Академия волшебной лингвистики

Жанна Лебедева, 2023

Говорят, никогда не поздно начать жизнь сначала. Вот и пенсионерка Эмма Петровна Чижикова после сердечного приступа попала не в больницу, а в другой мир. В этом мире водятся драконы и маги, а волшебство является самой обычной частью спокойной повседневной жизни. Вот только пожить этой самой спокойной жизнью ей не дадут. Ведь теперь она студентка магической академии Эмма Лир. Загадочная, богатая, немного стервозная и… мертвая?

ГЛАВА 3. Жених не приходит нежданным

Лара и Лорна — они, к моему удивлению, оказались близняшками — постарались на славу. Итог их трудов не мог не радовать — из большого зеркала на меня смотрела новая Эмма (или новая я) весьма презентабельного вида.

Длинное платье с пышным подолом до пола подчеркивало фигуру. Сначала я даже обеспокоилась — не слишком ли подчеркивает? Я давно отвыкла от платьев и последние лет десять носила в основном удобные брючные костюмы даже на праздники. В быту предпочитала мягкий трикотаж… И все же отражение меня порадовало. Я так и в лучшие свои годы не выглядела, а тут — прямо звезда.

Особенно туго пришлось с волосами. После несчастного случая в туалете моя голова была не в лучшем состоянии. Волосы превратились в склеено-спутанный ком пакли. Ларе и Лорне пришлось повозиться, чтобы разобрать это безобразие на локоны, промыть, высушить и уложить кудрями. Но они справились.

Сказать по правде, вся эта процедура дико смущала меня. Не привыкла я к тому, что меня обслуживают. Мне было стыдно и неудобно за то, что меня, взрослую девушку, одевают и отмывают, как грудного беспомощного ребенка. Ну, разве это дело?

Но что поделать…

После долгих и кропотливых приготовлений я спустилась в зал для гостей.

Сама бы ни в жизнь до него не добралась. Спасибо Ларе — она заботливо проводила меня. От подножья башенки, где располагались покои Эммы, скрипучая лестница вела в самое сердце дома. Там находился огромный приемный зал-веранда с видом на сад. Посреди него стоял накрытый стол на… Три персоны? Я подумала, что это странно — такой длиннющий столище накрывать ради троих.

Отец уже ждал во главе стола. Он придирчиво осмотрел меня с ног до головы и, кажется, остался доволен. Кивнул на соседний стул с высокой спинкой.

— Присаживайся.

Я послушно села туда, куда сказали.

Застекленный ячеистый потолок пропускал внутрь лучи солнечного света, они отражались от хрустальных графинов и разбегались по стенам веселыми зайчиками. Где-то в глубине сада, в клубах лиловой сирени, пела птица. Из пышного розового куста, тесно прижавшегося к панорамному окну, выглядывало любопытное личико мраморной дриады.

За дверью раздались шаги.

Первым вошел дворецкий. Многозначительно кивнув господину Лиру, он почтительно пропустил вперед кого-то, идущего позади, а сам застыл сбоку от прохода, склонив голову и опустив глаза.

Тот, кто вошел следом, был высок. Он двигался плавно и в то же время осторожно, как хищный зверь из породы кошачьих, ступивший на незнакомую территорию. Он огляделся по сторонам, одним быстрым движением глаз мазнув по стенам и потолку.

А потом посмотрел на меня, породив в моем затрепетавшем сердце одно-единственное желание — немедленно провалиться под землю, стать невидимой, исчезнуть с лица земли.

Прямо сейчас рассыпаться в воздухе с громким хлопком…

Ведь гостем — женихом, что еще хуже! — оказался не кто иной, как господин Лунгрэ, он же проректор академии, он же бывший первый королевский некромант…

Мне стало дурно, когда морозно-синий взгляд прошил меня насквозь. Нет, господин Лунгрэ не бы удивлен, скорее зол и раздражен (другим я его пока, если честно, не видела), а вот я пребывала в шоке. Мысли метались в голове роем взбесившихся мотыльков. Он и есть мой жених? Он этим явно недоволен! Я тоже, если честно, не в восторге.

