Проект ЮНЕСКО

Игорь Ворона, 2023

Главный герой пронёс через всю жизнь память о девушке, которой был увлечён в молодости. Неожиданно во второй половине жизни судьба, казалось бы, действительно подарила ему встречу с ней, но всё оказалось не так просто… Первое издание вышло в 2021 г. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Нью Йорк. Театральный Дистрикт

Когда стихает шум

И меркнет свет,

Звучит наш сладостный

Ночной дуэт.

Ты знай, что рядом я…

Он видел этот мюзикл несчётное количество раз.

Фантом — белый артист, фантом — чёрный артист, фантом постарше, фантом помоложе, фантом, которому пора бы на покой.

Гости из Москвы, друзья из Израиля. Гости из Германии. Чуть ли не каждый год он кого-нибудь сюда приводил. Простое либретто, не требующее от зрителя большого знания английского, божественная вечная музыка. Сегодняшняя игра Фантома и его партнёрши не то чтобы хватала с неба звёзды.

…«Сколько раз в неделю они стараются над их двойной драматургией?

Драматургией любви внеземного духа к земной, замирающей от страха деве. И драматургией страха внеземной любви мужчины к женщине, которая замыслом дьявольского плана, никогда не сможет стать его. Сколько раз в неделю они повторяют это? Семь раз? Девять?»

Спой ещё раз со мной.

…«Где же непереносимость боли в голосе, которую я слышал, каждый раз, когда был здесь? Где нестерпимость муки под маской? Почему он не рыдает? Она ж ведь никогда…»

Каждый раз, сидя в этом зале, он почему-то вспоминал Литву, где они смотрели пару каких-то спектаклей вместе. В каждое посещение «Фантома» память уносила его назад в Вильнюс, где они сидели рядом и смотрели на сцену.

…«Сидели рядом…»

Пой вновь со мною ты,

Ты, я — дуэт,

Власть надо мной твоя —

Сильнее нет.

Хоть и боишься ты,

Поверь ты мне,

Я, Призрак тот, из Оперы, я здесь,

В твоем уме…

В каждое посещение он почему-то представлял её сидящей на соседнем кресле…

«Какая она теперь? Как выглядит? Любит ли ходить в театр? Сейчас она опять, меньше чем в полуметре сидит справа от меня. Все те же тридцать сантиметров разделяют наши головы. И тридцать лет разделяют нас с нашего последнего посещения храма Мельпомены.

… Почему..? Почему она боится, почему не играет в игру “доверие”? Почему забрала руку? Ведь её же никто и никогда не будет больше так любить…

… Нет, это не искреннее “АААААААА!!!” Как сложно и сколько раз в жизни драматургию внеземной любви можно повторить?

… Почему он не пьёт её сопрано? Почему не на коленях?… Сколько раз в жизни такое можно..?»

В безумном пиршестве

Ночных теней

Всего лишь маска я.

Я скрыт под ней

Ты слышишь голос мой,

он мой двойник.

Смогу ли я теперь

забыть сей миг…

* * *

— Понравилось?

— Гарик, очень, спасибо тебе! Потрясающе. Это не может не растрогать. Как на таком маленьком кусочке сцены можно создать такое чудо. А тебе?

…«Сказать ей о своих чувствах и воспоминаниях? С ума сошёл.

Неужели ты думаешь, она поверит? И ей что, сейчас нужно слушать твой сентиментальный бред?»

–…И мне понравилось.

— Дай, я возьму тебя под руку. Устала чего-то. Спать хочется. Видимо, к перемене времени ещё не привыкла. Сколько ехать до дома?

…«Почему когда я с ней, подошвы туфлей предательски скользят?»

— А ехать никуда не надо. В двух кварталах отсюда живут мои друзья. Они сейчас в Калифорнии или Юте делают свои ботинки пыльными. Ключ от их квартиры у меня в кармане. Только на парковку зайдём, возьмём сумку. Я прихватил с собой зубные щётки, бритву и бельё переодеться.

— И… моё бельё???

— И твоё бельё, черное такое с кружевами, которое ты почему-то затолкала в самый дальний карман чемодана. Почему ты туда его затолкала?

— Ммм, потому что… потому что когда увидела тебя в первый раз без рубашки, я поняла, какие это будут нелепые попытки приукрасить свои телеса. Ты что, не понимаешь, как мне неловко прикладывать свою дрябловатость к твоим мышцам?

— Зря затолкала, мы его сегодня опробуем. И перестань унижать себя.

— Гарик, ты и вправду сумасшедший, ну-ка посмотри, ну посмотри на меня, ты видишь меня такой как тогда, да?

— Наверно… Возможно я действительно всё ещё где-то там, между подъездом и видом из окна. Это плохо?

— Эй, подожди, а косметика? Косметика где? Мне ж себя поутру разрисовать надо под шпиона Гадюкина, чтобы мама родная не узнала.

— Косметика осталась дома. Я про неё не подумал.

— Э, нет, я так не могу. Поехали домой!

