Путешествие за смертью. Книга 2. Визитёр из Сан-Франциско

Иван Любенко, 2022

В детективное агентство Клима Ардашева в Праге явился американский миллионер Джозеф Баркли. Посетитель жалуется, что ещё в Нью-Йорке подвергся шантажу и вымогательству со сторону некоего Морлока. Злоумышленник прислал банкиру прейскурант жизни на ближайший месяц. Джозеф Баркли просит отыскать преступника, начавшего смертельную игру теперь и в Европе. Как удаётся Морлоку убивать на расстоянии? В этом предстоит разобраться частному детективу Климу Ардашеву, продолжающему одновременно заниматься расследованием контрабанды царского золота через Таллин и Стокгольм.

Глава 2

Визитёр

В комнате для гостей на диване сидели двое молодых людей и дама, а третий, лет пятидесяти, с усами пирамидкой и вполне заметным животом, утопал в кресле. При появлении Клима Пантелеевича он поднялся последним.

— Рад приветствовать вас, господа, — на чистом английском выговорил частный сыщик.

— О! Ваш британский лучший моего! — обнажив золотой рот, воскликнул толстый незнакомец и протянул руку:

— Джозеф Баркли, банкир из Сан-Франциско.

— Клим Ардашев — частный сыщик.

— А это мои спутники, — пригладив редкие волосы, цвета слабого чая, продолжил визитёр.

Указывая взглядом на брюнетку лет двадцати двух, в чьей крови, несомненно, была примесь исконных жителей американских прерий, он представил:

— Мисс Лилли Флетчер — моя стенографистка, переводчик и секретарь. Говорит на трёх европейских языках. Чешского не знает, но здесь нам вполне хватает и немецкого. Остальные, надеюсь, представятся сами.

— Эдгар Сноу помощник мистера Баркли, — застенчиво прогундосил несколько нескладный молодой человек в пенсне, лет двадцати восьми.

— Алан Перкинс, — отрекомендовался второй, чуть постарше и потучнее, но тоже без бороды и усов, с рыжей шевелюрой, похожий на ирландца. — Я историк, специалист по генеалогии. Результаты моих изысканий есть в «Готском альманахе»^[3].

— Прошу садиться, господа. Чем могу служить?

— У вас тут курят? — рассматривая носки своих лакированных туфлей, осведомился банкир.

— Да, конечно. Пепельница перед вами.

— Отлично, — гость достал из туба сигару и закурил.

В комнате возникло облачко сизого дыма, напоминающее дамское лицо в профиль, которое вдруг стало бесформенным и утекло в открытую форточку.

Насладившись табаком, Баркли спокойно изрёк:

— Сэр, я хотел бы дискретно обсудить одно дельце.

— Я вас внимательно слушаю.

— Надеюсь, вы серьёзный человек и не будете его лансировать.

— Безусловно.

— Меня хотят убить.

Он вынул из внутреннего кармана сложенную бумагу и бросил на кофейный столик.

— Полюбуйтесь.

Ардашев не шелохнулся.

Помощник тотчас вежливо развернул лист и протянул Ардашеву.

Взяв в руки бумагу, Клим Пантелеевич удивлённо вымолвил:

— Господи, такого я ещё не встречал.

— Вот-вот! — кивнул американец. — Занятная чертовщина. Не стесняйтесь, читайте вслух. Мне так будет легче объяснить некоторые моменты.

Частный сыщик прочёл:

— «Сэр, у меня для Вас плохие новости!

Прейскурант жизни мистера Джозефа Баркли и его окружения на август месяц 1920 года»:

1) Тридцать один день жизни мистера Баркли — $31000.

2) Тридцать один день жизни горничной Бетти — $1200.

3) Тридцать один день жизни любимого пекинеса миссис Баркли — $3000. Итого: $ 35200.

В случае полной оплаты — скидка 10 процентов. Чек на предъявителя должен быть доставлен в конверте с надписью «От м-ра Баркли для м-ра Морлока» в бар отеля «Галифакс» (в Нью-Йорк) не позднее 1 августа сего года. В случае отсутствия чека, или получения меньшей суммы, у Вас возникнут неприятности. С надеждой на взаимопонимание, всегда Ваш Морлок».

