Покорение Европы

Игорь Иванович Шамарин, 2019

Середина 22 века. Нет голодающих, решен вопрос с перенаселением и недостатком пресной воды, преступность на уровне асоциального поведения отдельных личностей, давление на экологию ста миллионов людей минимально. Главный герой – перспективнейший ученый из знаменитой семьи, который планирует дальнейшую жизнь с прекрасной женщиной. Казалось бы, что еще нужно для долгой счастливой жизни? Просто не делать ошибок. Но если любое правильное на первый взгляд решение оказывается фатальным, то как выжить под ударами судьбы? Ответ только один – идти своим путем до конца. Содержит нецензурную брань.

3. Тяжелый и несуразный день.

На следующий день Гор провалялся в постели почти до полудня. Для него поздний подъем был крайне необычным делом, но странная апатия и ломота во всем теле перевернули с ног на голову его привычный распорядок дня. Он бездумно валялся под пение птиц и жужжание насекомых, изредка ощупывая ноющие ребра. Яркие солнечные лучи, изредка пробивающиеся сквозь колышущиеся занавески, немного раздражали, но сонливости от этого меньше не становилось.

Тишину резко нарушил наручный коммуникатор. Лепов, не открывая глаз, вытащил левую руку из под одеяла и прервал завывания коммуникатор характерным горизонтальным движением.

— Привет, братан. Ты, я гляжу, после вчерашнего провала отлеживаешься и собираешься с силами. Да, это был эпичный слив! — прозвучал из коммуникатора знакомый голос. — А весь последний год все твердил: информационная бомба, всколыхнем это болото, откроем людям глаза… Даже не знаю, как такое можно корректно прокомментировать!

— Это ты, Хэпибуля? — пробурчал Лепов, не открывая глаз.

— Я, а кто же еще? Кстати, а почему видеорежим не включаешь?

— Ты позвонил только за тем, чтобы поглумиться надо мной? — все так же, не открывая глаз, спросил Гор. — Давай завтра поговорим. Тишины хочу.

— Встречное предложение: приходи сегодня на стронг. Лучший отдых от тяжелых мыслей. Разомнешься, перезагрузишься, а завтра, гарантирую, будет легче.

— Неплохо бы, — ответил Гор. — Но после памятных событий, меня команда не примет. Помнишь, я тогда еще немного погорячился?

— Это ты называешь «немного»? Зачетнейший косяк. Да, тебя только чудом тогда не прибили. — Рассмеялся Хэпибулин, предавшись воспоминаниям. — Но ты не беспокойся, я вчера убедил команду, что без тебя кубок мы не возьмем, так что можешь включаться в тренировочный процесс.

— Не уверен, что хочу сегодня играть.

— Ну, тогда можешь сидеть дома и страдать. Кстати, начинаем, как обычно, после пяти на полигоне. Адью!

Коммуникатор замолчал. Гор с наслаждением потянулся, но неожиданно опять прошел вызов. Парень посмотрел на наручный коммуникатор и чуть заметно кивнул. На сей раз появилась голограмма Хэпибулина.

— О, вижу, ты уже начал просыпаться. Забыл сказать, я выбил грант на исследование культурного наследия азиатского континента-заповедника. Сейчас набираю команду. Есть отличная возможность побывать в местах, в которые обычному туристу путь заказан. Сменишь обстановку, отдохнешь от своих пробирок, а через пару месяцев вернешься в Калинин, и с новыми силами будешь разгребать пески науки. Ты как?

— Борян, я специализируюсь только на естественных науках. Что я буду делать в сугубо гуманитарной экспедиции? — спросил Лепов.

— Это решаемо, — отрезал Хэпибулин. — Хорошего химика всегда можно приспособить к практической работе, штатную единицу под тебя я смогу выбить.

— А куда поедете?

— На Индо-Гангскую равнину. Там недавно обнаружили десятки огромных полостей в земле, явно искусственного происхождения. Моей группе отдали в разработку один небольшой схрон. При некотором везении можно будет обнаружить что-нибудь интересное, а то и написать целую научную работу!

— Кстати, Борян, а почему никто Китай не исследует? Там же на порядок больше ценностей…

— Совсем ты, Горка, политику не сечешь!

— Ну, так объясни, знаток хренов, — раздраженно ответил Лепов.

— Кто уничтожил практически все население южной и юго-восточной Азии? Пра-а-а вильно, Китай, хотя и с некоторой поддержкой других стран. А кто уничтожил Китай? Правильно, мы с Америкой.

— Это общеизвестно, Борян, давай уже по существу.

— Так во-о-от… Если объяснять по-простому и для особо одаренных, то чем больше культурных ценностей найдется в южной Азии, тем большим агрессором и палачом самобытных мирных народов будет выглядеть Китай. И, соответственно, чем больше ценностей сейчас будет находиться в Китае, тем мы будем выглядеть более неприглядно. Так что, наши исследователи посетят Манчжурию только через годы, а то и десятилетия. Политика, брат!

— Дерьмом попахивает твоя политика, Борян.

— Се ля ви!

— Что ты сказал?

— Не обращай внимания, это на старославянском. Ладно, вечером после стронга обсудим детали экспедиции, — быстро проговорил Хэпибулин и отключился. Голограмма исчезла.

