Убить Первого. Книга 2

Иван Шайдулин, 2022

Древние легенды рассказывают о смерти Хранителя жизни от людских рук, как и о том, что Первый поклялся за это извести весь род людской. Легенды это или нет – уже никто не помнит, потому что давным-давно наступили Темные времена. Люди прячутся за высокими стенами и подвергаются бесконечным атакам неведомых тварей и любая вылазка за пределы города – смертельно опасна. Города постепенно исчезают с лица земли, не выдержав атак зла. Единственный шанс человечества выжить – найти и убить Первого!

Глава 35. Прощание

Ночную тишину нарушал лишь тихий стрёкот цикад, живущих на деревьях у тренировочных площадок. Академия спала, а вместе с ней и город. Россыпью маленьких путеводных огоньков горели магические светильники вдоль улиц. Не будь их здесь, и в чернильно-чёрной тьме ночи нельзя было бы рассмотреть даже собственных рук. Глубоко вздохнув, Эдван втянул прохладный ночной воздух и встрепенулся, прогоняя остатки сна. Увы, вдоволь выспаться перед дорогой ему не удалось, и теперь юноша мысленно готовился к тому, что вновь сомкнуть глаза ему посчастливится в лучшем случае через несколько дней, в Башне отверженных.

И всё же, несмотря на то, что совсем скоро ему предстояло навсегда покинуть город, Эдван не чувствовал ни тревоги, ни страха. События последних дней уже уложились в голове и не вызывали столь яркого отклика, как раньше. Желания проклинать несправедливость судьбы и молить Творца о прощении отчего-то больше не возникало, и даже предстоящая схватка со смертью не вызывала в его душе никаких чувств. Он оставался спокоен и холоден, как и эта ночь. Последняя его ночь в городе.

«Должно быть, от мастера подхватил», — усмехнулся Эдван, оценивая собственные чувства.

Позади скрипнула дверь, но юноша не обернулся, вместо этого в последний раз проверив снаряжение. На бедре висел самый настоящий топорик, выкованный из лучшей стали клана Морето, — подарок мастера Ганна за секрет сферы концентрации атры. Оказалось, наставник не на шутку перепугался, когда почувствовал, как вся энергия с округи стекается к подвалу его дома и бушует там, подобно шторму в бутылке. Только опыт, невероятное любопытство и железно вбитое в голову правило: никогда не вмешиваться в незнакомые техники удержали его от того, чтобы прервать Эдвана. Как потом признался мужчина, внезапно хлынувший изо всех пор юноши кровавый пот едва-едва не заставил его изменить принципам.

Убедившись, что топор крепко сидит в петле на поясе, парень невольно провёл рукой по грубой ткани куртки. Ощущения были довольно непривычными — ведь теперь на нём красовались самые настоящие боевые одежды. Точно такие же, какие носили десятники гарнизона. Не форма бойцов Когтя, конечно, но тоже далеко не простые тряпки. На спине висел рюкзак из кожи дикого быка. С бурдюком воды, припасами и полезными мелочами, которые он проверял множество раз. Ощупав его дно, рука скользнула на пояс с левой стороны. Нож тоже был на месте. Остался лишь последний штрих.

— Готов? — спросил подошедший мастер, протягивая ученику копьё. Самое обычное, какое стояло на вооружении у сотен бойцов гарнизона. Конструкция, что была стара как мир и так же надёжна.

— Да, — сглотнув, ответил Эдван. Стоило его пальцам сомкнуться на древке, как ледяное спокойствие дало трещину, а перед глазами тут же мелькнул образ огромного медведя. Парень вздрогнул, по спине пробежали мурашки, но он лишь крепче сжал в руках копьё и, стиснув зубы, произнёс: — Готов.

Само наличие копья в руке будоражило проклятые воспоминания из ночных кошмаров, оживляя в голове страшные картины. Клыкастая пасть, стальные когти, что смыкаются на сердце, и липкий страх, поднимающийся из глубин души. Он ненавидел в себе эту слабость, которая смогла за одно мгновение погубить весь его спокойный настрой, и потому лишь сильнее сжал злосчастное древко, искренне надеясь, что вскоре страх уйдёт. По крайней мере, ему уже удавалось прятать эмоции за маской покоя, а не трястись, подобно пшеничному колоску на ветру.

— Идём, — тихо произнёс мастер, шагая вперёд. Угрюмо кивнув, парень последовал за ним.

