Путь олигарха Иван Яцук

Иван Макарович Яцук, 2020

Роман погружает читателя в драматическую атмосферу 90-х годов на Украине. Здесь и разрушение привычного образа жизни, и бандитские разборки, и крушение идеалов. Идет борьба добра со злом, в которой присутствует и великодушие, и жестокость, благородство и низость, ненависть и любовь, причем, всякая: любовь высокая и любовь, основанная на расчете, и любовь откровенно продажная. Рождается класс униженных и оскорбленных и слой, из которого выйдут будущие основатели олигархических династий. Содержит нецензурную брань.

Глава вторая

В день приезда киевлян Альбина Николаевна после внепланового «чая» приводила в порядок свою гормональную систему, страдающую от разности темпераментов. Опять все произошло быстро, сумбурно, она только вошла в раж, а Виталий Семенович уже застегивал ширинку, занятый совсем другими проблемами, которые сыпались на него, как из рога изобилия. «Эгоист, — впервые возмутилась Альбина, остывая. — Хоть бы чуть-чуть подумал о женщине. И какого черта лезть ко мне со своими кроличьими замашками? Понятно, у тебя проблемы — ну и носись со своими проблемами, я-то здесь при чем?» — мстительно пронеслось в голове секретарши. Но она тут же пресекла эти крамольные мысли, потому что если она не будет нужна директору в обеденное время хоть иногда, то скоро она не понадобится вообще, так как работы становится все меньше и меньше.

Генеральный приказал пока никого к нему не пускать. Он тоже отдыхал. В пятьдесят лет с гаком после таких « чаепитий» нужен продолжительный отдых. Это тебе не двадцать, когда муха на муху сядет, а у тебя внизу уже все на страже, и ты готов трудиться по-стахановски. А теперь от одной отходишь, как после рекордной штанги. А если жена ночью еще толкнет в бок? А если Вера вспомнит о нем? Ох-хо-хо.

Конечно, он еще боец, и если бы не новые проблемы… ох уж эти проблемы… комом сыпятся… и каждая тяжелее прежней… как все это выдержать? А выдержать надо… надо потерпеть, пока все возвратится на круги своя. Возвратится, обязательно возвратится, никуда ему не деться. Войну выиграли, а с этим не справимся, что ли? Справимся, еще как справимся. А пока надо сжать зубы и работать, работать. Он и с Альбиной этой балуется, чтобы уйти от тяжких мыслей, от сомнений, что режут душу. Пока и она плохо помогает.

В это время киевская делегация появилась на проходной. Командир показал паспорт, сопровождающие тоже. Вахтер долго просматривал документы, сверял фотографии, потом все же пошел к начальнику караула. Существовало негласное указание всячески препятствовать проникновению на комбинат кредиторов — людей шумных, крикливых, мешающих руководству работать. Но толстая золотая цепь и малиновый пиджак, видимо, возымели свое действие. Начальник караула, уже подписывая пропуск, не удержался все же от вопроса:

— Цель приезда?

— Заключение договора о поставках томатной пасты и икры кабачковой, — не моргнув глазом, ответил командир.

— Это хорошо, — одобрительно согласился караульщик. — Можете въезжать машиной: до заводоуправления далеченько.

— Ничего, пройдемся, — сказал глава делегации. — Сделаем, так сказать, экскурсию. Посмотрим, что у вас есть, как вы работаете, надежные ли вы партнеры.

— Ну-ну, пройдитесь, — добродушно напутствовал начальник караула. Он сам нерегулярно получал зарплату и благосклонно относился к тем, кто мог пополнить заводскую кассу.

Неспеша направляясь к заводоуправлению и разглядывая все вокруг, киевляне поражались масштабом комбината. Здания, железнодорожные пути, склады, трубы котелен громоздились, сколько видел глаз. Еще дальше, в перспективе, виделся Днепр, баржи, причалы, огромные резервуары для горючего. «Целый город в городе, — восхищался здоровяк, — что им стоит заплатить какие-то сто тысяч баксов. Раз плюнуть».

