25 декабря

Иван Вольнов, 2023

Что если бы вам предложили под микроскопом рассмотреть движения собственной души? Взглянуть на свою жизнь и ошибки прошлого из будущего? Так не бывает, скажете вы. Молодой писатель Иван Вольнов тоже не рассчитывал на такую возможность, отправляясь в психиатрическую клинику, для поддержания ментального здоровья, подорванного любовной зависимостью и алкоголем.И вот уже под покровом ночи, в разговорах с психологом и загадочными посетителями, преследующими его уже много лет, Иван ищет ответы на мучающие его вопросы о жизни и любви… И находит их, лишь повстречав себя самого из далёкого будущего. А поскольку наш герой – личность рефлексирующая, страницы книги пронизаны проникновенными размышлениями, тонким юмором, диалогами и стихотворениями, раскрывающими всю сложность его пути к самопознанию.«25 декабря» – не обычный психологический роман, это путешествие в глубины человеческой души, история о том, как трудно бывает отпустить прошлое и как важно найти силы простить себя.

2

— Он всё так же упрямится?

— Да. Но у него заканчиваются ходы. Мы вышли в эндшпиль.

— По-вашему, игра подходит к концу?

— Да. Но я побоюсь называть приблизительную дату. Этот пациент всегда славился своей непредсказуемостью.

— Что за девушка на этот раз?

— Да какая-то коллега с работы. Ничего нового. Хоть в чём-то он себе не изменяет.

— Стратегия та же?

— Шуточки-прибауточки, непомерное самомнение, окутанное лоском иронии и сатиры. Методика отточена до блеска.

— Они много общаются?

— Да, каждый день. Особенно ночью. Единственное — он перебрался в Telegram. Думал мы его не достанем (хах).

— Забавно. Свидания уже осуществлялись?

— Да. Времени у него в обрез, пространства для манёвра не остаётся. Лобовая атака неминуема.

— Что мы будем делать?

— Ждать.

— И всего-то? Может подкинем хоть парочку затруднений для затравки?

— Он проторчал на этой работе на месяц дольше. Сказал, что нужно выиграть время для поисков нового места — вот умора!

— И ведь они все повелись. Я его просто обожаю.

— Ещё что-нибудь?

— У неё есть какой-то там мальчуган. Но он уже сбитый лётчик.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. На его фоне — наш пациент, как глоток артезианской в Сахаре.

— Уж сколько лет за ним наблюдаю и диву даюсь: как он всё это обставляет?

— Старая методика. Можно сказать иудейская. Он говорит правду, но люди искренне верят, что он шутит. И чем страшнее правда, тем громче люди смеются.

— Но ведь невозможно в упор не замечать очевидного! Все эти числа, месяцы, имена, названия. Все эти строчки, подгаданные моменты. Неужели никто даже не задумывался?

— А чему ты удивляешься? Ты ведь не обращаешь внимание на то, с какой стороны дворник начинает мести свой двор. Или по каким дням продавщица табачного ларька задерживается на 10–15 минут и пялится в экран своего смартфона. Или почему патрульная машина каждый раз проезжает по одному и тому же маршруту и никогда не меняет своего направления (хотя, казалось бы, больше новизны, больше новой информации).

— Привычки?

— Да и они тоже. Сохранённые паттерны, отполированные до блеска. Ты и сам не замечаешь в какие моменты ты ковыряешься в носу, а в какие — скрещиваешь руки на груди. Но стоит тебе просмотреть документальный фильм в свою честь, как неожиданно откроешь для себя много нового.

— Значит и с ним та же песня?

— Безусловно. Есть люди, работающие как механизм. А есть те, кто эти механизмы конструирует. Винтик за винтиком, шуруп за шурупчиком.

— Значит, он выше всего этого?

— Да нет же! Он-то как раз действует также, как и остальные, только, в отличие от повторения старого, он создаёт новые механизмы повторений. Но модель-то при этом не меняется! Движок-то у них одинаковый (хах).

— Я что-то запутался.

— Ну смотри: ты можешь учить стихи — тщательно, скрупулезно, даже маниакально. А он учит новые способы запоминания стихов, а уж сами то стишки… идут во вторую очередь.