— Как вам? — спросил гость. — Разве не хамство?

— Вы имеете в виду, что собака дороже горничной?

— Да нет. Здесь он прав, — рассмеялся американец. — Собаку любил не только я, но и моя жена, а горничную — только я. Я насчёт денег. Не много ли он захотел? Как считаете?

— А это не розыгрыш?

— Я тоже сначала подумал, что кто-то провернул дурацкую шутку, — откинувшись в кресле, проронил Баркли. — И через пару-тройку дней забыл о письме. Естественно, жене — ни слова. Как-то утром она отправилась за покупками и взяла с собой Боя — нашего пекинеса. И чёрт её дернул привязать пса на улице у дверей модного магазина. Марго потом мне доказывала, что она его прекрасно видела через витринное окно, он сидел смирненько и глазел на неё через стекло. Но вы же понимаете, что бывает, когда женщины оказываются в магазине одежды! Бесконечные платья, кофточки, блузки, примерочные, зеркала… Словом, когда она вышла, наш малыш, свесив голову, и, высунув язык, болтался на собственном поводке, как на виселице. Утром я получил второе письмо. Вот, сударь, полюбопытствуйте.

Американец вынул листок, развернул и вежливо протянул Климу Пантелеевичу. Тот прочёл:

— «Сэр, у меня для Вас плохие новости! Вернее, одна плохая, другая хорошая. Как водится, начну с плохой: вчера Ваша псина издохла в страшных муках. Хорошая новость: теперь сумма Вашего долга уменьшилась и составляет лишь 32 200 долларов. Десятипроцентная скидка по-прежнему действует. Условия прежние. С надеждой на Ваше благоразумие, всегда Ваш Морлок».

— И что же потом?

— Я обратился в полицию, но они сказали, что смерть собаки, удавившейся на запутанном поводке — не их дело, а вопрос к хозяйке. Мол, надо было лучше следить за питомцем. И вообще, они предположили, что это могут быть проделки детворы.

— А как же угрозы вам и горничной?

Баркли положил сигару и ответил:

— Посчитали это злой шуткой. Скажу честно, они меня убедили, и я успокоился. Но уже на следующий день случилась беда. К жене явился посыльный и вручил пачку интимных фотографий. Шантажист, отыскав щель в портьерах моего кабинета, делал снимки снаружи через окно. Этот мерзавец снял, как я кувыркался с моей горничной, милой шоколадкой Бетти.

Баркли метнул взгляд на спутников и те, точно по команде, потупили очи долу.

— Марго страшно ревнивая. Она тут же залетела на кухню и, схватив нож, ударила служанку. Слава Богу, ничего страшного. Так, царапина. Моя сладкая половинка теперь сидит под залогом, точно мышь в банке, и ревёт, как белуга. Оно и понятно — скоро суд. Я пригласил лучших адвокатов. Бетти, получив от меня кучу денег, согласилась дать показания, что она якобы давно дразнила Марго, намекая на нашу близость. Так научили защитники, чтобы доказать состояние аффекта супруги и разжалобить присяжных. Надеюсь, я доходчиво объясняю эти мудрёные уловки пройдох-адвокатов?

— Вполне, — сардонически улыбнувшись, ответил Ардашев. — Вы так не любите адвокатов?

— А за что их любить? Хотя они всё равно лучше, чем доктора. Адвокаты просто грабят, а врачи сначала грабят, а потом ещё и режут на операционном столе.

— Вполне резонно, — улыбнулся Ардашев.

— И что, вы думаете, было дальше?

— Смею предположить, что вы получили третье письмо.

— Верно!

Из бокового кармана пиджака американец выудил третий, изрядно помятый листок и, разгладив на столе, вручил его Климу Пантелеевичу.

Сыщик зачитал вслух:

— «Сэр, у меня для Вас плохие новости! В данной ситуации я проявляю к Вам снисхождение. Будем считать, что с горничной я расправился. Вы остались один. Правда, и августовских дней всё меньше. И кто знает, когда с Вами может приключиться беда? Сами понимаете, скидки больше нет, но у Вас всё ещё есть шанс дожить до конца этого месяца. Поторопитесь. Скидка больше не действует. Прошу оплатить счёт на $31000. Место и способ оплаты — прежние. С надеждой на Ваш здравый рассудок, всегда Ваш Морлок».

