Межи мои. Воспоминания Елены Шанявской

И. Л. Толкачева

Воспоминания Елены Шанявской (1896—1983), племянницы известного русского писателя Ивана Алексеевича Новикова, посвящены последним обитателям усадьбы Ильково (Мценского уезда): сестре писателя Елизавете, ее мужу — польскому дворянину Альберту Шанявскому и их детям. В центре повествования — духовные искания семьи Шанявских в период революции и гражданской войны. С особой теплотой и благодарностью показана деятельная любовь И. А. Новикова к родным и близким в самые тяжелые моменты их жизни.

Молодая семья

Итак, началась жизнь новой семьи. Жизнь нерадостная, так как положение было не совсем нормальное: папа и его семья не имели собственного хозяйства или службы, а были на иждивении дедушки. Средства были самые ограниченные. Приходилось платить большие платежи по процентам в банк за заложенную и перезаложенную землю.

Папа свою единственную тысячу рублей вложил в устройство большой пасеки. И по своей горячей, увлекающейся натуре отдался делу всей душой. В управление хозяйством почти не вмешивался, предоставляя все дедушке.

У них совсем были разные подходы к людям и к ведению хозяйства. Папа не мог развернуться, подчиненную же роль тоже не мог выносить. Он был горяч, вспыльчив и добр.

Дедушка — суров, сдержан и очень экономен. Крестьяне отзывались о нем как о человеке «скребитном», то есть держащимся за копейку, зная, как она трудно достается и как необходима в жизни.

Одно из первых разногласий между дедушкой и папой последовало через несколько дней после свадьбы. Разногласие это, по моему мнению, характеризует одного и другого. Молодые спали в маленьком амбарчике, стоявшем против дома. За дощатой перегородкой папа услыхал очень нескромные речи в их адрес, сказанные одним из работников. Услыхал, страшно возмутился, страдая главным образом за слышавшую все молодую жену. Выругав работника, папа пошел к дедушке и потребовал, чтобы дедушка немедленно уволил работника. Дедушка отказался, говоря, что работник этот необходим в данное время в хозяйстве и «на чужой роток не накинешь платок». Папа был глубоко оскорблен за себя и за маму.

Он не обладал выдержкой и не терпел лукавства, с которым очень часто сталкивался при общении с рабочими и поденщиками, горячился, что шло во вред общему течению хозяйства. Дедушка был недоволен его вмешательством, и папа совсем старался отстраниться от сельского хозяйства, отдаваясь своей пасеке и саду, который сам насадил и привил. Увлекшись каким-нибудь делом, папа терял всякую меру.

Он очень ценил и уважал дедушку, считая его лучшим представителем старинного простого русского народа. Ценил его правдивость, честность, стойкость убеждений и даже самую его суровость, за которой чувствовал большую любящую душу.

Дедушка тоже любил, ценил и уважал папу и сам советовал маме не отклонять предложения папы на брак. Но отношения между этими разными людьми были неровные, тяжелые и для той, и для другой стороны.

Надо правду сказать, что в этом больше виноват был папа, обладавший большой неуживчивостью с людьми. От всего этого очень страдала и тетя Оля Новикова (сестра мамы), резко осуждавшая во всем папу и впоследствии совсем отвернувшаяся от него.

Больше же всех, я думаю, страдала бедная мама, так как находилась между двух огней, любя горячо отца и мужа. Мама была мягкого, кроткого характера, и ей должны были быть очень тяжелы резкости в отношениях ее родной, любимой и дружной семьи и влившегося в эту семью ею любимого и уважаемого мужа.

Детей у папы с мамой не было три года. Это наводило старую мамину бабушку Авдотью Алексеевну на мысль, что папа евнух. Тем более в ее глазах это было возможно, потому что у папы и бородка была жидкая. По своей темноте и непосредственности она вслух высказывала эти свои догадки, что очень досадовало маму и возмущало папу.