— Нигде нет покоя, — пробормотал Гор. Он не спеша поднялся с кровати и начал делать ежедневную зарядку.

После зарядки Гор принял душ и так же, неспешно и обстоятельно позавтракал. Приниматься за научные изыскания ему было лень, а в доме, как назло, не было ни отца, ни дяди, так что поговорить было совершенно не с кем. Молодой человек побродил по дому, прогулялся по участку возле дома, покачался в теньке под большой березой на старых облезлых качелях и зашел обратно в дом.

Лепов решительно не знал, чем себя занять, от чего он бесцельно начал бродить по дому. Неожиданно он заметил, как оказался перед закрытой знакомой дверью, которую, через пару секунд молчаливых раздумий, открыл.

Гор зашел в комнату мамы, в которой царила привычная тишина, изредка нарушаемая звуками работы медицинского аппарата. В центре небольшой комнаты стояла медицинская кровать, на которой в полумраке угадывались контуры лежащего тела. Рядом с кроватью немного подсвечивал комнату многочисленными дисплеями и датчиками приземистый медицинский аппарат. Гор включил фоновый свет и сел на один из стульев, стоящих у стены. Спустя полчаса молчаливых наблюдений он привстал и подоткнул одеяло. Потом присел обратно. Прошло еще минут сорок, после чего парень вновь встал и нежно погладил лежащую на кровати женщину по щеке, потом нежно поцеловал и пригладил сильно отросшие волосы, неаккуратно торчащие в разные стороны.

— Проклятая секта, — одними губами, еле слышно прошептал Гор.

Молодой человек начал все быстрее ходить по комнате, из угла в угол. Злость, которая копилась в нем все это время, начинала заметно дергать его. Через несколько минут ходьбы Гор подскочил к кровати и выкрикнул:

— Мама, почему ты не с нами? Почему?!

Теперь Лепов практически бегом передвигался из угла в угол комнаты. У него совсем сдали нервы.

— Проклятая секта! — во все горло кричал он. — Ненавижу! Ненавижу!

Парень снова подскочил к кровати и сорвал со стены над её изголовьем большую деревянную эмблему, стилизованно изображающую обнаженного человека, раскидывающего руки на фоне языков пламени. Эмблема эффектно развалилась под ударом мужского колена. Лепов бросил деревянные остатки на пол и начал ожесточенно их топтать. Почему-то особенно долго пришлось топтать надпись «ЦЭБ», выполненную красивым готическим шрифтом, она словно никак не хотела ломаться.

На этом жажда разрушения Леповым была не удовлетворена. Он распахнул дверь и мимоходом, двигаясь всем телом от бедра, впечатал кулак в большой щиток, на котором находился выключатель фонового света. Свет погас с коротким искрением. Лепов выбежал из комнаты и посмотрел на кулак, на котором появились окровавленные царапины, кое-где подпаленные ожогами от удара электрическим током.

Молодой человек не спеша поднялся к себе в комнату, в ванной наскоро обмыл руку и обработал повреждения аэрозолью из баллончика, взятого в настенной аптечке. Потом быстро оделся в спортивную одежду, бегом спустился вниз, и, на мгновение, заглянув в полуоткрытую дверь маминой комнаты, выбежал на улицу. Лепов конечно же убедился, что у мамы все нормально, но сделал это настолько торопливо, что не заметил, как изменился режим подсветки медицинского аппарата, а на центральном табло тревожно моргала какая-то надпись…

Обычно Гор бегал на полигон по окраинам города, но времени было в обрез, поэтому пришлось бежать короткой дорогой через центр Калинина. Историческое сердце города встретило молодого человека праздничной атмосферой: громко играла бравурная музыка, вывешивались украшения и баннеры.

— Бот, что происходит? — не уменьшая скорости бега, спросил Гор.

Наручный коммуникатор ответил молчанием.

— Я спрашиваю, что происходит, проклятая железяка? — повысил голос молодой человек.

Опять молчание.

— Тьфу ты, я же тебя выключил…

Гор движением головы вызвал внутреннюю голограмму и голосом уточнил причину приготовлений. Сегодня была знаменательная годовщина современной истории: ровно тридцать лет назад открыли последний пятый по счету Азиатский континент-заповедник.

Парень нерешительно стоял около летней раздевалки, в которой спортсмены заканчивали переодеваться. Как и ожидалось, команда встретила его угрюмым молчанием. Хэпибулин, как обычно, опаздывал, и не было похоже, что его обещанный разговор с парнями состоялся: они начали почти сразу, не спеша, брать Лепова в клещи. Напряжение возросло до предела. Гор четко понимал, что, если он сделает сейчас хоть шаг назад, на него бросится десяток одних из самых сильных и физически подготовленных людей континента. При этом и подходить ближе он не хотел, потому что боялся спровоцировать мгновенное нападение.

Впрочем, до схватки дело не дошло. Обстановку разрядил Хэпибулин, который неожиданно появился на полигоне и демонстративно обнял Гора:

— Молодец, что пришел! — преувеличенно веселым тоном закричал он. Потом добавил, уже обращаясь к парням: — Ребята, пришел лучший центровой страны, и теперь кубок у нас в кармане. Ну, что встали? Сначала разминка, а потом жеребьевка. Янек, ты сегодня за администратора, начинай разминку, а потом за тобой дележка и судейский бот.

