История Кукловода. Фантастический роман

Ильяс Найманов, 2013

Зона Отчуждения и Большая Земля. Есть ли у них общие законы? Есть ли у них общие враги и друзья? Что может остановить человека или заставить его преодолевать рубежи? Оставшийся в Зоне после неудавшейся широкомасштабной операции офицер возвращается домой через все препятствия и опасности. Сталкер Бобр, благополучно вырвавшийся на Большую Землю и однажды оказавший серьезную услугу аномальной территории, вынужден вновь вернуться в Зону, чтобы использовать возможность погасить начавшуюся на него охоту. "История Кукловода" является логическим завершением дилогии "Страж Монолита" и "Страж Монолита 2".

3. Свобода

Сумерки Танцор встретил на Армейских складах возле костра Строгого. Черно-красную армейскую броню он предусмотрительно по подсказке свободовца сдал на склад группировки, чтобы не раздражать своими цветами фрименов, взамен получив латанную-перелатанную куртку и штаны новичка. Из своего на нем остались только армейские берцы в которых он пришел в Зону. Истинная ценность его берец определялась не в денежном эквиваленте, а в специальном индивидуальном пошиве, специальных особо прочных материалах и защитных пропитках делавших эту обувь просто не убиваемой.

Костер, разведенный прямо на земле, входил в число так называемых вечных костров, которые не гасятся никогда, вокруг которых уже давным-давно были натоптаны тропинки и известны отхожие места, которые можно найти в любом состоянии. К слову в лагере Свободы вполне следили за чистотой. В отличии от долговской базы Росток, где каждый подвыпивший сталкер мог отлить где ему заблагорассудится, лишь бы не увидели дежурившие по территории долговцы, здесь на Армейских складах существовало несколько специально отведенных отхожих мест, накрытых тентом. Тент прикреплялся либо к вбитым в землю жердинам, либо к близстоящим деревьям. В земле была вырыта яма, поверх которой был брошен сколоченный из досок щит с соответствующим отверстием. В яму был поселен специальный гриб, надо сказать пару слов об истории этого гриба.

Поскольку о специальных септических службах в Зоне, само собой никто и не слышал, туалеты типа сортир на Армейских складах ранее соответственно располагались в дальних углах территории. Удовольствие от посещений было сомнительное, как и посещаемость данного узла. Кроме того многое зависело от розы ветров, в соответствии с которой, уж простите за каламбур, в лагере иногда пахло далеко не розами. Поэтому местный талант Яшка-Эколог беглый от научников, оказывается бывают и авантюристы таких видов, выращивающий довольно удачно коноплю и другие растения, вывел в своей крытой пленкой теплице специальный гриб. Вообще грибы он выращивал несколько в других целях. Но данный экземпляр оказался крупнее своих собратьев, невероятно быстро жрал подкормку, сам же был нейтрален и не соответствовал изначально возложенным на него надеждам, как выражался Яшка, — "одухотворять атмосферу общения". Поскольку в Зоне, все росло очень быстро, и мутанты и растения, гриб, растущий в виде слипшихся друг с другом шариков, очень скоро обесцветил почву и высосал весь навоз из клумбы в которой он находился и даже вознамерился перекинуть грибницу на соседнюю грядку, на которой под неусыпным контролем Яшки произрастал ненаглядный канабис. На такое дело Яшка разобиделся и быстро снес всю грибницу, не соответствующую ее чаяниям в дальний туалет, где и ликвидировал, как ему показалось ее навсегда. Каково же было его удивление, да и удивление всех свободовцев когда через несколько дней из засранного сортира к которому даже подходить на трезвую голову было страшно, вдруг потянуло парфюмом. Открыв дверь деревянной коробочки все с удивлением увидели что в выгребной яме все затянуто серыми пузырями, выбросившими уже прожилки грибниц на пол туалета и прибравших все лучше иной уборщицы. Яшке тут же пообещали дать по шее, если он не произведет такой же фурор и с остальными гадюшниками, что Яшка незамедлительно и сделал. Но поскольку изначально все ямы были заполнены дерьмом более чем наполовину, соответственно пищевая база была более чем избыточна, гриб разросся до таких размеров, что попросту занял собой все деревянные домики, впоследствии сломав их. Поэтому было срочно организованно несколько новых посадочных мест, в самых удобных для сталкеров местах, обтянуто от дождя и взгляда тентом ну и далее вы знаете. Кроме побочного легкого эффекта запаха изысканного парфюма, гриб как оказалось в темноте фосфоресцировал зеленым, иногда красным, реже синим цветом. Сталкеры нередко подолгу засиживались на толчке, с изумлением и восторгом вдыхая французские ароматы гриба и любуясь гламурной подсветкой своих органов. Собственно биотуалеты Свободы были большим плюсом их небольшой базы, равно как и неоспоримым доводом их политических позиций. Гриб, привыкший к определенному питанию не стремился выходить за пределы отбрасываемым тентом тени, что было очень удобно.