— И что дальше?

— Естественно, я не на шутку испугался, и, в тайне от детективов, послал этому выродку чек на две тысячи долларов в бар отеля «Галифакс», чтобы он отстал. Кстати, что за гнусное имя — Морлок? — брезгливо скривился банкир и сунул в рот потухшую сигару. — Я никогда его раньше не слыхал.

— Морлоки — злобные подземные существа-каннибалы из романа Герберта Уэллса «Машина времени», — пояснил Ардашев.

— Вот оно как! Этот прохиндей ещё и книжки читает!

— Однако, сэр, чем я могу вам помочь? — с недоумением осведомился Ардашев.

— Я хочу, чтобы вы нашли подлеца.

— Как вы себе это представляете?

Американец пожевал сигару и, глядя в глаза собеседнику, вымолвил:

— Очень просто. Вы поедете со мной в Нью-Йорк, или Сан-Франциско, или в Чикаго, или даже к чёрту на рога, и отыщете Морлока. Я выпишу вам чек с четырьмя нолями с учётом любого аванса, даже стопроцентного, не считая командировочных расходов класса люкс. И премию выплачу. Назовите только сумму.

— Положим, гонорар у меня всегда в виде стопроцентного аванса. Премии я не обсуждаю. Это сугубо личная воля клиента. Тем не менее, даже если бы мы с вами договорились, я бы всё равно не принял ваше предложение до тех пор, пока не услышал бы от вас правдивого ответа всего на один вопрос: зачем вам нужен я, если в Северо-Американских Соединённых Штатах на каждом углу по детективному агентству, включая предприятие мистера Пинкертона?

— Я уже к ним обращался. Знаете, что мне посоветовали эти хвалёные сыщики?

— Интересно, — детектив вопросительно вскинул брови.

— Нанять круглосуточную охрану и провести тревожный телеграф в их офис. Я согласился. И что вы думаете? Знаете, каков результат?

— Да, — Ардашев посмотрел на собеседника со снисходительным превосходством, — показывайте четвёртое письмо.

Баркли потянулся было к карману, но вдруг, точно обжёгшись, одёрнул руку.

— Я его не взял с собой. Оставил в отеле. Мы поселились в «Де сакс». На той бумажке много всякого бреда нацарапано. Он не успокоился. Кстати, голова моего помощника на сентябрь месяц оценена в пять тысяч долларов. Поверьте, его мозг стоит дороже. Эдгар говорит свободно на шести языках и ещё на четырёх читает.

Он повернулся к молодому человеку и спросил:

— Эдгар, сколько будет триста сорок пять умножить на двести девяносто?

— Сто тысяч пятьдесят, — спокойно ответил Сноу.

— Но и это не всё! Он помнит названия всех железнодорожных станций и полустанков Америки. Представляете? Мой помощник держит в уме места добычи нефти на территории США и знает объём каждой скважины. Он может назвать стоимость драгоценных металлов и алмазов на Нью-Йоркской, Лондонской, Берлинской, Стокгольмской и Парижской бирже по любому курсу.

— Скажи, Эдгар, — не унимался банкир, — сколько стоит сегодня золотой царский рубль на Нью-Йоркской бирже по курсу, например, шведской кроны?

— Сегодняшние котировки я ещё не видел, но вчера в Нью-Йорке за один золотой царский рубль давали 2,35 шведских кроны.

— Видите, господин Ардашев? Вот поэтому я и не стал рисковать жизнью этого уникального человека и прихватил его в Швецию.

— Простите?

— В Прагу мы приехали из Стокгольма. Устали, как черти. У нас были очень трудные переговоры, — пояснил американец и, укоризненно посмотрев на историка, добавил: — В то же самое время пока мы там корпели над контрактами, наш генеалогический гений за целую неделю так и не удосужился подготовить нужные документы.

— Я здесь всего пять дней, мистер Баркли. И два дня из пяти архив не работал, — сухо отрапортовал мистер Перкинс. — Мне осталось лишь получить некоторые доказательства и потом, после нотариального удостоверения копий, сведения будут поданы в «Готский альманах».