Господи, господи, господи… Паниковать нельзя! Надо собраться и сделать вид, что ничего особенного не произошло.

Собрав волю в кулак, я выпрямила спину и натянула на лицо жалкое подобие доброжелательной улыбки. Постаралась смотреть при этом уверенно. Пусть этот вредный тип не думает, будто я его боюсь…

Тут и папочка подоспел. Подскочил к некроманту и принялся отчаянно трясти его руку в приветствии. При этом он как-то совершенно неуместно подмигивал, из-за чего на лице гостя возникло брезгливое выражение.

— О, господин Лунгрэ! Марко… Я ведь могу вас так теперь называть? Мы ведь с вами почти уже родственники?

— Почти. — Мой жених довольно резко вытянул свою ладонь из цепких папашиных пальцев. — Давайте не будем торопить события, господин Лир.

— Что вы, дорогой мой, да разве я вас тороплю? Вы присаживайтесь, сейчас закуски принесут, а потом горяченькое.

Лунгрэ уселся напротив меня. Посмотрел хмуро в упор. И чего мне только стоило выдержать этот холодный, полный ненависти взгляд. И чем я ему так насолила? Что сделала? Какие проблемы доставила? Понятия не имею. А господин Лунгрэ ведет себя так, будто его под страхом смертной казни жениться заставляют…

Еще одна тайна в мою копилку тайн, будто мне их мало.

— Спасибо, я не голоден, — отказался от предложения папеньки некромант. — А вот крепкого кофе я бы выпил.

— Только кофе? — На раскрасневшемся лице отца появилось растерянное выражение, которое мгновенно сменилось хитрой улыбочкой. — А может, хотите чего-нибудь действительно крепкого? Есть эльфийский ликер, ром с Туманных островов.

— Спасибо, кофе будет достаточно.

Сказал как отрезал.

— Ну кофе так кофе, — смирился отец. — Пойду распоряжусь, чтобы приготовили лучший. Лично прослежу. А вы тут пока наедине пообщайтесь. — Он снова как-то неуместно подмигнул. — Вы поняли меня. Пообщайтесь.

И папа ушел, оставив меня одну в клетке со зверем.

Именно дикого разъяренного зверя господин Лунгрэ напоминал в тот миг более всего. Его глаза полыхали стальной яростью, а из-под губ снова показались клыки, так испугавшие меня при первой встрече.

— Адептка Лир, — произнес он тихим жутким тоном. — Вы-то зачем притворяетесь, будто были не в курсе?

Не в курсе чего? Я принялась лихорадочно соображать, в чем таком подозревает меня некромант. Решив играть ва-банк, ляпнула со всей возможной уверенностью самое логичное, что пришло в голову. И самое правдивое, между прочим, тоже:

— Потому что я действительно была не в курсе.

Вот так. По крайней мере, честно. Я ничего не знаю о ваших с папенькой делах. Надеюсь, мой кристальной правдивости взгляд без тени сомнения убедит господина Лунгрэ в моей искренности.

— Он вам не сказал?

— Нет, — отчаянно мотнула головой я, радуясь, что смогла успешно ответить еще на один провокационный вопрос.

— Хотите сказать, увидеть меня сегодня здесь вы не ожидали?

— Нет, — как попугай, повторила я опять и, решив взять инициативу в свои руки, поинтересовалась: — Вас-то, как я поняла, предупредили о том, что я — это я?

— Я знал только ваше имя, — нахмурился Лунгрэ. — А вы, как я полагаю, все же врете. Вчера у целительницы вы вели себя странно.

— Людям с пробитой головой дозволительно вести себя странно. — Я решила не сдавать позиций и красноречиво потерла затылок. Корка на ране, укрытой каскадом волос, царапнула пальцы. — Болит до сих пор, между прочим.