Танцор сидел возле костра на деревянном пеньке, неузнаваемый и неброский. Он спиной ощущал недоброжелательные взгляды свободовцев проходящих мимо.

— Лукаш сказал не убивать…, — слышал он несколько раз не громкое за спиной.

— Про остальное то ничего не говорил, — произнесенное также негромко, но с очевидной угрозой вырисовывало совершенно определенные планы на ночь.

Сумерки сгущались. Ветер Зоны подгонял темнеющие облака, освежая запахом озона влажный воздух с нотками дыма. Далеко от лагеря тоскливо завыли слепые псы, еще несколько голосов присоединились к ним. Ночная охота. Свободовцы изначально раздражали Долг своей терпимостью к мутантам, да что там, сама политика Свободы была не"остановить заразу Зоны", а показать Зону и ее чудеса всему миру. Конечно, мутанты встреченные свободовцами при необходимости убивались, но это были не те специальные рейды зачистки, которыми славился Долг. Регулярные рейды долговцев это один или два квада Долга состоящие из четырех человек каждый, целенаправленно двигающиеся к логовам мутантов с пролетарской ненавистью"штыком и гранатой"выкорчевывая их из обиталищ. Несмотря на весь настрой Долга, Зона словно в усмешку им, каждый раз подселяла слепых псов и псевдособак практически за забор Ростка, между первым блок постом у Свалки и самим Ростком. Причем слепые псы становились все умнее и умнее раз от разу, теперь они совершенно определенно знали когда идут по их душу и смывались перемахивая сетчатые заборы из сетки — рябицы, либо проныривая в под нее сделанные ими подкопы. Ну, про это знал каждый сталкер, и скоро количество охотников погонять за вознаграждение расплодившихся за заборных мутантов устремилось к нулю, к тому же часто мутанты агрессивно и быстро разделывались со своими обидчиками, теряя страх и инстинкты самосохранения и нередко лучше было пробежать мимо, чем сцепиться с озлобленной сворой.

Танцор же сидел и слушал, не родные, но ставшие привычными звуки Зоны. Из непривычного в целом, конечно, кроме того что он хоть и дезертир от Долга, но все равно находится во враждебном лагере это заметный запах раскуриваемой конопли, который плавно смешивался с дымом костра. Кроме запаха конопли в воздухе видал другой более слабый запах, отдаленно напоминающий запах жаренных семечек. Строгий задумчиво сидел возле костра напротив, ковыряя зубочисткой в зубах. Совершенно определенно его задача была в том чтобы проследить за указанием лидера группировки.

Время шло, к их костру никто не подсаживался. Ситуация была нестандартная, народ за соседними кострами потихоньку глушил водку, курил шмаль, спал. Изнутри Свобода выглядела куда более организованно чем Росток, наверное потому что вольных сталкеров здесь было меньше, да и добраться сюда было не в пример сложнее чем на Росток. Все-таки Армейские склады это уже переход от средней к глубокой Зоне, новичкам здесь не место.

Но вот из полумрака вывалилось три фигуры, здоровые ребята, подвыпившие, но не навеселе. Двое ростом под сто девяносто, один чуть ниже, косая сажень в плечах, обветренные здешним ветром, кислотами, щелочами и радиацией лица. Загрубевшие руки с закатанными по локоть рукавами, без оружия, ножей или дубья. — "Ну вот, началось знакомство", — отчетливо понял Танцор. Трое пришедших без приглашения сели возле костра. Строгий спокойно поменял позу, освобождая немного места пришедшим.

— Транзит, Ладный, Песок, — представил Танцору пришедших Строгий, переводя взгляд с одного на другого.

— Танцор, — представился бывший долговец переведя взгляд на горевший огонь.

