Балашихинское шоссе

Иван Петров

80-е годы. Подмосковье. Володя и Тамара – люди разного сорта. Он – простой водитель самосвала. Однажды спасая от беды незнакомых девушек, он перешел дорогу матерым бандитам. Но они подобного не прощают. Тамара же ведет распутную и беззаботную жизнь. Когда ее муж Роман – спекулянт и карточный игрок в очередной раз исчез и оставил ей свои долги, она понимает, что для нее начались большие неприятности. Володя и Тамара – звенья в цепи одной истории. Что ждет их за следующим поворотом судьбы?

Свёрток

Глава 10

В больничной палате Володя с мрачным видом сидел на кровати рядом с койкой Сёмы. Тот, напротив, был в приподнятом настроении и пытался показать другу недавно наложенные повязки.

— Да лежи ты, дурья голова! — сердился Рева. — Что мне там смотреть? Я тебе — не доктор!

— Да, и правда, — сказал с заправским видом Фома, — царапина! Ножичком пырнуть и то нормально не умеют! Что за народ пошёл?!

Похоже, было, что он на самом деле очень гордился этой раной, которая прибавляла ему уважения среди других пацанов и гораздо большего авторитета, чем просто повеса и бездельник. Это чувство даже заглушало ноющую боль в боку и неприятное ощущение отходящего наркоза.

— Если бы пырнул, как надо, ты бы уже в морге прохлаждался, — серьёзно заметил Рева. — Ты на рожон⁴⁵ какого хрена полез?

— Не лез я, Вован! Просто так вышло!

— Как это «вышло»?!

— Хитрый попался, собака! Я близко не подходил. Не знаю, как он меня учуял!

— А чё ты за ним вообще увязался?

— Рева, он тебя спрашивал! Такие «кексы»⁴⁶ так просто здесь не ходят. Он — не местный! Я слышал, как он с одним пацаном базарил! Всё про тебя вынюхивал!

— Выходит, ты за меня впрягся, обалдуй!? — досадовал Володя.

— Нет, Вован. Этот хлыщ⁴⁷ — «казачок засланный»! Помнишь, я тебе говорил на той неделе, что зэки просто так это дело не оставят! Подошлют дружков своих!

— Да перестань ты! Ерунда это всё!

Фома усмехнулся:

— Ты вот мне не веришь! А на кой, по-твоему, ему вдруг ты понадобился? А?

— Да мало ли? Тебе-то что?

— Ты совсем не сечёшь! — возмутился Сёма. — Если он мне «перо»⁴⁸ всадил, то и тебя искал не «Мадерой»⁴⁹ угощать.

Володя задумчиво почесал подбородок.

— А я сам за себя получил, — добавил с гордым видом Фома. — Мы вместе там были, в Никольском. Ухарю тому морду намылил я! Так что это за него мне…

— Ты говоришь, одет как щёголь, а сам на глаза особо не лезет!

— Ну, так, когда на дело идёшь надо поменьше «светиться», — сказал Сёма. — А вырядился чего? Да хрен его знает? Чтоб подумали будто фраер, а не «мокрушник»⁵⁰!

— М-да, — задумчиво произнёс Рева, — вряд ли он ещё раз сюда сунется. Или не скоро.

— Да не бойсь, Рева! Его харю⁵¹ наши теперь за версту усекут⁵²!

— А я и не боюсь. Мне бы самому, первым с ним пересечься бы!

— Только ты сам не выпендривайся! — заявил Фома с деловым видом. — Таких «героев» знаешь, в подворотне потом находят!

— Ладно тебе, лежи и не кашляй! — усмехнулся Володя. — Сам довыделывался…

— Я те говорю, — поспешил оправдаться Семен, — он уже в лесу меня учуял, пёс! За мостом, там место есть, тропинку далеко вперёд видно. А его и нет! Куда делся? Я — бегом. Потом встал, прислушался, в лесу ветка — хрусть! Я — туда. А он как-то позади меня оказался. Только оглянулся: а он — бац! Подлюка, уже «пером» мне в бок! Я вначале боли никакой не почувствовал. Только от неожиданности испугался чуть. Тут какие-то голоса с тропинки. А он меня толкнул, и драпать в лес!

— Вот голоса-то тебя, небось, и спасли!

— Да они чего? Прохожие! Сами в штаны наложили! Но хоть скорую вызвали!

— «Следак» приходил?

— Да, — отмахнулся Фома, — я сказал, что не запомнил рожи. Сами разберёмся, верно ведь!?

— Разбиральщик! — с иронией покачал головой Рева. — Много ль ты наразбираешься? Тебя он вокруг пальца обвёл. Слежку твою в момент расшифровал. А в лесу ветку или что там? Камень или сучок нарочно бросил в сторону, чтоб внимание привлечь, а сам, видать в сторонке за деревом притаился! Старый приёмчик! Даже в кино показывали! А ты клюнул!

— А я по кинам не хожу! — досадливо заявил Сёма.

— Как же! Не ходишь! А деньги на что у пацанов стреляешь? Или в окне кто на сеансе сидит?

— Ну, я! Ну и чё?

— Вот и ничё! Ходи и сиди в окне на сеансе, шпион, блин! Всяк лучше, чем в больничке с дыркой в боку лежать!

— Не-е, Рева, это ты мне не рассказывай! — закивал Сёма, прищурившись. — Я теперь для пацанов почти как герой киношный! Может, и вычислил меня этот «дятел», зато теперь это мне даже на руку! Уважать будут!

Володя засмеялся.

— Ладно, пойду я, — сказал он. — Думал, ты подыхаешь тут. А ты себе дифирамбы распеваешь! Пой, вон, медсёстрам! Глядишь, на тебя какая позарится! Хвастун!

— Да вали! Давай! Гляди только по сторонам, а то на соседнюю койку привезут! — ответил кореш взаимностью на любезность друга. — Хорошо бы не туда, откуда ногами вперёд…

Рева поднялся:

— Да уймись ты! Не завидую я тебе! Не завидую! — сказал он с улыбкой.