— Людям с пробитой головой положено лежать в могиле, в случаях, идентичных вашему, — не согласился некромант.

Я поежилась. До чего же он все-таки жуткий. Я понимаю, что это, должно быть, издержки профессии. Кто о чем, а некромант о трупах, но не на свидании с девушкой же? А еще, получается, что он меня лично не знает, а неприязнь ко мне испытывает. Как так? Хотя, возможно, он ее испытывает ко всем окружающим живым существам. И все же странно, если он проректор академии, почему не знает по именам и фамилиям своих учеников? Он же бывший первый королевский некромант… Бывший. Значит, недавно ушел с поста и занялся преподавательской деятельностью. Или его за что-то отстранили от дел? Вот только бы мне эту версию ненароком вслух при господине Лунгрэ не озвучить…

Ладно, примерную картинку происходящего я в голове худо-бедно слепила, остался главный вопрос — кому и зачем нужен этот навязанный брак? Ясно, что папочка от него в восторге, но что за неведомая сила удерживает сейчас за столом нашего господина злобного некроманта? Что за нужда у него так мучиться? А, судя по недовольной мине, мучается он тут со мной нестерпимо.

Даже обидно за Эмму Лир. Она, как говорят, с характером, конечно, но ведь вполне симпатичная и из приличной семьи. А этот Лунгрэ от нее (и от меня) нос воротит, как от болотной жабы. Привередливый какой! Мне он, между прочим, тоже совсем несимпатичен. Весь эльфо-вампирский романтический флер быстро слетел, стоило нам перекинуться парой слов. Сейчас мой набор чувств к этому заносчивому типу включал лишь недоверие, страх и обиду.

И толику любопытства.

Лара принесла кофе. Две чашки, одна из которых предназначалась мне. Перед тем, как служанка ушла, я заметила мелькнувшую за дверью хитрющую физиономию папочки. Он к нам за стол возвращаться не спешил и, судя по коварному выражению лица, что-то задумал. Ну и пусть. У меня уже нет сил разгадывать очередную загадку. Мне надо выпить кофе, тем более что он такой восхитительный!

Буро-кремовый напиток в жемчужном фарфоре умопомрачительно пах корицей, ванилью и еще чем-то нежно-волнующим. Я даже глаза от наслаждения зажмурила — м-м-м, вкуснотища, наверное… Лунгрэ, в отличие от меня, так не восхищался. Он подцепил чашку двумя пальцами, поднес к самому лицу и изучил с предельным вниманием. Заметив, как я припала к своему кофе, попытался предупредить:

— Погодите, адептка Лир, я бы на вашем месте не торопился это пи…

Но было уже поздно. Я отхлебнула внушительный глоток и мурлыкнула от удовольствия. За пару следующих жадных глотков допила всю чашку. По телу разлилось мягкое волнующее тепло. Сердце забилось чаще, дыхание стало глубоким и томным. Я взглянула на Лунгрэ — а не такой он все-таки и противный. Да! Он однозначно не противный, а очень даже привлекательный. Очень даже…

Так. Стоп! Что это за дурашливо-игривое настроение? Я будто пьяненькая. Вот уже жуткий мужик, второй день подряд пугающий меня до дрожи в коленках, кажется мне симпатягой…

Додумать мысль я не успела. Приятное тепло, разлившееся в груди, собралось вдруг тугим комком и поднялось в глотку. Я перепуганно вытаращила глаза, зажала рот руками, понимая, что сейчас произойдет. Было уже такое, совсем недавно, после деликатесных жаброидов вкупе с передозировкой полезных знаний о мире…

Последнее, что запомнилось отчетливо, как я хватаюсь то за горло, то за сердце… Дальше пала темная пелена.

Я потеряла сознание.

В чувства меня привело дуновение свежего ветерка. Открыла глаза — лежу на резной деревянной скамеечке в саду. Из зала-веранды прозрачная дверь распахнута настежь. Она чуть покачивается на ветру. Рядом со мной сидит господин первый бывший… Бывший первый… Склонился надо мной. Уже не бесится, не злится, наоборот, смотрит с интересом, с жалостью…

Господин Лунгрэ может испытывать к кому-то жалость?

