Четыре сына. Игры со временем

И. Барс, 2019

После череды потерь близких Энира должна была сломаться, но она смогла пережить темные для себя времена. Мир узнал о ней, Светлой – потомке истребленных во времена Великой войны иллиров. Теперь на нее открыли охоту. Сможет ли Эни найти путь в Вейлир – запретные леса вейланов? Поможет ли ей Дамаск или предаст, выдав Ардалу, исполняя долг? Отпустит ли ее мужчина, пробудивший в ней чувства после смерти Тэйпа? И чем грозит восхождение нового султана на юге?

Глава 8

Глас совести

Восточный султанат

Эссор, столица

3038 г.

Звук капающей воды в подземелье медленно сводил с ума. Риккарда

даже оторвала маленькие кусочки ткани от тюфяка и засунула их в уши. Стало получше. Но чувство раздражения никуда не делось. Во-первых, Рикке постоянно приходилось сидеть в темноте, словно мокрице. Это очень угнетало девушку, любившую свет и тепло Илара. Во-вторых, просто собачий холод пронизывал до костей. Очень легкий костюм, который не грел, а, наоборот, морозил еще сильней из-за атласной ткани, тоже энтузиазма не прибавлял. В-третьих, кошмарная еда, точнее, помои, которые, по неведомым для Риккарды причинам, кто-то назвал едой. В-четвертых, вечно ползающие по камере гады, от тараканов до крыс. И в-пятых, страшная вонь, исходившая отовсюду и от Рикки в том числе. Целый месяц она не мылась. Ей хотелось содрать с себя кожу, а волосы вырвать с корнями, лишь бы меньше ощущать грязь на своем теле.

Риккарда была переполнена ненавистью. На Ветра, отца, стражников и, конечно, голубоглазого мага. Красивый, сильный, властный, суровый и такой далекий. Султан Эссора притягивал Риккарду. И если б они встретились при других обстоятельствах, то отношения их сложились бы совершенно иначе. Однако сейчас он для нее являлся олицетворением зла и всех несчастий. Риккарде доставляло удовольствие хотя бы таким незамысловатым образом издеваться над магом, играя на его мужской сути. Она знала, что он не переступит черту, ему было слишком противно. Но осознание собственной женской власти над этим всемогущим мужчиной льстило Риккарде и тешило ее самолюбие. Однако влечение, притягивающее ее к Дамаску, нисколько не помешало бы ей перерезать ему горло при первой же возможности.

Сидя на полу, облокотившись о стену, и разглядывая ржавый гвоздь в своих руках, который она целый день выковыривала из гнилой кровати, Рикка пыталась сообразить, как лучше его можно применить. Может, всадить в стражника и попытаться выбраться, хотя вероятность провала приближалась к абсолютным значениям? Больше, конечно, ей хотелось воткнуть железку в виновника всех ее страданий. Возможно, Риккарде и было бы жаль загубить столь прекрасный экземпляр мужчины, но, с другой стороны, ему же ее не жаль.

Послышались шаги. Рикка зажала гвоздь в ладони и встала на ноги. Темноту рассеял теплый свет факела. Сердце предвкушающе забилось в надежде увидеть султана. Однако это был не он. К решетке подошел совсем другой незнакомый мужчина. Красивый, словно бог. Риккарда даже растерялась. Мужчина отпер дверь и вошел внутрь, закрывая ее на ключ. Он был бледен, а ноздри его напряженно дрожали от отвратительного запаха.

Полуночный гость подошел ближе, и Риккарда разглядела светлые глаза — маг. Он не выказывал никаких эмоций, словно ее здесь не было вовсе. Такой красоты Рикка в своей жизни и не видела, так что даже слова вымолвить не могла. Она лишь впивалась в идеальное лицо взглядом. Маг настолько очаровал девушку, что она не заметила, как он потянулся к ее волосам, держа ножницы.

