Бар на окраине

Изабелла Кроткова, 2011

«Бар на окраине» – это чудесный теремок в зимнем лесу и его жуткие смертоносные тайны; замечательный коллектив бара – и подслушанный однажды разговор, леденящий кровь. Обычная работа в ночном заведении – и хождение по лезвию ножа, когда нечаянно оброненное слово или слабый скрип старой лестницы может погубить и оставить в страшном баре навечно. Все лгут, всё обманчиво, и лишь кто-то один говорит правду, но как понять, кто?.. И как найти выход там, где его нет?.. А времени, чтобы отыскать его, всё меньше…Мистический роман "Бар на окраине" был издан в Германии в 2016 году и номинирован издательством на литературную премию "НОС" ("Новая словесность").

Глава шестая

— Просыпайся, мой хозяин, я хочу тебе сказать… — пискляво запел мобильник, и мой хрупкий сон рассыпался в прах.

Я лениво приподнялась на постели и потянулась. Потом высунула ногу из-под пухового одеяла и повертела ею перед собой, любуясь новой, купленной вчера, батистовой пижамой василькового цвета.

Сегодня ровно неделя как я работаю в баре.

Честно говоря, я даже не ожидала, что все будет так здорово!

В баре на окраине мне очень нравится.

Работы у меня, правда, многовато, учитывая то, что я человек творческий и вообще не склонна к физическому труду. Нужно убрать зал, кухню, кабинет Ивана Ильича и вымыть сцену, подсобки и лестницы. И вообще, в маленьком с виду баре обнаружилось много всяких уголков и закоулков.

Но, с другой стороны, подсобки крошечные, а лестницы я навострилась мыть быстро. Основные проблемные зоны — зал, и особенно кухня. Убирать их приходится после шести утра, когда бар закрывается и весь персонал уходит домой. А вот кабинет Ивана Ильича надо, наоборот, убрать до открытия, то есть до десяти вечера. Поэтому в бар я являюсь к девяти. Впрочем, к этому времени все, кроме самого Ивана Ильича, уже там: на кухне хлопочет повариха Лидия Никитична, в зале нога на ногу сидит здоровенная Таня, на сцене распевается блондинистая певица Лилька, а за стойкой протирает бокалы кареглазый бармен Вовка с озорной улыбкой на лице.

А на улице разгребает снег вокруг теремка пожилой дворник Прохор — весельчак и балагур.

Придя, я быстренько мою сначала кабинет, а потом постепенно все пространство бара, кроме зала и кухни. На это уходит около трех часов. А потом могу делать все что угодно — слушать пение Лильки, смотреть на то, как носится с подносом Таня, как смешивает коктейли сонный Вовка. Или даже прикорнуть немного в подсобке — теперь я понадоблюсь только если посетитель опрокинет тарелку с супом или разобьет бокал с вином.

Но такие происшествия, по моему скромному опыту, весьма редки.

Так что в большинстве случаев к шести утра, когда приходит время убирать зал и кухню, я даже успеваю выспаться.

А вчера Иван Ильич любезно выдал мне аванс за две недели — двадцать пять тысяч рублей! Я сразу отложила две тысячи на Трансильванию, куда собираюсь отправиться на Рождество, а потом купила себе обновки — васильковую пижаму и зимний светлый беличий полушубок.

За все это время я ни разу не вспомнила о библиотеке. В баре, на мой взгляд, намного интереснее! Да и коллектив гораздо приветливее. Хотя, конечно, все очень разные.

Особенно мне нравится певица Лилька. Капризная женственность сочетается в ней с лёгкостью и простотой. Мы вместе с ней и Вовкой курим в перерывах между песнями. Вовка тоже очень приятный парень. У него мягкие каштановые волосы, дерзкий взгляд и, по-моему, доброе сердце. Дылда Таня, ничего не скажешь, грубовата, но и она, в общем, неплохая. А дворник Прохор — тот вообще славный дед. Знает столько баек и историй!..

С поварихой Лидией Никитичной и ее помощницей, молчаливой Полиной, я сталкиваюсь редко — они, в основном, крутятся на кухне.

Вот, собственно, и весь наш коллектив. Работаю всего неделю, а такое ощущение, что всю жизнь знаю этих милых людей.

«Овен. Сегодня важное значение имеет все услышанное, даже мимолетно. Прислушайтесь к тому, что говорят вокруг, и не спешите возражать, а постарайтесь сделать правильные выводы…» — прочло радио мой гороскоп на день.

Я переключила канал и, пританцовывая под незамысловатую песенку, принялась варить кофе.

Неожиданно я поймала себя на странной мысли. Надо же! Я жду не дождусь, когда наступит время ехать в бар. В кои веки я рвусь на работу, как на праздник! В библиотеке такого точно никогда не было.

