Ветер держит лицо
Как же мне подняли настроение разбитые вдребезги планы старожилов!
Они недоумевали, ругались и вспоминали тьму чаще обычного. Мы с моим напарником по ночной операции вошли вместе и с тайным удовольствием разглядывали вытянувшиеся в изумлении лица ловцов. Я похлопала ресницами и спросила:
— А что происходит? Что-то случилось?
Подвижный, словно кукла на шарнирах, рыжеволосый ловец Шэпард, сорвался с места и исчез в приёмной. Через минуту его яркая голова вынырнула из проёма, и он упавшим голосом проговорил:
— Всё обезврежено…
Теперь подорвались все, один лишь командир скрестил руки на груди и с подозрительным прищуром оглядел нас. Мы с Блэйком продолжили топтаться на входе, изображая непонимание и невинность. Благо успели за пять лет академии натренировать именно это выражение лица.
Ловцы ругались, досадовали и недоумевали. Кто громко, кто себе под нос. А я едва сдерживала ликование, втыкая ногти в ладони, чтобы не дать шальной улыбке выползти на поверхность.
Пришедшие позже наши сокурсники Ярл, Хиггинс и Лу явно недоумевали от происходящего.
— Командир, — доложил Шэпард, — снято восемнадцать единиц из двадцати.
Ого, оказывается, что-то где-то мы пропустили!
— А побегушка? — препарируя взглядом нашу пятёрку, спросил Саммерс.
— Слава свету, хоть она сработала.
— В зал на построение! — рявкнул Дэкстер Саммерс, я аж подпрыгнула от неожиданности.
Новичков выстроили в шеренгу вдоль стены, словно на расстрел. Весь личный состав участка стоял напротив, всего человек тридцать, включая секретаршу, завхоза и бытовика-уборщика. Даже артефактор заглянул. Интересно, метка — его рук дело или это постаралась какая-то приглашённая звезда?
Старожилы расположились более хаотично. Впереди, заложив руки за спину, стоял каменной горгульей Дэкстер Саммерс. За его спиной несколько ловцов, как я поняла, наиболее заинтересованных в происходящем. Возможно, тех, кто внёс самый большой вклад в строительство ловушек, а значит, сейчас испытывающих самое крупное разочарование. Среди них был рыжий Шэпард, балагуры Доджерс и Бут и даже Босли, который после злополучного рейда общался со мной по минимуму. И не подумала бы, что этот человек способен принять участие в хулиганстве.
Кое-кто прислонился к стене, кто-то присел на маты, но одно можно было сказать наверняка: все глаза были устремлены на нас, и все с нетерпением ждали того, что сейчас будет.
— Итак, господа и дамы, сегодня ночью случилось вопиющее происшествие, — начал командир. — Запланированное посвящение новичков было сорвано неизвестным или неизвестными лицами. Практически вся система проверочных ловушек и сигнальных маячков выведена из строя. В связи с этим посвящение не может считаться состоявшимся.
О, как он завернул! Диверсия, не меньше. Словно это не они повели себя как дети. Я тщательно отслеживала реакции ничего не понимающей тройки новичков и с особым старанием их копировала. Впрочем, недоумение на лицах было написано лишь у Хиггинса и Максин Лу. Ярл слабины не дал: удержал каменное лицо, достойное лучших шпионов империи. Недаром его отец служил в разведке.
Между тем Саммерс продолжил:
— Это событие должно рассматриваться как полный провал для опытных ловцов… Но как победа для молодняка.
Голову прострелило удивление: надо же, умеет признавать свои поражения. А Сэм-то говорил, что каждый проигрыш начисто срывает Дэкстеру крышу. Плюсик тебе от меня, начальник.
— Но я должен знать, кто это был, — заявил командир.
Ага, сейчас! Ни за что не сознаюсь. И думаю, Блэйк тоже. Пусть мучаются, кто же из нас пятерых так сообразителен и ловок.
— Я хочу выяснить, кто был ночью в участке не для того, чтобы покарать виновного. Это нужно для составления более точного мнения о личном составе моего отряда. Обещаю, наказания не будет.
Как гладенько стелешь, дорогой командир. Слышала овечка, что цербер ласков, да шкуры лишилась. Зря я, что ли, с тебя взгляда не спускала? Заметила в светлой голубизне глаз знакомое выражение. У брата в его карих такое часто мелькает, и значит оно обычно, что он врёт самым наглым образом.
— Это был я, — раздалось сбоку.
Как я не упала в обморок от этих слов — не знаю. И даже лицо удержала. Но дрогнул Блэйк, ведь признание вылетело изо рта Гормана Ярла. Какая тьма здесь происходит?!
Благие мотивы вообще не в стиле моего однокурсника. Он не прикрыть нас хочет… он хочет славы! И даже готов нести наказание, лишь бы его считали разрушителем ловушек. Ах ты, хитрый лис, все взгляды к себе собрал. Но озадачило меня не это — почти все смотрели на него… без удивления! Словно примерно этого от него и ждали. Стервец умеет создать о себе правильное впечатление.
Командир сделал несколько шагов вперёд по направлению к Ярлу, но всё же не отошёл настолько, чтобы можно было расслабиться и не следить за своим лицом. Я опустила взгляд в пол, опасаясь случайно выдать себя.
— Горман Ярл, — голос командира звучал почти с восхищением. — И кто же тебя надоумил? Эта информация тщательно оберегается, и никто из ловцов не проговорился, я уверен.
Парень прочистил горло и сообщил:
— Я умею анализировать и делать выводы.
— Чудесное качество для ловца. Тогда ещё один вопрос. Что было самым сложным из ловушек?