— Кэп, а почему сразу Янек? Что, кроме меня администрировать некому?

— Некому. Начинай приносить пользу, а то больше тебя косячит только это чудило, — Хэпибулин с силой хлопнул Лепова по плечу. — Но от него хотя бы на полигоне есть польза, так что нечего больше обсуждать.

Когда Янек начал разминку, Хэпибулин тихо шепнул Лепову:

— Гор, больше никаких глупостей. Малейший косяк, и ты больше никогда не впишешься в команду. Ребята сейчас тебя с трудом терпят, но выигрыш турнира переформатирует ситуацию, и со временем все позабудется. Научись держать себя в руках, окей?

После часовой разминки началась изматывающая парная тренировка. Как бы случайно, Хэпибулин встал в пару вместе с Леповым. Гор отметил, что его друг постоянно держится рядом с ним. После быстрой жеребьевки капитан юношеской сборной по стронгкубу Калининского района взял слово:

— Через месяц чемпионат. После всем известных прошлогодних событий боевой стронгкуб фактически оказался под запретом. Хорошо хоть недавно разрешили играть по бесконтактному варианту. Поэтому играть будем по новым правилам. Того, кто не удосужился ознакомиться с новыми правилами, прошу сделать шаг вперед.

Борис выждал паузу, как бы ожидая, что большинство людей выйдет вперёд, но все парни оставались на своих местах. Он продолжил:

— Вижу, правила все прочитали, молодцы. Но я их еще раз напомню: две команды идут через щиты шириной по десять метров, установленные параллельно. Еще раз уточняю, элементы боевого стронгкуба запрещены вообще. Набор щитов таков: сначала идут подряд на повышение от двухметрового до пятиметрового, далее снова пятиметровый и далее щиты идут на понижение до двухметрового. Щиты выше пятиметрового отменили, поэтому в команде не более пяти человек. Старт от стандартного постамента, куб стоит на идентичном постаменте после всех щитов, финиш после возвращение на место старта. Вопросы?

Поднялся гул: парни начало эмоционально выражать свое отношение к новым правилам, по большей части, нецензурно. Лепов стоял в стороне и старался не вливаться в дискуссии.

— Тихо, — Хэпибулин властно поднял руку. — Давайте побережем силы для игры. То, что в правительстве сидят уроды, мне говорить не обязательно. Я это и так знаю не хуже вашего. Вопросы по существу есть? Нет? Тогда начинаем. Сегодня будем играть с учетом новых правил и пробовать разные стратегии. Внимание: сейчас тот редкий случай, когда новые идеи приветствуются. В общем, будем экспериментировать. Пятиминутная готовность.

Минут через десять Янек, исполняющий роль судьи, дал свисток. Две команды по пять человек рванули от своих стартовых линий к первому щиту. Двухметровый щит команда Гора прошла с разбегу, не останавливаясь. Им оставалось метров десять до следующего щита.

Трехметровый щит опять все игроки проходили одновременно. Сознание Лепова привычно разбило маршрут на отдельные этапы: прыгнуть на высоту три метра, зацепиться руками за край деревянного щита, подтянуть тело максимально вверх, сделать выход силы, перевалиться через щит, аккуратно, но максимально быстро спрыгнуть вниз. И десятиметровый рывок до следующего щита.

Четырехметровый щит требовал уже формирования одноярусной малой черепахи. Лепов с Хэпибулиным сцепились локтями и оперлись о щит, создавая своими спинами надежный трамплин для прыжка других игроков. Когда три игрока оказались на ребре щита, малая черепаха распалась, и Лепов подбросил вверх Хэпибулина, где его схватили за руки два игрока. Третий игрок симметрично повис с другой стороны щита, уравновешивая Бориса. Лепов, как по канату, взобрался по висящему на руках телу Бориса, потом перепрыгнул через ребро щита и соскользнул на землю по телу третьего игрока.

Прыгать с самого верха четырехметрового щита запрещалось правилами, поэтому Гор поочередно принимал на руки игроков команды, которые сразу бросались к пятиметровому щиту. Потом Лепов за мгновение преодолел десять метров и с помощью двухъярусной малой черепахи за один прыжок оказался на ребре нужного щита. Теперь стояла задача помочь игрокам, оставшимся снизу, преодолеть ребро щита и аккуратно, без прыжка с самого верха, спуститься на землю.

Была преодолена ровно середина пути до заветного куба. Оставалось преодолеть второй пятиметровый щит и дальше, с каждым щитом будет легче идти до цели. Гор впервые за последние дни почувствовал себя если не счастливым, то, по крайней мере, пришедшим в норму. Наконец прервалась череда несчастий, и жизнь, казалось, начала входить в привычное русло.

«Наука, Наденька!» — шептал про себя на разный манер Гор. — «Наденька, наука! Наука, Наденька!»

В этот момент Лепов окончательно расставил для себя основные жизненные приоритеты; от полноты чувств остро и сладко перехватывало горло. При этом напряженный внутренний диалог совершенно не мешал Гору делать проходку в великолепном темпе отлично настроенного механизма.

