Коготь Безумия

Зоя Вальц, 2021

В пригороде Москвы найдена античная этрусская гробница, привезённая из Италии более двухсот лет назад богачом-коллекционером древностей и зарытая на территории его подмосковной усадьбы. Радость сенсационной находки омрачает жестокое убийство, произошедшее в гробнице в наши дни. Жертве вырезали сердце. Странные ритуалы, древние культы, современный бизнес и большие деньги – все сплелось в клубок загадок и тайн. Распутать таинственное преступление предстоит следователю по особо важным делам Максиму Райенвальду. Но кому в этом расследовании можно доверять? Ведь даже самые добропорядочные члены общества вынашивают коварные планы…

8

— Вот это поворот! — присвистнул Проклов.

— Небесное железо. Железо-каменный метеорит. Причем с уникальными пропорциями железа, никеля и оливина. Наш «тактический нож для спецопераций» сделан из небесного железа, причем наверняка методом холодной ковки.

— Ковать метеорит?! — изумился Проклов.

— А что ты удивляешься, больше двух тысяч лет назад не везде была распространена металлургия железа. Только литьё бронзы освоили. Вот в Армении первые железные изделия из руды относят ещё к пятнадцатому веку до нашей эры. До! — подчеркнул Хетумян. — Армения один из районов раннего появления железа, в отличие от других всяких там стран. Я тебе больше скажу, впервые железо научились обрабатывать в северных районах Анатолии, это Малая Азия, и там испокон веков жили армяне, автохоны Анатолийского полуострова! Эти территории входили, например, в состав древнего армянского государства Киликия, откуда родом предки Хетумянов. Хетумиды — царская династия Киликийской Армении! — с гордостью изрек Хетумян и приосанился.

— Карен, о твоём аристократическом происхождении слушать можно бесконечно, но давай ближе к теме собрания, — умолил Райенвальд, прервав патриотические излияния криминалиста.

Хетумян хотел насупиться, но передумал. Он был незлобивым и отходчивым.

— До того как научились добывать железо из руды, оно было очень дорогим металлом, стоило раз в десять дороже золота. Метеоритное железо встречалось редко и считалось даром богов, а изделия из него стоили баснословных денег. В основном такой ценный материал использовали для изготовления ритуальных предметов.

— То есть, кинжал все-таки ритуальный, и убийство может быть жертвоприношением? — спросил Райенвальд расстроенно.

Только замаячила более-менее стройная версия, как снова пришлось возвращаться к древним культам, обрядам и чертовой мистике.

— Я этого не утверждаю, просто перечисляю все известные на данный момент факты, — с достоинством ответил Хетумян.

— Что-то известно про сердце, кроме того, что оно пропало?

— Грудина между четвертым и пятым ребром разрезана горизонтально. Такой инфернально острый кинжал вошёл как в масло. При подобном способе разреза сердце практически само выскакивает из груди.

— Так, давайте восстановим картину происшествия, — призвал коллег следователь. — Рябцев зачем-то пошел в гробницу с человеком, которого знал. Характерных следов самообороны на трупе не обнаружено. Внутри склепа что-то произошло, в результате чего жертва умерла предположительно от пыток. Потом убийца подождал часок, утратил хладнокровие и истыкал тело жертвы боевым ножом, который принес с собой, либо кинжалом, предположительно старинным, возможно, этрусским, который вообще бог знает откуда взялся. Вряд ли такой ценный артефакт оставили бесхозным валяться под землёй. Если исходить не из «ритуальной» версии, то что его так расстроило? Какая новая информация, учитывая, что из гробницы он не выходил? Связи там нет, сеть не ловит, позвонить он никуда не мог…

— Изучил телефон жертвы? — предположила Шумахина.

— А ведь верно. Телефон не нашли. Преступник унес с собой?..

Он обратился к помощнице:

— Ты посылала запрос сотовым операторам?

— Да, полученные данные Денис обрабатывает.

— Уже готово, — прокашлялся Проклов, — по самому аппарату обнадежить нечем. По данным мобильного биллинга, текущее местоположение устройства не определяется. Предыдущие перемещения Рябцева в пространстве восстановить тоже проблематично. Обычно их получают анализом данных о сеансах связи абонента с различными базовыми станциями. Загвоздка в том, что усадьба, где Рябцев работал, находится в сельской местности, а там прием сигналов телефона осуществляется всего одной станцией с круговой направленностью, это делает данные о нахождении абонентов весьма неточными, с погрешностью до тридцати километров.

— А в тридцати километрах уже и Верея, где он жил.

— Точность определения местонахождения зависит ещё от ряда факторов, например, топографии местности, в нашем случае это лес, холмы. Но да, с помощью современных технологий мы узнали, что жертва ходила на работу и домой, — съязвил Денис. — По той же причине по биллингу нельзя определить, кто толкался около гробницы в часы, когда произошло убийство. С погрешностью в десятки километров получится, что вся… как ты сказал, городок называется? Верея?

— Все пять тысяч человек населения, — пробормотал Райенвальд.