Последовавший каскад событий Риккарда уже не контролировала. У нее что-то хотели отрезать, и это инстинктивно привело ее в боевой режим. Оттолкнув руку мага, она всадила в него зажатый в кулаке ржавый гвоздь. Непонимающе схватившись за шею, мужчина нащупал инородное тело. Он стал бледнеть сильнее, а ноги его подкосились. Как только маг безмолвно свалился на пол, Рикка тут же начала ощупывать его тело дрожащими руками, в поисках чего-нибудь полезного. К сожалению, кроме ножниц, валяющихся рядом, и ключей от ее темницы ничего больше не нашлось. Схватив добро, она побежала к решетке. С трудом отперев замок, так как руки нещадно тряслись, а ключи норовили то и дело выпасть, Рикка осторожно вышла, оглядываясь по сторонам и одновременно с этим закрывая проклятущую клетку.

Темень — хоть глаз выколи! Но Риккарда упрямо шла по узкому коридору, пока не добралась до вахты. Свет мягко струился из помещения, освещая ступеньки. Мужские голоса, навскидку двух-трех человек, о чем-то болтали на эссорском языке.

Не понимая, что делать, Рикка сжала ножницы. Уж лучше смерть, чем возвращаться в эту вонючую дыру. К тому же смерть ей уже обеспечена. Кажется, она убила мага. Возможно, даже мага Триады. Ее за это не просто убьют, линчуют. Так что назад дороги нет.

Крадучись, она выглянула из-за угла, пытаясь оценить обстановку. В квадратном камине уютно потрескивал огонь. Возле него стоял большой круглый стол, где сидело пятеро карберов, играющих в карты. Если бы там горело меньше факелов, дотягивающихся своим мягким светом до каждого угла вахты, то еще можно было бы попробовать осторожно просочиться по теням. Но и этой возможности Риккарду лишили.

Не видя другого выхода, дочь Атонаха собралась с духом, подобрала юбку и бросилась к выходу из тюрьмы, пробегая мимо карберов. Стражники настолько опешили, что даже не сразу ринулись в погоню. Когда они опомнились, Рикка уже взлетела вверх по лестнице и врезалась в запертую дверь. Отчаянно прыгая на нее, в попытке выбить всем своим небольшим весом, она в ужасе поняла, что попала в ловушку.

Первый добравшийся до Риккарды карбер ударил ее в живот и скрутил, беспощадно выкручивая руки с зажатыми в них ножницами. Крича, айкая и брыкаясь, девушка пыталась вырваться, пока ее не утихомирил второй удар в живот.

Матерясь, стражники притащили ее обратно в камеру, кинув на кровать так, что из легких Рикки вылетел последний воздух.

— Райгаш!.. — с ужасом выдохнул один из карберов, заметив труп.

Рикка знала, что на эссорском это значит «господин». Один из стражников завопил приказы. Двое тут же выбежали из камеры, еще двое осторожно подняли мага, а пятый подошел к Рикке и с гримасой отвращения и ненависти вцепился ей в горло.

— Султан разорвет тебя на куски, как паршивую собаку, ведьма, — хриплым от ярости голосом, произнес карбер на общепризнанном геллийском языке, после чего смачно плюнул Рикке в лицо, оттолкнув так, что девушка сильно ударилась затылком о стену.

Она долго лежала без движения. Страх сковал все ее конечности. Испытывала ли она сожаление, что убила мага? Нет. Ей уже приходилось однажды убить человека в целях самозащиты. Боялась ли Рикка возмездия Оркуса за эти тяжкие грехи? Нет. Не сказать, что она была атеисткой, но и глубоко верующей ее не назовешь. Отчего парализовало всё тело? От ужаса перед султаном.

Очень долго ничего не происходило. Никаких звуков, кроме сводящих с ума падающих с потолка капель. Несколько часов Риккарда просидела в ожидании момента «истины».

Словно взрыв, тишину пробили быстро приближающиеся шаги тяжелых сапог. Рикка вскочила с кровати, задрожав всем телом. В сопровождении двух магических летающих шаров в поле зрения влетел мужчина. Это был он. Ее смерть. Султан Дамаск!

За считанные секунды открыв дверь, он даже не стал ее закрывать, быстро пересекая камеру. Испытывая неимоверный ужас, Рикка в страхе попятилась назад к стене. Но она не успела до нее дойти.

Дамаск одной рукой схватил ее за горло и со всей силы впечатал в холодный камень стены. Из глаз посыпались искры, а воздух перестал поступать в легкие. Пытаясь ослабить хватку султана, Рикка вцепилась в его запястье. Но она словно боролась с железным брусом.

