Пальма новой жизни. Сборник рассказов странствующего музыканта

Илья Владимирович Платонов

Сборник рассказов Ильи Платонова необычен и удивителен. Есть люди, которые видят мир особенным взглядом, в совершеннонепривычном ракурсе. Илья — один из таких людей.Его взгляд на мир превращает порой непостижимые тайны в секрет Полишинеля, обыденность — в праздник, а гнетущую тоску развеивает, словно лёгкое облачко от сигареты.Е. Кригер

Пальма новой жизни

Когда житель Израиля хочет начать жизнь с чистого листа — он едет в Эйлат. Сделал так и я, не выдержав семейного счастья с любимой женщиной. А по приезду в город-курорт без промедления приступил к построению новой жизни и направился в бюро по трудоустройству.

В конторе поинтересовались моей профессией. Ответил я честно и откровенно, ничего не приукрашивая, но и не умаляя своих достоинств — поэт, писатель, музыкант.

— Нам как раз такие и нужны, обрадовался трудоустройщик, — пойдёте работать садовником?

— Конечно пойду, — ответил я, стараясь придать голосу радостную интонацию, — имею опыт садовничества на еврейском кладбище в Братиславе.

— Вот и прекрасно, — резюмировал чиновник, — а это ваш босс, — и показал на дверь, в проёме которой возник негр огромного роста. Африканец улыбался, а в руках у него были гигантские — под стать росту — кусачки полутораметровой длины.

Инструмент новоявленный босс торжественно вручил мне, и мы вышли на жаркую эйлатскую улицу. Негр что-то весело напевал, а я с кусачками шел сзади, слегка пошатываясь — гаджет оказался не только большим, но и тяжелым. Меня снедали недобрые предчувствия — не так я себе представлял начало новой жизни.

События тем временем развивались стремительно — мы вошли на территорию отеля Hilton, мой темнокожий начальник притащил длинную стремянку, прислонил её к пальме и жестом показал на крону дерева — её мне предстояло избавить от засохших листьев. Попрощавшись с жизнью, я ухватился за «лестницу Иакова» и полез в сторону неба. Однако, путь мой оказался недолгим — вскоре я уперся головой в древесную твердь…

В это утренний миг, сидя на пальме и пытаясь кусачками перекусить у основания пальмовый лист толщиной в человеческую руку, я впервые испытал мучительное несоответствие масштабов своей личности — происходящим событиям. Никогда я не переживал такого унижения и форменного издевательства со стороны мироздания. Как такое вообще могло случиться, что первая же попытка начать новую жизнь забросила меня на пальму, под жизнерадостные вопли негра, и этому вселенскому позору не видно конца…

Я пытался представить себе Льва Толстого в подобной ситуации или, на худой конец, Солженицына — бодро подстригающего пальмы в Вермонте, но у меня ничего не вышло. Мой фэнтэзийный Солженицын сразу бросал инструмент в кусты, слезал с пальмы и бежал дописывать новый узел «Красного Колеса», а Толстой, после предложения залезть на пальму, бил темнокожего наглеца кусачками и шел проповедовать непротивление злу насилием.

Десять минут я героически сражался с листом. Ветер качал пальму. Кусачки вырывались из моих рук, я обливался потом, но откусить пальмовый лист оказалось делом для меня непосильным. Я кинул инструмент вниз, слез с пальмы и прикрывая лицо панамкой бросился вон из этого ада. Сзади что-то кричал босс, но крик его становился всё тише и тише, пока не растворился в утреннем зное пустыни Негев…

С тех пор все мои последующие попытки начать новую жизнь быстро заканчивались на аллегорической пальме. В замерзшем Лейпциге, подвалах Будапешта или тбилисских трущобах — новая жизнь никак не желала начинаться. Так продолжалось двадцать семь лет, пока юдоль печали не привела меня к суфийскому дервишу. Был он помят жизнью, свят, и хорошо говорил по-русски. За бутылку пива мудрец согласился решить все мои проблемы и бутылка эта была тотчас куплена. Дервиш хлебнул, блаженно улыбнулся и произнёс:

— Есть люди, которые после рождения быстро достигают совершенства. Им не нужно начинать новую жизнь, а следует продолжать старую, — совершенствуясь в своем совершенстве.

Сказал — и растаял в воздухе, только зелёная бутылка Heineken продолжала висеть в полуметре над землёй. Я попытался её схватить, но рука прошла сквозь пустоту, а пиво исчезло вслед за дервишем…