Завтраки у Мротских

Елисей Шабельников

В стране период строгого крепостного права, время восстаний и протестов. От всего этого ужаса родовитая и богатая семья Мротских пытается скрыться в недавно купленном имении за Петербургом. В центр повествования становится семнадцатилетняя дворянка Мария Мротская, которая очень страстно желает найти себе избранника на всю жизнь. Но возможно ли это при деспоте-отце и нависающем над всей семьёй наследственном проклятье?

III

Новый день знойного лета. Погода изменилась, исчезли те прекрасные денёчки, когда можно было гулять, не боясь получить солнечного удара. Светило, большую часть дня, находится в зените, а это приводит к неизменно высоким температурам. Каждый луч отвесно падает на землю, раскаляя её. Уже перестали петь птицы. Голос какого-нибудь соловья при такой погоде, стало возможным услышать только в лесу.

В усадьбе шла полным ходом подготовка ко дню рождения Марии. Завтра ей исполниться семнадцать. Григорий в честь этого праздника решил устроить бал. Он пригласил, всех кого только можно было, должны были приехать даже те люди, с которыми он давно прекратил общение. Мотив отца был понятен с первого слова об этом — он ожидал услышать похвалу от местных аристократов.

Огромная зала, которая имела зону для танцев и небольшой балкон, украшалась всеми возможными способами. Кухарки Надежда и Людмила, под надзором именинницы, составляли список блюд на завтрашний праздник. Михаил Виссарионович, пожилой поседевший дворецкий, накрывал столы свежими скатертями и затем распределял столовые приборы и именные таблички для гостей.

Всю эту праздничную суету разрушил звонок в дверь. Приехал Егор Куницын. Все обитатели дома встали у порога. Когда Егор медленно и с улыбкой вошёл в дом, то первым к нему в объятия бросился Алексей.

— Машенька! Маша! — радостно и с большим энтузиазмом начал брат, — готов тебе представить моего добрейшего товарища и верного друга, Егора.

Девушка засмущалась, но подошла к кавалеру. Выпускник лицея, юноша приятной наружности с тёмно-зелёными глазами, поклонился ей и поцеловал её ручонку. Эту сцену увидел отец Маши и запротестовал:

— Что за разврат! Эх, что же за мужчины пошли! Незнакомец, а сразу в поцелуи к моей дочери! Нет, такое я не позволю.

— Папа, успокойся, — вмешался Алексей, — это мой хороший знакомый Егор. У него отец петербургский судья, наверняка тебе знаком. Куницын, — нашептал ему на ухо сын.

Тут Григорий остыл, зачесал свой пляшущий от гнева локон и, сказав такие слова, пожал руку гостю:

— Ты меня прости, дорогой. Я просто уже устал от всех тех разгильдяев, что с моей дочерью свататься приходят. Рад знакомству. Знай, что в моём доме ты — желанный гость.

Подобные яркие встречи и знакомства часто проходили в этом доме.

Мария утонула в море застенчивости, поэтому не подавала почти никаких знаков внимания юноше. Он же взял ситуацию в свои руки и вежливым вопросом «Может, пройдёмся?» удалился из особняка вместе с дворянкой.

— Чем вы тут занимаетесь целыми днями? — поинтересовался Егор, когда шёл с девушкой по одной из тропинок в цветущем саду.

— Эммм… Мы берём конные и пешие прогулки, читаем книги… Здесь, кстати, неподалёку есть лес. А так… мы приехали относительно недавно, и сейчас изучаем местность, — ответила Мария. Она рассматривала розы, интересовалась их строением, любовалась цветом и запахом. Но с большим интересом девушка следила за Кунициным. По-видимому, он ей понравился. Они разговаривали о никчёмных вещах долгое время, тем самым пытаясь продлить минуты общения.

Вскоре, когда прогулка близилась к концу, Егор спросил у Марии:

— Сколько вам лет?

— Почти 17.

— Это право удивительно! — мямлил он и потянулся губами к девушке. Мротская тоже не смога противостоять чувствам мимолётной страсти и любви. Они стояли напротив окна столовой, из которого за происходящим наблюдал отец, попивая из фарфоровой чашки чай, и виртуозно играли губами.

Через 2 часа Егор Куницын покинул усадьбу. Мария на прощание сообщила ему о предстоящем торжестве и попросила обязательно приехать.

Наступил вечер. Свободное и ничем не обременённое время влетело во все окна, и вживила в дом беспечность. Молодая девушка сидела за дамским столиком в своей комнате и примеряла украшения. Она была преисполнена сладким чувством, предваряющим праздник; она думала о танцах, о прекрасных кавалерах, о платье, в котором планировала удивить всех гостей. Когда она смотрела на себя в зеркало, то замечала ссадины и синяки на лице, не успевшие ещё исчезнуть. Эти переживания не давали покоя сердцу. В эту минуту в её комнату постучали. Вошёл Григорий.

Конец ознакомительного фрагмента.