Путь Депурая

Илья Мозговой, 2020

Книга актера театра и кино Ильи Мозгового написана в жанре сатиры. Она раскрывает тайны современной политической "кухни", позволяет читателю увидеть, как устроены выборы в России. В основе сюжета лежит противостояние честного человека и мира коррупции. Главный герой – новичок в политике, но человек проницательный, умеющий разбираться в людях и находить выход из казалось бы безвыходных ситуаций. Коррупционная машина слишком сильна, отлажена и беспощадна, поэтому описанные в книге события балансируют на грани сатиры, фарса и драмы. Сюжетная линия основана на реальных событиях. Содержит нецензурную брань.

Глава 3. Затычка

Голубой огонек оторвался от карты и пополз по экрану. «Сила тайги, сила реки, сила гор!» — словно мантру, повторял голос за кадром.

Огонек приблизился к краю карты и, перескочив границу, растворился над территорией Китая. «Газпром — национальное достояние. Все мечты сбудутся!» — продолжал торжественно вещать мужской голос.

Зачем по главному каналу уже несколько лет транслировали рекламу добычи метана — продукта жизнедеятельности древнейших организмов, — я не понимал, но, видимо, маркетологи считали, что природный газ можно использовать как некий рычаг для управления патриотизмом. Лично на меня ролик действовал неэффективно.

Я выключил звук телевизора и включил чайник. Жена еще вчера увезла нашу дочку на дачу, а у меня на сегодня была запланирована репетиция и после нее спектакль. Но утро было свободным и непривычно тихим.

Разогрев обнаруженный в холодильнике суп, я сел за стол и снова взглянул на экран.

Грузный мужчина в белой рубашке и галстуке тащил кого-то через проход большого зала. Лица его жертвы видно не было — мужчина набросил ему на голову его же пиджак и теперь уверенно направлялся к выходу. Несчастный, комично размахивал руками и сбивал со стоящих вдоль прохода маленьких столиков микрофоны и бутылки с водой. На экране мелькнул висящий на стене герб Российской Федерации. Теперь стало понятно, что по телевизору показывают фрагмент заседания думских депутатов.

Преодолев несколько метров, накрытый пиджаком мужчина споткнулся и, вывернув рукава наизнанку, обрел наконец свободу. Звук телевизора по-прежнему был выключен, и, что кричали друг другу оппоненты, я не слышал. Не успел мужчина в белой рубашке осознать, что жертва освободилась, как неожиданно за его спиной возник совершенно лысый толстяк и, схватив его за лицо, прижал к своей груди. Заметив, что теперь перевес сил на его стороне, лишившийся пиджака депутат подскочил к белорубашечнику и принялся лупить его кулаками по огромному животу.

Несколько толстяков лениво вылезли из массивных белых кресел и попытались растащить драчунов в разные стороны. Один из них попробовал заснять происходящее и поднял над головой смартфон, но его тут же выбили у него из руки.

Постепенно к дерущимся стали присоединяться сидевшие поблизости депутаты, и уже через несколько секунд весь проход заполнился одетыми в костюмы мужчинами.

Назвать царящую на экране вакханалию особенно зрелищной было нельзя. Врезающиеся друг в друга животами депутаты, скорее, напоминали борцов сумо, и эффектных приемов, свойственных другим видам единоборств, никто из них не делал. Не успел я подумать, что один-единственный в этой среде профессиональный дзюдоист давно бы уже раскидал толстяков по залу, как картинка сменилась, и на экране появилась симпатичная ведущая.

Чем закончилось противостояние, я так и не узнал, но битва думских «сумоистов» напомнила мне о вчерашнем разговоре с Павлом.

«Мозговой — мозг нашего округа!» — вспомнил я шуточный лозунг товарища. И если предположить, что драчуны из телевизора находились на верху пищевой цепочки депутатов, то что же говорить о районном уровне?

«А почему бы и мне не попробовать?» — в какой-то момент подумал я.

Теперь высказанное Леной предложение о моем походе в муниципальную власть показалось мне не таким уж абсурдным. В политике я не понимал ровным счетом ничего. Но и дураком себя не считал. К тому же должность районного избранника была настолько незначительной, что справиться с ней, на мой взгляд, мог даже полный идиот. Главное, что для этого и делать-то особенно ничего не придется. Так неужели с моей фамилией за меня, пусть еще не народного, но все же артиста, не проголосуют? «Поднаберусь опыта, понаблюдаю за затычками, может, потом и дальше по политической лестнице пойду», — начал я фантазировать.

Позавтракав, я выключил телевизор, собрался и поехал на репетицию в театр. В вагоне метро я достал распечатку роли — и напрочь забыл и про депутатов, и про свою политическую карьеру.

* * *

— Ты представляешь, какие сволочи! — вместо приветствия набросилась на меня жена.

— Кто сволочи? — обреченно вздохнул я, понимая, что уйти от разговора не получится.

Жена у меня хорошая, тут вопросов нет. Но есть и у нее несколько недостатков, с которыми мне приходится мириться. Один из них — гипертрофированное чувство справедливости, из-за которого я частенько вынужден выслушивать гневные и крайне громогласные монологи.

