Пальма новой жизни. Сборник рассказов странствующего музыканта

Илья Владимирович Платонов

Сборник рассказов Ильи Платонова необычен и удивителен. Есть люди, которые видят мир особенным взглядом, в совершеннонепривычном ракурсе. Илья — один из таких людей.Его взгляд на мир превращает порой непостижимые тайны в секрет Полишинеля, обыденность — в праздник, а гнетущую тоску развеивает, словно лёгкое облачко от сигареты.Е. Кригер

О влиянии туркменских ковров на формирование мировоззрения советского человека

научное эссе

Пышный туркменский ковер был непременным атрибутом жилища советского человека. А их количество (ковров) — показателем успеха и благосостояния семьи.

Ковер вешался на стену. Под ним в обязательном порядке ставился раскладной диван. В расцветке ковров почему-то преобладали коричневые мотивы, немного разбавленные черным, бежевым и другими неспектральными тонами. Но не это было главным!

Слегка фрактальная структура изображения была для большинства единственным напоминанием о зазеркальном мире инобытия, подсознательным окном в мир Дао, кармы и эзотерики.

Негуманоидные узоры, странные орнаменты с завитками и авангардными загогулинами были тем единственным, чего не коснулся кодекс строителей коммунизма…

Антисоветское воздействие туркменских ковров еще ждет академического исследования. От себя лишь замечу, что ежедневное созерцание множества Мандельброта было несовместимо с коммунистическим мировоззрением…

Первым ярким образом, который видел советский ребенок в своей жизни — был туркменский ковер. Фактически происходил процесс известный в психологии как «импринтинг» или «синдром утенка» и ковер становился третьим родителем, наравне с матерью и отцом.

И если биологические родители олицетворяли мужское и женское начало, то ковер — трансцендентальное.

В неполных же семьях он запросто заменял одного из родителей.

Каждое утро моего детства начиналось с погружения в сказочный мир туркменских фракталов. Я выходил из мира снов и тут же погружался во вселенную волшебных пятен. Это была загадочная и прекрасная страна, наполненная островами, черными океанами и невиданными животными…

И только совершив по ней увлекательное путешествие, я окунался в реальность.

Ковер выполнял роль буфера между двумя мирами. Срединный мир. Мир Средиземья. Не отсюда ли проистекает такая детская любовь бывших советских граждан к творчеству Р. Толкиена?

Однако влияние туркменских ковров на жизнь наших граждан оказалось намного значительнее, чем я мог представить, начиная писать сей опус.

Знакомая понтийская анархистка, услышав мою теорию, была потрясена:

— Так вот откуда у меня такая тяга к кокаину! В детстве я любила выщипывать ворс из ковра и засовывать себе в нос! Союза нет уже двадцать лет, а ковры до сих пор нами управляют!

P.S. Мой научный трактат «О влиянии туркменских ковров…» вызвал массу откликов. Наиболее ценные из них, полностью подтверждающие мою теорию, я привожу ниже:

Ольга С: «…детство прошло в блуждающих коверных фантазиях. Мне виделись армии, народы, мужья и жены, и прочие сущности и законы мироздания. А брат мой учился говорить, ткнул пальчиком в узор и спросил меня (я на 9 лет старше): „Цё то?“ Я сказала: „Цветочек“. И он с изумлением проговорил на распев: „Чюооочи“. В глазах светилось космическое осознание мира».

ilka101: «…мне в нашем ковре дома мерещились позы из камасутры). ну а уж когда болела с температурой — какой прекрасный бред рождали они!»

На этом можно было бы остановиться и спокойно почивать на лаврах, но последняя информация, полученная от русского космонавта, показывает, что влияние ковров значительно превосходит даже самые смелые фантазии.

Космонавт: «…люк у нас в ракете маленький, и посадка вызывает определенные трудности. А еще между фермой обслуживания и ракетой щель сантиметров сорок, нам доску кладут, и мы по ней заползаем… доска обернута ковром…» (здесь космонавт смутился, и я понял КАКИМ ковром она обернута).

— Возможно, это дань ковру-самолету, — заметила знакомая понтийская анархистка. — Путь к звездам тоже лежит через ковер!