Межи мои. Воспоминания Елены Шанявской

И. Л. Толкачева

Воспоминания Елены Шанявской (1896—1983), племянницы известного русского писателя Ивана Алексеевича Новикова, посвящены последним обитателям усадьбы Ильково (Мценского уезда): сестре писателя Елизавете, ее мужу – польскому дворянину Альберту Шанявскому и их детям. В центре повествования – духовные искания семьи Шанявских в период революции и гражданской войны. С особой теплотой и благодарностью показана деятельная любовь И. А. Новикова к родным и близким в самые тяжелые моменты их жизни.

Дедушка и бабушка Новиковы

С дедушкой у меня связаны самые ранние детские воспоминания.

Мы, дети, его очень любили, и он любил нас. Ранним утром ежедневно в зимнее время (летом же дедушка очень рано вставал, и мы не видели его в постели) мы бежали в одних рубашонках в дедушкину комнату, вскарабкивались на его кровать и ныряли под одеяло.

При этом каждому из нас хотелось лечь поближе к дедушке, к его лицу особенно. Происходили споры, кому лечь в середину, кому к стенке, кому с краю.

Чтобы успокоить нас, дедушка обычно говорил: «С краюшку — в раюшку» (это было самое нежелательное место, самое неугодное); «к стеночке — в золотой пеночке» (место тоже не очень любимое, так как приходилось смотреть дедушке в спину); «в середочке — в обкаканной пеленочке» (это было самое уютное местечко, тепленькое, близкое к дедушке).

Меня как младшую из трех детей, оспаривавших места, дедушка чаще всех клал «в середочку», и, право, мне было там очень приятно, хотя старшие и подсмеивались, что лежу в «обкаканной пеленочке».

В столовой дедушка садился на краю стола, как раз около двери в кухню. Помню, как подадут ему тарелку пшенной каши, он густо польет ее постным маслом, хорошо вымешает и приплюснет, станет совсем ровная, гладкая поверхность. А мы уж тут как тут — кто у него на коленях, кто около — с открытым ртом для каши. Дедушка аккуратно отрезает ложкой ломтики каши и кладет в наши рты, приговаривая: «Ложка крашеная, каша масляная», — не забывает и себя. Какая же это была каша! Она казалась нам вкусней, несравненно вкусней, чем та, что разложена была по нашим тарелкам.

⠀

Еще помню, как он сажал кого-либо из нас на колени, немного подкидывал и приговаривал: «Ко́чин, кочин, барбачи́н, ехал мужик с колачи́н. На нем шапка кругла, о четыре угла — туда — угол, сюда — угол, на затылке кисть, по затылку — хлысть!» И легонько ударял по затылку.

Наружность дедушки я смутно помню. Казался мне он высоким, был сухощав, прям, выбрит — сбрита борода, но не усы. Уходя летом в поле, надевал светлое (должно быть, парусиновое) пальто. Дедушка часто ездил в город, и мы с нетерпением ожидали его возвращения. Знали, что он обязательно привезет нам гостинцев.

Бывало, войдет дедушка с улицы в переднюю, снимет свою большую енотовую шубу и пройдет через свою комнату в столовую. Мы снизу вверх рассматриваем его раскрасневшееся лицо, его усы с сосульками ледяными, которые он отковыривал, и ждем не дождемся, когда он полезет в карман за гостинцами.

Гостинец всегда был неизменно один и тот же — большой пряник с прикрепленной сверху миндалиной. Назывался такой пряник «груздиком».

Дедушка, поделав все свои дела в городе, возвращался домой через «Балочку» — улицу с моста к выезду из города (настоящее ее название — Балчуг). Останавливал сани посередине дороги напротив бакалейной лавки Петра Федосеевича, которая пользовалась большой популярностью среди приезжавших на базар крестьян. И, не слезая с саней, покупал эти «груздики», никогда не забывая о внуках. Закупала у него всегда и мама.

Петр Федосеевич этот никогда не требовал никакой расписки от своих многочисленных должников, он только помечал в своей тетради, кто, сколько и на какую сумму забрал у него товару в долг. Никогда не кричал на своих неаккуратных плательщиков, не отказывался потерпеть долги, он верил, что люди не платят из-за своей нужды, а как только вывернутся, так и рассчитаются.

⠀

Пользовался он за это необыкновенной популярностью и уважением, и торговля его процветала. Значит, немного находилось среди этого бедного люда покупателей, злоупотреблявших его доверием. А ведь чего проще: не уплатить и брать товар после у других торговцев.

Говоря о наружности дедушки, я забыла упомянуть, что на его лбу была большая родинка, очень большая. За это он имел среди крестьян прозвище — Шишка.

Незадолго до смерти дедушки мама видела сон, будто она несет поднос, на котором стоит чайник большой, чашка и молочник. Поднос этот выпал из рук, и все на нем разбилось.

И в этот же год умерли: дедушка — чайник, Анюточка — чашка, и Володя — грудной (молочный) ребенок — молочник.

Опять я забежала вперед, не рассказав о маминых родных, что слыхала.