Воцарилась тишина. За соседними кострами угасли звуки беседы, только по-прежнему мягко горел костер, слегка шипя и оплевываясь сгорающей сырой веточкой.

— Танцор говоришь…, — подал голос первый свободовец, названный Песком, — знаем тебя сука долговская.

Строгий удивленно поднял брови.

— Встречались? — спросил он у Песка.

— Нет на его счастье, — ответил свободовец, — братан мой сводный от твоего квада погиб. Недалеко от Юпитера помнишь? — Песок мрачно взглянул на Танцора, к его лицу приливала кровь, могучие вены на шее раздувались, взгляд туманился бешенством.

— Были на Юпитере помню. Три квада вышло на выполнение. Задание было научников вывести. Стреляли во все что не мы. Двоих там оставили, — без вызова ответил Танцор глядя в глаза свободовцу.

Песок мрачно глядел на бывшего долговца.

–Так что не твоих рук дело было?

— Не знаю, я в тот день ваших вообще на Юпитере не видел. Наш квад первым на сигнал пришел и последним отходил. Только мутанты, зомбированные и снорки на прицеле были, — ответил Танцор.

Его голос, спокойный и уверенный, так не вяжущийся с угрожающими интонациями Песка отвлекал пришедших свободовцев от недоброго настроя с которым они пришли. Но свободовцы пришли к костру не за тем, чтобы просто побеседовать и быть успокоенными долганом, долбанным сохатым, хоть и покинувшему вражеские ряды.

— Ты — долган, хоть и бывший. Я тебя суку ходячую рвал и рвать буду! — заявил Транзит и без послесловий сходу, словно и не сидел на месте, прыгнул на бывшего долговца.

Для Танцора время остановилось. Он словно в замедленном сне видел как распрямляются могучие руки Транзита, целясь ему в горло, как наклоняется вперед корпус и пружинят сильные ноги в прыжке перебрасывая тело свободовца через костер. Это была наработанная годами тренировок техника боевого восприятия. За это время он успел прокрутить несколько возможных вариантов решения ситуации, несколько из которых было с летальным для его оппонента исходом. Но сейчас летальный исход для любого свободовца от его рук означал бы летальный исход самому Танцору, от простого выстрела в спину или голову нескольких фрименов одновременно, которые перетекли от соседних огней и незаметно окружили их костер. Поэтому Танцор чувствуя что все происходит также медленно перехватил запястья Транзита, одновременно из сидящего положения отсаживаясь назад от пенька на котором он сидел, подсаживаясь под летящую на него фигуру, и выставляя одну ногу в область живота нападающего. Почувствовав вес чужого тела на своей ноге он выпрямил ногу, одновременно подтягивая к себе запястья нападающего. Транзит, перелетев через соперника оказался на спине позади него. Танцор не выпуская запястий из рук совершил кувырок назад, и оказался верхом на Транзите. Отсюда он тоже мог сделать несколько летальных и не летальных приемов. Находясь сверху он мог заложить замок на руку с последующим ее сломом в течении пары секунд, отсюда же он мог не отпуская запястий свободовца нанести несколько локтевых ударов лежащему под ним сопернику по кадыку, сломав его, поскольку тот от неожиданности или от незнания элементов борьбы не стал стягивать к себе и приковывать сидящего на нем соперника, а попытался выкарабкаться из-под него повернув голову и подняв подбородок. Но Танцор работал точно по установке, никаких смертей или увечий. Нокаут да возможен, но без последствий и добивания. Поэтому коротко врезав кулаком в выпяченную челюсть Транзита он оставил того спящим на полу. Весь процесс занял пару секунд.

— Э-э-э… ты чо сука творишь!!! — заорали Ладный и Песок одновременно ринувшись на обидчика.