После пятиметрового щита практически на автомате Гор прошел с командой четырехметровый, потом трехметровый и двухметровый. Стала видна вожделенная цель. Он первый подбежал к заветной линии и дотронулся ладонью до шершавой поверхности черного куба, лежащего на земле. Пока остальные члены команды подбегали к постаменту, появилась возможность посмотреть на успехи конкурентов. По самым грубым прикидкам команда соперников отставала минимум секунд на пять, что для стронгкуба являлось очень большим разрывом.

— Гор, мы в связке! — подбегая, прокричал Хэпибулин.

Лепов отлично понял капитана команды: они вдвоем отвечали за перемещение куба за финишную линию, тогда как остальные члены команды оставались у них на подхвате. Размышлять, почему кэп во время игры поменял решение, было некогда, поэтому Гор подхватил куб, когда последний игрок команды прикоснулся к нему, и рванул в сторону первого щита. Двухметровый щит Лепов прошел без чужой помощи, просто с разбегу зацепившись одной рукой за ребро и одним рывком перемахнув через него. Трехметровый также был пройден на одном дыхании.

Для прохождения четверки, как называли четырехметровый щит игроки, Лепову требовалась уже помощь команды. Два игрока подкинули Гора вверх так, чтобы он смог зацепиться за ребро щита и передать куб Хэпибулину, который уже находился по другую сторону щита. Согласно новым правилам, куб нужно было передавать строго из рук в руки, и Борис не мог скинуть его игроку, находящемуся на земле. Поэтому Лепов подхватил капитана команды за свободную руку и опустил максимально вниз, другой рукой при этом зацепившись за ребро щита. Дальше Хэпибулин просто спрыгнул на землю: благо до неё оставалось совсем немного.

Пятиметровые щиты или пятерки проходили с помощью похожей тактики. Потом были четверка, тройка и двойка. Последний рывок, и куб лежал на земле за вожделенной чертой. Через несколько мгновений остальные члены команды дотронулись до черной матовой поверхности. Один игрок с радостным воплем повалился на землю, двое со счастливыми улыбками побрели в сторону трибуны.

— Молодца! — Хэпибулин с силой хлопнул Гор по плечу. — Только благодаря тебе мы прошли секунд на десять быстрее.

Гор благодарно кивнул и пошел к трибуне попить воды. Он проследил за командой соперников: те еще даже не финишировали. Между ними был очень большой разрыв по времени. Разгромная победа! Пусть во время тренировки с членами своей команды, но все равно победа!

Через несколько минут кэп собрал всех вокруг судейского стола для просмотра записи игры на предмет нарушений, имеющих возможность аннулировать результат. Большая голограмма во всех деталях показывала проходку двух команд. В непонятные моменты Янек в роли судьи включал запись с других ракурсов.

Грубых нарушений таких, как касание куба о землю и щиты, не зафиксировали. Бросков куба от игрока другому игроку тоже практически не было, большинство передач было сделано достаточно аккуратно. Но несколько игроков явно спрыгивали с высоты, запрещенной правилами.

— Али, — вкрадчиво спросил Хэпибулин самого злостного нарушителя. — Ты что творишь, гад?

— Да не могу я перестроиться с боевого стронга, Борян! — раздраженно ответил игрок, удивительно низкорослый для стронгкуба. — И не хочу! Игру совсем кастрировали. Борьбы нет, драйва нет. Неинтересно! Я с шестиметровых щитов сотни раз прыгал, и нормально все со мной было. А тут развели розовые сопли!

— Все образуется, Али. Через год или два боевой стронгкуб вернется.

Али вплотную подошёл к Хэпибулину и сказал, направив взгляд почему-то на Гора:

— А если потом появится еще какой-нибудь урод, типа его братца, еще какой-нибудь Безумный Лепов? О стронге даже в таком кастрированном виде вообще придется забыть?

Хэпибулин только молча пожал плечами. Али, все больше распаляясь, театрально махнул рукой в сторону Лепова:

— Посмотрите на него: это же потенциальный псих! Помните, что он устроил на прошлой тренировке? Кстати, заметное совпадение, что он родной брат знаменитого Безумного Лепова. Та же генетика.

— Али, в прошлый раз Гора как раз и спровоцировали на конфликт такими вот нападками. Поэтому возьми себя в руки и перестань мутить воду, — совершенно спокойно ответил Хэпибулин. — Без Гора мы кубок не возьмем. Обратите внимание на то, что, согласно новым правилам, нет контакта с игроками другой команды. Кого не устраивают новые правила, может иди домой.

— Кэп, как это нет контакта? — искренне удивился Али. — А с игроками своей команды? Кто-нибудь помнит, сколько именно своих игроков положил Безумный Лепов?

— Четверых, двое выжили, — подсказал Янек. — Кстати, я постоянно пересматриваю то воистину эпичное видео. Даже не вериться, что такое кровавое безумие в реале могло произойти…

— Янек, ну ты-то не подливай масла в огонь, — устало пробубнил Хэпибулин.

— Беспредельная жестокость!

Вдруг загоревшийся от спора Янек повернулся к Гору:

— Гор, давай включайся! Шоу маст гоу он!

Тот криво улыбнулся.