— Завидуешь-завидуешь! — закивал Фома, подмигивая.

— Думай, как хочешь, балбес! В другой раз не приду к тебе!

— Придёшь-придёшь! Что я не знаю тебя? Только я не приму, пусть скажут, что сплю и всё!

— Апельсинов передам покислее, — сказал Володя, — скажу медсёстрам, что от Маньки косой! Будешь жрать, пока сам не пожелтеешь!

— Да я в тебя этими апельсинами сразу! С окна! — воскликнул, Фома, поддерживая шутливое препирательство.

— Пупок развяжется! — засмеялся Володя. — Ладно, ухожу, надоело уже твою брехню слушать!

— Давай чеши⁵³! — крикнул вдогонку Сёма. — Мне тут кайфово! И кормёжка сытная!

Рева уже вышел в коридор, с улыбкой слушая вопли кореша. Да, Фома теперь может быть доволен. Для него уже всё позади. Пожалуй, и впрямь он приобрел некий авторитет среди салаг и сверстников. Но это ненадолго. Кем он был, тем и останется. И уже завтра ему этого будет мало. А через пару дней завоет от скуки и будет ждать, когда снимут швы, чтобы вернуться в родной двор на Зелёновку и произвести впечатление своими россказнями.

Вечером возник шум на кухне. Бабки опять ругались и спорили. Но на этот раз к ним примешивался голос Инны. Володя направился в ванную и прислушался. Похоже, что на этот раз предметом раздора послужил потёкший кран в мойке. Мойкой пользовались все, поэтому бабки сетовали на то, что, дескать, в квартире три мужика, а наладить смеситель ни у кого руки не доходят.

— Вова, ты чаще других мужиков краном пользуешься, — прогнусавила старуха, заметив его, — Починил бы!

Очень хотелось ответить что-нибудь язвительное. Ну, ещё бы! Так говорит, будто в вину ему ставит! У Игорька жена есть, он посуду не моет. А отец в таком состоянии пребывает, что ему дела нет ни до какого крана. Выходит, будь сам Володя пьяницей или тунеядцем, к нему относились бы более снисходительно, чем сейчас?

— Я пользуюсь из необходимости, — сказал он.

— А мы? — удивлённо развела руками старуха. — По своей прихоти, что ли?

Спор этот был совершенно бесполезным. Раздувание мухи из слона на пустом месте. Володя это понял. Надо же бабкам выпустить пар, накопившийся после последней перебранки.

— Вы не волнуйтесь, — неожиданно улыбнулся им Володя, — Я посмотрю, в чём дело. Мне ведь не трудно. Вначале бы меня спросили, а вы сразу ругаться!

— Мы не ругаемся, Вова, но тебя тоже часто дома нет. А нам что делать, к кому обратиться? Сантехника вызывать? А когда он придёт?

Володя отключил воду, взял ключ и выкрутил кран-буксы. Понятно, что вода капала и до этого, и чтобы её полностью перекрыть, вентиль закручивали всё сильнее. Разъеденная ржавчиной резиновая прокладка, уже потеряла эластичность и лопнула от очередной нагрузки.

— Нужно вот такую прокладку найти, — сказал он. — Если ни у кого случайно её нет, придётся покупать. Впрочем, если вы найдёте хотя бы маленький кусок толстой резины, то из неё можно изготовить такую прокладку: вырезать по размеру, сделать шилом в середине дырку и готово!

Предложение Володи было воспринято с единодушным энтузиазмом. Вскоре в его распоряжение было предоставлено несколько разных по величине и назначению образцов резины. Таким образом, дело решилось просто. Рева подумал, что теперь-то старухи хоть на какое-то время перестанут косо смотреть на него и ворчать по поводу запаха сигаретного дыма на кухне, несмотря на то, что он всегда открывал окно, когда курил.

На следующий день Володя по пути на работу снова увидел ту самую девушку, которая ему приглянулась. Он уже в течение недели или больше не встречал её в автобусе. Ему показалось, что она тоже заметила его, но не подала вида, поэтому он не мог понять, какова была её реакция. В этот раз она выглядела ещё симпатичнее и интересней, чем прежде. Он невольно засмотрелся. Они стояли в разных концах салона автобуса, и, когда она случайно перевела взгляд в его сторону, их глаза встретились. Улыбка едва успела коснуться края его губ, как она тотчас снова уставилась в окно. И опять никакой реакции. Володя перестал смотреть на неё и задумался. «Хорошо было бы пройтись с ней вдвоём по берегу реки, — грезил он, — обнять рукой за талию, а потом, где-нибудь под берёзкой, подальше от лишних глаз прошептать на ушко ласковые слова, заключить в крепкие объятья и поцеловать!»

Занятый приятными мыслями, он едва не проехал свою остановку. При выходе он бросил на неё взгляд и заметил, что она тоже смотрела на него, хотя почти сразу отвернулась. Это дало ему основание полагать, что она им заинтересовалась. Володю тут же охватило досадное чувство, смешанное с радостью от сделанного им открытия. «Надо подойти и познакомиться!» — подумал он. Но, обычно всегда уверенный в себе, он почему-то сделать это не решался и ругал себя за это. Его смущало присутствие других пассажиров, и он понимал, что и она, как ему показалось, девушка скромная и благовоспитанная, будет вести себя весьма сдержанно среди окружающих. «Значит надо доехать до её остановки, сойти вместе с ней, а затем подойти! — возникла у него мысль. — На улице это сделать проще. Никто не будет обращать на нас никакого внимания, ведь все спешат на работу!» В то же время он подумал, что она также спешит, как и другие, да и он сам! А если она ездит в Москву?