Его спутники продолжали молчать, твердо усвоив свое назначение. Черная директорская «Волга» стояла у входа в заводоуправление. В ней сонно дремал водитель, как дремлют все водители начальства. Значит, директор был у себя. Смахивая на какую-то важную делегацию, троица, отбрасывая сверкающие блики от цепи и массивного перстня на пальце руководителя, поднялась сначала на первый, затем на второй этаж, нашла приемную по табличкам, так как до конца обеденного перерыва оставалось еще некоторое время, и в коридорах было безлюдно.

В приемной их встретила нервная, злая Альбина Николаевна, приходящая в себя после исполнения специфических служебных обязанностей и потому не желающая, чтобы кто-то еще нарушал ее недолгие минуты отдыха.

— Товарищи.., — начала она по привычке сухо и неприветливо, но глянув на здоровяка повнимательнее, тут же поправилась, — господа, директор пока не принимает. Вы записывались на прием?

Видя, что «господа» продолжают идти, Альбина резко вскочила и предостерегающе бросилась к двери кабинета, заслонив ее собой. « Я же вам русским языком сказала: директор не принимает, у него тоже обед. И вообще у нас существует запись на прием. Вы кто такие? Вы что себе позволяете? Да я сейчас…я…

Молчальники взяли ее под руки и понесли. И так припечатали к ее рабочему столу, что у Альбины потом два месяца болели кобчик и руки в суставах. От такого неслыханного нахальства секретарша потеряла дар речи и только судорожно глотала воздух рыбьим ртом.

Директор сидел в своем кресле, прикрыв глаза и максимально расслабившись, как рекомендовал ему заводской врач — психотерапевт.

— Кто вам разрешал войти? — не повышая тона, спросил Виталий Семенович расслабленно, надеясь на власть своего голоса. — Могу я, черт возьми, побыть пятнадцать минут один?

— Мы сами вошли, — ответил здоровяк и, ерничая, продекламировал: « как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима».

— Представьтесь, кто такие? — медленно возвращаясь к действительности, и уже более официально и тверже спросил Виталий Семенович, открыв глаза. Внешний вид вошедших тоже произвел на него отрезвляющее впечатление.

— Коммерческий директор фирмы «Главовощсервис» Скляр Олег Владимирович, — представился здоровяк.

— А это кто? — Генеральный хмуро, взглядом Понтия Пилата указал на сопровождающих.

— Это? — фирмач несколько запнулся, потом рукой сделал сложную, неопределенную фигуру, — это… мм… это в моей команде.

–Что у вас ко мне? — Генеральный был уже в рабочей форме. — Присаживайтесь.

— История вопроса такова, — сразу став серьезным, начал руководитель этой наглой делегации. — Три года назад вы, то есть ваш комбинат, купили у нас два импортных томатоуборочных комбайна, посадочную машину и еще кое-что из запчастей на общую сумму сто двадцать тысяч долларов с копейками. Около пятидесяти тысяч выплатили, а последние два года — ни копейки. Наши телеграммы, телетайпограммы, телефонные звонки лично с вами, с вашей бухгалтерией ни к чему не привели. Деньги эти не наши, мы сами одолжились у частных лиц, а вы сами знаете, как рассчитываются за частные деньги, — в голосе фирмача уже звучали металлические нотки, окончательно согнавшие с директора обеденную дрему. — Я уполномочен получить полный и окончательный расчет, — фирмач костяшками пальцев постучал по обрезу стола, — слышите? — полный и немедленный. Любыми средствами. Подчеркиваю — любыми.

« Черт возьми, как они попали ко мне? Что за идиотская охрана? Сколько можно инструктировать? Выгоню всех в шею. Где служба безопасности? Почему не предупредили? Теперь отдувайся наедине с этими урками», — пронеслось в директорской голове а вслух он сказал, уже поднаторев в подобных разборках: — Так в серьезных переговорах не делается. Надо было нас предупредить о своем приезде (« наезде!»). Мы бы подготовились основательно. Сейчас нет ни главного бухгалтера, ни юриста — они оба в налоговой. Но если мне не изменяет память, у нас не было договора с «Главовощсервиом», мы работали с другой организацией.

От прежнего благодушия фирмача не осталось и следа. В продолжении разговора его лицо постепенно багровело, и когда директор закончил, киевлянин вдруг хватил огромным своим кулаком по столу и рявкнул:

–Порядочные партнеры платят вовремя, а как поступают с непорядочными, читайте в газетах. Когда будут бабки?