— Ты поняла, что натворила, тварь!? — в бешенстве заорал Дамаск. — Ты покусилась на жизнь мага Триады! Если бы ты убила моего брата…

— Я не знала, что он твой брат… — просипела Риккарда, теряя связь с реальностью.

Султан разжал пальцы. Не чувствуя своей шеи, Рикка рухнула на пол, жадно глотая воздух.

— Неужели ты такая дура и действительно надеялась сбежать? — сев перед девушкой на корточки и, грубо повернув на себя ее голову, спросил он.

Риккарда вдруг поняла, что убивать он ее не собирается, иначе бы сделал это, как пришел. Испытав облегчение и жгучую злость за подобное обращение, Рикка ответила:

— Да! Надеялась! Я мечтаю выбраться из твоего паршивого дворца, подальше от Оркусом забытого Эссора, чтобы забыть всё это как страшный сон, чтобы не помнить твоего лица, голоса и всего тебя!

Она выкрикивала это от души, со слезами боли и злости на глазах. Султан нахмурился. От долгого ожидания кары и последующего помилования струны нервов девушки лопнули в ослепляющее безумие. Увидев выражение лица Дамаска, Риккарда истерически расхохоталась.

В бешенстве султан зажал ее лицо двумя пальцами, до боли стиснув щеки. Испытывая ярость не меньше, чем он, Рикка со всей силы ударила его по запястью, падая вперед и упираясь руками о его колени.

— Или, быть может, я таким образом привлекала твое внимание? — в сантиметре от лица мужчины зло произнесла она. — После той ночи ты совсем забыл обо мне, мой прекрасный султан. А тут смотри сколько внимания мне уделяешь, после моей выходк…

Не дослушав, Дамаск впился губами в губы Рикки, грубо прижав девушку к себе и повалив на пол. Его руки хаотично заметались по ее телу, не зная, за что больше ему хочется схватиться. Продолжая яростно терзать рот девушки, он до боли сжимал полную грудь, резко перескакивая на бедра и ягодицы, а после вновь по кругу. Когда Дамаск стянул вниз короткую кофтенку, обнажив мягкую желанную плоть, и начал задирать длинную юбку, Рикка в ужасе поняла, что он и вправду собирается ею овладеть. Да, она дразнила его, но, по ее мнению, этот напыщенный перст просто не мог снизойти до нее в таком виде! Она не хотела! Не так!

Не задумываясь, Риккарда со всей силы сжала зубы, прокусывая губу султана. Чужая соленая кровь хлынула в рот. Дамаск тут же больно надавил на щеки, и Рикка отпустила его.

«Доигралась, Рикка, молодец!», — про себя подумала девушка, трепеща всем телом.

Мужчина вскочил и не верящим взглядом посмотрел на вытертую кровь с губы. Воспользовавшись моментом, Риккарда тоже поднялась на дрожащих ногах, прижавшись к стене, и спешно натянула кофту на грудь.

— Ты бешеная!.. — начал было Дамаск, продолжая вытирать льющуюся кровь с губы, но Рикка не дала ему договорить, заранее зная, что ничего приятного она сейчас не услышит.

— Прости, мой султан, это вышло случайно! Страсть одолела меня! — умирая от страха, выдавила она из себя, изломав губы в неестественную восковую ухмылку.

У султана чуть пар из ушей не повалил от ярости. Он вновь подскочил к девушке, в который раз хватая ее за горло, так что ухмылка вмиг слетела. Его лицо исказилось от неконтролируемого бешенства.

— Что за игры, рыжая? — опасным тоном спросил он. — Я ведь тоже могу с тобой поиграть. Отдам тебя карберам, да и дело с концом. Парни позабавятся, а ты быстро присмиреешь.

От подобной участи кровь в венах застыла. Чувствуя, что сейчас может плюхнуться в обморок, Рикка заставила себя разозлиться. Да так неистово, что глаза заслезились.

— А ты отдай, — с гримасой ненависти негромко протянула дочь Атонаха. — Тебя мне всё равно не хватит. А столько крепких мужских рук… поверь, это принесет мне истинное удовольствие.