Впрочем, вскоре удача улыбнулась ему. Однажды, возвращаясь домой после работы, он слез с автобуса на своей остановке и увидел через дорогу свою незнакомку, идущую по тропинке в сквере по направлению к парку. Она была одна. Вряд ли представится ещё такая возможность, чтобы подойти к ней. Было бы непростительной глупостью с его стороны упустить этот шанс! Володя это понимал. Он перешёл улицу и направился вслед за ней. Тут он подумал, что же скажет ей, когда догонит? «Я вас видел в автобусе, давайте познакомимся»? Нет, слишком наивно и банально. На небольшой полянке недалеко от речки ему бросились в глаза жёлтые одуванчики. Он сорвал несколько штук и побежал в обход, чтобы встретить её, будто бы случайно.

Володя вышел на тропинку в том месте, где она ещё не могла успеть пройти. Он укрылся среди листвы деревьев, выбрав место, откуда удобно было наблюдать за проходящими мимо людьми, не обнаруживая своего присутствия, чтобы в нужный момент выйти. Он почувствовал, как сердце забилось в учащённом ритме. Однако прошла минута, затем другая. Никто не появлялся. «Странно, — подумал он, — она уже давно должна пройти здесь!» Ощущение неизвестности и уходящего времени заставили его волноваться. «Почему её всё нет? — недоумевал он. — Может, что-то случилось?» Володя вышел из своего укрытия и направился ей навстречу. Чем дальше он продвигался, тем больше понимал, что она и не проходила и не пройдёт мимо него. Неожиданная догадка словно пронзила его: незнакомка пошла другой дорогой! Он стремглав помчался туда, где тропинки расходились и, уже издали через поле заметил её силуэт, скрывающийся за поворотом. Досадуя на себя, он побежал следом. Поле он пересёк быстро, а дальше начинались гаражи. Володя перешёл с бега на торопливый шаг, озираясь по сторонам. Скорее всего, она направилась в парк. Он снова побежал. Вскоре перед ним открылся длинный участок тропинки, уходящей на подъём. Далее её скрывали свисающие ветки деревьев. Незнакомка исчезла! Всё ещё надеясь на то, что она не успела пройти достаточно далеко и скрыться с поля зрения, он помчался вперёд. «Но что, если она опять где-нибудь свернула? — в отчаянии подумал он. — Тогда, я её точно упустил!»

Володя спустился в небольшую низину перед подъёмом. Здесь тропинки расходились снова. Надо было выбирать, по какой из них идти. Он взбежал на пригорок, откуда хорошо было видно ту, которая вела к аттракционам. «Вряд ли она так далеко могла уйти, чтобы к этому времени исчезнуть за зданием клуба, — промелькнуло у него в голове. — Искать её там всё равно бесполезно. Значит, остаётся один вариант». Прямо через лес, наискосок он устремился на другую тропу.

Володя едва не упал в какую-то яму, перепрыгивал через пни и, наконец, продравшись сквозь кустарник, оказался на прямой асфальтированной дорожке. На ней он никого не увидел до того места, где она скрывалась за поворотом. Обернувшись в обратную сторону, он заметил двух девушек в нескольких шагах от себя, испуганно уставившихся на него. Они разговаривали, пока он не выпрыгнул из кустов с видом загнанной гончей. Володя едва не вздрогнул и растерялся. Одной из них была его незнакомка. Его присутствие здесь было для неё неожиданностью, а то, что она стояла тут не одна, явилось теперь препятствием для знакомства. Он смутился, сообразив, что выглядит несколько странно. Вначале он не знал, как поступить, затем снова огляделся по сторонам, будто в поисках кого-то. Но даже не очень прозорливый глаз случайного наблюдателя отметил бы, что его действия сейчас выглядят не натурально, а словно защитное средство для того, чтобы не показаться смешным или застигнутым врасплох. В подобных ситуациях люди ведут себя неестественно, пытаясь скрыть свои намерения, но тем самым себя и выдают. Он очутился в очень неловком положении.

К счастью, из кустов по другую сторону дорожки вылезла Инна, поправляя дочке платье. Видимо, отводила её по нужде.

— Дядя Володя! — воскликнула Машка. — Ой, какие цветочки!

— Привет! — сказала Инна. — На свидание собрался?

Володя вспомнил про одуванчики в руке.

— Да, — весело ответил он, сообразив, что нужно быстро воспользоваться их появлением. — На свидание вот с этой красавицей!

Наклонившись, он отдал цветы Машке, которая запрыгала от радости.

— Мам, сплети мне веночек, а? — заверещала она.

Теперь всё вроде выглядело так, будто он искал именно их. Но Володя почувствовал на себе подозрительные взгляды девушек и понял, что его незнакомка догадалась о причине его появления здесь. Он не решился посмотреть на неё. Вместе со своими новыми спутниками он прошёл мимо. Его охватило неприятное ощущение, словно прочли его сокровенные мысли. Кажется, его состояние не ускользнуло и от глаз Инны, которая тактично молчала, пока они не удалились на значительное расстояние. Такие вещи женщины легко подмечают. Увидев на её лице характерную улыбку и озорной взгляд, он с досадой усмехнулся. Чувство уязвимости и даже стыда овладело им, как будто его только что застали голым в кустах.

Но спустя несколько минут прежняя невозмутимость и спокойствие вернулись к нему, словно трусливые друзья, покинувшие его в трудную минуту. Раньше с ними такого не случалось. Володя посмеялся про себя над своим глупым мальчишеским поведением и над своей застенчивостью. Теперь он посмотрел на это со стороны и обнаружил, что всё произошедшее — пустяки, которым не придают значения.

— Мам, у меня не получается! — воскликнула Машка. — Ну, сплети мне веночек!

— Придём домой — сплету, — ответила Инна. — Вон, дядю Володю попроси.

Последнюю фразу она сказала, хитро прищурив глаза, но он, занятый своими мыслями, не обратил на это внимание и автоматически взял одуванчики из протянутых рук девочки. Володя подумал, решится ли он на ещё одну попытку знакомства, если подвернётся удобный случай, или оставит свою затею после сегодняшней неудачи? Какое у неё самой сложилось о нём мнение? Да и важно ли это теперь? Если бы он увидел её с другим парнем, зная точно, что они встречаются, то воспринял бы всё философски и без всякой зависти и сожаления. Размышляя над этим, он быстро сплёл венок из одуванчиков и молча, без эмоций отдал его Машке. Цветов было мало, и венок получился совсем маленький, но девочка прыгала от восторга. Инна с удивлением посмотрела на Володю.