Дедушка, Алексей Петрович Новиков, был крепостным дворовым человеком у дворянина Оловянникова, имение которого было под Орлом. Дедушка отличался неподкупной честностью, большой хозяйственностью, был умен. За все эти качества барин дал ему вольную — освобождение от крепостной зависимости еще до общего освобождения крестьян, и назначил его управляющим своего довольно большого хозяйства¹⁹.

Несколько времени спустя дедушка совместно со своим братом Максимом Петровичем (родоначальником ветви Новиковых-Прилепских) купил в Илькове Мценского уезда Орловской губернии маленькое именьице в 80 десятин земли²⁰. Земля эта была заложена, а дедушка, купив ее на занятые деньги, принужден был ее еще раз перезаложить.

Поэтому всю жизнь сам дедушка, а потом и заменившая его мама, должны были ежегодно выплачивать непосильные проценты в банк.

Но земля была куплена не только на занятые деньги, сюда пошли деньги, полученные от продажи рекрутского билета, подаренного дедушке помещиком Оловянниковым в благодарность за работу. Рекрутский билет избавлял владельца от военной службы, которая в то время длилась 25 лет. Если я не ошибаюсь, он тогда стоил целую тысячу рублей²¹.

Вскоре Максим Петрович получил от брата, Алексея Петровича, деньги за свою часть земли, купил себе 30 десятин земли в Чахинской волости Мценского уезда, в деревне Прилепы. Дедушка стал единственным хозяином ильковского имения.

Дедушкина жена — Анна Васильевна, в девичестве Полякова, была родом из деревни Барыково, кажется, это в Долговском уезде Орловской губернии. Она происходила из семьи однодворцев²².

Помещица Барыкова приметила умную девочку. Так Анночка (как ее звали) стала близка к дому Барыковых, кажется, даже жила в нем. Барыкова выучила ее грамоте, научила читать книги и очень ее к ним приохотила. Кроме того, девочка рукодельничала.

Сваха присватала молодого человека, жившего довольно далеко от ее родной деревни. Приехали жених с родными и со свахой. Родители не прочь были выдать дочку за этого жениха. Бабушке же очень он не понравился, она плакала, но в старину не очень-то родители считались с девическими слезами.

И вот родители уехали «смотреть дом». Так полагалось: прежде чем дать окончательное решение, надо было съездить посмотреть, в каких условиях будет жить дочь.

Родители уехали, а бабушка бросилась на колени перед образом Божьей Матери и горячо со слезами молилась о том, чтобы не состоялась эта свадьба. И свадьба не состоялась. Родители не доехали до жениха: что-то сломалось в повозке, а после услыхали, что жених — человек плохой. Значит, по мнению бабушки, икона была чудотворной.

Мама рассказывала, что бабушка чтила икону, висевшую в нашем новом доме, как чудотворную, избавившую ее от дурного человека.

Молоденькой, лет семнадцати, она вышла замуж за Алексея Петровича Новикова.

Сначала бабушка жила с мужем в имении Оловянниковых, а потом стала хозяйничать в Илькове. Всю свою жизнь она очень любила читать, радовалась каждой попавшей в дом книге. Эту свою любовь передала и детям.

Дядя Ваня, ее самый младший ребенок, писал в своей автобиографии, что именно от нее он унаследовал писательское дарование, там же вспоминал он чтения за круглым столом в родительском доме. Помню и я этот круглый стол, который стоял в нашей столовой.

Отец И. А. Новикова — Алексей Петрович. Визитная фотография 1880-х годов. Из фондов БУКОО

Орловский объединенный государственный литературный музей И.С.Тургенева (ОГЛМТ НВ — 5331/5).

Анна Васильевна Новикова, урожденная Полякова

(мать И. А. Новикова) с дочерьми Лизой (старшая) и Ольгой,

1870-е годы. Из фондов БУКОО Орловский объединенный

государственный литературный музей И.С.Тургенева

(ОГЛМТ НВ — 5334/4).

Сестра И. А. Новикова — Ольга Алексеевна.

Из фондов БУКОО Орловский объединенный государственный литературный музей И.С.Тургенева (ОГЛМТ ОФ — 10543).

Сестры И. А. Новикова: стоит Елизавета, слева — Анастасия,

справа — Ольга. Из фондов БУКОО Орловский объединенный

государственный литературный музей И. С. Тургенева

(ОГЛМТ ОФ — 1881).

Примечания

19

М. Н. Новикова-Принц, приемная дочь И. А. Новикова, писала, что сестра Алексея Петровича Новикова, Ольга, вышла замуж за помещика Оловянникова, который еще до отмены крепостного права дал вольную ее братьям — Максиму и Алексею Новиковым. Алексей стал управляющим его обширного имения, а Максим прославился на всю округу изготовлением мебели. «Из архива Новиковых 1889—1991»,

Возвращение, Москва 2006 год, стр 41.

20

80 десятин равнялись 116 гектарам земли.

21

На 1000 рублей можно было купить 20 хороших дойных коров или 10 лошадей для выезда.

22

Однодворцы являлись потомками служивых людей, несших дозорную и сторожевую службу на южных границах Российской империи в XVI — XVII вв., которые в дальнейшем не приобрели права российского дворянства.