Они двигались тихо, почти бесшумно — словно две незримые тени проскочили по пустым улицам академии до самой дальней тренировочной площадки, где в мгновение ока преодолели стену, очутившись в каких-то трущобах. Ночной город казался Эдвану незнакомым, чужим местом, словно это был какой-то другой, новый и неизведанный мир, полный своих тайн и загадок. В немногочисленных окнах домов виднелся белый свет магических ламп и простых лучин, и мимо этих окон они проскальзывали особенно осторожно. Словно воры, идущие на дело, проносились они незримыми тенями сквозь переулки. Мастер вёл его по длинному, запутанному маршруту в глубины трущоб, и лишь по синему ромбу на промелькнувшей рядом двери, слабо освещённой светильником атры, Эдван понял, что они забрались на территорию клана Линн.

Мастер Ганн довёл ученика до неприметного здания, что стояло вплотную к городской стене, обошёл его с левой стороны и, дотронувшись до неприметного выступа на оконной раме, открыл тщательно спрятанную за кучей старого хвороста дверь. Эдван без лишних вопросов скользнул внутрь. Спустившись в подвал ветхой халупы, они оказались вплотную к основанию стены, миновали узкий коридор, в который Эдван с трудом протиснулся со своим рюкзаком, пошли по длинному, извилистому ходу и, наконец, очутились в надёжно запертом подвале небольшого сарайчика, что стоял посреди полей на земле клана Линн.

— Теперь наш путь лежит к южным вратам, — сказал мастер, когда они вышли наружу.

— Я уйду открыто? — переспросил Эдван.

— Всё ещё сомневаешься во мне? — с лёгкой насмешкой в голосе переспросил мастер.

— Нисколько.

— Тогда следуй за мной. Бояться нечего.

Они двигались бегом, но не слишком быстро. Вдалеке массивным чёрным порогом виднелась стена. Эдван различил её не сразу, а лишь после того, как с вершины холма углядел у самого горизонта тонкую, еле заметную белую линию, над которой небо сменило цвет с чернильно-чёрного на тёмно-синий, создавая тонкий, почти незримый контраст. Когда же они достигли южных ворот, оно и вовсе стало серо-синим, а глаза наконец начали различать окружающий мир без помощи светильников атры. Ночь постепенно уступала свои права раннему утру.

— Ждём здесь, — сказал мастер, взмахом руки поприветствовав воинов на стене. Они остановились в сотне шагов от ворот, прямо на дороге. Эдван хотел было узнать, зачем они встали, но передумал. Он доверял учителю, и не было никакого смысла отвлекать его глупыми, раздражающими вопросами.

Прошло около получаса. Небо продолжало медленно светлеть, но всё ещё оставалось довольно тёмным, а Эдван начал немного нервничать, но не подавал виду. Мастер молчал. И вот на дороге показалась фигура солдата. С копьём и походным рюкзаком, похожим на тот, что носил юноша. И чем ближе подходила фигура, тем сильнее хмурился Эдван, и тем паршивее становилось его настроение. Ещё бы. Дорогой доспех с яркими рыжими вставками не заметил бы только слепой.

— Не скрипи зубами, — сказал мастер, не оборачиваясь, — ты не единственный мой талантливый ученик.

Эдвану оставалось лишь глубоко вздохнуть и попытаться успокоиться. Получалось не очень: из груди сама собой невольно поднималась волна гнева. Вся ненависть к высокомерным уродам из кланов, которую он старательно подавлял те два дня, что находился в подвале у мастера Ганна, словно обрела физическое воплощение в лице человека, который сейчас вышагивал по дороге в их сторону. Второй изгнанник — Марис Морето.

Впрочем, неприязнь эта была на редкость взаимной. Стоило бывшему наследнику великой семьи заметить фигуру злейшего врага рядом с наставником, как его и без того крайне паршивое настроение пробило второе дно. Глядя на Лаута, сын градоначальника громко заскрипел зубами, весь сжался и приподнял плечи, нахохлившись, будто молодой коршун. Хвост туго стянутых рыжей лентой волос воинственно дёрнулся на его голове.

— Что эта чернь тут делает? — подойдя достаточно близко, крикнул он вместо приветствия, чем изрядно разозлил обоих встречающих.

— Ты теперь тоже чернь, так что заткнись и прояви уважение, — холодно процедил мастер Ганн. От его тона у обоих парней по спинам пробежали мурашки. Прикусив язык, Эдван проглотил рвущийся наружу ответ высокомерному засранцу. Прозрачный намёк наставника он уловил и больше возникать не собирался, хоть его отношение к Марису и не изменилось.

