Пальма новой жизни. Сборник рассказов странствующего музыканта

Илья Владимирович Платонов

Сборник рассказов Ильи Платонова необычен и удивителен. Есть люди, которые видят мир особенным взглядом, в совершеннонепривычном ракурсе. Илья — один из таких людей.Его взгляд на мир превращает порой непостижимые тайны в секрет Полишинеля, обыденность — в праздник, а гнетущую тоску развеивает, словно лёгкое облачко от сигареты.Е. Кригер

Михаибл

В детстве моей любимой игрушкой был желтый плюшевый медведь. Плюшевым он назывался условно — страшный, облезлый, со свалявшейся синтетической шерстью, многочисленными шрамами и пластмассовым взглядом убийцы.

Короче, он был злодеем и наводил смертельный ужас на других обитателей детской комнаты. Звали это исчадие ада — Михаибл.

Он в одиночку сражался с объединенными армиями солдатиков и шахматных фигур, пускал под откос электрические гэдэровские поезда фирмы «PIKO», терроризировал плешивую обезьяну и разрывал на части пластмассовых розовых пупсов, если те попадались ему на пути.

Он был одинок и велик, совершил множество подвигов во имя зла, часто был бит, но никогда не сдавался.

И, как многие великие, погиб Михаибл случайно, от врачебной ошибки. После коварного нападения на кухню и небольшого пожара Михаибл наглотался дыма, и в тяжелейшем состоянии был доставлен в госпиталь.

Оперировал его я. Ассистировали — обезьяна и шахматный король. После вскрытия брюшной полости из Михаибла в угрожающих количествах посыпалась пенопластовая крошка. Операцию пришлось срочно прекратить, а рану залить клеем «ПВА».

Искромсанный Михаибл, перемазанный клеем и своими внутренностями был настолько ужасен, что я запаниковал и, не зная как поступить, потихоньку засунул его под кровать.

Больше я Михаибла не видел.

На следующий день родители сообщили мне, что выбросили останки героя на помойку.

В этот момент я ощутил всю невосполнимость утраты. Я рыдал два дня. Перерыл три мусорных бака во дворе — все тщетно.

Тогда я решил создать клон любимого злодея. В дело пошли лоскутки, пуговицы, нитки, куски проволоки и поверженных когда-то пупсов.

Клон-франкенштейн получился плоским, мертвым и невообразимо страшным. Обливаясь слезами, я разорвал его на части.

Мир в котором не было больше вселенского зла стал казаться мне скучным, а жизнь — бессмысленной…