Пальцы на шее Рикки сжались сильнее, но быстро разжались, переместившись на щеку и грубо оттолкнув ее вбок. Хоть султан и не позволил себе ударить, однако это почему-то взбесило девушку не меньше пощечины.

Он уже подходил к выходу, когда Риккарда кинула ему в спину:

— У тебя нет чести, Белый!

Дамаск обернулся.

— Что ты сказала?

Страх был настолько сильным, что кровь от лица девушки отхлынула, однако неведомые демоны заставляли ее открывать рот и произносить всё больше и больше опасных для жизни слов.

— Атонах мой отец, это правда! Но моя мать — Роза. Где бы ты был, если бы не она? Роза приютила тебя и твоих друзей, когда вы нуждались в этом больше всего. Она дала вам еду, кров и убежище, несмотря на смертельную для себя опасность. И чем ты ей отплатил?

— Замолчи, — негромко попытался султан остановить поток слов.

— Подлостью! — осмелев, крикнула Риккарда, почувствовав смятение султана. — Ты украл ее единственную и любимую дочь. Она страдает, а Атонаху плевать! Ты считаешь, что у нас прекрасные отношения? Что я зову его папочка, а он каждое утро целует меня в лоб? Тогда ты еще больший дурак, чем я! Он исчез год назад. И чхать он хотел на меня и на маму. Считаешь, что мстишь Атонаху? Тогда спешу тебя огорчить. Он знает, что меня похитили, и знает, кто именно это сделал. Атонах не страдает, он смеется над твоими жалкими потугами! Атонах — король Дна! Ему неведомо чувство любви и привязанности. А ты жалок, Белый. Жалок и бесчестен, потому что приносишь страдания женщине, которая когда-то отнеслась к тебе с добром. И мучаешь меня, вообще неповинную во всей этой истории.

Произнеся смертельно опасные речи, Рикка громко выдохнула и гордо расправила плечи, ожидая последующих действий султана. Но он лишь молча развернулся и вышел, заперев за собой камеру.

Когда шаги затихли, Риккарда осознала, что не дышит. Первый вдох был прерывист и вызвал тихую истерику. Девушка безмолвно рыдала, плюхнувшись на пол. Она баюкала свою жалость к себе и ненависть ко всем в этом султанате. Но до конца упиться горем ей не дали.

Дверь в камеру вновь открыли, и следом вошли два карбера. Риккарда вскочила, заледенев, но отнюдь не от холода. Неужели султан всё-таки решил исполнить угрозу и отдать ее стражникам? С двумя мужчинами ей не справиться, но просто так она не сдастся.

— Пошли прочь! Не приближайтесь ко мне, псы! — завизжала Рикка, начав размахивать руками и ногами.

Один из карберов любезным взмахом руки указал на девушку.

— Держи ее, Шор. Приказ султана необходимо исполнить, — на геллийском произнес он.

Тот, которого звали Шором, тяжко вздохнул, пробормотав что-то на эссорском. «Шкаф» два на два метра двинулся на Риккарду. Маленькие черные глазки утонули в густых нахмуренных бровях карбера, а длинные усы скрыли выражение его губ. Так что Рикка никак не могла определить с какими эмоциями подходит к ней мужчина, и можно ли вообще с ним как-то договориться.

— Не трогай меня! Убирайтесь вон! — орала как потерпевшая дочь Атонаха.

Она попыталась убежать, но Шор без труда ее перехватил и, подняв над полом, прижал к себе спиной. Риккарда начала неистово пинать ногами всё, до чего могла дотянуться. Шор мужественно терпел, пока второй карбер быстрыми движениями щелкал ножницами и отрезал прядь волос.

И тут до Рикки дошло, что никто насиловать ее не собирается. Как только дело было сделано, карбер с силой отшвырнул девушку от себя.

— Каршер пруга! — сказал, словно плюнул, Шор на эссорском.

Обычно Риккарда издевательски комментировала всё, что происходило в ее камере, ведь гости — крайне редкое событие в ее «апартаментах». Сейчас же она молча забилась в угол и наблюдала за действиями карберов. Мужчины дружно подошли к ее гнилой кровати, скинули рваный тюфяк и унесли единственный предмет мебели.