Ладный первым достиг Танцора, уже стоящего на ногах. Отступив и оставив в недолете, классическую, хотя и несколько замедленную боксерскую троечку в виде двух прямых и левого бокового, работая в правосторонней стойке Танцор задержался в положении нырка под левую руку противника, с одновременным переносом веса собственного тела на правую опорную ногу. Из этого положения оттолкнувшись и пулей выстрелив правое колено он с гулким стуком ввалил его в грудную клетку Ладного, отчего у того подкосились колени и он рухнул на них перед Танцором. Танцор тут же перехватил голову Ладного, одновременно прикидывая местоположение Песка и ощущая передвижения людей вокруг него. Держа руки на затылке Ладного успели мелькнуть ранее наработанные схемы, — "руки чуть ниже, к основанию черепа, удар коленом в подбородок с одновременным приподнятием головы и смерть, перехватить голову плотнее через прижим к груди, два шага в сторону с приподнятием головы, скручивание шейных позвонков и смерть". Понимая такое положение вещей он просто умеренно словно на спаринге ударил уже левым коленом сталкера в челюсть, завалил задыхающегося Ладного на себя одновременно добавляя удар локтем в спину, как раз напротив сердца, заставляя того сбиться с ритма, еще более усугубив положение свободовца. — "Лишь бы не было врожденной аритмии, а то умрет…", — успело мелькнуть у него в голове. В тот же момент с ревом к нему в корпус ворвался Песок, выбивая плечом воздух и запрокидывая того на спину. И опять же Песок сделал ошибку, упускать которому такому профессионалу боевых искусств как Танцору, было бы просто непростительно. Песок приподнялся над лежащим под ним человеком, собираясь размолотить его лежащего на земле, прямыми ударами. Танцор прижал одну из рук нападавшего к себе, одновременно отодвигаясь от него и закидывая одну ногу на плечо, второй ногой нахлестом перехватывая свою ногу на щиколотке. Еще несколько едва заметных движений, подгоняющих захваты Танцора под находящегося уже в ловушке, но не видящего этого свободовца и капкан замкнулся. Замок треугольником на удушение одновременно с позицией слома руки на ключ. Песок взвыл. Транзит валялся на земле в отключке, Ладный задыхаясь и хрипя пытался встать, но это у него получалось. Вся сцена заняла секунд десять — пятнадцать. Раздался хлесткий выстрел дробовика.

— Отставить! — раздался громкий голос Лукаша.

Танцор ослабил захват выпуская Песка на свободу.

Толпа раздвинулась, словно дрейфующий лед от ледокола. На свет вышел Лукаш со стоящими позади него двумя помощниками, также вооруженными дробовиками.

— Отставить мордобитие! — повторил он, одновременно разглядывая картину. — О-о-о…, — удивленно протянул он видя вполне себе здравого Танцора, без видимых следов повреждений и валяющуюся троицу очень даже крепких и здоровых на подраться ребят. — Ни хрена себе…

Валяющуюся на земле троицу привели в чувство и усадили напротив Лукаша, который задумчиво поглаживая подбородок смотрел сквозь них.

— Я же сказал, если кто узнает ко мне обоих, — обратился он к Строгому, который встал недалеко от Танцора.

— Так никто его в лицо и не узнал, — ответил тот.

Лукаш усмехнулся, глядя на потрепанных, но без особых травм бойцов.

— А ты Танцор молодец, шкурку никому не попортил.

— Рад стараться, — не очень радостно ответил Танцор отряхиваясь.

Лукаш расхохотался, долго и заразительно, его снова позабавила подобранный для данной ситуации ответ. Свободовцы также невольно захмыкали и загудели.

— Ладно Танцор, медик… блин, военный… в каком это вас училище учили так руками работать спрашивать не буду. То что ребят не попортил благодарю, иначе пустили бы тебя в расход, — также посмеиваясь сказал Лукаш. — Песок, претензии по существу есть? — спросил он у сталкера.

— Нету, командир. Но он же в наших стрелял. Квад его на Юпитере сводника моего Медведя убил, — ответил тот.

— Знаю, я знаю что стрелял. Только он ли убил Медведя или нет уже не узнать это раз. Ты то сам, перед тем как на курок нажать, долганов по имени спрашиваешь? Потом он дезертир, из Долга сам ушел, это два. По существу за прошлое вопросов я так понимаю, нет? — повысив голос и обращаясь ко всем стянувшимся к костру сталкерам обратился Лукаш.

Сталкеры в большинстве своем промолчали, только некоторые что-то неопределенно пробурчали.

— Танцор! — выкрикнул один из сталкеров выступив вперед — Перед всеми свободными скажи как на духу, почему из Долга вышел?

Танцор холодно оценивал ситуацию. — "Синдром толпы, как он сейчас себя поведет так и будет. Останется жив, значит выполнит задание и вернется на Большую Землю. Вот он шанс. Есть люди, если сила, оружие. Значит вернется он на Большую Землю".

