Лабиринт на ладони

Илья Викторович Плотников, 2023

Отчисленный студент-историк собирается ехать в родной город, но неожиданная встреча со странными людьми заставляет изменить планы. Теперь ему с обретенными друзьями придется столкнуться с многовековой тайной, раскрытие которой оборачивается для героев тяжелым образом. Да здравствует дружба, любовь и приключения!

2. Когда на кону нет жизни

На момент встречи с Иваном Петру было двадцать шесть лет, но, как считал он сам, настоящая его жизнь продлилась только два года. Он родился в посёлке Касторное Курской области, где работали его родители, специалисты-геохимики. Детство он почти не запомнил, его другом долгое время оставался только пёс.

Пётр подрос и поступил на химический факультет в Воронеж. Это время так же прошло почти бесследно, он колебался и не мог занять ту нишу, которая ему была нужна. Когда Пётр ещё не закончил университет, трагически погибли его родители: их поразила молния, когда они были на полевом отборе почв. Далее судьба его занесла на срочную службу в армию, где ему даже понравилось. Он думал остаться, но и положенного года ему было не суждено отслужить. Через полгода проявили себя признаки болезни. Он начал терять сознания от болей в голове, приступы стали слишком часты, и его отправили на обследование.

Тут и оказалось, что жизнь Петра находится в неопределённом положении. Диагноз вывели серьезный: опухоль в головном мозге без возможности оперирования — только отсрочка смерти. В больнице он пробыл год, лекарства тянули его жизнь, и ему обещали еще пять лет жизни в больничных условиях. Однажды ночью Пётр покинул палату через окно, прихватив запас назначенных лекарств, решив, что такая жизнь не имеет права на существование, не для кого было жить, кроме себя, а для себя надо было жить по-другому.

Направился Пётр в Африку, точнее, он не думал куда едет, он лишь просочился на борт сухогруза, договорившись с матросом. Судно шло под флагом Панамы, но его команда была русскоязычной. Сей корабль шёл из Ейска в Бомбей.

Но Пётр был высажен на первой остановке в Джибути, где о его незаконном существовании узнал капитан судна. Там Пете пришлось проходить через охрану порта на территорию страны, имея лишь русский гражданский паспорт. В Джибути ему не очень понравилось, его постоянно хотели обокрасть. Через два дня Петя двинулся в Эфиопию. Перемещался автостопом: его подбирали военные грузовики, автобусы, ему предлагали разместиться на крыше транспорта вместе с багажом, иногда попадались и легковые машины.

При плохом стопе приходилось идти пешком, зато так Пётр знакомился с местными жителями. На севере страны, где пастухам было необходимо оберегать свои стада и себя от повстанцев, Пётр помогал чинить автоматы Калашникова, добывая тем самым себе немного мяса на пропитание. Иногда приходилось ночевать на деревьях, скрываясь от хищников, когда ночь заставала его вне селений.

Неведомо как Пётр перешел границу с Южным Суданом, считавшимся одним из опаснейших регионов мира, особенно для человека с европейской внешностью.

Его взяли в плен, когда он спал в самодельной палатке под кроной одинокого дерева в саванне. Над бедующем Петра, долго раздумывали, пытаясь определить, можно ли получить какой-то выкуп али нет. А спасся он благодаря умениям, полученным во время прохождения службы: умению обращаться со многими типами оружия, которые для местных были в диковинку. Весть о русском дошла до предводителя партизан, который в своё время учился в России. Он, хотя с трудом, но смог поговорить с Петром, когда встретил необыкновенного пленника в лагере, узнав тем самым, что русский может помочь в ином деле.

Петра неожиданно возвели в ранг ведущего химика, его задачей стал в первую очередь контроль над кустарным производством бензина из сырой нефти. Знаниями в этой области бакалавр-химик обладал слабыми, но ему дали доступ к спутниковому интернету, что быстро решило проблему. Со временем химику доверили и работу геолога, найдя его всемогущим. Кроме того, у многих местных жителей было представление о русских только как о геологах.

Теперь Петя ходил по саванне и собирал камни, почвы, после чего анализировал их в примитивной лаборатории, пытаясь найти металлы. Он много знал от родителей о сущности геохимии. На основе этих материалов составлялась карта, которую в скором времени предоставляли главарю партизан.