— Мужики, мы же не в притоне… Я — Генеральный директор государственного предприятия, я…

— Что ты мне мозги пудришь? Какого государственного? Ты хоть вывеску свою читал?

— Ну полугосударственного, акционерного, — поправился директор. — Это значения в данном случае не имеет. Трудовой коллектив владеет большей частью акций, а это почти то же самое, что государственное. — В голове же Виталий Семенович с досадой подумал: «Надо тревожную кнопку поставить. Такие разговоры теперь не раз еще будут».

–Серега, Руслан, — скомандовал фирмач.

Тот, кто Серега, встал и подошел к двери. Другой вынул пистолет, показавшийся огромным, и положил на стол.

— Ребята, может, поможем директору застрелиться, — без тени юмора предложил киевлянин. — Так сказать, под тяжестью финансовых проблем трудового коллектива. А мы подтвердим наличие факта, а?

Тот, что Руслан, стал платком протирать рукоятку пистолета.

Тут уже взбеленился директор. Все-таки он был не робкого десятка.

— Кого вы пугаете, е вашу мать? Я не боюсь умереть, вы о себе лучше позаботились бы. У меня головорезы почище вас, Афган прошли, дворец Амина штурмовали. Или будем разговаривать нормально, или вон отсюда, чтоб ноги вашей здесь больше не было.

В это время стали стучать в дверь. Это Альбина почувствовала что-то недоброе, и в ней проснулось служебное рвение, заставляющее подчиненных ставать горой за своего шефа.

— Откройте дверь. Я сейчас охрану вызову.

Фирмач, видимо, тоже понял, что дело зашло слишком далеко, и мигнул Сереге. Тот отступил от двери, и Альбина едва не упала в кабинет.

–Что здесь происходит? — крикнула она, оглядывая комнату.

Директор, живой — здоровый, только с красным лицом стоял за своим столом. Секретарша стремительно подошла к нему и прошептала:

–У них…там…автоматы в машине, гранаты и ящики с патронами, — и по-воински вытянулась, готовая выполнить любое указание директора и костьми лечь за него, если потребуется.

— Все в порядке, Альбина Николаевна, все в порядке. Пригласите Веру Феликсовну, пожалуйста, — и подмигнул. Альбина все поняла.

— Разрешите позвонить, — сказал фирмач и не ожидая согласия, подошел к телефону и стал звонить.

— Анатолий Иванович, добрый день. Я от Николая Сергеевича из Киева. Вы в курсе? понятно. Так вот мы уже на консервном, у Виталия Семеновича, а он плохо себя ведет. Как быть? Даю трубку.

Фирмач передал трубку директору. Тот уже догадался, что на связи губернатор.

— Добрый день, Виталий Семенович, как здоровье? Ну и хорошо. Что ты так невежливо обращаешься с гостями? Должны деньги — рассчитайся, в чем вопрос? — губернатор минуты две слушал из вежливости доводы Виталия Семеновича, потом отрубил: — Ты меня не грузи, у меня своих забот по горло. Должен — отдай, тем более, что они даже проценты и штрафы с тебя не берут. Не можешь, не хочешь, не умеешь — уходи тогда к хренам, есть кому заменить. Мне звонили из Киева — сам знаешь откуда, просили помочь, а завтра мне надо будет просить у них помощи для области. Так что не выпендривайся. Завтра к вечеру доложи о результатах. Будь здоров, — трубка загудела.

Некоторое время генеральный тупо смотрел на телефон, как будто хотел послать его подальше за такие речи. Но телефон был бессловесным предметом — это раз, а второе, он, как сын за отца, не отвечал, что передают через него такие безответственные люди, как губернаторы. Поэтому Виталий Семенович оторвал взгляд от телефона и в задумчивости прошелся по кабинету.

— Как вас? Олег Владимирович? Извините, не запомнил. Так вот, Олег Владимирович, еще раз повторяю: я не против. Если наши юристы, действительно, подтвердят, что никаких разночтений и разногласий нет, мы расплатимся. Не сразу, конечно, по частям. Сейчас нам кровь из носа надо подготовиться к новому сезону: закупить жесть, сахар, специи, расплатиться за прошлый год по сырью, иначе нам никто больше не привезет овощи. А когда начнем реализовывать произведенную продукцию — тогда и рассчитаемся. Не торопите нас, не рубите курицу, которая несет золотые яйца.