— Элина, домой мы не поедем. Я тоже устал и хочу отдохнуть. Так что посмотрю на тебя завтра без косметики.

— Гарик, ты что не понимаешь, зачем я проскальзываю в ванную, пока ты ещё дремлешь? Ты будешь избегать смотреть на меня без косметики. Испугаешься.

— Элина, давай договоримся, если увидишь испуг на моём лице, когда я проснусь, отвернёшься…

* * *

— Гарик, сколько этажей сейчас под нами?

— Сорок семь… сорок шесть, если точнее. Тринадцатого здесь нет из-за суеверия. Нравится вид? И тишина, шум с улицы сюда не доходит.

— Да, вид впечатляющий, в этом есть что-то завораживающее. — Подойдя к подоконнику, она стала рассматривать фотографию мужчины в обнимку с женщиной в очках, — это хозяйка квартиры?

Он посмотрел на фото в её руках, отснятое не меньше десяти лет назад, — Да, а что?

— Мужик хорошо сохранился, а она чем-то похожа на меня в молодые годы. Тебе везёт на брюнеток в очках. Ему стоило усилий не показать, что делает с ним так беспечно оброненная ею глупость:

«… Она сейчас понимает, что всего два месяца как…»

— Все брюнетки в очках как-то похожи. Но в её случае повезло хозяину квартиры. У него, правда, заняло очень много времени это понять.

Почувствовав лёгкий сарказм в его голосе, она сменила тему. — Мне подруга из Ашдода всё время говорит, что у меня неправильное представление, что замужем женщины лучше сохраняются. Это если муж хороший. А это редкость. Я вообще заметила, что в паре лучше выглядит тот, кто меньше отдает. А женщина, как правило, всегда отдает больше. Плюс психологический прессинг вынужденного замалчивания, — она поставив фотографию на место. — Но у кого-то бывает и по-другому. К сожалению многие женщины не ценят этого.

Хочешь спать? Я ещё посижу немного у окна…

Чарующая красота Нью-Йорка открывалась перед ней с высоты приютившей их квартиры. Центр Манхэттена, вопреки устоявшимся стереотипам, не выглядел как страшное каменное чудовище. Наоборот, какое-то приятное расслабляющее чувство заползало в её голову мягким эйфорическим кайфом. Огромные бетонные глыбы не пугали, не отталкивали. Каждое окошко в них светило тёплым таинственным светом, давая намёк на обычную жизнь за этими стеклами. Свет отражался в зеркальных окнах зданий напротив, удваивая сказочную панораму. Чтобы усилить картину, она потушила свет в комнате. Повернувшись вполоборота к окну, стала молча впитывать в себя десертный этюд утомительного дня.

Его глаза созерцали бесценный силуэт на фоне феерии ночного царства. Он старался не выпустить эти контуры из сознания до последнего и не почувствовал момента, когда они, медленно пробивая пелену времени, унесли его в Вильнюс…

Она не сразу поняла, что он не один в кинозале сновидений. Он прерывал дыхание, потом начинал дышать учащённо, явно ведя борьбу с чем-то. Неясный крик пытался прорваться через видение его грёз. Он затихал на какое-то время, но гипноз нестерпимой летаргии снова забирал его к себе.

— Гарри, Гарри, проснись!!! — она трусила его в испуге за плечо.

— Гарик, титорер^[4], ты кричишь во сне, проснись…

Он выплыл из своего кошмара не совсем понимая, где он.

— Гарик, ты кричал во сне, — она гладила его по голове, — ты кричал… что тебе приснилось?

Меньше всего ему сейчас хотелось делиться с ней кинопрокатом своей отключки. Он прятал глаза, явно не желая запускать её на эту полку своей памяти. Приподнявшись на локте и переместив голову к её коленям, он восстанавливал дыхание:

— Элина, давай спать. Я постараюсь не мешать тебе.

— Оронов, скажи, тебе станет легче, я знаю! Что тебе снилось?

…«Может, теперь, когда я с ней, мне лучше вылить эту воду из ведра моей истерзанной души?»

Он поцеловал её в чашечки обоих коленок и нехотя через силу начал своё признание:

— Элина… мне часто снится этот сон. Три месяца спустя после того как ты дала мне отставку, ты приходишь в мою вильнюсскую квартиру, как будто отдать какие-то деньги. Тебя привозит ко мне какой-то пижон на жигулях…

— Какой пижон, какие деньги, на каких жигулях?

— Не знаю, это же сон. Но мне он не нравится. И тебе он не нравится…

— Кто не нравится?

— Пижон на жигулях.

— Почему ты решил, что мне он не нравится?

— Не знаю, это сон… но я вижу это по твоим глазам.

— И дальше что в твоём сне?

— Ну, ты отдаёшь мне какие-то деньги, которые якобы ты была мне должна, потом начинаешь рассказывать про какие-то уроки вождения машины. Ты говоришь мне, что ты такая дура и у тебя ничего не получается.

— С кем? С пижоном?

— Нее, нет… не знаю, Элина, это же сон, там не всё чётко…

— Ну а дальше?

