Коготь Безумия

Зоя Вальц, 2021

В пригороде Москвы найдена античная этрусская гробница, привезённая из Италии более двухсот лет назад богачом-коллекционером древностей и зарытая на территории его подмосковной усадьбы. Радость сенсационной находки омрачает жестокое убийство, произошедшее в гробнице в наши дни. Жертве вырезали сердце. Странные ритуалы, древние культы, современный бизнес и большие деньги – все сплелось в клубок загадок и тайн. Распутать таинственное преступление предстоит следователю по особо важным делам Максиму Райенвальду. Но кому в этом расследовании можно доверять? Ведь даже самые добропорядочные члены общества вынашивают коварные планы…

6

— Двадцать четыре, двадцать пять… — неспешно отсчитывал Юрий Жданов.

Его вкрадчивый голос эхом разносился в тишине пустого спортзала.

— Всё!.. — тяжело дыша, прохрипел Олег Воронцов.

Страхующий его Жданов принял штангу и рывком положил ее на стойки. Сто двадцать килограммов железа с лязгом вошли в упоры.

Воронцов какое-то время оставался на скамье, восстанавливая дыхание, затем встал, полотенцем вытер с лица пот и, признавая поражение, протянул Жданову руку вперёд ладонью. Тот с превосходством хлопнул по ней.

— С тебя выпивка, — ухмыльнулся он. — Встречаемся в баре.

Насвистывая, Жданов удалился в душевую. Воронцов, помедлив, проводил друга взглядом и направился туда же.

Ещё ни разу ему не удавалось победить в их импровизированных соревнованиях по жиму штанги лёжа. Невысокий, жилистый Жданов жал от груди чуть больше, чем атлетично сложенный, помешанный на своей мускулатуре Воронцов, неизменно побеждая всякий раз, когда друг бросал ему вызов. Спорили всегда на протеиновый коктейль или смузи. Проигравший обязался собственноручно готовить «выпивку» в местном спорт-баре.

Зал опустел. Укомплектованный техникой по последнему писку спортивной моды, он был центром притяжения для сотрудников, желавших подражать тренированному начальству. В Октопусе поощрялся здоровый образ жизни. Но сейчас в такой ранний час, что нельзя было уверенно сказать, раннее утро это или поздняя ночь, спортом занимались лишь глава Октопуса и его заместитель. Так повелось с самого начала, как только Октопус въехал в самый высокий небоскреб города, заняв несколько этажей, сделал ремонт и обставил помещения.

Когда Жданов вернулся из душа, Воронцов уже ждал его в баре, по очереди бросая в кувшин блендера случайным образом извлекаемые из холодильника фрукты и овощи. Подумав, он бросил в общую кучу редиску с ботвой. Ему хотелось хотя бы терпким вкусом коктейля стереть с лица Жданова победное выражение. Добавив вилок горького цикория, он закрыл кувшин и нажал кнопку взбивания.

В ожидании смузи Жданов листал на планшете новости. Он привык начинать день с актуальной повестки. Очевидно, какая-то заметка привлекла его внимание, он перестал смахивать страницы и вчитался.

Воронцов разлил полученную густую жижу по стаканам, воткнул в каждый по соломинке и придвинул один Жданову. Тот втянул напиток и поперхнулся. Воронцов довольно хмыкнул.

— Ты только послушай!

Жданов отставил стакан и поморщился, цитируя:

— «…Как апостол Павел во Втором послании к фессалоникийцам писал о звере: „Противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога“, так и Октопус, подобно антихристу, восстановил храм и объявил, что посвятит его истинному Богу, но потом сам сел в этом храме, выдавая себя за Творца, и весь мир поклонится его демонической силе, получаемой от главного повелителя тьмы, падшего ангела Люцифера, если его не остановить…»

Жданов кашлянул, прочистив горло.

— Что за выспренний стиль?! — процедил он раздраженно. — Этот пафосный придурок становится навязчивым! Кто вообще этот Прохор Патмосов? Очередной журналистик, жаждущий дешёвой славы?

— Наша служба безопасности этим занимается.

Воронцов отодвинул свой нетронутый коктейль, и налил себе минералки.

— Он тут призывает сокрушить идолов и ломать заблуждения путем православной экспансии! Это он про наш проект в Богородском, если ты не понял!

Жданов продолжал распаляться. Хорошее настроение, вызванное приливом спортивных эндорфинов, улетучилось.