— А? — Проклов не понял, но, не дождавшись пояснений, продолжил: — Мы, разумеется, получили от операторов сотовой связи биллинговые данные о соединениях Рябцева с указанием его абонентов. Запросили мы их за последние три месяца. Этот массив информации мы загрузили в компьютерную программу нашей разработки, и получили симпатичную базу данных, где можно в любой момент посмотреть с кем, когда и сколько разговаривала жертва, настроив фильтры. Также работает поиск по ключевым словам, например фамилиям.

Проклов замолчал и глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду. Это не укрылось от внимания следователя. Чуткость к деталям и профессиональная привычка мысленно анализировать увиденное говорили Райенвальду, что будут еще сюрпризы на этом брифинге.

— Давай! — следователь махнул рукой. — Я же вижу, тебя распирает от нетерпения. Почему в моей следственной группе все склонны к дешёвым эффектам и театральщине? — посетовал он.

— Вместе с информацией о соединениях мы также получили сведения об IMEI, идентификационном номере мобильного радиотелефона. По номеру IMEI мы установили модель используемого устройства. У Рябцева был смартфон производителя, который предоставляет всем пользователям своих гаджетов бесплатное облачное хранилище данных. Более того, данные смартфона по умолчанию копируются в облако. Если, конечно, не отключить эту возможность принудительно. И я подумал, вдруг Рябцев ее не отключил.

— И что ты там обнаружил? — Хетумян бессовестно попытался направить рассказ Проклова по короткому руслу.

— Методом перебора подобрав пароль к облаку, я вычленил из объема сохранённой информации ту, что может представлять оперативный интерес.

Денис поднял голову от ноутбука, в котором что-то настраивал, тюкнул клавишей, на настенном экране появилось видеоизображение.

Съёмка велась от входа в зал гробницы. Дерганое видео свидетельствовало, что снимали с рук и тайно. Тусклый свет аварийных фонарей на стенах гробницы едва освещал людей, сидящих на каменных лавках. Присутствующие были одеты в длинные бесформенные балахоны с капюшонами, скрывавшими лица. На каменном столе в центре зала горели свечи. Человек в жреческом одеянии делал пасы над чадящей посудиной на подставке, подогреваемой снизу угольками. Лицо жреца также было скрыто клобуком. Камера дернулась, изображение расплылось и пошло полосами. Через секунду резкость съемки более-менее возобновилась. Откуда-то из темноты к алтарю выдвинулся еще человек. На вытянутых руках он нес блюдо, накрытое крышкой. Споткнувшись, он поставил блюдо на алтарь.

— Что они делают? Что за церемония? — Вопрос Хетумяна остался без ответа.

Собравшиеся напряженно вглядывались в мутные кадры.

Тем временем помощник жреца почтительно снял крышку с тарелки. Мелькнуло что-то коричневое. Человек, снимавший видео, вероятно, хотел лучше разглядеть происходящее и попытался использовать зум. Изображение стало еще более зернистым и размытым. Жрец взял предмет с блюда и на вытянутых руках поднял вверх. Несколько секунд изучал, затем положил обратно. Воздел руки, вздернул голову. Капюшон, скрывавший лицо, натянулся, открывая шевелящиеся губы и бороду, заплетенную в косичку. Один из зрителей в ошеломлении вскинул руки к губам. Изображение задергалось и прервалось. Вся запись длилась не больше минуты.

— Похоже на сборище каких-то чернокнижников, — неуверенно предположил Проклов.

— Все может быть, — отозвался Райенвальд. — Можно как-то улучшить качество видео?

— Технический отдел уже этим занимается, но это займет время, учитывая исходный материал и занятость мультимедийщиков. Нужно устранить шумы, сделать цветокоррекцию, убрать неточность контуров, определенную доработку. В общем, не сегодня, — заключил Проклов.

Следователь нахмурился.

— Не нравится мне вся эта чертовщина. Итак, рассматриваем несколько основных версий. Первая, — он недовольно поморщился, — ритуальная. Здесь же возможный мотив — месть сектантов, возможно, Рябцев увидел или узнал что-то, компрометирующее это собрание ряженых. Далее, Рябцев уже был замешан в убийстве на территории усадьбы, вряд ли это совпадение.

Он повернулся к Шумахиной.

— Отправь поручение в оперативный отдел, пусть запросят ФСИН, выцепят все, что известно по тому старому делу.

Помощница сделала пометку в блокноте.

— Поторопи с обработкой видео, наверняка мы что-то упускаем, — распорядился Райенвальд в сторону Проклова. Тот кивнул.

— Нужно проработать список самых частых абонентов Рябцева, и отдельно того, с кем он разговаривал накануне смерти. Его ближайшее окружение.

Райенвальд посмотрел на часы. Было почти одиннадцать. Если он поторопится, то успеет заехать на открытие выставки древностей. В усадьбе по этому поводу затевался торжественный обед для прессы и культурного сообщества. Не желая раньше времени раскрывать свою личность, следователь достал приглашение на выставку частному лицу. Он хлопнул в ладоши, закрывая совещание.

— Работаем!