— Не знаю, куда вы складываете золотые яйца, но нас такой вариант не устраивает, — жестко и однозначно ответил Олег Владимирович. — У вас свои проблемы, у нас — свои. Сами знаете, как растет инфляция, как стоял доллар два года назад и теперь. Вы понимаете, что с каждым днем вам придется платить все больше и больше? Доллар продолжает расти, а мы с вами ведем расчеты только в валюте.

В кабинет стремительно вошла Вера Феликсовна. Секретарша уже доложила ей о накаленной обстановке в кабинете. Директор невольно вздохнул с облегчением.

— Вера Феликсовна, мы должны фирме…как ее…подскажите… — обратился Виталий Семенович к фирмачу и, получив ответ, продолжал: — фирме «Главовощсервис»?

— Да, должны, — с деловой определенностью, но без тени вины и безнадеги ответила Вера Феликсовна, и ее спокойный, уравновешенный тон еще больше успокоил и обрадовал директора. Казалось, Тоцкая знает выход из положения, и это вселяло надежду не только в данном случае. А заместитель продолжала: — Задолженность в пределах семидесяти тысяч долларов, точно сейчас не помню.Но здесь есть некоторые юридические вопросы: дело в том, что эта фирма — не прямой хозяин оборудования. В настоящее время проблема вроде бы снята, но надо еще уточнить у юристов. И можно уже вести расчеты. Но денег, сами знаете, ек.

— Ну вот, я же помню, что были проблемы по вашей фирме, — обрадовался Виталий Семенович. — Так что, ребята, вы оружием раньше времени не бряцайте. Давайте договоримся: завтра с утра будут главный бухгалтер, начальник юротдела, я, Вера Феликсовна, и где-то в районе 11часов мы комплексно обсудим этот вопрос. Устроит вас такой вариант? — Виталий Семенович уже полностью владел ситуацией и смотрел на киевлянина несколько снисходительно. Тот молча кивнул головой. — А теперь, Вера Феликсовна, организуйте гостям обед, ночлег, досуг и так далее. А у меня еще много другой работы.

В это время в кабинет зашел и начальник службы безопасности комбината Сидоренко Александр Захарович — армейский полковник в отставке, лет сорока пяти, черноволосый, чуть выше среднего роста, с мужественным, суровым лицом аскета.

— Виталий Семенович, все в порядке? — спросил он, покосившись на сидящих за столом киевлян.

— Все в порядке, Александр Захарович, — с нажимом на каждое слово сказал директор. — Вы останьтесь, все остальные свободны.

Выходя из кабинета, фирмач размышлял, как поступить дальше. Наездом вопрос решить не удалось. Теперь надо было подумать о собственной безопасности. Провинция есть провинция, тут у них свои правила, тоже стреляют, будь здоров. Тихо уберут — и кто там будет разбираться что и как. Не проще ли под удобным предлогом возвратиться к машине и дать ноги? Но тогда прощай денежки, а без них ухлопают уже в Киеве.

Нет, надо здесь спасать ситуацию. С запугиванием директора они перегнули. Он не из пугливых, и то, что они разошлись добром, еще ни о чем не говорит, неизвестно, как директор отнесется к случившемуся, не зря оставил у себя какого-то начальничка, видно сразу, что из военных. Губернатор, хоть и надувает щеки, но в настоящее время мало что решает в денежных вопросах. Директор весьма прохладно отнесся к его требованию. Ладно, попробуем быть паиньками.

Вера Феликсовна распорядилась, как положено. Гостей накормили до отвала, напоили, машину поставили в отдельный бокс, ключ от него отдали водителю, чтоб любители поживиться, которые есть везде, не поснимали дорогие импортные запчасти.

Приезжим выделили три номера в заводской гостинице. Олег Владимирович, прощаясь с Тоцкой, на всякий случай предложил поужинать в его номере, на что она, кокетливо улыбнулась и сказала, что еще не пришло время ужинать при свечах, а сейчас их ждет директорский катер и прогулка по Днепру. «А завтра зайдите ко мне на часик раньше, побеседуем», — добавила она со значением. На том они и разошлись ко взаимному удовлетворению.