— Прошу прощения, мастер, — согнулся в поклоне бывший благородный, — приветствую вас.

Ганн лишь кивнул, бросил короткий взгляд на ворота за их спиной, после чего резко развернулся в сторону поля и сурово нахмурился. Атра вокруг него стянулась в тугую воронку, а воздух вокруг ощутимо похолодел и задрожал так, что это было заметно даже в предрассветных сумерках.

— Думаешь, тебе удастся от меня скрыться?! Выходи! — рыкнул он, глядя на дорогу. Голос мужчины звучал, словно раскаты грома. Марис выглядел очень удивлённым, а Эдван, наоборот, ещё больше разозлился на тупицу, который не сумел заметить слежки за собой.

Меж тем из высокой травы на дорогу выползла фигура и, замерев под тяжелым взглядом мастера, подняла руки вверх, сдаваясь на его милость. Наставник раздражённо выругался, пройдясь по всему древу клана Морето до самого основателя, от которого, видимо, все его члены и унаследовали неизлечимый зуд чуть ниже спины. Сердце Эдвана, напротив, затрепетало, а Марис громко скрипнул зубами от злости — ведь человеком, который проследовал за ним от самого поместья семьи досюда, была виновница всех его злоключений — Лиза. Та, кого он ненавидел чуть ли не так же сильно, как проклятого выскочку-простолюдина.

— Ну, и что ты тут забыла? — холодно процедил мастер. — Я ведь ясно дал понять, что мы должны были уйти тайно.

— Я… — робко начала она, но затем решительно нахмурила брови и смело посмотрела мастеру прямо в глаза, — я хочу попрощаться лично, а не через третьи руки.

Несколько секунд мужчина смотрел на неё, а девушка всё не отводила взгляда. Вздохнув, наставник махнул рукой ученику.

— У тебя минута.

Как только слова слетели с его губ, юноша тут же сорвался с места. Он шагал так быстро, что, казалось, практически не касался земли, словно парил над ней, за несколько мгновений достигнув нежданной гостьи. Впрочем, для него это была невероятно приятная неожиданность.

В утренних сумерках её лицо обретало загадочные черты, отчего в глазах Эдвана оно становилось лишь прекраснее. Ещё там, на пороге дома мастера, он мысленно попрощался со всеми друзьями и теперь, увидев ту, с кем хотел встретиться больше всего на свете, жадно запоминал каждую мелочь, изо всех сил стараясь запечатлеть её образ в памяти как можно ярче. Её синие глаза, острые скулы, улыбку на губах… Он смотрел на неё и не мог насмотреться. Вспоминал слова, написанные им в конце тетради, и невольно краснел, а сердце в груди стучало всё громче и громче.

Лиза улыбалась ему, но в уголках её глаз блестели слёзы. Она тоже не могла подобрать слов, чтобы хоть как-то выразить всё, что чувствовала, после того как получила эту небольшую тетрадь. Подарок, который станет её билетом в свободное будущее. Подарок от человека, который успел стать для неё ближе всех в этом городе, и которого она, увы, больше никогда не увидит. В её душе бушевал настоящий ураган чувств.

— Я… рад, что ты пришла, — начал парень неловко. — Надеюсь, те техники, они… — позади выразительно кашлянул мастер Ганн. Времени было мало, они слишком долго смотрели друг на друга.

— Ты мне тоже очень нравишься, Эдван, — шёпотом выпалила Лиза, — спасибо тебе… за всё, — произнесла она, одним быстрым шагом преодолела разделяющее их расстояние и прильнула к его губам, отчего сердце парня едва не остановилось. Этот короткий, неловкий поцелуй длился всего два мгновения, но для обоих они показались самыми долгими и самыми радостными в жизни, навечно врезаясь в память.

Оправившись от ошеломления, Эдван крепко обнял её, прошептал на ухо несколько слов прощания и, нехотя отпустив, направился обратно к мастеру, который уже начал терять терпение. В голове у парня царила полная неразбериха, дикая смесь из безумного счастья от того, что его чувства оказались взаимны, безмерного горя от расставания и опьянения от первого в этой жизни поцелуя. Лишь живительный подзатыльник мастера вернул его с небес на презренную землю, заставив вновь внимать окружающей действительности.

