Группа жертв

Зоя Вальц, 2022

Отдых следователя по особо важным делам Максима Райенвальда на тропическом курорте был испорчен. Следователь стал свидетелем смертельного нападения акулы на российского дайвера. Местные власти, обеспокоенные тем, что страдает репутация курорта, настаивают: убийство не было несчастным случаем, а истоки преступления нужно искать в заснеженной России. Райенвальд берется выяснить обстоятельства дела.Вернувшись на родину, в ходе расследования он сталкивается с ещё несколькими убийствами, такими же неочевидными. Казалось бы, преступления никак между собой не связаны, но следователь выясняет, что убитые умерщвлены способами, запечатленными на наброске Иеронима Босха к картине «Группа жертв». Убиты уже трое и Райенвальд должен вычислить преступника, прежде чем случится непоправимое и прольется новая кровь. Ведь на рисунке средневекового «короля кошмаров», принадлежащем богатейшему человеку в России, следователь обнаружил еще одну, скрытую жертву.

3

— Посольство Российской Федерации официально подтверждает личность погибшего, — сообщил Райенвальд, — это гражданин России Сергей Чащин.

Халед Аль-Курди кивнул. Русский следователь получил свои верительные грамоты и явился в Прокуратуру с новостями. Отпечатки пальцев с найденных кистей рук совпали с данными биометрии, имеющимися в посольстве. Но Райенвальд возжелал ещё опознать труп, сличить с фотографией в документах. Аль-Курди, собственно, все равно собирался ознакомить русского с результатами экспертиз, поэтому не возражал. Даже лучше, решил он, если при этом будет присутствовать Сархан со знанием специфической терминологии, которую ему легче перевести на английский. И сейчас оба следователя дожидались прихода судмедэксперта в его кабинете. Юсеф Сархан заскочил в кабинет через минуту. Полноватый эксперт запыхался и немного раскраснелся. Поочередно пожав руки обоим мужчинам, он поинтересовался, что мистер Райенвальд желает сделать в первую очередь, осмотреть тело или обсудить обстоятельства смерти.

— Я бы предпочел одновременно, — посмотрев на часы, ответил Райенвальд и обезоруживающе улыбнулся.

Рукава его мятой льняной рубашки были закатаны, обнажая загорелые запястья. Сархан не сильно разбирался в окраске северян, но заметил, что цвет волос пришельца, как и у всех русских, называемый «русый», выгорел на солнце почти до белого. Волосы, которые Райенвальд попытался уложить в подобие прически, успели начать завиваться от влажности. В целом русский, не в последнюю очередь — благодаря расслабленному виду и неофициальной курортной одежде, выглядел скорее кинозвездой на отдыхе, нежели сотрудником правоохранительной структуры. Хотя кто их русских знает, в каком виде они ходят на работу. Но что-то подсказывало Юсефу Сархану, что не в таком легкомысленном.

Сархану ничего не оставалось, как проводить следователей до морга. Идя впереди, он обернулся. Брюнет и блондин, чеканя шаг, шли по коридору за экспертом, словно Мункар и Накир, ангелы, приходящие к покойникам в могилы допрашивать мертвых. Сунна гласит, что ангелы высокие и черноглазые, зрачки же у русского серые, а в свете ламп блестят как сталь. В остальном же Аль-Курди с его суровым выражением лица — точно Мункар Ужасный, а русский, от которого можно ждать чего угодно, — Накир Неизвестный. АстагфируЛлах^[2], мысленно извинился Юсеф Сархан перед Всевышним за минуту неуместного веселья. Когда они вошли в подвальное помещение, загробные сравнения улетучились из головы Сархана, как дым. Наблюдая за Райенвальдом, который крутился вокруг трупа, фотографировал смартфоном и лез под простынь, укрывающую тело, Юсеф Сархан вновь отметил выдержку русского. В воздухе витал запах формалина и разлагающейся органики, ощущаемый даже сквозь медицинскую маску, но Райенвальд с удивительным самообладанием осматривал повреждения и всё фиксировал на фото. Халед Аль-Курди стоял в отдалении и, скрестив руки на груди, наблюдал за процессом. Атмосфера морга давила на следователя Прокуратуры, его мутило, а кафельная плитка на стенах бесила своей белизной. Его смуглое в нормальном состоянии лицо сейчас немногим не дотягивало до цвета кафеля. Он почувствовал, как на лбу, несмотря на холод, начала выступать испарина, а по виску покатилась первая капля пота.

— Выяснились причины агрессивности акулы, — прервал молчание Юсеф Сархан.

— Правда? — русский оторвался от созерцания трупа.

— Кровь. Гидрокостюм жертвы был измазан концентратом плазмы крови. Очень пахучим для акулы.

— А почему это не выяснилось раньше?

