Мастер боли

Игорь Фурсов

Умереть, чтобы, воскреснув, обрести силу, силу владения болью, силу защищать и наказывать. Человечество, признано неуспевающим учеником, но ему дан шанс.

Глава 16

По выходу из больницы Патриарх собрал совет Московской Патриархии, основной вопрос это замена пастыря в храме вдруг ставшего чрезвычайно знаменитым и посещаемым. Тем более паства там разительно изменилась, практически весь правящий слой, проживающий в Москве, поспешил отметиться на проповедях в этом храме. Поговаривали, что и президент собирается посетить это загадочное место. Тем более поток пожертвований храму, принял довольно не приличные размеры, что бы оставаться в ведении простого священника. Да он мудро отправлял большую часть в Патриархию, но это не меняло сути вопроса. Было не мало, других священников, не столь независимых. Если прислушаться, наверное, можно было услышать подсчёты вероятностей. Запах интриг сгустился так, что из него можно было бы резать кирпичи для здания предательств и подстав.

Патриарх сел сам, разрешая занять свои места. Потом оглядев их всех, произнёс.

— «Помолимся братия, что бы Господь не попустил, и дал нам разума принять правильное решение. Вы все наверняка знаете о последних событиях, свершившихся в нашем приходе Вознесения Господня. Всё происходящее возможно повернуть к вящей славе Господней. А посему прошу вас высказаться»

Все, крестясь, пробормотали что-то вроде молитвы. Они сидели, не желая быть первыми, начавший, как правило, находится в очень не выгодном положении, он не в состоянии уже скорректировать свои слова, в соответствии с основными интересантами. Вот и сейчас за столом развернулась молчаливая схватка взглядов. Патриарх выждал ещё десяток минут и поняв, что никто не начнёт первым, понял что ему самому придётся выбирать жертву. Но задача тоже не из лёгких, разные интересы у всех этих руководителей, а ему надобно много учитывать, что бы и самому в накладе не остаться. Но он решил, что начнёт с явных своих противников. Кто там у нас, ага будет это руководитель по заграничным учреждениям.

Тот встал начал вести речь, но вдруг побледнел, его лоб покрылся испариной, выступившей крупными каплями. Тяжело опёрся на край стола и сказал.

— «Прошу прощения, братия, но что-то мне дурно. Очень болит голова, а поэтому прошу прощения и прошу разрешения покинуть вас»

После чего покачиваясь, покинул кабинет. Следующим попытался говорить управляющий делами Патриархии, но его хватило буквально на пять минут, после чего он обмяк, потеряв сознание. Когда прибывшие врачи унесли мертвенно-бледного управляющего, все стали со страхом переглядываться между собой. Но после того как управляющий патриархией по Москве, чуть было не рухнул, с трудом сдерживая дурноту, Патриарх понял что это как знак ему. Он отпустил всех испуганных церковных чиновников, потом истово молясь, наверное, в первый раз за всю свою карьеру, решил назначить на место отца Фомы, отца Варфоломея, своего верного клеврета, это последнее что он запомнил до потери сознания от головных болей.

Очнулся Патриарх уже в палате больницы, рядом сидела сиделка, напоившая уставшего старика чистой водой, после чего тот погрузился в сон. Московская патриархия гудела, как растревоженный улей. Одновременное выключение всего верховного руководства Московской Патриархии, вызвало много пересудов. А приезд СЭС, проверивший кабинет Патриарха, на все возможные газы и излучения, пустило слух, что на них было совершено покушение. Весь церковный мир в растерянности замер, не зная как реагировать, на происходящее. Окончательно придя в себя, Патриарх, уже не знал, как поступить, а поэтому пока решил оставить всё как есть.

В связи с произошедшим в храме, начальник УВД Москвы был вызван на доклад к премьер-министру. Но идя туда, он не знал что сказать, у следователей даже версии происшествия не было. Всё укладывалось в одну фразу «они умерли», было ясно лишь одно, это было прямое воздействие на нервную систему. Как такое могло происходить, никто себе даже не мог представить. Причём посторонние, не учувствовавшие в этом, не пострадали. Рассматривались версии облучения, но они не выдержали критики. Вспомнили случай, получивший широкую огласку в узких следственных кругах, смерть банды уголовного авторитета по кличке Дед. Точно так же ни каких следов внешнего воздействия и куча трупов. Вот что говорить премьеру начальник УВД не знал.