— Ты и тюфяка не заслуживаешь, ведьма, — напоследок с отвращением на лице произнес карбер, пока запирал дверь. — Надеюсь, ты скоро помрешь здесь.

Впервые в жизни Рикка ничего не ответила. Дождавшись, когда стражник уйдет, она поднялась на ноги и, подойдя к своей тонкой подстилке, бессильно рухнула.

— Скоты… — горько заплакав, тихо прошептала рыжая, отворачиваясь к стене.

Два дня ничего примечательного не происходило. Не считая стражников, сделавших жизнь Рикки еще хуже, мстя за покушение на мага Триады. Еда, которая и так была гаже некуда, стала просто несъедобной, плюс ее приносили ледяной. Так что Риккарда и правда начала думать, что скоро протянет здесь ноги.

— Оркус всемогущий! Какая вонища! — как гром среди ясного неба, раздался женский голос где-то в начале коридора. — Я прошу прощения…

Хлопнула дверь. Рикка пришла к выводу, что неизвестная девушка выбежала из подвала. Заинтригованная, она села на тюфяке, с надеждой ожидая, когда гостья пройдет мимо ее камеры.

Дверь вновь скрипнула.

— У-фуф… аж дурно… — уже более смиренно отфыркнулся всё тот же голосок.

Прошелестел легкий нервный смешок, после которого девушка насмешливо добавила:

— У вас тут пытка прямо с порога начинается.

— А как ты хотела? Это же тюрьма. Так везде, — ответил знакомый баритон султана, так что сердце Рикки взволнованно перевернулось.

Вскочив на ноги, она быстро отряхнула юбку и постаралась прибрать свои грязные рыжие волосы.

— Я была в тюрьмах. Но такую вонь встречаю впервые. Сколько человек здесь сидит?

Дамаск негромко посмеялся.

— Девять.

— Девять? Девять? — удивленно переспросила девушка. — Ты уверен, что не ошибся на пару десятков?

Он прошел мимо камеры, даже не глянув. Рикка увидела улыбку на его губах. Ее задело, во-первых, то, что султан даже головы не повернул в ее сторону, во-вторых, что улыбался, а она этого еще ни разу не видела, и, в-третьих, вел какую-то пигалицу. Испытывая нечто очень похожее на ревность, Риккарда подбежала к решетке.

— Куда же ты, милый султан? Разве ты забыл, где находится моя камера? Ты кого-то привел? Это что, девушка? Мне уже стоит ревновать, любовь моя? — плохо соображая, что несет, Рикка всеми силами пыталась привлечь к себе внимание.

Маленькая фигурка, закутанная в голубой плащ, остановилась напротив нее. Тонкие ручки стянули капюшон и Рикка охнула.

— Карда-аш… — протянула она, отшатнувшись от решетки, а после вновь к ней жадно приникла, желая оказаться поближе к этому чуду.

Забыв о Дамаске напрочь, она изумленно разглядывала лицо прекрасного создания. На нее смотрели внимательные умные глаза необыкновенного изумрудно-сапфирового цвета. И это была девушка! С такими глазами! Однако не только это заставило Рикку открыть рот. Волосы девушки отливали светлым золотом, переливаясь белыми бликами от парящего рядом жемчужного светового пульсара. Риккарда никогда особо никому не завидовала, но сие чувство всё же присутствовало в ее жизни. Эта девушка обладала поистине волшебной красотой, словно неведомое сказочное дитя. И, казалось бы, чисто по-женски, Рикка должна бы была изойти завистливым ядом. Но она лишь восхищенно любовалась, даже не подозревая, что подобные люди существуют на Эве.

Кто она? Сестра Дамаска? Ведь он тоже необычный в своей внешности.

Девушка же, в свою очередь, тоже с интересом разглядывала Риккарду. Без отвращения и брезгливости, но с непониманием и сочувствием.

— Идем, Эни, — спешно обнимая девушку за плечи, султан увел ее от камеры Рикки, метнув грозный взгляд на пленницу. — Не на нее тебе нужно смотреть.

Риккарда заворожено провожала взглядом тюремную гостью. Прежде чем завернуть за угол, Эни обернулась на заключенную.