За десять месяцев, проведенных в Южном Судане, Петя затосковал, ему захотелось снова землю родную увидеть, особенно с предчувствием скорой кончины, которая могла наступить в любой момент. Он попросил дать возможность вернуться домой, однако правительство территории было слишком заинтересовано в таком важном кадре и отказало. Понимая, что бежать будет трудно, он стал выжидать удобного момента. И этот момент наступил.

Как-то раз Петра посадили в самолет и повезли на юг для очередных геологических поисков. Самолет был старый, советский Ан-2, такой, который часто используется в парашютных клубах России. Самолет посадили в маленьком поселке, геологические изыскания надеялись провести быстро и улететь вечером обратно, однако Пётр уже продумал план и убедил сопровождающих его трёх солдат и пилота остаться еще на один день. Заночевали в деревне в доме местного главы. Солдаты же по очереди сторожили самолет, оставленный в поле в сотне метров от хижин.

Пётр не спал всю ночь, он ждал, пока последний из солдат станет на третью утреннюю вахту у самолета, и стал считать время. Примерно за полчаса до рассвета он встал, для пущей конспирации хлопнул дверью туалета, боясь, что в хижине тоже может кто-то не спать. После этого направился к самолету. Как он и ожидал, часовой благополучно храпел, обнимая автомат, у входа в средней части фюзеляжа. Петру было жалко солдата, но нечего было поделать, пришлось оглушить его камнем и вырвать автомат. Солдат упал без чувств и обмяк, Петр пощупал его пульс, удостоверившись, что он жив, выбросил бедолагу на землю саванны, после чего вынул упорный каблук из-под шасси, зашел внутрь, закрыл люк двери и сел на место пилота.

Пётр никогда не управлял самолетом, а тем более не умел его заводить. В ступоре он сидел несколько секунд, после чего с ужасом обнаружил отсутствие ключа зажигания. Надеясь, что его быть и не должно, он попробовал подёргать различные рычажки и, наконец, нашел нужный — стартер. Кровь резко хлынула в руки, стало даже жарко от испытанного облегчения. Двигатель заревел и через пять секунд нормально заработал; не дожидаясь прогрева, новый пилот дёрнул рычаг тяги на себя, чем вызвал ускорение самолета. Звук работающего двигателя уже разбудил пилота и солдат, они выбежали из хижины и увидели удаляющийся Ан-2.

Ускорялся он предательски медленно из-за своего старого, непрогретого двигателя. Послышалась автоматная очередь, несколько пуль прошили обшивку воздушного судна, одна даже пролетела мимо Петиной головы и пробила отверстие в ветровом стекле. Впереди вдруг открылся овраг, тут Петя потянул штурвал на себя, но скорости еще не хватало, впереди показался обрыв.

Долетели звуки второй автоматной очереди, на этот раз одна из пуль угодила в приборную доску, предварительно пробив обшивку и раздробив левую голень Петра. Он не сразу почувствовал боль, его больше беспокоило другое попадание: с грохотом и резким рывком пробило левое шасси. Спас от крушения склон оврага, самолет выкатился на него, шасси оторвались от поверхности, нос клюнул вниз, затем набрал скорость и повернулся вверх, куда его и пытался направить Пётр. Маленький зеленый самолетик вынырнул из оврага к его противоположному склону. Вдали ещё слышались одинокие выстрелы, но пули уже не могли достичь быстро удаляющейся цели. И тут пришла боль.

Боль в ноге растеклась, казалось, по всему телу, отягощало ещё и то, что кровь ручьём текла по штанине на пол и в ботинок. Сознание мутилось. Удостоверившись, что самолет идёт ровно (самолётом управлять было на удивление легко), даже если бросить штурвал, Пётр попытался забинтовать рану. К слову, ему повезло: сразу за капитанским креслом располагалась аптечка, где он нашел антисептик, вату, бинт, жгут, и, что самое важное, новокаин.

Едва соображая, наш герой перетянул туго ногу, обколов предварительно весь участок ранения новокаином и приняв несколько таблеток обезболивающего. После чего, перемотал, как смог, саму рану бинтом и ватой, пытаясь закрепить поломанную кость с помощью отломанного подлокотника правого кресла для второго пилота. Самолет иногда при этом уводило в сторону, вверх или вниз, и Пётр поспешно исправлял положение, дабы не свалиться в штопор.