Премьер был как всегда улыбчив. Поздоровавшись, он предложил присесть и попросил рассказать, что случилось и что делается? Начальник, замявшись, всё же рассказал о происшествии и признался, что следствие зашло в тупик. Премьер был очень удивлён, как же так, чего не хватает, что бы следствие, в конце концов, смогло бы найти причину или виновного. Начальник уверил его, что всё необходимое есть, а поэтому они приложат все усилия для быстрейшего завершения дела. Мысленно отдуваясь, он ожидал, что аудиенция сейчас завершится, но оказалось, что он ошибся. Как раз первый вопрос был для премьера не столь актуален, как тот что за чудодейственные излечения произошли за последнее время в Москве. Начальник УВЛ, попытался оговориться, что это прерогатива медицины, но после укоризненного взгляда своего визави, опять обильно потея, сказал, что они подключили к этому вопросу известных учёных. Но и здесь пока вразумительного ответа нет. Премьер, был очень огорчён, дело в том, что значительное число, далеко не бедных людей изъявили желание о посещении этого заведения и беседы с настоятелем. Он жизнерадостно, заявил, что разрешение на общение с настоятелем, ему наверняка предоставит сам Патриарх. При этом он посетовал, что значительную часть этой валютной выручки, получит не правительство, постоянно нуждающееся в свободных средствах, а церковь. Вот на этом приём и был закончен.

Патриарх никак не мог выбросить из головы, то, что произошло у него в кабинете. Всё же всё больше фактов говорило, что как бы не наступило второе пришествие Спасителя. Страшно было отвечать за грехи, а ведь с служителей будет спрошено вдвойне. И непонятно было, почему он прячется и не ищет себе последователей. Настроение ему так же портило личное письмо Римского Понтифика, требующего для себя встречи с посланником Создателя. Странно было, что остальные христианские секты, затихли как мыши под веником. На этом фоне, выступления нетрадиционных меньшинств, было даже смешным. Ну, посудите сами, они требовали, что бы Посланник обязал Спасителя признать их и осудил уничтожение первого ростка демократии Содома и Гоморры, и не меньше. Точно мир сходит с ума, хуже всего было то, что эта встряска началась именно с православной церкви. Воистину лучше бы, если бы явление произошло в другой конфессии, в той же самой римской, по крайней мере, у него было бы время всё взвесить и принять меры. Проблемы множились в геометрической прогрессии, даже иудеи и те отметились, заявив, что это, скорее всего Машиах, а поэтому православная церковь не имеет права прятать его от истинно верующих иудеев.

Вот такие страсти, бурлили вокруг храма Вознесения Господня, но главное было то, что было неизвестно кто он и где он. Патриарх тяжело вздохнул, он понимал, что это только начало сонма проблем в будущем. Но знал из проверенного источника, что мусульманские пастыри собрались на закрытое обсуждение этой проблемы и одним из способов решение этой проблемы может стать фанатик-джихадист с поясом шахида. В этот момент раздался звонок его мобильного телефона, номер которого знали немногие. Глянув на номер, он просто скривился, как от зубной боли. Звонил премьер, личность довольно анекдотичная. Патриарх понимал, что президент сознательно держит этого клоуна на первых ролях, тот хорошо отвлекал внимание.

Премьер, бодрым голосом, сразу перешёл к делу. Наставления от настоятеля храма Вознесения Господня желали бы получить значительное число людей, обладающих властью и деньгами в других странах. Более того, они готовы даже сменить веру и испросить гражданство страны, осенённой благодатью. Патриарх про себя выругался, представив отца Фому, общающегося с этой публикой. Н-да, проблема выходила далеко за рамки внутренних разборок Московской Патриархии. Он заверил, что никто не будет чинить препятствий общению настоятеля с паствой, про себя решив, что он прямо сейчас опять отправится приход отца Фомы и попробует всё же договориться с ним. Выключив телефон, он распорядился, что бы подготовили машину, для поездки в храм.

Подъезжая к храму, Патриарх удивился изменения произошедшим за столь короткое время. Кругом царила чистота и порядок, цветники радовали глаз свеже-высаженными цветами. Не малых размеров паковочная площадка с чёткой разметкой и шлагбаумом на въезде. Большое количество полицейских в чистой и выглаженной форме, контролировали всю прилегающую территорию, правда, от некоторых из них за версту несло Спецназом ФСБ. Ограда ранее выглядевшая, слегка пятнисто от ржавчины, сейчас просто блистала свежей краской, приятного для глаз колера. При въезде во внутренний дворик храма, стоявший на въезде полицейский, отдал честь машине Патриарха. Во дворике толпилось не мало народа, хорошо узнаваемых по экранам телевизора. Группа строителей выкладывала новой бульварной плиткой, дорожку, ведущую к хоспису. В тени кустов стоял с обречённым видом, отец Фома. В его глазах плескалась тоска и отвращение. Благо весь этот бомонд, собравшийся во дворике, не обращал на него никакого внимания, ещё бы кто же обращает внимание на слуг, а в их глазах они достаточно заплатили, что бы чувствовать себя здесь хозяевами. Хорошо хоть женщины были с покрытыми головами и в юбках, а мужчины без головных уборов. Патриарх, даже посочувствовал Фоме, одновременно думая про себя, что может вот теперь, тот сам запросится куда-нибудь более спокойное место.