— Хватит болтать, — повысил голос Хэпибулин. — Все будет нормально. Надо заниматься игрой, а не выяснением степени опасности друг для друга. Белые и плюшевые парни стронгом не занимаются.

Все молча наблюдали за капитаном команды, которого явно разозлили пустые препирания товарищей.

— Готовность пять минут, — сухо выдал он. — Отсутствие на старте будет расцениваться как заявка на уход из команды. Сегодня для анализа и проработки стратегии игры нужно сделать не менее десяти проходок. Пять минут.

На последних словах Хэпибулин показал команде растопыренную пятерню, потом развернулся и демонстративно отправился в туалет. Своим спичем он умело сбил накал страстей и почти все парни, негромко переговариваясь, начали расходиться по своим делам. Рядом с судейским столом остался Янек, занятый отладкой алгоритма движения дронов, и Али, стоявший напротив Гора с демонстративно скрещенными на груди руками. Между ними висело тяжелое молчание.

— Все будет нормально. Я обещаю, — после недолгого молчания сказал Лепов.

Али буквально просверлил Гора глазами, а затем недружелюбно процедил:

— Посмотрим.

Гор пожал плечами и пошел на скамейку подтянуть шнурки кроссовок. Сейчас Лепов прямо-таки физически чувствовал недоброжелательные взгляды на себе. Али своим выступлением здорово разворошил подспудно тлеющие угли враждебности.

«Я докажу, что нужен команде. Буду играть в полную силу», — решил про себя Гор.

Через несколько минут прозвучал сигнал, призывающий стартовать. Началась привычная работа. На этой проходке Гор выкладывался изо всех сил, как и планировал, до надрыва мышц и хруста связок. Когда забирали куб, Хэпибулин, который опять оказался в связке с Гором, быстро шепнул:

— Мягче работай, а то поломаешь кого-нибудь.

Лепов кивнул, но скорость не сбавил. Сейчас он был на пике формы и хотел максимально выложиться. Их команда опять шла со значительным опережением, выбранная тактика приносила видимый результат.

Неожиданно резко прозвучал сигнал аварийного останова игры. Через несколько секунд, когда инерция у игроков закончилась, все начали осматриваться в поисках пострадавшего: аварийный финиш практиковался, когда какой-либо игрок получал травму, несовместимую с продолжением игры.

Травмированным игроком оказался Хэпибулин. Он лежал у подножия щита и страшно матерился.

Янек на правах судьи скомандовал поднять капитана сборной и отнести на больничный стол, находящийся рядом с трибунами. Там Хэпибулина зафиксировали специальными ремням, а потом вокруг его тела начал выписывать сложные пируэты дрон в режиме сканера-томографа.

— Ничего страшного, — огласил вердикт Янек. — Выпадение левого плечевого сустава из суставной сумки. Нужно вправить вывих и дать телу покой. Ну, что касается полноценной восстановительной терапии…, обращайся к профессиональному физиологу.

— Выводи данные, — потребовал Хэпибулин.

— Ок, кэп.

— Ты прав, Янек. Ничего страшного нет, но этим летом мне уже не побороться.

— Кэп, тебя в больницу или своими силами?

— Своими. Нечего людей по пустякам беспокоить. У тебя рука легкая, Янек, поэтому вправляй мне плечо. Ребята, придержите меня, чтобы я не дернулся в ответственный момент, а то на эти ремни надежды немного.

Несколько игроков, включая Гора, подошли к столу, чтобы помочь.

— Гор, а ты отойди от меня. Ты уже свое дело сделал, — процедил Хэпибулин.

Лепов на секунду опустил взгляд, сконфуженный.

— Борян, это была случайность… Я не хотел нанести тебе травму.

— Сейчас это не важно. Пока просто не подходи ко мне. Парни, пожалуйста, проследите за Леповым.

К Гору демонстративно подошли несколько игроков во главе с Али. Тот пожал плечами и отошел в сторону метров на десять. Между тем Янек быстро вправил руку Хэпибулину и споро начал делать фиксирующую повязку.

— Янек, включи голограмму, посмотрим внимательно, что случилось.

После того, как собралась вся сборная, перед судейским столом возникла всё та же большая голограмма фрагмента игры непосредственно перед аварийным остановом. Запись прокрутили много раз, меняя ракурс и степень детализации изображения.

Раз за разом, во всех подробностях было видно, как Лепов буквально выдирает руку из плеча Хэпибулина, перебрасывая того через щит, как легкую матерчатую куклу.

— Кэп еще легко отделался, — высказал общее мнение один из игроков. — Лепов, ты, случаем, никакого апгрейда не прошел? А то, что ты тут вытворяешь, просто запредельно для нормального человека…

— Петер, не тупи, — вмешался Янек. — Два раза в год каждый игрок сборной проходит комплексную проверку. Люди, прошедшие апгрейд, к игре не допускаются.

— Может, это какой-нибудь хитрый апгрейд? — не сдавал позиций Петер. — Семейка-то у него непростая, как я слышал. Задействовали административный ресурс или придумали что-нибудь хитрое, что обычная проверка никогда не найдет. Надо бы отправить его на более тщательное исследование.