Сказал бы кто неделю назад, что мне так понравится работать уборщицей, я рассмеялась бы ему в лицо.

Кстати, с проездом тоже все оказалось не так ужасно, как я думала сначала. Есть одно дешевое такси, — телефон мне подсказала Таня — которое везет в лес почти задаром. С тех пор я все время пользуюсь этим такси.

Водители там вежливые и немногословные. Никаких вопросов не задают и дурацких комментариев типа что вы там забыли на ночь глядя, не отпускают.

Однако сегодня, выйдя, как обычно, вечером из дома и вызвав такси, я услышала: «Извините, мы бастуем».

Пришлось снова встать у дороги и неистово махать в темноте рукой перед летящими в ночь машинами. Наконец, когда я уже начала поглядывать на часы, опасаясь, что не успею убрать к сроку кабинет Ивана Ильича, возле меня остановились скромные серые «Жигули».

— К бару на окраине, — сообщила я, приоткрыв дверцу.

Водитель удивленно кивнул, и я проворно уселась на соседнее сиденье.

Мы медленно поехали по скользкой дороге.

— Нельзя ли побыстрее? — попросила я мужчину, снова взглянув на часы, которые уже показывали критическое время — без пятнадцати девять.

— Гололед, — спокойно ответил он, — я быстрее не поеду.

Деваться некуда. Я покорно кивнула.

— Послушай, — спросил вдруг водитель, — а ты не работаешь там часом?

— Работаю.

Сейчас, конечно, спросит — кем, а отвечать не хочется….

Я ушла с головой в капюшон беличьего полушубка.

— И как, нравится? — не спросив, кем же именно я работаю, задал следующий вопрос водитель. Я краем глаза оглядела его. Приятный мужчина, кажется, невысокого роста, в серой дубленой куртке. Голос у него был спокойный, и речь текла, как осенняя река.

— Очень! — искренне ответила я. — Платят хорошо, и коллектив неплохой.

— Надо же… мне казалось иначе… — тихо, словно самому себе, сказал он.

Мне послышалось в этой реплике сомнение, и я горячо добавила:

— Вы знаете, я тоже сначала думала — все-таки ночной бар… Нет, везде люди работают, ко всему можно привыкнуть.

Водитель помолчал. Я достала сигарету.

— Можно закурить?

Не ответив, он открыл пепельницу.

Я затянулась, думая о том, КАК быстро к этому бару привыкла Я.

— Дурная слава идет об этом ночном баре, — внезапно сказал он, сворачивая на дорогу, ведущую из центра к окраине.

Я повернулась к нему.

— Дурная слава?.. В каком смысле?.. — и невольно вспомнила разговор с парнем-шофером, когда ехала в бар в первый раз, неделю назад.

— Да ты знаешь, я не прислушиваюсь особо, ничего конкретного не знаю. Но слухи нехорошие ходят. И как-то боятся люди этого места. Даже мимо проезжать просят побыстрее. Аура там, что ли, черная…

— Да ну, ерунда все это, по-моему, — отмахнулась я. — У нас всегда все столики заняты.

Он опять помолчал.

— А не боишься вот так, ночью на попутках ездить? — ушел он от неприятной для меня темы.

— Боюсь, — призналась я, — но я обычно такси вызываю, просто сегодня таксисты бастуют.

— Я по средам всегда езжу в деревню этой дорогой — мать у меня там, вот проведываю после работы. Запиши мой телефон и звони, если подбросить надо будет.

— Да ну, что вы…

— Запиши, говорю, мало ли что.

Я достала мобильник. Шофер продиктовал номер.

— Меня Сергей зовут.

— А меня — Ариадна. Можно просто Арина.

— Какое красивое имя. Мама назвала?

— Нет, бабушка.

Я взглянула на часы. Бог мой! Десятый час! Помнится, в мою первую рабочую ночь Иван Ильич предупредил:

— Учти, не люблю работать, когда рядом трут, скребут и чистят. Поэтому убирай кабинет, пожалуйста, в мое отсутствие. И желательно, чтобы до моего прихода ты уже закончила…

Машина поравнялась с баром. Я выскочила из нее и опрометью кинулась к домику, забыв поблагодарить благожелательного водителя. Вспомнила я об этом только у двери. Оглянулась назад и увидела, как он провожает меня взглядом. Улыбнулась и, посмотрев, как он махнул в ответ рукой и поехал дальше, с силой дернула ручку и стремглав поскакала вниз по лестнице.

Вовка уже был на месте и расставлял бутылки на высоких полках. Услышав мои быстрые шаги, он обернулся, и улыбка осветила его лицо.