Войдя в свой номер, киевлянин был удивлен здешним сервисом: импортный холодильник, цветной телевизор последней модели, сантехника высшего класса, толстые шерстяные ковры на полу, картины, видимо, местных мастеров, но очень хорошего уровня — такое и в столичных отелях не всегда встретишь, а уж о всяких местечковых гостиницах и говорить нечего — везде развал и запустение. Тут же через две комнаты — плавательный бассейн с чистейшей голубоватой водой. « Живут же люди, — с некоторой завистью подумал Скляр,–и все за государственный счет. А у тебя жизнь то и дело на кону: сегодня ты пан — завтра пропал».

Олег Владимирович быстро переоделся в спортивный костюм, сунул в карман золотую цепь, — носить ее уже не было смысла, но и оставлять в чужом номере опасно — подождал своих, тоже одетых по-людски, и вслед за провожатым пошел на причал, где их ожидал белоснежный катер-красавец, который заводчане называли адмиральским.

Потом была изумительная, освежающая прогулка по Днепру с его чудесными затоками и заливчиками, вербами и осокорами над водой, белыми лилиями и кувшинками, пением непуганных птиц и их плавающими выводками, а еще были шашлыки, уха из осетрины, каховский коньяк из тех, что делают для себя, первые арбузы, персики с кулак величиной и соком, который течет при малейшем прикосновении губ; рыбец и тарань с густым оранжевым жиром.

О деле старались не говорить, хотя для понтов Скляр все-таки ввернул в разговор несколько известных киевских имен. Все пропустили это вроде бы мимо ушей. В общем, в гостиницу Олег Владимирович со товарищи попал в одиннадцатом часу ночи. На этаже их встретила ночная дежурная — молодая женщина лет тридцати с гладко причесанными русыми волосами, собранными сзади в большой жгут, с чистой, свежей кожей, с носиком уточкой. с легкой сутулостью неуверенного, робкого человека, с грустным, можно даже сказать печальным лицом, и большими серыми, глубокими глазами. В ней не было бойкости и уверенности давно работающего здесь человека, чем отличаются профессиональные горничные в городских гостиницах.

— Погуляли, — то ли спросила, то ли подтвердила с неловкой улыбкой женщина, — правда, хорошо у нас?

— Отлично, — согласился Олег Владимирович, останавливая на ней долгий взгляд пьяного мужчины.

Женщина, смутившись, отвела глаза.

— Что-то не так? — спросила она, глядя в сторону.

— Все так, все нормалек, — поспешил заверить ее Скляр, продолжая ее рассматривать и хмельно прикидывая, под каким предлогом пригласить ее в номер. Он был, конечно, пьян, но все равно очарование этой женщины его удивило и сразило. Была в ней особенная приятная скромность, подкупающая незащищенность семейной неизбалованной женщины, тихая, неброская миловидность и задушевность.

Скляру было немного за тридцать, но и он уже не раз встречал людей, к которым чувствуешь невольное, необъяснимое расположение, будь то старушка, вся белая, но с добрым, светлым лицом или зрелый мужчина с лучиками морщин у глаз, или молодой парень в обаянии своей молодости и внутренней чистоты, или девушка, с которой достаточно переброситься парой слов, чтобы от общения с ней осталось теплое чувство и желание еще раз встретиться.

То же самое почувствовал Скляр к этой незнакомке. Но к этому добавилось дикое, необузданное желание ласкать, тискать, обладать ею, непонятное даже ему самому. Может, здесь сказалось десятилетие его неосознанных поисков единственной своей женщины, с которой можно было бы легко и просто жить. То, что он был женат, ничего не решало.

И вот, кажется, перед ним стояла она — определенно она. «Наверно, с коньяком переборщил», — подумал про себя Скляр насчет своих мыслей и ощущений, а вслух спросил:

— У вас минералка есть?

— К сожалению, нет, — застенчиво и виновато ответила дежурная, которой было строго приказано максимально удовлетворять запросы очень ценных для комбината постояльцев. — Могу вам водички холодной принести, родниковой. Нам специально привозят. А буфет уже не работает. Как я, глупая, не предусмотрела, — сказала она с искренней досадой.

