ГЛАВА 4. Волшебный сад
После учебы я выбралась в сад. Нужно было найти секретный домик, о котором Эмма, по словам Лиз, рассказывала Мари-Клэр.
Сад встретил меня ароматом цветов, пышностью зелени и свежестью прохладной травы. Он был в меру ухожен и в меру заброшен. Пустынен и чист. Его оплетали каменистые дорожки с вкраплениями изумрудного мха меж стертых булыжников. Декоративные ступени обозначали перепады искусственных уровней. У дальней стены над клубами яблонь возвышалась ротонда со шпилем на крыше. От нее вниз к небольшому пруду катился по цветным камням бурливый поток. Он пенился на склоне, стекая в водоем у подножья, успокаивался и расцветал стайкой розовых лотосов.
Одна из дорожек вела под сень серебристых ив, перемеженных с пирамидальными туями. Из-под тугих ивовых кос на меня посмотрел беломраморный фавн, сжимающий в руке свирель. Стоило приблизиться, фавн быстро повернул голову и — я точно заметила это! — подмигнул кому-то, подавая особый знак.
— Эй, я все видела, — обратилась к статуе со всей возможной строгостью. — Видела, как вы подали знак кому-то за вашей спиной.
Фавн перепугался не на шутку. Он вздрогнул всем своим мраморным телом и вмиг оцепенел — застыл, став неотличимым от обычной, неживой и неволшебной скульптуры.
— Тс-с-с, тише, прошу, — позвал меня кто-то из-за фавновой спины. Я вгляделась в ивовую листву и встретилась взглядом с дриадой, восседающей на постаменте из раковин и фигурных завитков. — Не говорите громко. Шум привлекает садовых гномов, а им вашу тайну знать ни к чему. Эти непоседы слишком болтливые. Совершенно не умеют держать язык за зубами…
— Мою тайну? — Я изумленно вскинула брови, силясь понять, о какой именно из моих многочисленных тайн идет речь. — Только не говорите, что вы в курсе…
— Тс-с-с… — Дриада прижала палец к губам. — Ни о чем меня не расспрашивайте, просто идите по этой дорожке до розария. Там, возле каменной рыбы сверните на земляную тропу, по ней двигайтесь до большой липы, обойдите ее вокруг три раза и обнаружите тайный проход. За ним вас будут ждать те, с кем можно поговорить по душам спокойно.
— Хорошо, — кивнула я. — Только как я могу быть уверена, что вы меня в ловушку не заманиваете?
— Мы, волшебные статуи, врать не умеем. Если хотим скрыть правду — просто молчим. А еще мы знаем, что вы не наша хозяйка. Вы новая девушка в ее теле, а это значит, что нашу бедную госпожу убили. Она ведь оставила вам записку?
— Да.
Я слушала дриаду с удивлением. Внимательно вглядывалась в ее безупречное лицо, пытаясь уличить во лжи, но как ее уличишь — она же статуя. И раз знает про записку Эммы, то, скорее всего, не является врагом.
— Идите. Вас ждут.
И я пошла, куда велели.
Заблудилась в шикарном розарии, где цвели розы всех оттенков радуги, размером от крошечных чайных до огромных древовидных, кое-как нашла рыбу и выбралась на нужную тропинку. По ней через душистые заросли разносортной мяты я дошла до указанного дерева. Огромное, узловатое, оно протягивало в стороны корявые ветви-руки, роняя на плотно укрытую очитком кочку резные тени.
Три раза обойти? Что ж…
Описав три круга вокруг могучего ствола, я с изумлением обнаружила в нем невидимое доселе дупло-проход. Это была настоящая арка, через которую я смогла пройти, не склонив головы. Чудеса, да и только! Хотя пора бы уже ко всей этой магии привыкнуть.
На другой стороне странного хода обнаружилась круглая полянка, окруженная плотными зарослями жасмина. В центре ее, на зеленой травке стояли еще две статуи из белоснежного с розовыми прожилками мрамора. Чуть правее лежал египетский сфинкс в высокой шапке, левее стояла античная богиня в длинной тоге. Обе скульптуры смотрели на меня с доброжелательным интересом.