— Время пришло, ученики, — начал мастер серьёзным тоном. Оба парня подобрались. — Совсем скоро вам предстоит столкнуться с жестокостью этого мира, и лишь от вас зависит, переживёте ли вы это. Послушайте меня внимательно. Я хочу, чтобы вы запомнили кое-что очень важное. Взгляните на эту стену, — сказал мужчина, указывая рукой на огромное сооружение за их спинами, — её возвели люди, чтобы отгородиться от мира, спасти слабых соплеменников и свои жалкие жизни. Земля, холмы, даже поле — всё это было здесь до неё и будет после того, как она рухнет и растворится в реке веков. Ни одна защита не простоит вечно. Она рухнет от чужой руки, лапы или от влияния времени. Прятаться бесполезно. Этот мир уважает лишь силу и только её. Не крепкие стены, не острый ум, не изворотливость. Только силу. Помните это, боритесь до конца и проживите так долго, как только сможете. И пусть Творец хранит вас!

— Спасибо, мастер, — согнулся в поклоне Эдван. Вслед за ним то же самое проделал Марис.

И пока ученики гнули спины, не видя его, мастер тепло улыбнулся, затем смахнул несуществующую слезу, натянул на лицо свою надменную маску и громким рыком велел им обоим проваливать отсюда.

Тотчас же парни рванули к воротам, быстро взбежали по лестнице на стену, коротким кивком поприветствовали солдат, что молчаливо стояли здесь на часах, и сиганули вниз, покидая город. И если Марис спрыгнул без всяких сожалений, то Эдван задержался на пару мгновений, бросив последний взгляд на Лизу, после чего тоже перемахнул через острые брёвна и, подав атру в ноги, приземлился на мятую траву. К этому времени бывший благородный уже успел умчаться куда-то вперёд. Тяжело вздохнув, юноша поспешил следом. Не стоило надолго задерживаться у стен в одночасье ставшего враждебным города…

В этот же самый миг наставник безмятежно смотрел в светлеющее небо, искренне желая ученикам выжить, несмотря на то, что особой надежды на столь благоприятный исход он не питал. Что ни говори, а мир за стеной был действительно суровым и недружелюбным местом. Впрочем, прежде чем они столкнутся со всей его жестокостью, он, как учитель, должен был исполнить свой последний долг. Вздохнув, мастер развернулся и посмотрел на Лизу, которая стояла в нескольких шагах от него. Умная девочка. Талантливая. А с тем наставлением, которое она получила от Лаута, эта юная бестия имеет все шансы превзойти даже леди Джину, ныне сильнейшую женщину в клане Морето. Жаль только, что это очаровательное дарование оказалось не лишено подростковой глупости. А ведь всё могло пройти так гладко… Грустно покачав головой, мужчина обошёл Лизу и остановился перед ней, как бы закрывая собой. Он вновь смотрел на поле и хмурился.

— Знаешь, почему я запретил тебе видеться с Лаутом? — тихо спросил он. Времени на ответ, однако, у девушки не осталось. Подул ветер, зашелестели колоски, мелькнули смазанные тени в воздухе, и громоподобный голос мастера вновь разнёсся над полем: — Ни шагу дальше!

Четыре тени, которые уже понеслись было вдоль стены в сторону Башни, резко затормозили, когда на их пути вдруг оказалась преграда. Лиза растерянно вертела головой, не в силах понять, куда вдруг пропал мастер. А обнаружив его в сотне шагов от себя в компании бойцов Когтя, лишь ойкнула и от ужаса прикрыла рот ладошкой. Теперь она поняла, почему он был так недоволен её приходом.

— Ганн? Кто дал тебе право останавливать нас? Прочь с дороги! — недовольно прорычал лохматый здоровяк с раскосыми глазами. Он был главным в той группе, путь которой перегородил мастер.

— И не подумаю.

— Покрываешь изгнанников?! — в голосе здоровяка проскользнула угроза.

— Я лишь провожал их в последний путь, — спокойно ответил мужчина, сложив руки за спиной. Его лицо застыло надменной гипсовой маской, а неизменный чёрный халат растрепался на ветру. Он вёл себя так, словно его совершенно не волновал недружелюбно настроенный отряд бойцов Когтя, но воздух вокруг него дрожал, выдавая жуткую концентрацию силы. — Негоже могучим членам Когтя нападать на младших.

— Не тебе обсуждать приказы главы, — парировал благородный.