— Ничего, ничего, водичка тоже сойдет, — поспешил заверить ее гость. — И не переживайте понапрасну. Только занесите минут через пятнадцать, пока я приведу себя в порядок.

— Хорошо. Вера Феликсовна меня предупредила, чтобы мы уделили вам особое внимание, но я ко всем отношусь одинаково; хочу, чтоб всем было хорошо.

« Вот и отлично, — пьяно подумал Скляр и вспомнил слова Тоцкой, что ему будет с кем проводить досуг. — Неужели они и этот пункт продумали и подсунули такую симпатичную барышню? Как все же у них все продумано и предусмотрено. Умеют работать с клиентами — ничего не скажешь».

Войдя в номер, Олег Владимирович размеренно, неторопливо, как подвыпивший, но умеющий держать себя человек, разделся, освежился под душем и с удовольствием растянулся на прохладной широкой кровати. « И эту деталь учли», — лениво отметил он, устав восхищаться обслуживанием. Клонило в сон, но молодость есть молодость. Какой сон, если тебя ожидает приключение. Скляр опять представил лицо дежурной с ее горестным очарованием, и все мужское опять в нем восстало, словно он был неопытный юноша или, наоборот, заядлый бабник. Ни того, ни другого он в себе не ощущал, но какой-то голос свыше как будто шептал ему: «Это она, это твоя женщина». И Олег с удивлением и любопытством ожидал ее появления, еще сам не зная, что он будет делать и на что способен.

Прошло, наверно, с полчаса. Скляр все же начал клевать носом, когда в дверь осторожно, робко постучали.

–Можно войти?

–Не можно, а нужно, — крикнул Олег, мгновенно встрепенувшись и стряхивая с себя сонливость.

Дежурная вошла с графином воды. Походка у нее была легкая, плавная, трогательно деликатная. Она как будто не желала обнаруживать свое присутствие.

— Ой, какой вы… — женщина отпрянула, увидев гостя раздетым до трусов.

— Какой? — быстро спросил Олег, не считая нужным прикрываться.

Она сперва замялась, не находя нужного слова и стыдясь.

— Крепкий, — сказала она с легкой улыбкой.

— На здоровье пока не жалуюсь, — ответил Скляр и добавил, настраивая разговор на игривый тон, — можешь сама убедиться, — он напряг мышцы, показывая свою богатырскую мускулатуру, действительно, очень эффектную и убедительную, о чем ему не раз говорили женщины. Но дежурная этот тон не приняла, поставила графин на стол и собралась уходить.

— Как тебя зовут? — опять развязно спросил Олег.

–Ольга.

— А меня Олег, — представился гость и тут же добавил: — Оля, подожди, — он легко вскочил с постели, чувствуя, как нарастает желание, с которым он не мог справиться, как ему до боли в висках хочется обнять это хрупкое тело, тискать, как тискают малыша в приливе родительских чувств. И в то же время хотелось обладать ею как женщиной. — Я хочу тебе что-то сказать, — он в несколько быстрых шагов, почти прыжков, оказался возле нее, подхватил на руки, как ребенка, бросил на кровать и тут же накрыл всем своим могучим телом. «Что вы…что вы делаете?!» — беспомощно стонала женщина и била кулачками ему в грудь. А он уже зверел…

Тут в дверь опять постучали, только коротко и бесцеремонно, и в комнату вошел один из спутников Скляра.

–Олег Владимирович, вы… — он увидел клубок тел на постели и попятился, — извините, я потом…

Скляр на мгновение отвлекся на него, в бешенстве глянул, но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Ольга неожиданно сильным толчком опрокинула его и кинулась к выходу. Но не успевший уйти молчун преградил ей путь.

— Олег Владимирович, она вас обидела? — с лакейской услужливостью спросил он, крепко держа Ольгу в руках.

Мгновенно остывший Скляр устало махнул рукой:

— Пусти, — откинулся на подушку и почти мгновенно уснул.

— Жаль, — сказал парень, нехотя отпуская Ольгу, — может, тогда зайдешь ко мне?

Она полоснула его ненавидящим взглядом и молча ушла.