— Кто это, Дамаск? — шепотом спросила девушка, но Рикка ее услышала.

— Не забивай голову, Эни, — безразлично ответил султан, а затем более живо добавил: — Мы пришли. Посмотри на него и скажи мне, это квихельм?

Подбежав к самому краю своей опостылевшей клетки, Рикка пыталась заглянуть за угол, где находилась еще одна камера. Не так давно туда притащили очень высокого, мощного бугая. С виду очень суровый парень. Рикка тогда удивилась длине его волос, хвост спускался ниже поясницы. Даже ей такой вырастить не удавалось. Однако дочь Атонаха больше поразило другое. Закованного в кандалы мужчину вели четверо карберов, но со стороны казалось, что это он их куда-то ведет.

«Неужели там и правда квихельм?.. А, Кардаш! Не видно ничего!», — злилась про себя Рикка, пытаясь слиться со стеной в единое целое.

— А с чего ты взял, что я знаю, как должен выглядеть квихельм? — послышался слегка обиженный голос девушки.

— Наверное, с того, что твои лучшие друзья квихельмы.

— Неправда!.. — на одном выдохе раздалось очень театральное возмущение.

— Эни, это никак не повлияет на мое отношение к тебе, — настолько мягко произнес султан, что Рикка до побеления пальцев сжала металлические прутья, такого тона она от него ни разу не слышала. — В конце концов я помогаю тебе, так помоги же и ты мне. Прошу.

— Хорошо. Да, это квихельм.

— Ты его знаешь?

— Нет.

— Почему?

— Их тысячи. По-твоему, я должна знать каждого?

— Поговори с ним.

— О чем я должна с ним разговаривать? — в голосе девушки скользнули нотки недовольства, значит, всё-таки в этом дивном создании больше человеческого, чем думалось Рикке.

— Спроси, что ему нужно и знает ли о его нахождении здесь Мастер Кутред.

— Ты знаешь Мастера Кутреда!? — радостно зазвенел девичий голос.

— Чуть позже, Эни, я всё тебе расскажу, — терпеливо пообещал Дамаск, заботливо добавив: — Не стоит тебе здесь долго задерживаться. Не хочу, чтоб ты дышала этим воздухом.

— Да, я тоже не хочу… — быстро спохватилась девушка, после чего затараторила на непонятном языке: — Эй, пур хазэромежон?

Раздался лязг цепей, а вслед ему шаркающие шаги.

— Харса буд лигша, лира Энира…

В дальнейшую витиеватую речь Риккарда даже не вслушивалась. Она никогда в жизни не слышала ничего более странного. А самое необыкновенное то, что обычно в разных языках встречались похожие друг на друга слова, и если не по смыслу, то по звучанию — точно. Здесь же был какой-то выдуманный язык, и Рикка искренне удивлялась, как они понимают друг друга.

Разговор длился довольно долго. Рикке даже надоело их слушать. Однако, как только Энира перешла на керабский, Риккарда вновь навострила уши.

— Ты должен отпустить его, Дамаск, — серьезно произнесла девушка. — Шаха бы никто не убил. Квихельм искал меня по приказу Мастера Освина.

— Мастер Кутред знает о его присутствии здесь? — повторил вопрос султан.

— Нет. Ты отпустишь его, Дамаск?

— Нет, Эни. Об этом не может идти речи, — властно отрубил правитель Эссора.

Секундная тишина напряженно зависла в воздухе, после чего девушка беззаботно сказала:

— Ну нет так нет. Настаивать не буду. Только можно еще один вопрос?

— Да, спрашивай, конечно.

Приближающиеся к камере Рикки шаги говорили о том, что Дамаск и Энира возвращаются. Пленница спешно отбежала ближе к крохотному оконцу, под самым потолком.

— Что ты с ним сделаешь?

Проходя мимо камеры, девушка бросила очередной изучающий взгляд на Риккарду. Султан же даже ухом не повел, смотря исключительно вперед себя.

— Пока не решил. Возможно, мне придется его казнить.

— Но это же была инсценировка!

— Покушение видело много людей. А, к сожалению, наше положение слишком ко многому обязывает. В том числе наказать покусившихся на султанскую семью.