— Ты у нас, оказывается, мастер на все руки, — сказала она. — Гляди-ка! И готовить он умеет, и кран починить, и даже венки плести! Какой завидный жених! Ну, что, Манюня, возьмём дядю Володю в папки?

Он вышел из состояния задумчивости, но не сразу понял, что она говорила, пропустив её слова мимо ушей. До него дошло лишь только то, что речь идёт о нём. Володя вопросительно взглянул на Инну.

— Да очнись ты! — воскликнула она. — Молчит, как заворожённый! Всё в облаках летаешь? Скажи нам, где плести научился? Может, ты и вязать умеешь?

Он улыбнулся.

— В армии всему научат, — сказал он.

— И венки делать тоже? И шить, и вязать? Да у вас там не армия, а институт благородных девиц! Представляю: сидит на лужайке рота солдат, и все плетут друг другу венки из ромашек! Ой, ну, умора! Надо спросить Игорька, чем он там, на дежурствах занимается? Может, бальными танцами? Или музицирует на фортепьяно, а ещё лучше на арфе! — засмеялась Инна.

Володя вспомнил, как, будучи молодым солдатом, пришивал погоны и петлицы себе на шинель и китель. К тому же, в течение всей службы они ежедневно подшивали себе чистый подворотничок. Однажды один из дембелей выделил его из остальных за твёрдость характера и сметливый ум, и научил его плести аксельбанты на парадную форму. Володя Ревень оказался терпеливым и сообразительным учеником. После увольнения дембеля в запас, другие стали обращаться к нему с просьбами сделать аксельбант. Таким образом, он снискал себе почёт и уважение. Но на гражданке за отсутствием надобности его навыки стали понемногу забываться.

— Нам квартиру дают на базе, однокомнатную, — сказала Инна. — Игорьку, наконец-то, выделили. Теперь ему и на работу ближе ходить.

— О, это здорово! Так вот почему бабки расшумелись в последнее время! Они уже думают, кому ваша комната достанется? Мне что ли, из деревни привезти себе невесту? Местные девчонки в коммуналку не пойдут. А вообще жаль, что вы съезжаете. Придётся одному со старухами воевать.

— Мы тоже по тебе будем скучать, правда, Манюнь?

Инна потрепала дочке волосы и, оглянувшись назад, изменилась в лице. Володя вначале не заметил этой перемены. Через пять минут они дошли до автобусной остановки и перешли дорогу почти в том же месте, откуда он начал сегодня свою погоню за незнакомкой. Он обратил внимание, что Инна вдруг стала серьёзна и молчалива.

— Ой, слава Богу, отстал! — пробормотала Инна, обернувшись в очередной раз. Возможно, это вырвалось у неё непроизвольно, будто она говорила сама с собой, забыв о присутствии Володи.

— Кто? — спросил он, посмотрев в ту же сторону.

Он никого не увидел, кроме какого-то мужика торопливо идущего по тропинке в сквере по направлению к станции. Тот был едва различим отсюда, поскольку его скрывал кустарник, высаженный рядами по краям дорожки. Володя вопросительно посмотрел на Инну. Она продолжала идти, не ответив ему, и словно нарочно избегала его взгляда.

— Инна, кто это? — повторил он вопрос.

— А, тип один, — отмахнулась она, явно не желая говорить об этом.

— Тип один! — воскликнула Машка. — Мам, а кто такой «тип»?

— Сколько раз тебе объяснять: нельзя повторять за взрослыми! — раздражённо вспылила Инна.

«Может, это её тайный воздыхатель? — мелькнула у него мысль. — Ну, дела! Вот так Инка! Зато теперь и я раскрыл твой маленький секрет!» Это его развеселило.

— Так, — сказал он, — выходит, не только я по кустам бегаю! У вас тоже есть поклонники?

— Мам, а поклонники — это те, которые поклоны делают, да?

— Я тебе сейчас всыплю! Ты почему меня не слушаешь? Что это такое? — пригрозила Инна любопытной Машутке и с укором посмотрела на Володю.

— О! Видать, дело серьёзное, — произнёс он. — Ладно, молчу.

Он понял, что совершил промах. С его стороны было бестактностью подшучивать над ней и пытаться выяснить что-то в присутствии дочки. Инна ведь ничего у него не выспрашивала про незнакомку!

Она заметила его смущение.

— Это не то, что ты думаешь, — сказала она.

— Почём ты знаешь, что я думаю?

Инна остановилась, воспользовавшись моментом, когда Машка отбежала в сторону, ковыряя прутиком в земле.

— Мы с Игорьком ходили смотреть новую квартиру, — тихо начала она, глядя Володе прямо в глаза, — Нам там всё понравилось. И детский сад в двух шагах, и ему в часть близко ходить. Мы уж обрадовались. Да не бывает добра без худа. Обратно идём — какой-то пьяный мужик пристал. Игорь его отпихивает, а тот, знай своё, лезет! Кое-как от него отвязались. А тут на днях я возвращалась от подруги за речкой, и пошла мимо пожарки через линию, думала срезать. А там такая темнота! Сумерки, а в зарослях уже и не видно ничего! Дома вроде стоят рядом, а пять шагов в сторону — уже потеряться можно! Фонари там горят через один, да и толку от них! «Ну, — думаю, — хоть в кустики присесть — никто не увидит!» Залезла я, огляделась: нет никого. А вот только чутьё, будто кто стоит рядом. Встаю, резко оборачиваюсь, и тут меня чуть инфаркт не схватил: стоит в трёх шагах позади меня мужик. Он, в-общем, своё хозяйство оголил и смотрит на меня очумело. Не знаю, что уж там он делал, а перепугалась я до смерти! Я как припустилась, а он за мной увязался, да ещё хохочет. Вокруг никого, да и его самого не вижу. Только бегу мимо пятиэтажек, где ещё фонари есть, а смех его из-за кустов слышу. Хоть бы один человек попался! Уже возле дома быта, там, где парикмахерская, огляделась — вроде отстал. А он передо мной, как из-под земли вырос! Опять всё себе оголил, смеётся и прыгает вокруг меня: «Вот я! Вот я!» «Господи! — думаю, — Конец мне пришёл! Сейчас прибьёт!» Заорала от страха и бежать. Только он до самой Зелёновки от меня не отставал! Пришла домой, вся дрожу, Игорёк меня успокаивает, хотел уже бежать искать этого маньяка, да я не пустила. Страшно одной! А вдруг он его в подворотне зарежет? Что мне делать потом? Он, по-моему, псих!