— Вот ты и пришла, — произнесла богиня.
— Значит, все произошло именно так, как сказала наша дорогая Эмма, — печально прошептал сфинкс. Из его беззрачных глаз выкатились две большие слезы и, сверкнув на белых щеках, упали в траву. — Она все-таки мертва.
— Да, — согласилась богиня. — Но мы не можем позволить себе скорбеть о нашей хозяйке. Мы должны позаботиться о новой душе, что живет теперь в теле Эммы.
— Э… э-э, здравствуйте вообще-то, — нарушила их диалог я. — Вы, кажется, хотели видеть меня?
— Да. — Каменная богиня кивнула. — Нам приказано тебе помогать.
— Прежняя Эмма распорядилась, полагаю? И как вы собираетесь это делать?
— Ну, мы можем что-нибудь полезное тебе рассказать или помочь спрятаться, — произнес сфинкс. Всхлипнув, он вытер кончиком хвоста вновь набежавшие слезы, добавил грустно. — Жаль, что мы не смогли уберечь ее от беды… Нашу хозяйку…
— Мы вообще-то мало чего могли сделать. Мы же статуи — даже с места сходить не умеем, — скептически прервала его богиня. — Поэтому давай будем делать то, что нам сказали. Это самое полезное, что мы можем сделать в память о нашей хозяйке. Душа в теле Эммы, — обратилась она уже ко мне, — взгляни за наши спины, там находится потайное убежище нашей бедной госпожи. Теперь оно твое. Можешь пользоваться. И помни — оно совершенно секретное. Туда никто без твоего приглашения не проникнет.
Я пригляделась.
Над дальним жасминовым кустом вздымалась поросшая травой и мхом крыша какой-то постройки. Пройдя между статуями, я пересекла полянку и раздвинула тугие ветки. За ними обнаружилась бревенчатая стена с тяжелой дверью, поднятой довольно высоко в воздух. Порог на уровне моего носа. Что за странная архитектура?
А под порогом что же? Ноги…
Настоящие куриные ноги — ну, ничего себе! Я попятилась от неожиданности. Вроде как пора бы к местному волшебству попривыкнуть, но я вот все удивляюсь…
— Чтобы войти, надо сказать: «Избушка-избушка, пусти меня внутрь», — заботливо подсказала богиня в тоге.
— Она только на голос Эммы открывает… На твой голос, — добавил сфинкс и разрыдался.
Богиня принялась его утешать, стала просить не шуметь. Пока они там разбирались, я тихо повторила заветные слова. Они, как ни странно, подействовали, заставив куриные ноги подогнуться, пол опуститься к земле, а дверь открыться.
— Это избушка на курьих ножках? Жилище Бабы Яги? — уточнила я.
— От Бабы Яги, — поправили статуи. — Она эти избушки уже лет сто как на конвейер поставила.
Вот оно, значит, как…
Прогресс — везде прогресс.
И рыночная экономика.
Я осторожно заглянула внутрь. Там обнаружилось на удивление светлое и уютное помещение. Я-то ждала увидеть мрачное нутро закопченной ведьминой избы, никак не этот «евроремонт»… А вообще, хорошо. Просто отличный садовый домик. Я б в таком пожила на даче. Интересно, на этой штуке кататься можно? Если да, то она покруче любого трейлера будет. И обстановка миленькая: три кресла, диван, журнальный стол — как раз для секретных посиделок.
Деревянный пол под ногами чуть поскрипывал и едва ощутимо прогибался. Из приоткрытого окошка, что было на противоположной от входа стене, волнами набегал ветерок, отчего казалось, что домик дышит.
Я прошла к столу, села в кресло с розовыми кружевными салфетками на подлокотниках. Явно хозяйское, оно располагалось во главе стола. Удобно, только что-то в бок колет… Сунув руку под подушки, обнаружила спрятанную там тетрадь в твердом кожаном переплете. Раскрыла, быстро пролистала — замелькали написанные от руки строки и даты по краям. Это же дневник!
Дневник Эммы Лир.