— Где ты это прочёл? — спросил его Воронцов.

— В том и дело, что уважаемые издания цитируют этот клерикальный бред, — буркнул Жданов. — Какая-то заказная травля.

— Наверняка блогер из тех псевдоверующих, что осаждали усадьбу, — отмахнулся Воронцов. — Не переживай, мы усилили охрану.

Жданов оглядел лакированную барную стойку. Стилизованный под рубку космического корабля, бар ослеплял блеском отражающих электрический свет поверхностей: технологичный зеркальный пластик, нержавейка, полированный хром — модные материалы вызвали у Жданова ассоциации с операционной. Он взял со стоящего на стойке блюда большое зеленое яблоко, подбросил, поймал и резко вгрызся в хрустящий бок фрукта. Брызнул сок.

— Охраны там теперь хватает, — прожевав, саркастично заметил Жданов, — власти землю роют.

Воронцов скривился.

— Проконтролируй, чтобы они там, в усердии, ничего не испортили, — продолжая хрустеть яблоком, распорядился Жданов. — Не хватало нам только Следкома на голову, — посетовал он. — Кто, кстати, возглавляет следствие?

— Дело поручили некоему Райенвальду, — оживился заместитель.

— Не слышал… Он договороспособный? Что про него известно?

— Из третьего отдела.

По лицу Жданова пробежала тень.

— Птенец гнезда Данилова, значит, — с неудовольствием отметил он. — Как думаешь, сильно будет мешать? Мы и так выбиваемся из всех графиков, а тут еще это убийство, мало, что ли, проблем было!

— Сложно предположить, — помедлив, сказал Воронцов. — Любопытный тип этот Райенвальд Максим Рудольфович.

— Что нарыл?! — поинтересовался Жданов, вытирая салфеткой липкие пальцы.

Он бросил яблочный огрызок в урну.

— Помнишь дело «гольяновского крысолова»?

Жданов, разумеется, помнил. Историю жуткого маньяка, похищавшего детей с детских площадок в спальном районе Москвы, долго муссировала пресса, окрестив страшного преступника по аналогии с гамельнским крысоловом. Персонаж средневековой немецкой легенды увел детей из города Гамельна. Маньяк из Гольяново детей убивал. Прежде чем его поймали, он замучил восемь малышей и был застрелен группой захвата при попытке задержания в загородном доме. В подвале нашли нескольких изможденных, но живых дошкольников. Жданов много повидал за свою жизнь, но оперативная съемка, показанная по телевидению, и лица этих детей, которых вынесли на руках спецназовцы, долго стояли у него перед глазами. Он считал, что нелюдь умер недостаточно мучительной смертью.

— Общественности тогда предъявили какого-то убитого алкаша в качестве маньяка, — продолжил Воронцов.

Жданов был заинтригован. Способность друга добывать самую секретную информацию приводила его в восхищение. Жданов предпочитал не вникать, каким образом Воронцов это делает. Большие деньги открывали путь в мир связей и возможностей, об остальном он знать не хотел.

— А на самом деле?.. — его тихий шелестящий голос сочился любопытством.

— На самом деле, — Воронцов понизил тон и склонился над барной стойкой, приблизившись к собеседнику напротив, — мужик сдавал эту дачу, и не вовремя туда приехал за арендной платой. Он и понятия не имел, что там творится. Все же улики указывали на племянника Курьянова!

Жданов присвистнул. Воронцов назвал фамилию одного из высокопоставленных чиновников, недосягаемого небожителя, крем де ля крем могущественной политической элиты.

— Дело вел Райенвальд, — произнес он скорее утвердительно, чем спрашивая.

— Да, дело вел Райенвальд. И дело засекретили.

— Ну, разумеется!

— Улики были железобетонными, но племянник не дожил до суда. По утверждению Райенвальда, подозреваемый, терзаемый муками совести, вышел из окошка двадцать восьмого этажа своей квартиры в престижном жилом комплексе! — Воронцов скептически хмыкнул, подчеркивая всю степень своего недоверия версии следователя.

— Как-то не верится, — усомнился Жданов.

— Вот и Курьянов не поверил. Они были вдвоем в той квартире, мажор и следователь. Курьянов подключил всю мощь государственной машины, чтобы покарать, как он считал, убийцу своей родной кровиночки. В версию самоубийства он не верил.