— Ты его точно признала? — спросил серьёзно Володя. — Почему не сказала мне сразу? Я бы подстерёг его! Он решил бы, что ты одна, и наверняка бы к тебе полез!

— Вовка! Ты что? — воскликнула Инна. — И не думай связываться! Мне самой от страха не по себе, а ты ещё хочешь нас с Машкой как наживку для него оставить! Я и говорить-то не хочу при ней об этом!

— Да, верно, — сказал он. — Ладно, идите домой.

— А ты куда?

— Прогуляюсь немного.

Он махнул рукой и вскоре исчез за вагонами.

Глава 11

Уже смеркалось, когда Володя вышел со стороны станции к домам на посёлок им. Орджоникидзе, называемый «базой». Инна была права, впрочем, Володя и сам знал, что спрятаться здесь с наступлением темноты проще простого. Деревья и кусты, растущие во дворах домов и у подъездов, представляли собой великолепное убежище для того, кто замыслил неладное. Рева хорошо знал это место ещё с детства, когда он с приятелями любил тут похулиганить. По тропинке, ведущей от железной дороги, он вышел к углу пятиэтажки. Слева от него находился сквер, в глубине которого стоял столик со скамейками, где мужики «забивали козла»⁵⁴. Иногда стук фишек домино об столешницу был слышнее возгласов играющих. За сквером горели огни в окнах девятиэтажного дома, пожалуй, единственного высотного дома здесь. Возле него проходила узкая подъездная дорога с бордюрами. Она также обходила угол пятиэтажки, стоящей в ряд с тремя другими, и шла вдоль них, скрываясь вдали во тьме. Фонари, горевшие над ней, освещали небольшое пространство вокруг. Их свет почти не проникал в заросли и становился совсем тусклым и зловещим во время тумана. Кроны деревьев нависали сверху тёмной завесой и отчасти загораживали собой верхние этажи домов от взора прохожего.

Впрочем, зарослями назвать эти дворы нельзя, поскольку днём они выглядели совершенно иначе. Их оживляли своим присутствием тётки, развешивающие бельё на столбах, мамаши с колясками, дети, играющие в песочнице. Здесь было светло и уютно. Кусты шиповника и розы распускались цветами. Сверху казалось, что всё утопает в зелени и не видно, что творится внизу, лишь крыши домов выделяются отдельными островками.

Володя прошёл дальше к старому двухэтажному дому. Здесь всё погрузилось во мрак. Из какой-то квартиры сверху раздался звук бьющейся посуды и брань. У подъезда Рева заметил женщину с двумя детьми и пожилую тётку, которая качала головой и охала: «Да, что же это творится, а?» Она смотрела на открытое окно, откуда раздавался шум, затем обернулась к приближающемуся Володе, будто ожидая в нём участие. Женщина увела детей в соседний подъезд, а тётка, глядя на них, причитала: «Ах вы, сиротинушки! И нет ведь управы никакой на этих пьяниц!» Она с беспокойством снова посмотрела на окно. Во тьме возле подъезда Рева заметил огонёк чиркнувшей спички. Он подошёл ближе и разглядел невысокого мужичка преклонных лет.

— Огоньку не будет? — спросил у него Володя, доставая сигарету.

Мужичок дал ему прикурить. Рева молча затянулся, выпустил дым и спросил:

— Что за шум?

— Где? А, это! — тот закашлялся. — Да Витёк опять разбушевался! Видать, мало выпил, не пробрало! Он, это, жену свою гоняет. Как напьётся, так и пошла канитель! Сживёт он её со свету когда-нибудь! Почти каждый день колотит! Жалко уж бабу, чем она ему не угодила? Бывает, как заорёт посреди ночи, как резаная! И спать-то мешают!

— Что же она живёт с ним? — спросил Володя.

— Да кто его знает? Может, уйти боится. Отец её, с ними живёт, старый и больной. Куда с ним? Двое мальцов у ней, вот уж нелёгкая им досталась!

Тётка, услышавшая разговор подошла к ним.

— Да что там? — бойко воскликнула она, не скрывая возмущения. — Ночью, иной раз выгонит её из дома по пьяни вместе с детьми. А бывает, и сама с ними бежит из квартиры к соседям, боится, как бы всех не зарезал. Да, точно говорю: он, если что не так — сразу за нож хватается. Топор она от него уж спрятала. В ванной запиралась, а он дверь рубил. Милицию вызывали, так он при них тихий, мол, не было ничего, напраслину наводят, а выпить никому не возбраняется! Она с детьми молчит. Страшится, что он ещё пуще потом взбесится.

— А не чокнулся ли он, в самом деле, раз уж детей не жалеет? — поинтересовался Рева.

— И то верно! — оживился тётка. — Горячка у него! Видано ли, квартиру свою поджигать? А то залезет на стол, зажжёт бумагу, скомканную колбасой, и орёт: «Гори, гори, моя звезда!». А потом бросает её в потолок. Раздевается догола и бегает по квартире! Срам-то какой!

— А ещё, — добавила она тише, — он по ночам по улице голым бегает!