Снова воцарилась тишина, десятки глаз в ожидании смотрели на него. Даже Лукаш, отбросив царственное положение склонив набок голову с ожиданием смотрел на бывшего долговца.

— Мы когда в Долг вступали думали что за правое дело идем. Ничего не видели кроме мутантов стрелять и в рейды ходить Свободу наказывать. За что наказывать и почему нам не говорили. Исполнять приказ и все тут. Но мы же тоже люди не глупые, видим как Зона поворачивает, сами кое-что слышим, у сталкеров спрашиваем. Я со своим квадом по совести разговаривал, никто не хотел на Свободу идти, не было у нас причин просто так в людей стрелять.

Толпа слушала застыв в молчании.

–Я когда мог, как командир квада всегда свой квад задерживал чтобы в рейд не успеть. Причины в Зоне можно найти, меня даже в трусости обвиняли, но ребята с квада поддерживали. Мы когда от Долга уходили, знали что не простят, что награду объявить за нас могут, и назначили, — говорил Танцор, силуэтом откровения стоящий на фоне костра. — Путей у меня в Зоне не много. Одиночкой или Свобода. Вам то не с руки людей, которые от Долга отказались, казнить и в Долг головы приносить? Верно? Не зря же Зона сделала так, чтобы я к Свободе попал? — спросил он у толпы.

Несколько человек утвердительно качнуло головами.

— Если один из Долга уйдет, потом второй, потом третий…, — он сделал паузу, — так ведь и кончится Долг? Перестанут они людям головы морочить, так?!

Толпа одобрительно загудела, сталкеры внимательно слушающие говорящего не могли не огласиться с его словами.

— Может ведь сталкер выбрать свою свободу, не для этого ли он сюда пришел в Зону? Не за свободой ли?! — прокричал он в толпу еще больше поднимая одобрительный шум.

Глаза Лукаша засветились особым неподдельным блеском.

— Мы пришли сюда в Зону, чтобы быть свободными! — уже закричал перекрикивая шум Танцор. — Так дайте мне свободу, дайте мне шанс доказать что я один из вас!

Свободовцы закричали поддерживая оратора.

— Шанс, дай ему шанс Лукаш, — прокричали из толпы.

— Хорошо, — подняв руку, требующую тишины сказал Лукаш. — Шанс, так шанс. Песок, — обратился он к уже вполне оклемавшемуся сталкеру, тебе как сводному брату Медведя, слово. Как выбирать будешь, чем проверишь?

Песок вдохнул полной грудью воздух и вышел вперед.

— Пусть идет в Копачи, там тайник Медведевый. Придет обратно с хабаром, поверю что Медведь его простил, не придет — так тому и быть, Зона значит сама все решила.

— Копачи! Копачи! — закричал народ.

— Слушайте меня! — прогремел Лукаш. — Говорю свое слово, — толпа смолкла. — Даю ему три дня! Если никто за это время не вспомнит Танцора, значит чист он перед нами. Если вернется с Копачей, значит чист перед Зоной. А потому, если вернется как говорит Песок с хабаром, то отпустим на все четыре стороны или примем как брата!

— Да! Да! — шумела успокаиваясь толпа. — Пусть докажет, Копачи… да…

— Расходимся мужики! — скомандовал Лукаш через минуту.

Подождав пока большая часть разговорившегося народа покинет место сборища он и сам, не оглядываясь на оставшихся, покинул Танцора.

— Ну что Танцор, — прихлопнув его по плечу весело сказал Строгий, — вот и разрешилась твоя судьба на сегодня. А завтра, послезавтра двинешь в Копачи, натуру свою показывать, — свободовец хохотнул. — Копачи хорошее место, особенно по первому разу, помяни мое слово Танцор…

Танцор только начал приходить в себя. — "Да вот и выгорело. Теперь все нормально будет. Освоимся, сделаем что надо и домой…". Шум крови в голове постепенно стихал, руки сдерживавшие силой воли небольшую дрожь и нервы, несмотря на то, что он всегда считал их стальными, оказывается, начали успокаиваться. — "Не такие уж и стальные… старею что ли? Ухо зудит…", — отстраненно подумал он, вновь присаживаясь к костру, возле которого остались Строгий, Песок, Ладный и пара других незнакомых сталкеров. Кто-то достал бутылку, брякнули стаканы, вдалеке раздался смех, зазвучала гитара. Лагерь снова зажил своей обычной, свободной жизнью.