— Видите ли, господин Ардашев, Алан уверен, что мои дальние предки ведут свой род от чешского короля, — гордо пояснил гость.

— И от какого же именно? — полюбопытствовал детектив.

— От этого… как его… всё забываю… — замялся Баркли.

— От Вацлава IV, — пришёл на помощь историк.

— Да, интересный был монарх, — с улыбкой проговорил частный сыщик. — От неминуемой гибели его спасла молодая банщица.

— Какая ещё банщица? — встрепенулся Перкинс. — Откуда вы это взяли?

— Господа, мне не нужна банщица! — взмахнул руками банкир.

— Эту историю знает каждый пражанин, — начал рассказ Клим Пантелеевич. — В те времена у этого чешского самодержца не ладились отношения с земскими управляющими. Знать упрекала короля, что он не обращал внимания на их советы и ставил во главе королевских управ только своих фаворитов. Когда конфликт достиг апогея, дворяне обезоружили охрану правителя и бросили последнего в каменный мешок Староместской ратуши. Но пойти на убийство монарха они не решились. Просидев в темнице пять месяцев, государь начал требовать от тюремщиков посещения городских бань у Карлова моста. Лето в ту пору было жарким, и стражники смилостивились. После купания Вацлав с помощью молодой банщицы сумел забраться в лодку, переплыть Влтаву и сбежать в лес к своему стороннику. Позже, он уладил конфликт с восставшими дворянами и вернулся на трон. За бескорыстную помощь помазанник Божий осыпал Зузанну золотыми монетами и подарил ей новые бани, построенные на месте старых, откуда он совершил побег. Кроме того, на своде Староместской мостовой башни по его велению выбили портрет Зузанны.

— Интересная легенда. Это меняет дело. Я подозреваю, что банщица была очаровательна, — улыбнулся банкир и зажёг сигару. Насладившись дымом, он спросил:

— И всё-таки, вы принимаете моё предложение?

— А позволите ещё один вопрос?

— Конечно.

— Как вы меня нашли? По рекомендации?

— Для вас это имеет значение? — удивлённо подрожал бровью визитёр.

— Безусловно.

— Хорошо, я расскажу. Здесь нет никакой тайны. Вчера я встречался с управляющим из «Легиа-банка». Мы партнёры. И в двух словах я поведал ему о Морлоке. Он порекомендовал обратиться именно к вам. Пан Шип убеждал меня, что у вас лучшее сыскное агентство не только в Праге, но и во всей Чехословакии, а, возможно, и в Европе.

— Благодарю за добрые слова. Вы ещё долго собираетесь здесь находиться?

— Дней пять буду в Праге точно. Я веду здесь переговоры о покупке нескольких аэропланов «Фарман Ф-60 Голиаф», и отправке их в США сначала поездом до Роттердама, а потом пароходом. Чехи преуспели в переделке французских бомбовозов под пассажирские аэропланы. Война закончилась. Гражданская авиация набирает обороты. Авиаторов в моей стране хватает. Ещё в мае восемнадцатого года появилась авиапочта между Вашингтоном и Нью-Йорком с посадкой в Филадельфии. Прошло два года и теперь из Нью-Йорка в Сан-Франциско тоже возят почту на аэроплане. Правда, пока ещё с тринадцатью промежуточными посадками. Но авиакомпания «Линес Фарман» в прошлом году выполнила рейс из Брюсселя в Париж на «Голиафе». С марта этого года открыта линия между Лондоном и Парижем. Эксплуатировать эти аэропланы на европейских линиях начала французская авиакомпания «Гранд Экспресс Аэриэн». Надеюсь заключить контракт на десять-двенадцать пассажирских аэропланов этой фирмы.

— Очень удачная машина, — кивнул Ардашев. — В прошлом году газеты писали, что французский лётчик лейтенант Боссутро установил три рекорда. Первого апреля с четырьмя пассажирами он поднялся на «Голиафе» на высоту шесть тысяч двести метров, затратив на это всего один час пять минут. Третьего апреля он забрался на ту же высоту, но уже с четырнадцатью пассажирами, а пятого мая поднялся на пять тысяч метров, имея на борту двадцать пять человек.