— Судя по тому, что Райенвальд путается в нашей усадьбе, месть Курьянову не удалась.

Жданов восторженно хлопнул ладонью по столешнице. Он терпеть не мог Курьянова.

— Нашла коса на камень. На защиту Райенвальда грудью встал весь Следственный комитет, а также прокуратура, и, как ни странно, суд. Следак, конечно, потрепал себе нервы, проторчал дома какое-то время, отстраненным от работы на время разбирательств, но пострадал в итоге не сильно. Вменили халатность, дескать, не уследил за подозреваемым, не удержал за рукав. Ну, понизили в звании.

— Да уж!

История Жданова впечатлила. Однако его ждали дела. Он поднялся, собираясь уходить, потянулся, разминая мышцы.

— Сделай что-нибудь с прессой! — приказал он. — Забот полон рот, еще этот православный активист достает.

— Мы выясним, кто это, и разберемся, — успокоил заместитель.

— Уж разберитесь! — бросил Жданов в дверях и вышел.

Воронцов остался в баре. Задумчиво повертел стакан с непочатым овощным коктейлем, с сомнением сделал небольшой глоток и удивленно крякнул. Вкус показался ему неожиданно интересным.

Когда в спортзал потянулись люди, включилась бодрая музыка, пространство наполнилось шумом и звяканьем тренажеров, а в спорт-бар заступила на работу девушка-бармен, Воронцов неторопливо прошел в раздевалку, надел пиджак, повязал галстук, и, пребывая все в той же задумчивости, пошел в свой кабинет.

Начинался рабочий день. Суетились сотрудники, пробегая по коридорам.

Проходя мимо финансового отдела, Воронцов заметил девушку, выходящую из кабинета. «Итальянка!» — узнал он ее и обрадовался.

— Доброе утро! — приветствовала его девушка. Она тоже узнала заместителя главы компании.

— Нелли!

Воронцов расплылся в улыбке. Ему нравилась эта иностранка.

Раскопав гробницу, Жданов поручил ему набирать сотрудников в скоропалительно созданный фонд культурно-исторических исследований. Устав от собеседований с кандидатами, Жданов уже не чаял найти кого-то, на его взгляд, подходящего на должность директора, и свалил поиски на Воронцова, игнорируя собственный отдел кадров Октопуса. Заместитель переговорил с несколькими специалистами из городских музеев, но Жданова все время что-то не устраивало. Итальянские партнеры, с которыми Жданов консультировался по находкам, прослышав о проблеме, предложили Нелли.

Увидев ее на интервью, Воронцов решил, что итальянцы продвигают ее из чувства землячества. Слишком молодой, симпатичной и несерьёзной показалась ему девушка. Чья-то любовница, решил он. Однако степень доктора гуманитарных наук и послужной список кандидатки пошатнули скептицизм нанимателей. Узнав, что Нелли говорит на русском языке («Русская бабушка научила», — объяснила она), Жданов воссиял и, забросив поиски идеального куратора для своей идеальной гробницы, велел готовить контракт с синьориной Фальконе. Воронцов не возражал. К концу собеседования Нелли всех очаровала. И в деле показала себя высококлассным специалистом. Профессиональные компетенции, что она демонстрировала, поражали, равно как и административные таланты. Умение итальянки открывать почти любые двери российских государственных институций Воронцов объяснял для себя схожестью менталитета и степени коррумпированности в обеих странах.

Сейчас, встретив Нелли, он был настроен флиртовать.

— Что привело вас к нам? — спросил Воронцов заинтриговано, ведь обычно Нелли проводила большую часть времени в усадьбе.

— Заехала согласовать вопросы финансирования, — отчиталась она.

— Вы, наверное, и не позавтракали? — озаботился Воронцов.

— Как раз шла выпить кофе в местном кафетерии.

— Не поверите, и я туда же шел! — бодро соврал Воронцов, блеснув дизайнерскими очками.

Не то, чтобы ему требовалась серьезная коррекция зрения, видел он вполне четко, но стекла без оправы, с малой толикой диоптрий, сразу придавали его скульптурному лицу неуловимый оттенок интеллигентности и глубины. Он давно усвоил, что человеку в очках люди доверяют больше. К тому же и сам чувствовал себя более уверенно, скрывая глаза за прозрачным щитом.

— Составить вам компанию? — Не оставил он девушке выбора.

Нелли едва заметно вздохнула. Воронцов ничего не заметил.