Тётка хихикнула.

— Ну, это уж брехня! — важно сказал мужичок.

— Я вам правду говорю! — воскликнула она сердито и тотчас стала серьёзной.

В этот момент они увидели ту женщину, но уже без детей, которая торопливо вернулась в свой подъезд, стараясь не смотреть на присутствующих.

— Это она из-за отца, — сказал мужик. — Боится, Витька тестя прибьёт. Тот и так уж в синяках.

Когда люди видят вопиющее безобразие, будь то драка или кража кошелька в автобусе, они, прежде всего, спешат оградить от него себя. Чувство самосохранения преобладает у многих над чувством коллективизма. Они, конечно, возмущаются, торопятся поделиться друг с другом эмоциями, словно ограждают себя этим от неприятностей. Но в минуты опасности прячут глаза, стараются скрыться или, по меньшей мере, наблюдать со стороны и не ввязываться в конфликт. Причём, многие понимают, коснись беда их самих, и они окажутся в одиночестве, и будут просить о помощи окружающих, видя лишь сочувствующие лица. В глубине души каждый негодует и жаждет справедливости, но кто же осмелится за неё бороться? Вот и оглядываются по сторонам: может, кто-то рискнёт?

Из окна раздался грохот и чей-то крик.

— Вот, опять началось!

Володя покачал головой: «Они стоят и смотрят! Вот ведь зрелище! А потом обсуждают, другим рассказывают. Бабе и так тошно! На глаза людям показаться стыдно, а помочь и некому! Зато, какие пересуды⁵⁵!»

Он направился в подъезд. Мужичок с тёткой остались стоять в ожидании того, что произойдёт дальше. Заинтригованные решительным видом молодого незнакомца, они с интересом смотрели на разворачивающийся перед ними спектакль. Завтра будет, о чём поговорить!

Володя поднялся на второй этаж и постучал в дверь квартиры.

— Кто там? — спросил женский голос.

— Милиция!

После некоторого замешательства дверь отворилась. На пороге стояла та самая женщина.

— Народная дружина. Что тут у вас происходит? — грозно спросил он. — Откуда такой шум и крики? Почему нарушаете спокойствие!

Воздействовать на неё таким образом не было нужды. И без того запуганная, она отошла в сторону, пропуская вперёд Володю. Он вошёл в коридор с пожелтевшими, исцарапанными и, местами оторванными, обоями на стенах. На кухне горел свет, и он направился прямо туда. Перед ним предстал до того убогий вид обстановки, что он ужаснулся, насколько грязно и бедно живут эти люди! Ржавый капающий кран в мойке торчал прямо из кирпичной кладки в стене! Штукатурка там осыпалась. Плита вся замаслена, засалена непонятно чем. Что-то, похожее на тумбочку, покосившись, стояло под тяжестью немытых кастрюль и сковородок вперемешку с банками с закваской. На полу в углу валяются детские игрушки, грязное одеяло и железная кружка. Потолок местами почернел от огня. И в этих условиях растут дети! У него в коммуналке намного чище и приятней!

Но все эти мысли мимоходом пронеслись у него в голове. Посреди кухни, прямо на полу он увидел пьяного мужика в грязных тёмно-синих трико и майке. Тот лежал с закрытыми глазами и, кажется, спал. В руке он ещё держал пустой стакан, который выпал из ослабленных пальцев и закатился под стол. От этого звука он очнулся, его ввалившиеся глаза лишь едва приоткрылись, и он сделал попытку привстать, но силы оставили его и почтенный Витёк, издав какое-то мыканье, вновь уронил голову на пол.

Володя с минуту стоял и смотрел на него. Мужик был худощав и узкоплеч. Волосы бледно-русого цвета беспорядочными прядями торчали во все стороны. Лицо было худым и небритым. Нижняя челюсть выдавалась вперёд.

— М-да, — сказал Рева, сморщив нос от запаха перегара, смешанного с вонью от давно немытого тела.

Он повернулся к тихо стоявшей в уголке женщине. Она теперь показалась ему ещё ниже ростом, чем на улице. Одета она была в поношенный зеленоватого цвета халат и накинутую сверху кофточку из объеденной молью тёмно-серой шерсти.

— И часто такое происходит? — спросил Володя.

Она молчала, прижавшись к дверному косяку, и тихо вытирала платком нос. Рева даже толком не видел её лица из-за спадавшей сверху копны волос.

— А на улицу он выбегает в таком состоянии?

Женщина неразборчиво пробормотала что-то, всхлипнула и, присев в уголке на стул, уткнувшись лицом в руки, тихо заплакала. Володе стало жаль её. В то же время он не знал, как помочь ей. Ему было неприятно, и он поспешил уйти, чтобы не стоять над душой у горемыки. Сейчас для него даже не имело значения, тот ли это был негодяй, что приставал к Инне, или нет. Теперь Рева сомневался, что алкоголик, пусть даже допившийся до белой горячки, бегал и терроризировал запоздалых женщин видом своих гениталий. Возможно, это делал какой-нибудь маньяк, который вряд ли слыл буяном и пьяницей на людях. Скорее, он был тихоней, придурковатым на вид, человеком незаметным и молчаливым. Вероятно, он разговаривает сам с собой, имеет безобидный вид, и его никто всерьёз не воспринимает, потому что с головой у него не всё в порядке.

Но алкаш, в мыслях Володи, был едва ли не хуже этого маньяка, который, к счастью, пока никого не изнасиловал и не убил. Пьяница ежедневно скандалил и бил своих домочадцев. Дети, лишённые нормального отца, зачастую лишались самого необходимого — еды и крова. Что впоследствии может получиться из них в будущем, если в детстве, кроме побоев и постоянного страха, они ничего не видели? Они могут пройти школу суровых законов уличной жизни, стать нормальными людьми, пусть даже с горьким опытом, или ожесточившимися преступниками. А могут, и вырасти теми самыми тихонями, которые лазят ночью по подворотням, вымещая засевший с детства глубоко в подсознании страх и агрессию на беспечных прохожих. И если кого-то не убьют, то это будет, скорее, исключением из правила, чем правилом.