Испытывая шок от боли, Пётр всё меньше думал о направлении полёта. Однако, окончив оказывать медицинскую помощь самому себе, он вдруг осознал, что обязательно нужно выбрать направление, ведь топлива по расчётам хватит лишь на пять-шесть сотен километров. Солнце вот-вот должно показаться за горизонтом впереди, значит самолет правил на восток, к границе Кении и Эфиопии, подумав, он повернул на юг. Это решение было не стремлением попасть в Уганду, скорее, новоиспечённый пилот боялся усугубления ситуации встречным слепящим солнцем.

В него пару раз пытались стрелять, пока он пересекал границу, но не звук, ни пули не долетали до самолёта. Пётр пытался выходить на связь по рации, обращаясь за помощью, прося сориентировать к месту посадки. Стрелка топлива клонилась к нулю, и вот впереди показалось нечто, напоминающее взлётную полосу. Пётр направил самолет вниз, рассчитывая сесть. За полосой виднелось поселение, стоящее на берегу какого-то крупного водоёма.

Самолёт поравнялся с полосой, опустился до нескольких метров; с малой высоты Петру показалось, что при такой скорости он просто воткнётся в землю носом, тем более при сломанном шасси, а снижать скорость быстро он не умел. Тогда он направил свой самолёт дальше, к воде, рассчитывая приводниться. Топливо закончилось на подлёте к предполагаемому месту посадки, однако самолёт успел набрать достаточно высоты и планировал, опускаясь достаточно медленно. Самолёт приблизился к водной глади, летя вдоль берега над мелководьем. На высоте метров двадцать Пётр решил предпринять попытку сесть, тем более что на пути в паре сотен метров показался выдающийся мыс, поросший зарослями кустарника. Но самолёт шел еще слишком быстро и при ударе фюзеляжем о воду, ставшую на скорости твёрдой, как камень, отскочил вверх, словно блинчик, и через четыре секунды врезался в кустарник на берегу.

Посадка всё же оказалась достаточно мягкой, пристёгнутый к креслу, Пётр не вылетел вперёд, однако его организм, потерявший много крови, не выдержал и лишился чувств.

Скоро к месту аварии подоспели местные жители, в первую очередь рыбаки на лодках. Увидев европейца, они удивились и испугались, но удосужились вытащить его и доставить к местным знахарям. Его даже попытались лечить, напаивая какими-то снадобьями и поливая раны отваром из мяса сушёной обезьяны. Боль в результате «лечения» утихла, но ум всё больше затуманивался, память стиралась.

Через три недели по селению проезжал научный работник одного из местных национальных парков — француз. Узнав о присутствии в селении белого человека, который разбился на самолёте (самолёт уже давно растащили по частям, на месте ещё лежал только огромный двигатель никому не нужный), отыскал его и забрал с собой. Его состояние было ужасным. Как только парень отошел от зелий, Петра сразу стала бить лихорадка. Француз довёз его до столицы страны, Кампалы, где разместил в больнице.

Врачи пришли в ужас от состояния ноги Петра и спешно её ампутировали до колена. Началось разбирательство в том, как сюда проник Пётр, его доставляли на допросы, где он рассказывал частично свою историю, разумно умалчивая о некоторых деталях. Ему не давали связи с посольством, что очень расстраивало Петра, поэтому он раздумывал о побеге уже через две недели после операции, когда его организм ещё не окреп. Тем не менее за вероятным «шпионом» следили и приставили к нему охранника, косящего под медбрата. Однако играть роль ему не удавалось, а вскоре и он потерял бдительность и стал уходить на обед с остальным персоналом в соседнее здание

Однажды, воспользовавшись костылями, одолженными у соседа по палате, и тем самым обеденным перерывом, когда внутри оставалась только дежурная медсестра, Пётр направился к выходу. Медсестра оказалась тут как тут и преградила своим телом лестничный пролёт. Пётр показал жестом, что ему надо покурить, что не особо убедило её. Пётр отстранил её костылём и продолжил спуск. Работница больницы всю дорогу вниз пыталась его остановить, а когда он вышел на улицу, бросила эти попытки и принялась набирать чей-то номер.