— Дальше я отдаю тебе твой портрет, мой подарок ко дню рождения, завёрнутый в мешковину. Говорю, что сейчас не открывай, потом посмотришь.

— А потом?

— Ты говоришь мне, что я с весны так ни разу и не был в Шяуляе. Я отвечаю, что ты забрала у меня причину бывать там…

— Дальше…

— Ты подходишь к окну… и стоишь там, скрестив руки на груди, смотришь куда-то далеко… и молчишь. Я хочу броситься к твоим ногам с криком:

— Что же ты делаешь, не уходи!!! Дай мне руку, тебя ведь никто больше не будет так… Я хочу крикнуть это тебе и не могу. Как это обычно бывает во сне, я пытаюсь… и не могу…

— Но я же слышала сейчас, ты кричал. Ты что-то неразборчиво кричал!

— Не знаю, я это вижу так что хочу кричать… и…что-то держит меня. Ну и это, может, в этот раз, в этом сне.

Да и как ты могла услышать меня? Ведь это был мой сон… его видел я.

— Что потом? Чем заканчивается твой сон?

— Не знаю, у меня никогда не получается досмотреть его до конца. Это же сон… Хотя один раз в нём ты прервала своё молчание… и сказала: «Да ладно тебе, будешь в Шяуляе, позвони…»

— И что ты мне ответил?

— Я ответил: Хорошо, буду — позвоню.

— Что же ты не позвонил?

— Элина, не знаю. Ведь это же сон. В нём я лишь тихо без слов надрывно кричу тебе, чтобы ты не уходила… Но ведь это же всего лишь сон.

— Ой, ну и сон, сплошные кошмары. С тобой не соскучишься. Подвинься-ка лучше, дай мне лечь. И спи. Завтра у тебя будет кошмар наяву — я без косметики.

* * *

— Гарри, ты не спишь? Ты не можешь уснуть?

— Пытаюсь… — его рука судорожно тянулась к покрытому туманом призраку минувшего, но барьер времени, как это бывает во сне, делал последние сантиметры непреодолимыми. Веки смыкались, укутывая память покрывалом блаженства, с каждой попыткой зачехляя упоение тех далеких лет:

— Эй, Оронов, не спи ещё чуть-чуть. Мне важно знать это…

— Что?

— Гарри, а почему ты не падаешь на колени в твоём сне? Почему не бросаешься к моим ногам?

— Элина, не знаю. Ведь это же сон, сны не поддаются управлению.

— Ааа…

— Ну и, наверное….

— Гарри, что?

–…Пижон на жигулях, он ведь ждёт тебя у подъезда.

— Ну и что с того?

— Наверное, мне очень не хочется увеличивать количество пижонов в твоей жизни.

–…Я… Я не думала про это.

— Не думала про что? Ведь это ж сон, в нём не думают, его просто видят. И это мой сон.

Ей хотелось понять его, но мешанина чувств не давала проникнуть в смысл услышанного. Ему хотелось свернуть этот разговор, но её всё ещё тянуло говорить:

— Ладно… извини. Помнишь год назад в чате «Одноклассников» ты говорил мне, что работал программистом какое-то время. Я в этом совсем ничего не понимаю. Это было трудно?

«… Столько лет прошло, а я всё ещё вижу этот сон…»

— Нелегко. Всё впервые. Кто-то сверху вручает тебе непонятно для чего и кем задуманный проект. И ты искренне пытаешься справиться, лихорадочно что-то делать, не особенно умея это делать. Ошибаешься. Не спишь ночами, продумывая свои ошибки. Звонишь по телефону с намерением что-то понять, разобраться и в то же время не наговорить глупостей.

Пытаешься перепрограммировать, исправить. Опять не спишь… Тяжело было, очень. Ххх… Самый важный проект я, если честно, завалил. Со временем понял, что нужно искать другое место в жизни.

— Понятно… Ладно… будем спать?

— Да…

— Гарик…

— Ммм…

— А ты любил её?

— Элла, давай спать.

— Но всё-таки.

— Элла, давай спать. Три часа ночи. Ночью люди должны спать. Я знаю, что в Израиле сейчас уже десять утра. Но постарайся не мешать мне. Я постараюсь не мешать тебе тоже. Дай мне поспать….

Его сознание висело на последней нити перед отрывом в небытие. Комок не до конца понятных ею самой чувств не отпускал, не давал ей свернуть своё нещадное ковыряние:

— Гарик… последний вопрос. Мне не легко его задать. Не обижайся… Насколько твоя покойная жена была похожа на меня? Ну… в жизни?

Фантом его жизни уносил с собой всё дальше сгусток щемящих чувств:

— Хххх… Не знаю… Ждать и искать, Элина, всегда легче, чем найти, но остаться на том же расстоянии. Я ведь тебя толком не знал. Все брюнетки в очках как-то похожи. А насколько была она..? Наверное, настолько, насколько я этого хотел…

August 13, 2018

Примечания

4

Проснись (иврит).