— Что произошло? — пробормотала я растерянно.

— Ваш отец перегнул палку, — прозвучал ничего не объясняющий ответ.

— Простите, какую палку? — Я медленно села, поводила из стороны в сторону гудящей как пчелиный улей головой. — Ничего не понимаю.

— Господин Лир зачем-то подлил нам с вами в кофе любовное зелье, — спокойно произнес некромант. — Думал, не замечу. Я пытался вас предупредить. Не успел. К счастью, необходимая доза зелья была многократно превышена, поэтому ваш травмированный организм его моментально отторг. Если вам эту дрянь тоже в кофе подлили, значит, вы, как и я, не заинтересованы в этом браке?

— Так и есть, — честно ответила я.

Лунгрэ посмотрел на меня пристально, и в этом прямом, пронизывающем до самых внутренностей взгляде я заметила плохо скрытое…

…уважение?

— Что планируете делать дальше? — поинтересовалась я. — Предъявите отцу за отравленный кофе?

Сказать честно, мне очень этого хотелось! Я была невероятно рассержена на папеньку из-за его интриг. Мой бедный желудок до сих пор бурлил и побаливал. Голова кружилась… Кстати, как я оказалась в саду? Меня господин Лунгрэ на руках сюда принес? Мысленному взгляду тут же предстала завораживающая картина — некромант, прижимающий меня к своей широкой груди. Его черные волосы щекочут мою щеку, когда он склоняется ко мне, чтобы проверить дыхание и убедиться в том, что я жива…

Ой! Почему жар так сильно приливает к щекам, а в груди снова разгорается горнило эмоций…

Видимо, часть выпитого мною зелья все еще внутри…

— Нет, — после коротких раздумий ответил Лунгрэ. — Я поступлю несколько иначе.

В течение пяти минут мы вернулись за стол и выплеснули кофе из обеих наших чашек в горшок с фикусом.

После того, как подали кофе, господин Лир скрылся за дверью и не появлялся. Видимо, ждал какого-то результата. Уж не знаю, что мы там с Лунгрэ по его задумке должны были делать и с какой громкостью, но, не дождавшись желаемого, папочка осторожно поскребся в дверь. Потом постучал. Потом заглянул. Мелкими шажками досеменил до стола и сел на свое место, выжидающе глядя то на меня, то на моего жениха.

Мы с некромантом, проявляя негласную солидарность, молчали. Не знаю точно, как мрачный гость собрался мстить папуле за «любовный подлив», но наблюдать за происходящим было крайне интересно.

— Господин Лир, что же вы нас покинули столь надолго? — невозмутимо начал Лунгрэ. — Мы с Эммой вас совсем заждались и кофе допили. Вы не соврали, он у вас действительно превосходный.

— Все для вас, господин Лунгрэ. Все лучшее для дражайшего гостя.

— Вы знаете, — некромант натянул на губы подобие улыбки, — был у меня на работе один случай, как раз таки с кофе связанный.

— Как интересно! Расскажите? — Отец, весь внимание, уложил подбородок на сцепленные пальцы.

— Так вот, — продолжил Лунгрэ набирающим жуткие нотки тоном, — встретился мне однажды один занимательный труп, испивший смертельного кофе…

— Кофе может быть смертельным? — насторожился папочка.

— Может, если плеснуть туда яду. Или зелья какого-нибудь опасного подлить с перебором. Помнится, у того трупа именно подобная история и произошла: кто-то ему по ошибке, а может, и из других каких побуждений, зелья любовного в троекратном размере в кофе подлил…

Отец побледнел. Уточнил дрогнувшим голосом:

— Так ведь любовное… Оно же безобидное вроде?

— Ну что вы, господин Лир, — закатил глаза некромант, — там такие опасные компоненты! Смертельные розы, вампирья кровь, пепел сожженного гроба развратника.