Выйдя из подъезда, Рева молча прошёл мимо тётки с её соседом по дому, не обращая внимания на их вопрошающие взгляды. Те не могли понять, что он сделал, чтобы утихомирить буяна, ведь ни криков, ни ругани не было слышно.

Рева пошёл мимо магазина через двор школы, но вскоре остановился и прислушался. Ему показалось, что он услышал странный шорох. Неожиданно выскочивший из темноты человек сбил его с ног и удрал, даже не остановившись. Володя тут же вскочил и помчался следом, но спустя каких-нибудь двадцать метров он уже не знал куда бежать. Снова стало тихо. Возможно, настоящий маньяк спрятался где-то рядом, в кустах, но где его искать? А что, если он уже успел смыться в лес? Хотя в этом не было необходимости. Места для укрытия и здесь было предостаточно, и ночная тьма способствовала этому. Володя пошёл дальше. Его охватило досадное чувство, что он упустил беглеца. Впрочем, не надо было забывать и об осторожности. Не исключено, что он наблюдает сейчас за своим преследователем, оценивая опасность поимки. Убедившись, что Рева один, он может запросто напасть на него из-за угла! На крик о помощи вряд ли кто-то выйдет из дома в этот час. Помня об этом, Володя двигался вперёд, не торопясь и прислушиваясь, вглядывался в тёмные углы и заросли. Так он прошёл вдоль пятиэтажки по подъездной дороге, которая примыкала к ещё одной, сворачивающей за старый кирпичный дом слева от него, а справа уходящей метров на пятьдесят до того места, где снова раздваивалась под светом фонаря. По обе стороны от неё стояли высокие деревья со свисающими сверху ветвями, образуя нечто вроде свода тоннеля. Там, из темноты виднелось заросшее здание старой котельной, за ней во мраке тупика находилась помойка.

Володя пошёл налево до поворота. Отсюда также просматривалась дорога в другую сторону, насколько это позволяла видимость. Всё было тихо. Рева решил выйти на проезжую часть у леса, чтобы убедиться, что там никого нет. К ней вела короткая тропинка через двор, упирающаяся в асфальтированную дорожку, идущую прямиком мимо старых домов и дворов, далеко растянувшуюся вдоль всей улицы с растущими по обе стороны кустами и деревьями. Не дойдя до неё, Володя остановился в тени ближайшего дома, фасад которого освещался придорожными фонарями. Он встал, чтобы опорожниться позади этого дома без опасения быть здесь увиденным даже из окон его квартир, поскольку здесь было темно.

Вдруг окно на втором этаже тихо открылось и, кажется, женщина незаметно выбросила что-то на улицу, просунув в проём лишь руку. Тотчас створки опять затворились. Володя стоял пару минут в ожидании, но больше ничего не происходило. Он заметил какое-то движение в соседнем окне, где горел свет. На задёрнутых занавесках перемещались тени. Похоже, что там находилось несколько человек. Были слабо слышны голоса, даже отдельные обрывки разговора, но слов нельзя было разобрать.

Володя подошёл к стене дома, пытаясь разглядеть что-нибудь на земле в том месте, куда должен был упасть выброшенный предмет. Случайно он наступил на что-то мягкое. Он поднял с земли небольшой свёрток, полиэтиленовый пакет, обтянутый резинкой. Отойдя чуть в сторону, к кустам он развернул пакет, в котором оказалась пачка новеньких двадцатипятирублёвых купюр! Сотня шуршащих фиолетовых ассигнаций — две с половиной тысячи! Володя никогда не держал в руках столько денег. Его зарплата составляла сто двадцать рублей с копейками. Он несколько минут смотрел на эти бумажки, слабо различимые во мгле и не мог поверить в то, что это происходит на самом деле. Однако вскоре эйфория уступила место тревожным мыслям. Он смотрел на то окно, откуда были выброшены деньги. Теперь и там горел свет. «Почему их выкинули? — задался он вопросом. — Может, они фальшивые?» Он подумал, что, человек, бросивший их, вряд ли рассчитывал, что их кто-нибудь подберёт. Во всяком случае, он сделал это украдкой, тайком от тех, кто находился в другой комнате. Если кому-то они и были предназначены, то он до сих пор не появился.

Рева решил обойти дом. Двигаясь дальше по тропинке вдоль торца двухэтажного здания, он остановился за углом, заметив за кустами стоявший на обочине дороги напротив подъезда милицейский УАЗик! Кажется, в нём кто-то был. Затем послышались голоса приближающихся людей. Рева постарался скрыться в темноте. Из-за угла вышли два человека в форме. Они зашли за дом, переговариваясь о чём-то вполголоса, включили фонарик и стали ходить возле того места, куда упал свёрток.

Глава 12

Вскоре они ушли. Володя ждал, не выходя из укрытия, пока через десять минут они не уехали на своей машине. Он приблизился к углу дома, и едва успел выглянуть из-за него, как чуть не столкнулся с тёткой в халате, идущей из подъезда ему навстречу. Она озиралась по сторонам и, повернувшись к нему, отпрянула от неожиданности, положа правую руку на грудь. Пробормотав про себя какое-то ругательство, она с недовольным нахмуренным видом прошла мимо. Затем, не останавливаясь, оглянулась на него, смерив подозрительным взглядом, свернула за дом и исчезла в темноте. Рева последовал за ней. Заглянув за угол, он различил во тьме светлое пятно её халата. Она включила фонарик и стала обшаривать то самое место, куда упали деньги. По всей видимости, она же их и выбрасывала.

Неожиданно она заметила его присутствие и выключила фонарь.

— Эй! — негромко позвала она. — Ты что там делаешь?

Как ни странно, на этот вопрос у него не нашлось ответа. Тётка подошла ближе. Она вдруг догадалась, что он тут неспроста.