— Это было бы замечательно, — улыбнулась она.

Они заняли столик у панорамного окна, открывавшего вид на город с девяносто второго этажа небоскреба. Между столиками стояли высокие разлапистые растения в кадках, имитируя уединённость отдельных кабинок.

Нелли взяла кофе и круассан. Воронцов, вспомнив редисочный коктейль, взял кофе и два круассана.

Солнце только-только надумало взойти из-за горизонта. Облака, покрывавшие небо пушистыми комками, рассеивались.

— День, похоже, будет морозным, — заметил Воронцов, глядя в окно.

— Да, — согласилась Нелли, — грядут морозы, а восстановление гробницы даже не начиналось! Сколько ещё продержится временная гидроизоляция? А если вода начнет замерзать? А теперь ещё этот… инцидент, — брезгливо произнесла она, — Следственный комитет все опечатал, рыщут по территории, в поисках несуществующих следов!..

Она размешала ложечкой сахар и отпила кофе, продолжив:

— Инженеры не могут нормально сделать замеры и подойти к гробнице. Сборка теплого павильона над раскопом приостановлена полицией. Специалисты по древностям согласовали свой график со специалистами по укреплению конструкции, и что теперь? — возмущалась Нелли.

Воронцов залюбовался девушкой: в разговоре она эмоционально жестикулировала, отбросила с лица волосы, которые всколыхнулись шелковистой волной и вернулись, рассыпавшись по плечам, на щеках проявился румянец. Воронцов ценил в сотрудниках неравнодушие и ответственное отношение к работе.

Нелли подняла брови, сморщив лоб, и демонстрируя ожидание ответа.

Даже эта гримаска ее не портит, подумал Воронцов. Он изучающе смотрел на Нелли, ее лицо, четко очерченные губы, шею, изящно обвязанную тонкой шелковой косынкой, загорелую кожу. Мазнул взглядом ниже, но уперся в пуговицу, скрепляющую ворот блузки. Планка с застёжкой надёжно защищала грудь синьорины Фальконе от поползновений чужих глаз.

Пауза затягивалась.

— Да, происшествие прискорбное, — произнес он наконец.

— Происшествие?.. — неприязненно фыркнула девушка.

— Убийство огорчило нас всех, — поправился Воронцов. — Мы оказываем полное содействие следствию, и надеемся на скорейшее разрешение этой, безусловно, неприятной ситуации.

— Что мне ваши отговорки?! — Руки девушки взлетели в жесте недоумения, рукава блузки скользнули вниз, оголив запястья. — Страдает дело!

— Уверяю, все детали следствия нам сообщаются, кейс на контроле нашей службы безопасности, я лично слежу за новостями. Как только будет возможно, раскопки сразу возобновят.

Напор Нелли заставил Воронцова объясняться. Он почувствовал себя школьником, вызванным на ковер к директрисе и вынужденным оправдываться за чужие проступки. А ведь он был настроен на легкий приятный флирт с красивой девушкой! И не заметил, когда беседа приобрела досадный оттенок. Настроение его изрядно испортилось. Подцепив с блюдца круассан, Воронцов в раздражении швырнул его обратно.

Нелли невозмутимо пила кофе.

— В России полиция отчитывается перед бизнесменами? — невинно полюбопытствовала она.

— Если бы! — вздохнул Воронцов.

— Вы подкупили следствие? — ахнула Нелли и преувеличенно округлила голубые глаза, состроив шутливую мину.

Воронцов неопределенно покрутил кистью руки в воздухе.

— Да вы прямо член Ндрангеты!

— Как? — не понял Воронцов.

— Наша местная калабрийская мафия, — пояснила Нелли, широко улыбаясь.

На секунду Воронцова посетила мысль, что над ним смеются. Он внимательно посмотрел на визави, но не увидел в глазах Нелли ожидаемой издёвки. Девушка демонстрировала лишь живой интерес.

— Информация поступает в реальном времени, — уклончиво ответил он.

— Ну и славно! Значит, вам не составит труда быстрее решить вопрос реконструкции. В конце концов, это в наших общих интересах.

Нелли допила кофе, аккуратно промокнула губы салфеткой, не оставив на ней следов помады, и вышла из-за столика. Воронцов воспитанно поднялся, чтобы её проводить.

Оставшись один, он, наконец, заинтересовался своей чашкой кофе, и с неудовольствием констатировал, что тот совсем остыл.