Предубеждение против Лепова было настолько сильное, что игроки сборной сразу восприняли высказывание Петера как руководство к действию. Они немного раздались в стороны, освобождая себе место для боевого маневра. Гор непроизвольно сделал шаг назад и встал в защитную стойку. Напряжение выросло до предела.

— Прошу минуту внимания! — морщась от боли, выкрикнул Хэпибулин. — Я слагаю с себя обязанности капитана сборной Калининского дистрикта.

Это было крайне неожиданное заявление, ведь в прошлом Хэпибулин приложил колоссальные усилия, чтобы стать капитаном молодежной сборной. Сначала команда затихла, придя в замешательство, а потом активно забурлила. Хэпибулин, сидя на больничном столе, поднял здоровую руку, призывая людей к тишине.

— После всем известных событий недельной давности практически все игроки сборной требовали от меня исключения из её состава Гора Лепова, но я своим особым статусом капитана принял решение оставить его. Признаю, желание победить в чемпионате ослепило меня. Мне очень хотелось перед вхождением во взрослую жизнь взять золотой кубок стронгкуба. Сейчас для меня очевидно, что этим решением я подверг ваши жизни и здоровье опасности. Искренне прошу у вас всех прощения! В данный момент не принципиально, были ли действия Лепова местью за мои отношения с его женщиной в прошлом или были просто несчастным случаем. В первом случае Гор Лепов — это ревнивый социопат, к которому нельзя поворачиваться спиной, во втором — человек, обладающий огромной силой и быстротой реакции, но который не может себя контролировать, что намного хуже, — капитан сборной сделал паузу, а затем продолжил: — Потому что тут маячит призрак второго Безумного Лепова. Прошу простить меня за тавтологию.

Когда Хэпибулин прервался, чтобы сделать глоток воды, Али задал вопрос, который явно волновал всю команду:

— Так что, сдадим его Департаменту Общественной безопасности?

— Конечно нет, Али, — раздраженно ответил Хэпибулин. — В данной ситуации доказать злой умысел практически невозможно, поэтому это будет квалифицироваться, как несчастный случай. Не будем никого привлекать со стороны. Не будем выносить сор из избы, разберемся в узком кругу. Ставлю на голосование: освободить Лепова Гора Александровича от членства в юношеской сборной Калининского дистрикта. Кто «за», прошу поднять руку.

Борис, морщась, поднял здоровую руку. За ним подняли руки все остальные игроки сборной, кроме самого Гора.

— Единогласно. Воздержавшихся нет, — удовлетворенно промолвил бывший капитан сборной. — Давайте сделаем перерыв минут на тридцать, а потом будем выбирать нового капитана. Скажу сразу, мою кандидатуру прошу не предлагать, потому что я откажусь.

Хэпибулин с помощью других игроков сполз со стола и заковылял в сторону трибуны.

— Гор, можно тебя на два слова? — мимоходом бросил он.

Лепов молча последовал за своим товарищем. А что ему ещё оставалось?

Когда оба молодых человека оказались около трибуны, Гор затараторил:

— Борян, это была случайность. Я совершенно не хотел нанести тебе вред, я…

— Слишком много совпадений, Гор, — резко прервал парня Хэпибулин. В его голосе больше не присутствовало ни бывалого веселья, ни тех ноток дружелюбия и иронии, с которыми он раньше обращался к Лепову. — Да и мотив у тебя есть. В любом случае, сборная тебя бы больше не потерпела, так же, как и я. Поэтому слушай меня внимательно: просить тебя не появляться на горизонте моей жизни не буду — это было бы чересчур самонадеянно, ведь мы живем в одном городе. Но я прошу тебя, давай просто прервем общение. Не звони мне больше и не пиши. Я поступлю точно так же. А, если мы окажемся в одной компании, то постарайся сделать вид, что мы с тобой не знакомы.

— Зря ты так, Борян.

Хэпибулин пристально посмотрел в глаза Лепову и с расстановкой проговорил:

— Прощай, Гор.

Гор был расстроен сложившейся ситуацией, но усталость от постоянных неудач и потерь взяли над ним верх, вызывая в нём бессилие и отрешённость. Облизнув сухие губы, он коротко кивнул Хэпибулину:

— Прощай, Борис.

Лепов тяжело вздохнул и пошел прямо навстречу яркому июньскому солнцу. От солнца слезились глаза и першило в горле. Он шел долго, пока не оказался на берегу Балтийского моря. Место, в котором он оказался, было рядом с городом: он был виден сквозь водяную дымку, но при этом дикое и совершенно безлюдное.

Гор попробовал воду на ощупь. Она была очень холодная, почти ледяная. Теплая солнечная погода установилась совсем недавно после холодной весны, и поэтому вода не успела прогреться.

Несмотря на это, парень разделся догола и с разбегу забежал в море, рискуя подвернуть ногу на скользких камнях. Он плавал до изнеможения, потом еще очень долго плавал через силу, но все равно не выходил из ледяной воды. И только после того, как ноги начало сводить судорогой и почти пропала чувствительность тела, Гор позволил себе покинуть неласковую воду.

Начинало смеркаться, и пока Лепов голышом бегал по берегу, пытаясь согреться, тьма спустилась на ненавидимый им город, древний Калинин.