— Ты чего тут стоишь? — снова спросила она, испытующе глядя на него прищуренными глазами.

Он продолжал молча смотреть на неё.

— Ты что, оглох? Или язык проглотил? Я спрашиваю: чего ты тут делаешь?

— Просто стою, тебе-то что? — наконец сказал он.

— «Просто» — говоришь, — повторила она, усмехаясь и недоверчиво кивая головой. — Ну, конечно. И как давно?

— Да вот, только подошёл.

— Хватит сказки рассказывать! — язвительно сказала тётка. — Ты что-нибудь видел? А? Видел, я спрашиваю?

— Что видел? Где? — невозмутимо спросил он.

— Ты что, за дурочку меня принимаешь? Думаешь, меня можно обмануть? А ну, показывай карманы! — она с решительным видом подошла к нему.

— Эй, гражданочка, полегче! — воскликнул он. — Ты чего так со мной разговариваешь?

— Ах, тебе не нравится, как я с тобой говорю? — сказала она с издёвкой, будто перед ней качал права подросток. — Посмотрите, какой выискался? Ты, щегол, ещё возмущаться будешь! Я тебе повозмущаюсь! Я тебе такое устрою! На всю жизнь запомнишь!

— Ни фига себе, угрозы! И без всякой причины! Что я тебе сделал?

— Выворачивай карманы! — злобно прорычала она.

Рева несколько секунд смотрел на неё в упор.

— Да пошла ты, знаешь куда! — сказал он, повернувшись, чтобы уйти.

Однако настырная тётка схватила его за плечо и резко развернула лицом к себе.

— Что ты сказал, козёл?

Володя собирался ответить в том же духе, но вдруг услышал сзади приближающиеся шаги. Он оглянулся назад. Из тени кустарника появился мужик зрелых лет высокого роста, одетый в тёмно коричневые брюки и пиджак, под которым виднелась светлая рубашка с расстёгнутым воротом.

— Так, что за возня? — спокойно произнёс он, подойдя к ним. Лица его Рева не разглядел из-за слабого освещения.

— Что? — повторил тот. — У нас тут воры объявились? Ты кто таков?

Появление незнакомца было неожиданностью. Вне всякого сомнения, он пришёл на помощь женщине. Но кто он был он сам? Сосед? Создавалось такое впечатление, что он здесь неслучайно. Возможно, нарочно стоял где-то в кустах и наверняка всё слышал. Володя решил, что незнакомец с ней заодно.

— А ну-ка, покажи карманы, — мужик протянул к нему руки.

Володя отстранил их. Ситуация была неприятная. Его принуждали к унизительной процедуре, но бить пока никто не собирался. Несколько секунд он пребывал в нерешительности: дать мужику по морде — тогда начнётся драка, которая может закончиться не в его пользу; а убежать — означало признать себя виновным.

— Нет нужды меня обыскивать, — сказал он и, демонстративно вывернув карманы брюк, показал их с изнанки, ловко удерживая за края большими пальцами рук. — Если бы я что-то ваше взял, то вернул бы или давно уже свалил!

— Или вам это нужно? — спросил он, доставая из куртки засаленную трёшку и ключи от дома. — Извините, больше ничего нет! Хотите проверить?

По их лицам он понял, что они разочарованы.

— А вам, гражданочка, впредь так не следует кидаться на людей! — сказал Володя.

— Ты меня не учи! — отрезала она. — Чего здесь шляешься?

— Где хочу, там и шляюсь, и вы мне не указ!

— Ладно-ладно, ступай себе.

Рева чувствовал себя уязвлённым.

Между тем, он не стал ввязываться в ещё более унизительную перебранку, сопровождающуюся, как правило, взаимными оскорблениями. Он пошёл прочь, обуреваемый мрачными мыслями. «А вдруг это тот самый человек, для которого предназначались деньги?» — подумал он. — «Но почему же он не стоял под окном в условленном месте, а скрывался где-то в тени соседнего дома?»

Володя остановился и достал сигарету. Чиркнул спичкой и закурил. Затем он посмотрел назад, но не увидел на прежнем месте ни тётки, ни мужика. Рева прошёлся дальше вдоль кустов, ещё раз оглянулся и, забравшись в заросли, стал искать место, где спрятал деньги. К своему глубокому удивлению и крайнему огорчению, он их не нашёл, хотя обшарил всю землю под кустом! Он был абсолютно уверен, что положил их здесь до того, как увидел «ментов» с фонариками! Неужели их кто-то отыскал! Но как? Ведь вокруг никого не было. Впрочем, это ему только так казалось. Володю охватило чувство горькой досады. Надо было их сразу взять и уносить отсюда ноги! Найти и снова потерять гораздо хуже, чем не найти вовсе!

Как часто бывает в таких случаях, Володя даже не догадывался, что в тот самый момент, когда он всего лишь ради любопытства решил понаблюдать за тем, что происходит у дома и предусмотрительно спрятал пачку купюр, он принял почти судьбоносное решение. Оно не изменило его жизнь в лучшую сторону, но сохранило её, как таковую.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

45

Лезть «на рожон» означает идти навстречу явной опасности вопреки здравому смыслу.

46

«Кексы», «кекс», «кент», «крендель», «перец», «чувак» — некое общее обозначение человека с пренебрежительным оттенком.

47

«Хлыщ» — примерно, то же, что «кекс», но более негативно. Повеса, бездельник, щеголь, несерьезный человек.

48

«Перо» (жарг.) — нож, кинжал, острый предмет, используемый, как холодное оружие.

49

«Мадера» — портвейн крымский десертный, изначально — португальский (по названию острова Мадейра).

50

«Мокрушник» — убийца, преступник, проливший кровь. «Мокрое» дело — убийство.

51

«Харя» (разг.) — морда, физиономия.

52

«Усекут» — засекут, т.е — заметят.

53

«Чеши» (разг.) — уходи.

54

«Забивали козла» — играли в домино.

55

Пересуды — обсуждения, сплетни.