— Мой тебе добрый совет, Дамаск. Не делай этого, — послышался отдаленный голос светлоглазой девушки в конце коридора. — Квихельмы будут мстить тебе. Их месть страшна.

— Я знаю, Эни… Но они сами вынудили меня. Мне не хочется сталкиваться с Братством лбом, но если нет другого выхода, то придется.

— Нет, есть! В Фостэйне, чтобы обмануть Ардал, Айдан…

Продолжение разговора Риккарда не услышала. Султан со своей волшебной спутницей покинули подземелье.

«Вот и еще один день прошел…», — равнодушно подумала Рикка, сидя на своем холодном тюфяке и глядя в крохотное окошко. Сегодня даже свет Чары не пробивался через него. Видать, облака укутали ее своими пушистыми спинами.

Прошла ровно седмица с того дня, когда тюрьму посещал султан и Энира. Имя, глаза да вообще весь образ необычной девушки не выходили из головы Риккарды. У нее было такое ощущение, что ее коснулась сказка, словно безграничный свет на миг погрузил в свою кристальную чистоту. Даже всепоглощающая ненависть стала незаметно сходить на нет, уступая место безразличию.

Хлопок дверью. Шаги.

«Кого там еще принесло?», — прокатилась по сознанию ленивая мысль.

Сначала появился свет огня факела. Значит, карберы. Однако Рикка ошиблась. К решетке подошла маленькая фигурка.

— Кашом бор, ахтэр бурис тэр, — указав пальцем, уточняюще произнес уже знакомый девичий голос.

За спиной девушки прошли две здоровенные тени. Поразглядовав Риккарду, Энира двинулась за мужчинами. Они вели себя по-хозяйски спокойно и непринужденно. Никто никуда не спешил.

Звон ключей, словно набат святой сакры, разлетелся по всей тюрьме. Следом раздался скрип открываемой решетки, негромкие голоса на странном языке, лязг цепей, упавших на пол, а затем вновь приближающиеся шаги.

«Оркус! Да они ж квихельма освободили! Что же ей за это будет? Хотя, скорее всего, она знает, что Белый ее не тронет… А остальных соучастников?», — проносились торопливые мысли в голове Рикки, наблюдавшей за маленькой процессией возле ее камеры.

— Киф, эштэр, — негромко потребовала Энира, протягивая ладошку к одному из мужчин, остановившись около решетки Риккарды.

— Эни, — многозначительно произнес низкий голос.

— Эштэр, Киф! — более властно надавила девушка.

Громко выпустив воздух, квихельм отдал ей связку ключей. Мужчина долго смотрел в глаза Эниры, пока у той не лопнуло терпение.

— Ой, Киф… Иш ур. Адабэр ку хляд ор ман.

Квихельм что-то предостерегающе заговорил на своем тарабарском языке, но Эни дослушивать его не захотела, оборвав на полуслове (ну или на полуфразе):

— Иш, Киф, — цокнула она языком, но мужчина не сдвинулся с места. Девушка похлопала его по плечу: — Иш, иш…

Только после этого недовольно сопящий квихельм ушел. Проследив за тем, чтоб они остались в относительном одиночестве, Энира уселась на полу, в несколько слоев сложив подол длинного плаща, чтобы не было холодно. Рикка сделала то же самое, притащив тюфяк и расположившись напротив девушки.

— Как твое имя? — поинтересовалась Эни на керабском.

— Рикка, — слегка заторможено ответила пленница, зачарованно разглядывая поражающее воображение лицо.

— Почему ты здесь?

На мгновение Риккарда задумалась, с какой целью она это спрашивает и может ли ей помочь? Если да, то нужно рассказать свою историю в более печальных тонах. Она уже было открыла рот, но резко закрыла.

«А что, если ее Белый подослал?», — подумала она про себя, но быстро отмахнулась от этой идеи.

— Я расплачиваюсь за грехи отца, — решив не мудрствовать, просто ответила Рикка.

Ни один мускул на красивом лице Эниры не дрогнул.

— Расскажи.

Чувствуя невероятное расположение к этой девушке, Рикка решила ей всё рассказать, к тому же более занимательных развлечений в ближайшее время не предвиделось.