Вот это удача! Я открыла первый попавшийся разворот. Прочла бегло обрывок фразы — почерк у Эммы был, надо сказать, не слишком разборчивый. «Наконец-то мне удалось обхитрить папочку и выбраться из дома незамеченной. Если сумею смешать и подлить ему зелье забвения, получится отлучиться на несколько дней, как я и мечтала, а папа ничего не заподозрит…» Куда это она собралась? Я хотела открыть следующую страницу, чтобы это выяснить, но пальцы вдруг обожгло резкой болью.
— Ай! — вскрикнула, роняя дневник на пол.
От удара он рассыпался ворохом листьев, задымился вдруг, а потом вспыхнул зеленым пламенем. Сгорел мгновенно, обратившись горсткой искристого пепла. Спустя миг из этой блестящей кучки выползла какая-то маленькая черненькая кракозябра, похожая на смесь сороконожки и пиявки. Противно попискивая, неведомая пакость направилась в сторону выхода, но улизнуть ей не удалось — вскочив с кресла, я догнала ее и раздавила.
Выскочив обратно на полянку к говорящим статуям, потребовала разъяснений:
— Что это еще такое было? Я нашла в избушке дневник Эммы, хотела прочесть, но он сгорел практически у меня в руках. А потом из него какая-то черная штука выбралась и…
Сфинкс и богиня переглянулись.
— Это было проклятье!
— Вы же сказали, что тут безопасно?
— Вероятно, проклятье было секретное, тайное. Кто-то закрепил его на дневнике Эммы, когда она выносила его из убежища наружу. Проклятье таилось между страниц, на тот случай, если дневник кто-то откроет.
Я задумалась. В мыслях родилась догадка, что подсунувший черную дрянь злоумышленник прекрасно знал и о самой смерти Эммы Лир и о ее причинах. Еще более возможно, он этой причиной и являлся… И что там такого в дневнике было написано? Жаль, я этого уже никогда не узнаю.
— Понятно, — вздохнула я.
Тут богиня нервно заозиралась по сторонам и прижала к губам тонкий бледный палец:
— Тс-с-с-с, они рядом.
— Кто? — шепотом спросила я, прячась за постамент сфинкса.
— Садовые гномы. Вечно приходят в самый неподходящий момент…
За кустами жасмина раздались громкое пыхтение, бормотание и возня.
— Отря-я-яд, стой! Раз-два, — скомандовал кто-то. — Лопаты доста-а-авай, землю копай! Три-четыре. Сорняки убирай, цветы поливай! Раз-два.
По крайней мере, это не убийца.
Я выбралась из укрытия и с любопытством вгляделась в переплетение жасминовых ветвей, за которыми возились какие-то невысокие бурые фигурки. И правда гномы! Настоящие гномы в колпачках и с бородами, коренастенькие, толстенькие, ростом примерно мне по колено. В руках у них были лопаты, лейки, секаторы и грабли.
Крошечные человечки, пыхтя, трудились, выполняя работу по саду — одни стригли куст, другие пересаживали пионы и розы, третьи таскали воду для полива, а четвертые сгребали в кучу остриженные веточки. Гномики выглядели вполне симпатично, но я решила не спорить со статуями — опасно, значит, опасно. Вела себя тише мыши.
— Скоро они уйдут? — спросила, вернувшись к сфинксу и богине.
— Минут через десять.
Пришлось немного подождать. У гномов работа спорилась — они быстренько переворошили соседнюю часть сада и, собрав инструменты, помаршировали дальше. Я посмотрела им вслед — такие деловитые, смешные! Вернулась к разговору со статуями:
— Они ушли, а я теперь не уйду, пока вы мне все-все про Эмму не расскажете. Почему она пряталась. От кого? Она вам сказала?
— Не сказала, — с тоской ответила богиня, а эмоциональный сфинкс снова всхлипнул.
— Почему? — продолжила я расспросы.
— Не могла сказать. Некоторое время назад Эмма стала свидетельницей какого-то ужасного события, но ее зачаровали. Кто-то использовал заклинание неразглашения. Оно запрещенное и невероятно мощное. Из-за него Эмма не могла ни поведать кому-либо о случившемся, ни назвать имя виновника произошедшего.
Конец ознакомительного фрагмента.