Наконец согревшись, Гор кружным путем, всячески оттягивая возвращение домой, двинулся в сторону дома. Стояла теплая балтийская ночь. Оглушительно шумели цикады, яростно зазывая полового партнера. Чуть слышно шумели деревья под легким ветерком.

Молодой человек не спеша пробирался сквозь густой туман, неожиданно спустившийся на лесную тропинку. Лицо уже не было таким хмурым, и на нем даже иногда появлялась тень улыбки. Стальной обруч, многие часы сковывавший грудь, казалось, начал немного ослаблять свои тиски. Неожиданно, как будто сработал выключатель, стали слышны звуки музыки и тот характерный шум, который всегда сопровождает места сборищ большого количества народа.

Когда Гор вышел из леса на открытое место, перед ним открылось феерическое зрелище: круговое факельное шествие, торжественно вышагивающее под рваный ритм больших барабанов. Несколько минут Лепов завороженно смотрел на проходящих мимо него людей, пока не подошел какой-то парень в черной рубашке с длинными рукавами, заправленной в широкие желтые штаны.

— На, возьми, — незнакомец протянул какой-то вытянутый предмет. — Здесь находится кнопка включения подсветки.

Гор машинально взял протянутый жезл и нажал указанную кнопку. Из торца появилось довольно реалистичное изображение пламени, которое сопровождалось характерным потрескиванием и запахом. Гор отпустил кнопку, и пламя тут же исчезло.

— Слышь, а что здесь происходит? — почему-то шепотом спросил Лепов парня.

— Совпали два больших праздника: День Явления и годовщина падения Китая.

— А что это за день явления такой?

— Ну ты темный, однако, — протянул парень. — В этот день Буратин явил миру свою Доктрину и, соответственно, основал Церковь энергоэволюционизма Буратина, более известную как ЦЭБ.

— Спасибо, теперь буду знать. Возьми факел. Я, пожалуй, пойду.

Тот сделал отрицательный жест рукой.

— Позже вернешь. Пройдись с факелом в шествии, проникнись ритмами наших знаменитых барабанов, послушай проповедь. После слова магистра сможешь потрапезничать, если захочешь. Тебе понравится, вот увидишь! А когда надоест, сразу вернешь факел, я постоянно буду находиться возле этого шатра.

— Почему бы и нет, — хмыкнул Гор и влился в шествие.

Нахождение в толпе незнакомых людей впервые в жизни не раздражало Лепова. Он даже начал получать удовольствие от происходящего. Рваный ритм заставлял бездумно двигаться, притоптывать ногами и в нужный момент кричать древний клич «Ку!», вскидывая факел вверх.

— Бум, бум, бум, бум, — могуче гремели барабаны. — Бум, бум, бум, бум.

— Ку-у-у-у! — кричали в ответ люди.

Гор потерял чувство времени. Казалось, он так шел всегда с начала времен бесконечной чередой прожитых жизней по древней траектории уробороса. Внутри горело какое-то первобытное чувство. Это чувство приятно жгло изнутри, пьянило и напрочь смывало лишние мысли. Кайф! А что еще надо от жизни? Сделать восемь шагов в окружении соратников и во все горло крикнуть «Ку-у-у-у!» в темноту ночи. И так идти по кругу, пока хватит сил или жизнь не оставит бренное тело.

Барабаны стихли, и транс начал постепенно сдавать позиции. Процессия еще некоторое время по инерции продвигалась по кругу пока дружно, как по команде, не развернулась к центру шествия. Чьи-то заботливые руки уверенно развернули в нужную сторону Гора, который совершенно не понимал, что надо делать.

Барабаны забили дробь. Из толпы торжественно вышло несколько человек в малиновых штанах с настоящими факелами, и подожгли огромную кучу дров, находящуюся всё это время в центре поляны. Дрова занялись сразу — видимо, были чем-то пропитаны — и стала видна огромная деревянная конструкция, со всех сторон обложенная связками дров. Конструкция стилизовано изображала обнаженного человека, раскидывающего руки на фоне языков пламени, и в точности повторяла панно, разбитое в комнате матери Гором утром этого нелегкого дня.

С глаз Лепова как будто упала пелена. Он немного удивленно посмотрел на свой голографический факел и начал обеспокоенно вертеть головой в поисках свободного прохода для выхода из толпы. Но процессия, до этого растянутая по всей длине окружности, сейчас компактно сгруппировалась за спиной Гора, так что аккуратно выйти из толпы не было никакой возможности.

Причина, почему люди собрались в кучу, стала понятна, когда на грубо сколоченную трибуну, окруженную невысоким заборчиком, вскарабкался человек ужасно похожий на древнего медийного идола Стивена Сигала, которого Лепов помнил ещё по школьному курсу истории. Человек был одет в черную шелковую рубашку и голубые штаны свободного кроя.

— Извините, а кто это? — шепотом спросил Гор у соседа.

— Молодой человек, ЭТО, как вы выразились, сам Патриарх церкви, — скрипучий старческий голос выражал такую степень негодования, что Лепову даже стало стыдно от своего невежества.