— Совершенно верно! А как не вспомнить прошлогодний полёт из Парижа в Дакар? С дополнительными баками и восемью членами экипажа они были вынуждены сесть на песчаном пляже, не дотянув до Дакара всего двести пятьдесят километров. И всё из-за течи в радиаторе.

— Помнится, я читал, что механик, обвязавшись верёвкой, вылез на крыло, и попытался устранить неполадку. Но его попытка оказалась тщетной, двигатель всё равно перегревался.

— Герой! Потому и пришлось идти на посадку. Французы обещают произвести улучшения: заменить радиатор, поставить мотор в триста лошадиных сил и сократить размах крыла. Будет отличный самолёт.

— Простите, за нескромный вопрос. А почему бы вам не покупать аэропланы непосредственно у французов? Наверное, было бы дешевле? — осведомился Клим Пантелеевич.

Баркли выпустил струйку дыма и сказал:

— Последние двадцать лет я живу по правилам. Их мне пришлось выстрадать. И одно из них гласит: «Только глупец начинает новое дело на свои деньги, а не на деньги партнёра». «Легиа-банк» финансирует сделку. Чехи сами закупят «Голиафы» у французов и сами будут переделывать. Да и труд рабочих во Франции стоит дороже. Я отвечаю лишь за американскую часть проекта и, соответственно, буду нести расходы в Штатах.

— То есть через пять дней вы планируете отправиться домой?

— О нет! Потом придётся ехать в Германию. Есть у меня кой-какие дела на Берлинской бирже. Затем, я планирую добраться в Южную Голландию. Дальше всё зависит от моего партнёра в Стокгольме. Он должен отправить карго в Нью-Йорк из Стокгольма, а документы на получение груза прислать на Главпочтамт Роттердама на моё имя с отметкой «до востребования». Буду ждать от него телеграммы. Товар застрахуют и, как водится, отправят на посудине, где каюты первого класса уж точно не будет. Другое моё правило гласит: «Жизнь коротка. Постарайся наслаждаться ею каждый день». По этой причине я не хочу терпеть неудобства и, купив билет на приличный пассажирский пароход, идущий из Роттердама в Нью-Йорк, поплыву следом. По прибытии мне останется лишь получить свои ящики. Надеюсь, сударь, вы всё-таки примите моё предложение, и эти шесть дней в Атлантике мы проведём вместе. Океан, голубое небо, старый виски, что может быть лучше?

— Благодарю за разъяснение. Мне нужно подумать. Я протелефонирую в ваш отель и дам ответ через час-два.

— Отлично! — поднимаясь, ответил Баркли. — Номер комнаты тринадцать. Спасибо, что уделили нам столько времени. Буду ждать вашего звонка.

Провожая американцев, Клим Пантелеевич заметил, что их ожидал «Делано-Бельвиль» с капотом цвета платины, принадлежащий отелю «Де сакс». Когда автомобиль уехал, Ардашев вернулся в кабинет и устало опустился в кресло напротив Войты.

— Что скажете, друг мой?

— Ничего хорошего, шеф, — глядя в угол, грустно проронил помощник.

— Почему?

— Потому что вы уже решили для себя, что примите это предложение и не сегодня, так завтра отправитесь в Америку, а я опять останусь один.

— Мистер Баркли предлагает хорошие деньги. Получив их, мы сможем не браться за всякую мелочёвку.

— Так-то оно так, — Вацлав потупил голову, — но, знаете, ехал я как-то на седьмом трамвае от Бржевнова на Живков, через всю Прагу. И попалась мне в «Вестях» одна статейка. Пишут, что в Штатах набирают силу итальянские бандиты, или мафия. Эти парни особенно не церемонятся. Предпочитают сперва нажать на спусковой крючок, а потом шевелить мозгами, стоило ли это делать. Умеют лишь считать банкноты и палить из пистолетов. На большее не способны. Сицилийские недоумки. Неспокойно сейчас в этой Америке. Опасно.

— Поверьте, Вацлав, это не самые страшные убийцы, с которыми мне приходилось сталкиваться. С мафиози можно договориться, а вот с ликвидатором — невозможно.

— Кого вы подразумеваете под этим словом?

— Ликвидатор — палач, исполняющий приговоры, вынесенные заочно государством тому или иному человеку. Обычно его жертвами становятся бывшие военные, чиновники или политики, бежавшие за границу.