— А я думал, там водка с можжевельником… — проблеял отец, достигая максимального уровня белизны.

— Вы ошибаетесь, господин Лир, — пугающе помотал головой некромант. — Водку с можжевельником уже даже сельские колдуны-алкоголики не мешают. Да и нельзя. Противозаконно. Теперь любовные зелья только «Демон и братья» разливают у себя на заводе, строго по ГОСТу. И дозировка только по инструкции, иначе — побочные эффекты. От сильной передозировки исход один.

— Какой же? — Папа из белого стал льдисто-лиловым.

— Смерть, — загробным голосом ответил Лунгрэ.

— Смерть? И как же быстро она…

— Сутки. Максимум сутки проживет тот несчастный, что неосмотрительно решил, будто с любовным зельем можно баловаться, как ему вздумается.

— О, богини… — Отец схватился за сердце и начал медленно стекать под стол.

А Лунгрэ, похоже, вошел во вкус и теперь издевался над незадачливым Лиром по полной программе.

— Муки у несчастного будут страшные. Сперва кровь по венам потечет вспять, потом глаза в орбитах завращаются, а сначала — да! Это будет самым первым признаком! — жертва начнет чесаться.

И дернул меня черт в тот момент почесать нос…

Папа из льдисто-лилового стал зеленым, будто его самого чем-то отравили. Просипел едва слышно:

— Какой ужас.

— Да, ужасные муки, — коварно согласился некромант, — но вы не переживайте, в случае передозировки любовным зельем отравителя всегда легко вычислить. Ему невозможно скрыться — в напитке остается четкий магический след. От правосудия он не уйдет.

Мне стало страшно за папеньку. Лунгрэ так его до инфаркта доведет. Ох, уж этот суровый некромантский юмор. Я посмотрела на жениха умоляюще. Может, хватит? Жестокосердный Лунгрэ заметил мой взгляд, но не повел и бровью, а старший Лир тем временем на дрожащих ногах поднялся из-за стола и, пробормотав неразборчивое: «Извините, мне нужно отойти», спешно покинул приемный зал.

Я обеспокоенно предположила:

— Мне кажется, теперь палку перегнули вы.

— Думаете? — заломил бровь жених. — А я считаю, что ничуть. Поделом. Опаивать людей любовным зельем без их ведома — подлость. И эта подлость заслуживает наказания. Представьте, мы бы с вами тут вдвоем прямо на столе оказались? Или под каким-нибудь кустом в саду?

Я представила. В красках, испытав странный коктейль из возмущения, стыда, негодования и…

…интереса.

И все же спорить было сложно, а тут еще и папенька вернулся. Принес какую-то склянку, трясущейся рукой подал гостю.

— Простите меня, старого дурака, господин Лунгрэ. Я так боялся, что вы с моей дочуркой сами не столкуетесь, вот и решил добавить вам взаимной симпатии с помощью приворотного зелья. Чуть-чуточку. И перестарался. Переусердствовал… Я ж не знал! Не знал, что опасно будет… — Он умоляюще заглянул некроманту в глаза. — Скажите, что делать-то теперь? Как исцелять вас от напасти смертельной?

— Как исцелять? — Мой жених задумчиво забрал из ладони Лира злосчастный пузырек. — Никак.

— То есть… Все теперь?

— Не все. Ваше зелье — дешевая подделка. Та самая, которая водка с можжевельником. Оно не опасное.

Нужно было видеть в тот момент выражение папенькиного лица. Как оно изменилось — уголки рта, свисающие до этого вниз, как переваренные макаронины, радостно поднялись и потянулись вверх, вследствие чего физиономия родителя стала походить на портрет Джокера. Конечно, такая удача — дочурка и ее жуткий женишок не помрут от передоза любовной биодобавки. И, возможно, даже не зачешутся…

— Слава небесам!

Было заметно, что отец едва удержался от спонтанного желания броситься некроманту на шею и облобызать того от радости. Лишь грозный взгляд Лунгрэ его остановил.