— Привет, Аришка! Хочешь пепси?

— Спасибо, Володюшка, только сначала уберу кабинет.

И я метнулась в подсобку за ведром и шваброй.

Ключ от кабинета, по странному укладу, мне выдавала повариха Лидия Никитична — она, казалось, торчала в баре круглые сутки.

— А что мне делать, Аринушка, — говорила она нараспев, — я ведь совсем одна. Ни детей у меня нет, ни внуков. Что мне домой торопиться?.. Наоборот, вот приду сюда пораньше, салатов наделаю, пирожков напеку — вот людям и будет от этого радость. Да и вы, ребятишки, тут крутитесь — Полинка, ты, Лилечка да Танюшка, мне и не скучно. И Вовушка мне все равно что вну́чек…

Мне Иван Ильич ключ, похоже, не доверял.

Оставив полное ведро у двери кабинета, я стрелой полетела вниз по лестнице, и вдруг, откуда ни возьмись, под ноги мне подвернулась кошка — черная, гладенькая, с блестящей шерсткой. Она быстро поднималась из кухни и столкнулась со мной.

От неожиданности я споткнулась и чуть не скатилась кубарем вниз, но удержалась, глядя на кошку во все глаза. Откуда она тут?.. Раньше никаких кошек я в баре не замечала.

Вывернувшись из-под моих ног, кошка остановила свое быстрое перемещение и, посмотрев на меня совсем по-человечески, злобно сощурила глаза. Честно говоря, я и так-то не очень люблю кошек, но тут меня просто мороз пробрал по коже — взгляд показался мне очень осмысленным и, я бы даже сказала, ехидным. Потом она сделала какое-то легкое движение — будто пожала плечами, повернулась и снова начала подниматься наверх.

Несколько секунд я стояла, оторопев, потом опомнилась и опять засеменила вниз по лестнице.

Лидия Никитична пекла блинчики, а рядом стояли креманки с различными начинками — творогом, фаршем, свежей земляникой и черникой.

— Здравствуй, Аринушка! Что-то ты припозднилась, — приветливо сказала она, повернув ко мне голову. — Бери скорее ключ и начинай уборку. А как освободишься, приходи чайку попить.

— Спасибо, Лидия Никитична! — прокричала я, убегая с ключом вверх по лестнице.

Тяжелая дверь скрипнула, и я оказалась в большом уютном кабинете. То и дело поглядывая на часы, я начала быстро бегать из угла в угол, размазывая по полу воду. Но время бежало так стремительно, будто кто-то невидимо повис на стрелках и тащил их по циферблату вперед. Покончив, наконец, с полом, я резво выволокла ведро и швабру из кабинета, под узкую темную лестницу, которая вела наверх, потом вернулась назад и принялась поливать цветы, которых у Ивана Ильича было множество, и он, как я успела заметить, весьма тщательно следил за их состоянием. И состояние цветов, как это ни казалось невероятным, было превосходным, хотя кабинет, как и все помещения бара, находился в подвале, и солнечного света здесь никогда не было.

Внезапно снаружи раздались приближающиеся шаги и голоса. Я замерла и скосила взгляд на свои маленькие наручные часики. Две минуты одиннадцатого!

–…Арина уже убрала, я надеюсь? У меня сейчас очень важная встреча, — издалека донесся до моего слуха ледяной голос директора.

— Да, кажется, — откуда-то снизу сообщила Таня.

— Кажется?! — повысил голос Иван Ильич, и голос этот прогремел уже совсем рядом. — Я же предупреждал, чтобы к моему приходу…

Таня в ответ залепетала что-то невразумительное.

Я почему-то уставилась на огромный прямоугольный стол, за которым, видимо, проходили совещания. И, прежде чем успела понять, что делаю, быстро нырнула под него, сдвинув потеснее стулья.

В ту же секунду дверь снова скрипнула, и я увидела ноги Ивана Ильича, входящего в кабинет.

Господи, зачем я сюда залезла?! Какой бес меня сюда поволок?

Ноги тем временем спокойно прошествовали к столу, и я собиралась уже вылезти и сказать что-нибудь типа: «Вот кнопочку с пола поднимала… простите, что задержалась с уборкой…», но тут дверь опять отворилась, и на пороге показались женские ножки в тонких светлых колготках и туфлях на высоком каблуке.

«Зимой — в туфлях, — подумала я, — наверно, на машине прямо ко входу подъехала…»

Пока я подумала это, женщина подошла к столу, отодвинула стул рядом с тем, которым я загородилась, и села за стол. Ноги в туфлях оказались прямо перед моим носом.

И я поняла, что момент упущен, и вылезать уже поздно.