Пётр активно передвигался на костылях, но понимал, что далеко убежать не получится, особенно если охранник, стерегущий его, решит прервать свой обед. Поэтому парень изменил тактику. Он надеялся, что больному человеку, пусть даже и белому, смогут довериться.

Вытянув руку у края дороги, он стал ловить транспорт, но транспорт не останавливался, хотя мимо него и проносилось около десяти машин в минуту. Пётр решил еще раз поменять тактику и встал прямо на дорогу. Это сработало сразу. Он мгновенно, ничего не объясняя, сел в остановившуюся машину. Внутри уже находился пожилой тёмнокожий водитель с женой. Пётр на арабском и русском с элементами английского и суахили объяснил, что надо ехать в русское посольство. Водитель повёз его, рассчитывая на вознаграждение, однако Пётр огорчил его и, быстро выскочив из машины, успел проникнуть в здание посольства.

Через три недели Петр прилетел в Москву.

Отдохнув с месяц, он снова отправился в странствие, обзаведясь протезом, на этот раз только по родным просторам России. Он уходил в тайгу, жил в шалаше, кочуя потихоньку. В начале осени вдруг обнаружилось, что таблеток, которые помогали ему при приступах, осталось всего две. Их не продавали в аптеках: он пользовался всё ещё теми запасами, что забрал полтора года назад в больнице. И вот Петя оказался в Новгородской области, где снова оказался в медицинском пункте деревенской больницы. Здесь, далеко от городов, он был одним из двух её пациентов, вторым оказалась Варя.

Варя жила в старообрядческой общине, обитавшей на острове посреди болота. Как-то раз одинокий рыбак наткнулся на выжженное поселение с его дымящимися обломками. Среди двадцати жителей общины восемнадцать оказались мертвы: кто-то был застрелен, а у большинства людей пробита голова. В хуторке не пожалели даже маленьких детей.

Рыбак и нашел Варю с её родным дедом, которые остались живы, несмотря на тяжёлые травмы. Рыбак на лодке смог переправить бедняг через болото и доставить в ближайший медицинский пункт.

Варе со временем стало лучше, её молодой организм быстро оправился, однако морально она была подавлена. Деда же силы с каждым днём покидали, и вскоре он проснуться не смог. Однако перед своей кончиной он рассказал внучке кое-что. Его рассказ был не очень складен и дословно не известен, но включал в себя описание места, где была спрятана великая реликвия его рода. Варя с тех пор осталась в больнице совсем одна, пока не появился Пётр.

Девушка со временем смогла разговориться с Петром, он оказался её спасением, ей надо было найти реликвию, что ей одной было не по силам. Судьба преподнесла её удивительно идеального помощника в её деле. Петр не требовал ничего взамен, не требовал он даже посвятить его в подробности тайны. Наградой для него будет сам процесс поиска, возможность заполнить чем-то последнюю веху жизни. В конце осени, когда девушка окрепла, они решили уйти из своего пристанища.

Зиму провели, скитаясь по сёлам и городам России. Осложнялось всё тем, что Варя имела мало знаний о внешнем мире за пределами острова на болотах. Она также не могла сказать Петру то, что знает от деда, из-за клятвы о сохранении тайны.

Они посещали церкви и неизвестные старообрядческие общины из трёх-четырёх человек. Но они всё же продвинулись в поисках, когда Варя разрешила Петру вернуться в её хутор и достать металлический ларчик, хранившийся под углом избы деда. Там обнаружились несколько предметов: кусочек тёмного дерева, обломок красного кирпича, обрывок ветхой ткани, монета и стальной шарик.

А в конце зимы дорога привела их в Москву, где девушка с Петром посещала различные музеи, церкви, храмы, монастыри и что-то искала.

Девушка сильно боялась города, с его высокими зданиями, толпами людей и транспортом. Это также вызывало дополнительные затруднения. Варя много раз расспрашивала каких-то людей, но, казалось, не продвинулась в поисках ни на шаг, и ребята собирались покинуть Москву. Но сегодня их путь соединился с траекторией горе-студента Вани.