— Какая-то бессмыслица…

— Ты разгоняешь частицы в коллайдере. А он придумывает новые способы разгона частиц в коллайдере.

— Но ведь он же не физик-ядерщик!

— Но ведь и мы с тобой не следователи СКР.

— Ему сказали, что психотипов всего десять — и он тут же придумал одиннадцатый. Ему сказали: «Ладно, кто-то говорил, что их может быть на один больше». И он придумал двенадцатый!

— Вот так уже теплее. Это как… Мюнхгаузен, что ли? Придумал тридцать второе мая?

— Что-то из этой серии. Он не может создать новую модель человека, но он может наделить его принципиально новыми характеристиками, противоречащими его естеству.

— А что это даёт?

— Власть. Когда человек начинает верить в свои несуществующие добродетели или из ряда вон выходящие изъяны — он принимает правила игры. Фигуры на шахматной доске выстраиваются в том порядке, в котором их выстроил инициатор партии. Хотя шахматную доску и сами фигуры он, конечно же, не придумывал.

— Но это манипуляция чистой воды. Чего уж тут такого принципиально нового и претенциозного?

— А то, что манипулятор не держится за правила собственной игры. Финал ему ясен и очевиден, но цель достигается не посредством побед и поражений на доске, а общим самочувствием в результате законченной партии.

— То есть… он может проиграть?

— Не просто может — зачастую он так и делает. Его оппоненту кажется, что со смертью короля игра заканчивается. Но ведь так бывает только в шахматах. А он не шахматист. И не физик-ядерщик.

— Проигрывая партию, он предлагает сыграть еще одну?

— Нет. Он ждёт куража от наступившей победы своего оппонента и только тогда достигает своей цели.

— А если никакого куража не будет и в помине? Что если перед ним обычный скептик, ленивый и не удручённый излишним бахвальством?

— Значит, пациент признает, что по тем правилам, по которым они играли, безусловно, победа оказалась не на его стороне. Но вот по другим… оппонент опростоволосился.

— У меня сейчас мозг взорвется. Если в бою один человек заколет саблей второго — победа остаётся очевидной! На неё нельзя посмотреть под другим углом. Это противоречит законам природы.

— Да. Если цель второго была в том же. Заколоть первого. А что если он хотел умереть в этом бою…

— Пусть даже так. Идея с целью мне ясна. Но если он погибает — он же больше не может придумывать новых правил, совершать ходы, да и вообще играть, в конце-то концов!

— Поэтому он и не дерётся ни с кем на саблях! Тебе кажется, будто ты его опередил, предугадал, просчитал наперёд. Ты победоносно сбиваешь его короля, как вдруг выясняется, что игра велась не с тобой! Кто-то другой наблюдал за вашей игрой, а наш пациент всего лишь привлекал его внимание! Он не задаётся вопросом: как бы ему всегда побеждать. Его интересует — как бы ему никогда не проигрывать. Для этого и существуют правила. Его правила. А игра может вестись с тобой, со мной, с нами обоими — да с кем-угодно, но мы никогда не будем знать наверняка, кто его главная цель, каков его план на этот день.

— Жертвуя пешкой… Бобби Фишер… гениально. Что же случилось в декабре две тысячи шестнадцатого?

— Ты знаешь.

— Я имею в виду — с точки зрения его «правил», его «стиля игры». Бог его знает чего.

— Он блестяще выиграл партию. Но не достиг своей цели.

— А цель его… я уже даже не знаю, о ком мы говорим. Что здесь, чёрт подери, происходит.

— Цель — не конкретный человек. Цель — просчитать все возможные ходы, выложить все существующие ловушки, заполнить всё пространство вариантов.

— Аа… Трансерфинг реальности^[1]… Припоминаю… Всё было так просто. Загадка смотрителя… он не хочет быть смотрителем. Или читателем. Он хочет загадывать загадки. А ответов на них не существует, ведь важно не то, кто выиграл партию или проиграл. Важно — как ты себя после этого ощущаешь.

— Даже если бы ответы существовали, даже если бы первичная цель была достигнута — всё это меркнет под его подлинным желанием перевернуть всю структуру своего мышления.