— Аро, это же мастер Ганн, — мягко вклинился в разговор один из бойцов, как бы намекая своему командиру, что с уважаемым мастером можно и помягче.

— Смотря о каком главе идёт речь, — многозначительно ответил мужчина, не обратив внимания на заступничество. Здоровяк раздражённо дёрнул щекой.

— Воля патриарха Джоу, главы одного из клана основателей и нового главы города, — закон для тебя, вассал семьи Линн, — наставительно произнёс Аро, погрозив мастеру пальцем, — не забывай своё место. Только из уважения к тебе, как к известному наставнику, мы забудем это маленькое недоразумение. Идём! — здоровяк махнул рукой своим и сорвался было с места, но мастер вновь преградил ему путь.

— Ещё шаг, и ты больше никогда не сможешь ходить, — безмятежно улыбаясь, произнёс учитель, словно это была самая безобидная фраза, на которую он только способен.

— Ты что, заразился от простолюдина?!

— Аро, не стоит… — попытался вразумить товарища другой член Когтя. Здоровяк сдержал оскорбление, готовое сорваться с его языка.

— Ваши угрозы пусты, мастер, — внёс свою лепту третий, снисходительно улыбнувшись мужчине в чёрном халате, — мы действуем по приказу главы, и нас четверо. На что вы надеетесь?

— Только глава города имеет право напрямую приказывать Когтю, — совершенно спокойно парировал мастер. — И лишь его приказы я исполняю. Ты правильно заметил, я член семьи Линн. И до хотелок толстяка Ли мне нет никакого дела, ибо пока что, — мужчина криво усмехнулся, — он ещё не глава.

— Клянусь, ещё одно слово, и я…

— И что? — жёстко перебил его мастер Ганн. — Нападёшь на благородного в городских стенах? — подняв правую руку к лицу, вкрадчиво поинтересовался он. Ладонь мужчины при этом была покрыта бегущей водой, словно тонкой перчаткой, а между указательным и средним пальцем образовалась крупная капля насыщенного лазурного цвета. Увидев её, двое из бойцов Когтя невольно отшатнулись.

— Ты много на себя берёшь, мастер, — прорычал Аро, оставаясь на месте. Он не видел, как испугались двое товарищей за его спиной, и был слишком зол, чтобы обращать внимание на такие мелочи. — Уйди с дороги. Это приказ.

— Кто ты такой, чтобы приказывать мне, щенок? — с презрением процедил сквозь зубы мастер с лицом настолько надменным, насколько это вообще было возможно. Воздух вокруг него ощутимо похолодел, повеяло странной свежестью, а бойцы вокруг здоровяка почувствовали на плечах давление.

Но взбешённый Аро не обратил на это никакого внимания, он взревел и рванулся к непокорному учителю, намереваясь обрасти камнем и преподать тому урок, но не успел даже призвать свой контракт. Стоило ему только дёрнуться, как очертания ладони мастера смазались, а живот здоровяка пронзило жуткой болью. Хлынула кровь. Миг, и чужой сапог с грохотом впечатался в грудь бойца, словно копыто дикого быка, отправляя грузное тело Аро в полёт. Ударная волна была настолько сильной, что отбросила оставшихся вояк на несколько шагов. А через пару мгновений вдалеке раздался глухой удар — то здоровяк рухнул наземь, сминая своей тушей пшеницу.

— Есть ещё желающие броситься в погоню? — холодно уточнил мастер, глядя на ощетинившихся оружием воинов. — Советую убрать железки — они вам не помогут.

— Тебе это с рук не сойдёт, Ганн, — процедил тот, который совсем недавно пытался убедить его сдаться.

— Что не сойдёт? — лицо мастера исказила жёсткая усмешка. — Самооборона? Не обманывайся. В этом городе есть только один человек, который может мне приказывать. И это не толстяк Ли, и даже не мой уважаемый глава Агар. А теперь забирайте своего кабана и проваливайте. Без слова жизни он может и умереть.

Несколько долгих мгновений эти трое буравили его злобными взглядами, пока боец, который ранее всё пытался вразумить здоровяка, не отправился помогать раненому, а двое оставшихся, выругавшись себе под нос, не последовали за товарищем.

— Да… похоже, прав был Горан. Время от времени нужно напоминать о себе. Совсем уже молодёжь распустилась… — проворчал мастер и, тяжело вздохнув, неспешным шагом направился к ожидающей его Лизе.