— Да в общем-то рассказывать особо и нечего. Моего отца зовут Атонах. Он долгое время являлся предводителем преступных Гильдий в Керибюсе. Дамаск и вся его «правящая семья» в детстве находились под его покровительством. Вся Триада — это маги, которых отец воспитывал, чтобы в дальнейшем они работали на него. Все звали их «золотые дети» Атонаха. Он и правда относился к ним, как к родным сыновьям. Ты спросишь, почему тогда Дамаск окрысился на него? Потому что отец не гнушался методами заполучения таких детей. Как правило, он убивал родителей и забирал мальчиков себе еще во младенчестве, создавая для них легенду об их сиротстве.

Дамаск узнал об этом и сбежал. Как я теперь понимаю, затаив смертельную обиду на отца, пообещав отомстить.

— Но ты же ни в чем не виновата, — наивно возмутилась Энира.

Рикка по-доброму улыбнулась.

— Отец забрал у него самое дорогое — его семью. Теперь Дамаск забирает самое дорогое у него. Я его понимаю. Я выросла среди таких законов. Око за око, как говорится. Если бы не одно но! Моя мать помогла сбежать «золотым деткам». Она укрыла их от Атонаха, подвергая себя смертельной опасности, ибо мой отец не щадит никого, даже своих женщин. И вот я здесь, а добро моей матери забыто.

Энира нахмурилась. Рикка с удовольствием почувствовала необыкновенную легкость на душе, словно она сбросила гигантский валун, который тащила много дней подряд.

Упиваясь этим чувством, Риккарда наблюдала, как девушка встает, подбирает ключ, а после открывает решетку. Она распахнула ее настежь, отходя в сторону. Рикка настолько обомлела, что даже с места не сдвинулась.

— Поднимайся, Рикка, тебе нужно уходить отсюда, — поторопила светлоглазая спасительница.

Риккарда неуверенно встала и направилась к выходу. На пути к вахте она спросила:

— А что будет с тобой? Дамаск догадается, кто освободил меня и того квихельма.

— За меня тебе меньше всего стоит беспокоиться, — насмешливо хмыкнула Энира.

Поднявшись по лестнице в сторожевую комнату, Рикка испытала мимолетный испуг, вспомнив свое прошлое посещение этого помещения. Однако волновалась она зря. Карберы смирненько лежали на полу, сладко похрапывая. До самого выхода из дворца проблем не возникло. Встречающиеся на пути стражники просто-напросто спали на своих постах.

Выйдя на улицу, Риккарда с блаженством вдохнула свежий воздух полной грудью. Она настолько привыкла к тюремному смраду, что уже начала забывать о существовании нормальных запахов. Ночь сегодня действительно выдалась на редкость темной. Девушки шли без света. Еще на вахте Энира оставила свой факел. Как она без труда передвигалась в таком кромешном мраке, так и осталось для Рикки загадкой.

Взяв бывшую пленницу за руку, Светлая уверенно вывела ее за стены дворца, где их ждали трое квихельмов. Тот, что некоторое время делил соседство с Риккардой, сейчас сидел верхом на рысаке, что-то рассказывая на своем языке двум другим мужчинам, стоявшим рядом.

Подойдя ближе, Энира командно отдала распоряжения, подводя свою спутницу вплотную к рысаку. Без лишних разговоров один из квихельмов схватил Рикку за талию и посадил на коня, позади наездника.

— Рикка, ты знаешь геллийский? — строго спросила спасительница.

— Да, — негромко ответила дочь Атонаха, не понимая, можно ли радоваться и стоит ли бояться квихельма, которого она обвила обеими руками.

— Хорошо. Карбон отвезет тебя в Керибюс. Старайся не отвлекать его в пути, но если что-то понадобится, обращайся к нему на геллийском.

— Как я могу отблагодарить тебя, Эни? — спешно спросила Риккарда, ощущая острый прилив благодарности.

Выражение лица девушки она не видела, но смешливые нотки в голосе различила:

— Никак, Рикка. Вряд ли мы с тобой когда-нибудь встретимся.

Простая честная фраза. Но она ядовитой горечью разлилась в душе Риккарды.