— Все эти партии… это же просто модели… а эти люди… просто нанятые актёры… а шахматы…

— Это наш разум. Сначала ты учишь стихи, затем рассказываешь другим как правильно учить стихи, и лишь потом задаешься вопросом — зачем мы вообще учим стихи? Сначала ты переживаешь расставание, затем учишься избегать расставаний, и лишь потом спрашиваешь себя: а что такое расставание? И существует ли оно как таковое. «Cogito ergo sum»^[2]. Если мысль жива — значит у неё есть своя объективная реальность. Значит где-то во вселенной существует тот самый плод нашего воображения. Просто он удалён от наших глаз. Ведь наличие потолка в нашей квартире не означает отсутствие звёзд за её пределами. А если слепой никогда не видел окружающей его действительности — значит ли это, что никакой реальности вокруг не существует? Всего лишь додумки, вымыслы, представления…

— Но ведь мыслей бесчисленное множество. Разве можно вообразить себе каждую отдельную реальность для каждой проскользнувшей фантазии?

— А тебе и не понадобятся все. Бери только те, что покажутся интересными, и развивай их до полного абсурда, пока из твоего гаража не покажется Генри Форд на своём первом в истории человечества автомобиле. Или Гагарин не полетит впервые в космос. Сущий абсурд, самые глупые, несуразные домыслы могут завести простого человека так далеко, что он и сам усомнится в здравости своего рассудка. Зато однажды, ужасный сон, что веками считался посланием богов и вмешательством потусторонних сил, окажется ничем иным, как игрой нашего бессознательного. И родится психоанализ.

— Подъем! Я кому говорю, уважаемый!

— Что случилось? Где я?

— Там же где и были. Я только начал читать ваше стихотворение, как вы пробормотали что-то про вечность и уснули прямо здесь. Я уж не стал вас сразу будить, пожалел. Но имейте совесть, мне тоже домой уже пора.

— Как вам стихотворение?

— Очень красивое. У вас явно намечтается прогресс. Я бы даже сказал, что вы превзошли все мои лучшие ожидания!

— Надо же. А я уж боялся, что вы докопаетесь до какой-нибудь строчки и будете часами развивать из неё целую историю.

— Почему вы так решили?

— Это ваш излюбленный метод. Вы же не скрываете своих симпатий к Фрейду и его последователям. А мне так не хочется погружаться во всю эту муть.

— И не стоит. Кстати говоря, приближается сочельник. Не могу не поинтересоваться, не поймите меня превратно, у вас уже есть планы на этот день?

— Понимаю причину вашего беспокойства. Но можете не переживать — с Рождеством у меня полный порядок.

— Рад это слышать. Всегда лучше с кем-то, чем с бутылкой наедине. Но это я так, к слову.

— Вот-вот и я того же мнения.

— Тогда удачной вам игры…

* * *

Их архивов, датируемых 02.12.2022:

«Твоя звезда зажжется, милый путник,

Ещё чуть-чуть, немножко обожди,

Ты знаешь — потухает и Везувий,

Когда его покоцают дожди.

Сложнейший путь, серьёзные раздумья,

Вокруг лишь перепутье и бедлам,

За то, что всё прошло — не обессудьте,

За всё, что ещё будет — буду рад.

Звезда придёт, но дай ей укрепиться,

Ну мало ли, запуталась она,

Несёт её сквозь время колесница,

Немало вёрст, так в чём её вина?

Придёт… как нам вручали аттестаты,

Придёт, как долгожданный детский смех,

Придёт, как на балу сомкнутся пары,

Поверь же, зажигается у всех.

Я знаю: наши часики не дремлют,

И все они — не против, не за нас,

Ты только не чрезмерствуй своей ленью,

И всё оно случится в один час.

Быть может завтра, я не отрицаю,

А может месяц, годик пробежит,

А может будет длиться ожидание…

Пока живешь — ты знай, что ещё жив.

Я знаю: терпеливость не уместна,

Но помнишь, как вручается диплом?

Ты думал, что зима продлится вечно,

Но знаешь: всё случается потом.

Не к месту, нет, не к времени, не к спеху,

Она придёт, но не оповестит,

Не дай ей раньше времени померкнуть,

Она читает все твои стихи».

Примечания

1

Эзотерическое учение, созданное в 2004 году на основе одноимённой серии книг за авторством Вадима Зеланда.

2

«Я мыслью, следовательно, я существую». Рене Декарт.