— Как кто?! Власти наши, вот кто! — продолжала возмущаться жена.

Про то, что власти — сволочи, я, конечно, догадывался. Но опыт подсказывал: в подобные минуты жену нужно выслушать до конца: власть была далеко — а вот я рядом. Стоит ей заподозрить мое безразличие к обсуждаемому вопросу — и весь эмоциональный порыв легко переключится лично на меня.

— Конечно, сволочи! — как можно убедительнее поддакнул я и осторожно попробовал выяснить, что, собственно, произошло.

— А тебя мешки с дерьмом на улице не смущают? Так и собираешься по ним ходить? — перешла жена к провокационным вопросам.

Мешки и вправду смущали. Первый прозрачный пакет появился на тротуаре примерно месяц назад. Сначала я не обратил на него никакого внимания. Но через неделю пакетов было несколько. Соседи стали возмущенно обсуждать их происхождение. Через две недели мы уже не знали, что думать, и, подходя к парадной, с опаской поглядывали на окна над головой.

— Конечно, смущают! — заинтригованно подтвердил я, ожидая развития темы.

— Так вот, я выяснила, что это с шестого этажа их выбрасывают.

— Зачем? — искренне удивился я.

— А вот затем, что бабке, которая там живет, эти сволочи затычку в унитаз поставили за долги! — все больше распалялась жена.

— Какую затычку? — напрягся я, вспомнив разговор в боулинге про депутатов-затычек. — Кто тебе сказал?

Жена победоносно посмотрела на меня и выпалила:

— Муниципалы мне сказали! Все бы так и переступал дальше, а я сходила и спросила! Несчастная бабка долгов накопила, а эти гады с крыши залезли и в фановую трубу ей затычку засунули, чтобы унитазом пользоваться не могла! Как тебе такой поворот?

Сдержав эмоции, я попробовал выяснить, чем в такой ситуации, по ее мнению, можно помочь бедной соседке.

— А чем ты ей поможешь? — продолжала кипятиться супруга. — Вместо того чтобы подумать, как пожилому человеку жизнь облегчить, они мне про какой-то депутатский запрос наплели! А по факту, мало того что собачье дерьмо неделями не убирают, так теперь еще и человеческое будет везде валяться!

Я вспомнил разговор с Павлом и позволил себе на секунду улыбнуться, о чем, правда, моментально пожалел.

— А что ты смеешься? — резко перешла в наступление жена. — Что я смешного сказала?

— Да ничего я не смеюсь, — начал оправдываться я. — Вчера в боулинге Ленка с Пашкой меня в депутаты звали. Вот и вспомнил.

— Так и пошел бы! — живо отреагировала жена. — Ты бы их рожи видел: сидят, деятельность изображают, давно их гнать нужно!

Пока она говорила, я вспомнил, о чем размышлял за завтраком. Может, действительно попробовать? И если разобраться с проблемами в стране у меня вряд ли получится, то хотя бы в родном районе можно попытаться.

— Спектакли у тебя по вечерам, днем свободен, мог бы кроме лицедейства еще чем-то полезным заняться, — не унималась жена.

— Подожди, — прервал я ее пламенный монолог. — Я позвоню Паше, а потом подумаю.

— Давно не слышались! — раздался шутливый голос Павла.

— Паша, извини, что поздно. Вот вспомнил о нашем вчерашнем разговоре и решил позвонить.

— Это ты про блондинку, что ли? — захихикал в трубку приятель. — Эк тебя зацепило!

— Какая блондинка, — понизив голос, прошипел я. — Я по серьезному вопросу. Скажи, я смогу стать депутатом?

— О как! — восторженно произнес в трубку Паша и заорал: — Ленка! Илюха звонит, говорит, решился политиком заделаться!

— И правильно! У него получится, — раздался в трубке приглушенный голос Лены.

— А тебе-то зачем это нужно? — огорошил меня неожиданным вопросом Павел.

— Не знаю, — пожал я плечами, как будто Пашка мог видеть этот жест. — Просто ты рассказал — вот и подумалось, почему бы не попробовать.

Павел на несколько секунд замолчал, затем, видимо приняв решение, начал размышлять вслух:

— Самовыдвиженцем тебе будет сложно. Лучше, конечно, от партии выдвинуться… Тебе какая партия-то нравится?

— Да… я ничего про них и не знаю, — чувствуя себя полнейшим профаном, растерянно ответил я.

— Как не знаешь?! — удивился Павел. — Ну за кого-то же ты на президентских выборах голосовал?

— За Жириновского, — протянул я, вспоминая, что сделал выбор скорее из желания пойти против общественного мнения, чем осознанно.

— Ну вот и отлично! — радостно воскликнул приятель. — Есть у меня в ЛДПР знакомые. Будет там теперь два артиста, — продолжил он уже со смехом.

— А кто второй? — удивленно спросил я.

— Как кто? — еще громче засмеялся Павел. — Второй — это ты!