— Иностранный шпион?

— Можно сказать и так. А насчёт Америки… Не знаю. Я ещё не принял окончательного решения.

В кабинет вошла Мария. На серебряном подносе стояла чашка кофе и лежал конверт.

— Вам письмо, Клим Пантелеевич. И кофе.

— Ага, шефу, значит, кофе, а его доблестному и проницательному помощнику ничего? — Войта разобижено вытянул нижнюю губу.

— Вацлав, вы же только что выпили, а Клим Пантелеевич общался с посетителями, — оправдалась секретарь. Но, если хотите, я сварю ещё. Мне не трудно.

— Не откажите ему. А то этого он нам никогда не простит, — распечатывая конверт, улыбнулся Ардашев.

— Принести сюда?

Пробежав глазами текст письма, Клим Пантелеевич ответил:

— Пожалуй, нет. Мне надобно остаться одному.

— Вот так всегда, — поднимаясь вздохнул Вацлав. — Кофе не дают и босс из кабинета выгоняет.

Бывший полицейский взял секретаря под руку и прошептал:

— Пойдёмте, Мария, будем варить кофе вместе. Я поведаю вам душещипательную историю об убийстве в Ригровых садах.

— О! — взмолилась дама, — только не это! Я знаю наизусть все ваши расследования.

— Нет-нет, об этом дознании вам слышать ещё не доводилось, — прикрывая дверь, прошептал Войта.

Клим Пантелеевич остался один. Напечатанное на машинке письмо на первый взгляд было совсем невинным. Некий господин из Парижа просил Ардашева расследовать пропажу его старого друга, который вышел из дома и не вернулся. Полиция, занимающаяся его поисками целый месяц, до сих пор ничего определённого так и не сказала. Обстоятельства дела были изложены на двух листах.

Послание, и в самом деле, пришло из Парижа. Только вот автором его был никто иной, как Пётр Бернгардович Струве, возглавлявший управление иностранных дел при правительстве генерала Врангеля. В данный момент он находился во Франции с официальным визитом. Именно благодаря его усилиям, Франция де-факто признала правительство Врангеля. Но ключ к шифру мог знать только один человек — начальник контрразведки генерала Врангеля полковник Фаворский. «Стало быть, — размышлял Ардашев, — Владимир Карлович зашифровал текст ещё в России, либо он сопровождает Струве в зарубежной поездке». Текст письма гласил: «По нашим данным, для ведения подрывной революционной деятельности в США и планируемой закупки паровозов для Советской России в ближайшее время из Стокгольма готовится к отплытию пароход с российским золотом на сумму двадцать миллионов рублей для последующей торговли на бирже Нью-Йорка. Золото прошло через шведский банк «Экономиакциебулатен», акционерами, которого являются доверенные люди Кремля. Отправку грузов из Стокгольма осуществляет представитель шведского отделения английской фирмы «Акрос», фактически принадлежащей Москве. Руководит шведским отделением уже известный вам Альберт Крафт. Следует поставить под контроль не только транспортировку большевистского золота в США, но и попытаться перехватить вырученные от его продажи средства и передать их российскому послу Б. А. Бахметьеву, оказывающему помощь Белому движению через займы США, открытые ещё Временному Правительству. Учитывая важность задания, рекомендуем отправиться в США лично Вам. П.Б. Струве».

Клим Пантелеевич поднял телефонную трубку.

— Отель «Де сакс», пожалуйста.

— Сию минуту, — ответила телефонистка.

— Отель «Де сакс». Добрый день! Чем могу служить?

— Я хотел бы связаться с мистером Баркли из тринадцатого номера. Не могли бы вы пригласить его к телефону?

— К сожалению, это невозможно. Его только что отвезли в больницу на карете скорой помощи.

— А что с ним случилось?

— Вы можете осведомиться у его спутников. Но сейчас их допрашивает полиция.

— Благодарю.

Ардашев положил трубку на рычаг и покинул кабинет. Сняв с вешалки пальто и шляпу, он окликнул помощника и поспешил на улицу. Войта ринулся вслед за шефом.

Примечания

3

«Готский альманах» — самый авторитетный справочник по генеалогии европейской аристократии.