— Будьте добры, господин Лир, впредь не выкидывать подобных гнусных фокусов. По крайней мере, в моем присутствии. — Он поднялся, поклонился сначала мне, потом отцу. — Я вынужден сегодня с вами распрощаться. Будьте здоровы, Эмма, и не пейте много кофе.

— О, простите, не сердитесь… — расстроенно протянул папенька.

— Я не сержусь. Просто предупреждаю.

— Мне жаль, очень жаль.

Провинившийся хозяин попытался схватить гостя за руку, чтобы снова подобострастно потрясти ее, но некромант быстро убрал ладонь. Произнес холодно:

— Не думаю, что вам жаль. Вам ведь это на руку. Вся эта отвратительная ситуация, что сложилась между вашей семьей и моей. И вы прекрасно знаете, как негативно я ко всему этому отношусь… Ко всей этой истории с женитьбой. Поэтому прошу больше не устраивать цирк с любовными зельями и прочей ерундой. Это не поможет.

От слов Лунгрэ повеяло таким холодом и злостью, что я даже поежилась. Что же там за ситуация у него? Он про семью говорил? Возможно ли, что он идет на этот шаг ради семьи? Почему? Снова море вопросов и ни намека на ответ…

— До свидания.

Некромант пересек зал и скрылся за дверью. Когда он исчез из виду, отец сердито посмотрел на меня и выругался себе под нос. В конце едва слышной гневной тирады добавил чуть громче:

— Не повезло сегодня. Не сорвался бы, — потом на меня напустился. — А ты чего сидела, как статуя ледяная? Будь ты поприветливее, мне не пришлось бы подливать вам зелье!

Я ничего не сказала. Начнешь спорить, так слово за слово и пойдет, а я с господином Лиром сейчас беседовать по душам особым желанием не горю. Хочу в свою комнату и полежать. Нужно привести мысли в порядок, обдумать пару важных вещей и прикинуть, как жить дальше.

Я не могла себе позволить отдыхать долго.

Полежав полчасика на кровати, встала и поднялась в библиотеку. Нужно что-то срочно решать с учебой. Эмма Лир вроде бы была неплохой адепткой, поэтому снижать успеваемость нельзя ни в коем случае. Академия — это ведь не школа? Это нечто, эквивалентное нашему земному университету? Высшее образование или как-то так…

В моем родном мире перед тем, как поступить в вуз, надо, по крайней мере, школу закончить. Не думаю, что в местную академию берут неучей с улицы. Значит, чтобы учиться, надо обладать хотя бы минимумом какой-то базовой информации. А программы у нас стопроцентно разные. Все мои земные знания по истории, литературе, географии тут вряд ли пригодятся. И что это еще за волшебная лингвистика? Полцарства бы сейчас отдала за учебный план своей специальности.

Решив срочно наверстать упущенное хотя бы в плане общей магической теории, я переворошила несколько ближайших книжных полок. Отыскав пару-тройку книжек по изучению магии «для чайников», погрузилась в чтение с головой. Начала со «Всемирной истории магии». Огромная и толстенная оказалась книженция! Интересная… Жаль, что со скороучебным зельем придется повременить. С ним бы все прошло легче и быстрее, но организм явно не выдержит.

Не хочется умирать второй раз подряд.

Даже болеть не хочется. В теле молодой Эммы я почувствовала себя полной жизни сил. Даже разбитая голова — не помеха. Зато не болят ноги, и глаза видят просто прекрасно. Драгоценное здоровье, которого мне так не хватало с возрастом.

Я подошла к окну и задумчиво посмотрела на облака, быстро плывущие над пестрым нарядным городом. В памяти возник точеный профиль бывшего королевского некроманта.

Интересно, что движет Лунгрэ? Он ведь не хочет этой помолвки. Совершенно. Почему не может отказаться? В чем причина?

Только вопросы кругом пока и никаких ответов.