Между тем патриарх начал проповедь. Гор пропускал словоизлияния мимо ушей. Его научный склад ума больше интересовал феномен, который только что произошел с ним и окружающими людьми. Они явно были введены в трансовое состояние, но механизм, запустивший такую реакцию, был пока Гору не понятен. Пока рабочей версией был психотропный газ, распыленный во время шествия, поэтому он активировал химический анализатор, интегрированный в наручный коммуникатор, и с вежливостью бегемота и напором ледокола бесцеремонно рассекал толпу, делая замеры каждые несколько шагов. Но к огромному разочарованию Гора ни одна проба воздуха не показала наличие хоть какого-нибудь психоактивного вещества.

От обиды он позволил себе настолько громко выругаться, что на него зашикали окружающие люди. Во время проверки своей теории влекомый научным ражем Гор оказался в первых рядах толпы, внимательно слушающей патриарха, который с жаром что-то вещал уже минут десять.

— Братья и сестры, и в заключение маленькой проповеди хочу сказать радостную вещь. Эксперимент по переходу от биологического человека к энергетическому вступил в финальную стадию. Я верю, что эксперимент будет удачным, что тварная суть имманентно присущая Хомо Сапиенсам переродится и перейдет на принципиально новый трансцендентный уровень. Я горд, что наша церковь, несущая миру свет миссии великого Буратина, смогла приблизить начало новой эры! Эры сверхчеловеческого разума. Не важно, будет ли телесная оболочка у этого разума или нет. Главное, что наступит время гармонии и баланса, экология земли станет, наконец, возрождаться, а уровень личного счастья будет, как никогда, высок.

И тут Лепов узнал патриарха. Это был дядя Эдик, старый друг семьи Леповых, которого Гор помнил с самого раннего детства. В последние годы дядя Эдик куду-то запропал, а Гор специально его судьбой никогда не интересовался, но то, что старый друг семьи был главой ЦЭБ, для молодого человека стало полнейшей неожиданностью.

После внезапной смерти дочери мать Гора впала в депрессию, практически ушла из науки, с головой окунувшись в деятельность секты под названием Церковь энергоэволюционизма Буратина. Главный догмат этой церкви гласил, что раз Бога не существует, то каждый человек должен уподобиться ему, например, путем перехода на новый энергетический уровень своей личности или, как минимум, многолетними практиками самосовершенствования. Секта была небольшая, но пользовалась большим влиянием на востоке Еврассии.

Депрессия закончилась попыткой суицида, к счастью неудачной, но из-за врачебной ошибки мать Гора впала в кому. С медицинской точки зрения, было достаточно легко вывести её из комы, но неожиданным препятствием к возвращению к жизни блистательного ученого стал юридический казус: буквально за неделю до несчастья все члены секты подписали новый устав ЦЭБ. Одним из пунктов устава было прописано, что при попадании в кому прихожанина ЦЭБ ни в коем случае не выводят из нее, а сохраняют в текущем состоянии, пока не будет разработана технология перемещения разума человека в чисто энергетическую субстанцию. Этот жест якобы должен был показать всему миру, что главная доктрина ЦЭБ реализуется в обозримом будущем. В такой ситуации семья Леповых была бессильна что-либо сделать. Оставалось только ждать чуда — чуда выздоровления или чуда новой технологии.

Гор решительно, яростно работая локтями — благо ему позволяли рост и комплекция — пробился в первый ряд зрителей.

— Дядя Эдик! — во все горло закричал он. — Нам надо поговорить о моей матери!

Патриарху в глаза светили яркие софиты, поэтому разглядеть лицо человека, кричащего из толпы, ему было не просто. Да и вряд ли патриарх обладал наблюдательностью, позволяющей сопоставить маленького застенчивого мальчика, которого он видел многие годы назад, с огромным взрослым парнем.

— Братья и сестры, — продолжал проповедь патриарх. — Прямо сейчас я вылетаю на другой край земли, чтобы присутствовать при открытии первого американского отделения ЦЭБ. А вы продолжайте праздновать, дорогие мои! Да пребудет с вами сила и энергия!

Толпа в ответ разразилась одобрительными криками. Когда Гор понял, что единственный человек, который может помочь вывести его мать из комы, уезжает в Америку на неопределенное время, он решил поговорить с патриархом несмотря ни на что.

Между тем патриарх под бурные аплодисменты приготовился сойти с трибуны. Многочисленные служители ЦЭБ все как один в штанах ярких цветов образовывали плотный живой коридор к только что приземлившемуся летательному боту. Лепов с места взял максимальный разгон и прыгнул на невысокий заборчик, чтобы использовать его как трамплин для прыжка на трибуну. Хлипкий забор с сухим треском мгновенно развалился, не выдержав ударной нагрузки, поэтому прыжка не получилось, а Гор, набравший слишком большую инерцию, головой влетел в трибуну. Тонкая фанера не выдержала, и Лепов оказался внутри трибуны прямо под ногами предводителя секты, который все еще прощался со своей паствой. Патриарх испуганно отшатнулся к краю трибуны, потом выхватил из рук стоявшего рядом охранника длинный электрошокер и выставил его перед собой. Когда ошалевший от удара головой Лепов рывком поднялся, то его сильно качнуло вперед на главу секты, а тот от испуга начал раз за разом бить Гора электрошокером.

Конец ознакомительного фрагмента.