— Потому что Красное море — самое солёное после Мертвого! Следы с костюма смылись под воздействием рассола! — вмешался Аль-Курди, по-прежнему стоя в отдалении.

— Помимо этого комбинезон был испачкан кровью жертвы, это затруднило бы сепарацию биологических материалов друг от друга, — добавил Сархан.

— Из ваших слов я делаю вывод, что костюм был измазан чьей-то чужой кровью, — заключил Райенвальд.

Пальцем свободной руки в нитриловой перчатке он потыкал в тело, проверяя на упругость.

— Совершенно верно, это кровь животного. Причем для нашей страны весьма нетипичного! Это свиная кровь.

— Довольно интересное утверждение, а почему не, например, акулы? — Райенвальд повернулся к судмедэксперту.

— Потому что мы сделали анализы! — вновь не сдержался Аль-Курди. — Йа, Аллах! Если вы закончили, давайте выйдем на воздух!

От запаха формалина у него разболелась голова.

— Конечно, — смиренно согласился Райенвальд. Он сдернул с рук перчатки.

Аль-Курди с облегчением сорвал с лица маску, выбросил в урну и устремился на выход. Покинув морг, он вышел на улицу и закурил. Халед Аль-Курди терпеть не мог трупы.

— А как все же выяснился этот факт про животную кровь? — спросил Райенвальд у судмедэксперта.

Они курили на улице в тени дерева. Комфортные 25 градусов тепла не ощущались жарой, но слепящее солнце стояло в зените и не давало забыть об экваториальных широтах.

— О! Кусочек неопрена, выдранный из гидрокостюма зубом акулы, застрял в губчатом веществе ребра. Реберная кость внутри довольно пористая, получился своего рода контейнер. Треснувшее ребро вместило в себя комочек материала и сомкнулось назад. Это позволило сохранить образец для анализа методом абсорбционной спектроскопии… Но ещё мы перепроверили образец на оптико-эмиссионном спектрометре.

— Если на оптико-эмиссионном, то конечно, — отозвался Райенвальд.

Аль-Курди подозрительно посмотрел на русского, но лицо того выражало исключительно озабоченность, никакой издёвки. В какой-то мере этот следователь тоже жертва, внезапно подумалось египтянину. Жертва системы. Приехал купаться, а пришлось работать.

— Всё это похоже на замаскированное убийство, — подытожил Аль-Курди. — Акула тут не убийца, а орудие.

— И кровь точно свиная?

— Мы сделали генетический анализ, сверили с образцами, — развел руками Сархан.

— Слишком замысловато для убийства, не находите?

— Вы, русские, вообще не простые. Если бы не ребро, преступление было бы идеальным.

— Хм, все концы в воду, — задумчиво произнес Райенвальд.

— Что, простите?

— Почему вы думаете, что убийца, если это вообще убийство, русский?

— Где в Египте взять свинью?!

— Не знаю. На мясном рынке?

Аль-Курди шумно выдохнул. А ведь утро так хорошо начиналось!

— Мы, конечно, страна светская и очень демократическая, но исламская! У нас не продается свинина!

— Может, это какие-то междоусобные криминальные разборки? — предположил Сархан.

Райенвальд курил и молчал. Порыв ветра закружил песок, но тут же стих. Зародившийся под ногами смерчик рассыпался в прах, едва начавшись.

— Так что, какие у вас планы? — нарушил тишину Аль-Курди.

— Ну, диких газелей в национальном парке я уже посмотрел, изумрудные шахты тоже. Поеду в Луксор на пару дней, — вынырнул Райенвальд из глубокой задумчивости. — Раз рифы закрыты, нырять нельзя. Посещу святилище Амон-Ра, барельефы Александра Македонского.

— Так вы в курсе, что Александр III был полноценным фараоном Египта?.. — одобрительно начал Аль-Курди, но тут же осекся: — Я имел в виду, какие планы по расследованию?!

— Расследовать… — Райенвальд невозмутимо покрутил в воздухе рукой с растопыренными пальцами, последний раз затянулся и, затушив окурок, швырнул его в уличную пепельницу.

Юсеф Сархан сдержал смешок. Несмотря ни на что, этот мужественный русский ему понравился. Столкнулся с акулой. Не боится мертвых. Ныряет, любит животных, археологией интересуется.

Халед Аль-Курди такой симпатией к Райенвальду не проникся. Перед глазами маячит транснациональное преступление, а тот храмы Луксора едет смотреть. Что за халатное отношение к работе! И это при том, что русские больше всех кричат о международной безопасности. В голове Аль-Курди созрел злорадный план. Нужно замкнуть расследование на Россию. Пусть там сами между собой разбираются со своими преступниками, подумал Аль-Курди. И настроение у него улучшилось.

Примечания

2

О Аллах, прости меня (араб.).