Ярл лихорадочно думал, но он не зря стал третьим, мощных качеств у него было много. И дипломатия в том числе.
— Я знаю, что это мой недостаток, и работаю над этим, но лично для меня всегда самым сложным были звуковые ловушки. Поэтому мой ответ — сигналки.
Я бы поаплодировала, да нельзя. Но его ловкий цинизм восхищал, правда. Он мог бы провалиться на ответе, если бы указал что-то конкретное. Выстроив логическую цепочку, он сделал вывод, что без сигналок точно не могло обойтись, и дал вот такой расплывчатый, но как будто бы честный ответ. Молодец, ничего не скажешь.
— Что ж, сигналки многим не даются сразу, — заметил Саммерс. — А как ты обнаружил ту, что была под ковриком у двери?
Я вскинула глаза и невольно нахмурилась. Под ковриком не было сигналки, она висела прямо на дверной ручке. Мой взгляд тут же был пойман смеющимися глазами командира. Я вернула на лицо непонимающее выражение, но боюсь, немного поздно. Не Ярла проверял Саммерс, он испытывал остальных, и, кажется, я спалилась по полной. Он, вероятно, уже догадался, что признавшийся врёт, либо продолжал собирать доказательства.
— Я проверял каждый шаг, — закопал себя с головой хитрец.
— Дэкс, а что с побегушкой? — напомнил из-за плеча командира Шэпард.
— Сейчас выясним, — ухмыльнулся Саммерс, и я почувствовала, как испуганные мурашки побежали по позвоночнику. — На одном из нарушителей должна была остаться метка. Её не стереть, не спрятать и не передать другому. И мы сейчас найдём эту отметину и человека, что точно был ночью в участке…
— А что это за метка? — замирая от собственной смелости, я решилась подать голос. С другой стороны, я её переместила — не станут же они нас раздевать?
— О, это забавная вещь, — в предвкушении ухмыльнулся командир. — Её получает самый невезучий из новичков. Метка-побегушка. Схвативший её становится исполняющим все мелкие поручения.
— И как долго? — не смогла удержаться.
— Пока метка не сойдёт, — встрял в разговор Шэпард, а Дэкстер и не подумал его одёргивать. — Но обычно где-то месяц, может, чуть меньше. Чем больше поручений, тем светлее становится метка. Она прилипает к одному из запястий, и «побегушка» должен постоянно демонстрировать уровень отработки метки.
Я невольно спрятала руки за спину. Чуть не чертыхнулась в голос, поняв, что сглупила, но переигрывать было поздно.
— Всё верно. — Командир потёр руки, словно не заметив моей оплошности. — Так что, козлятки, засучайте рукава!
Он шагнул к Ярлу. Разумеется, тот был чист. Следом досмотрели Хиггинса и Лу. Меня Саммерс оставил напоследок. Взгляд хитрый, уверен в том, что поймал меня. А я уже чувствовала ударивший в голову адреналин и едва сдерживалась. Он смотрел только руки, значит, они не в курсе, что метку можно подвинуть. Рано радуешься, дорогой командир, слишком рано! Не выдать бы своё ликование преждевременно. С каменным лицом протянула ему руки.
Несколько старших ловцов вытянули шеи, присматриваясь, а кто-то и вовсе подобрался поближе.
Я не торопилась сама задирать рукав. Дэкстер потянул за ткань и оголил правую руку до локтя. Ничего, несомненно. Медленно закатал к локтю второй рукав. Пусто.
И тут я позволила радостной улыбке расцвести на своём лице во всю ширь.
— Как так? — не понял рыжий. — Не может этого быть! Дэрик всегда метит на совесть…
— Ну что ж. — Саммерс отступил от новичков. — Выходит, в этом году у нас без “побегушки”.
Раздалось ещё несколько раздосадованных возгласов, но им тоже пришлось смириться.
Командир объявил часовой перерыв. А также назначил встречу для всех здесь же, в зале, но уже переодетыми для тренировки.
Взбудораженные старички желали обсудить произошедшее, поэтому задержались в зале, а мы все вышли. Боюсь, через два года, когда в отряд придут следующие выпускники, им придётся худо. Это уже дело чести, как я понимаю. Кто знает, может, тогда уже и мы сможем принять участие в этом событии. Но уже с другой стороны, организаторской.
Первым зал покинул Ярл, широким шагом увеличивая скорость. На его месте я бы тоже не хотела ни с кем общаться.
Я не спешила догнать Блэйка, потому что ещё чувствовала на своей спине буравящие взгляды. Но со мной поравнялась Максин и, едва мы ушли за пределы слышимости основной части отряда, сказала негромко:
— В следующий раз возьмите меня с собой.
— Куда?
— Не хочу пропускать веселье, знаешь ли. — Атлетически сложённая шатенка с простоватым лицом всегда вводила в заблуждение соперников. Несмотря на обычную внешность, она была умной и целеустремлённой.
— А почему ты просишь не Ярла? Он же герой сегодняшнего дня.
Максин закатила глаза:
— Чарли, ты правда считаешь, что хоть кто-то на это купился? Это не академия, это лучшие ловцы столицы, они тела и лица читают на раз, иначе не ловили бы оболочек так успешно. Даже если мне очевидно, что ночью в участке побывала ты и Блэйк, то уж им и подавно.
— А я считала, что мы неплохо притворялись.
— Угу. Хочу в следующий раз притворяться с вами. Возьмёшь?
Я не стала говорить, что не так уж мы были хороши в нашей маленькой операции, как ей кажется. Лишь кивнула, соглашаясь, и непроизвольно потёрла грудь под ключицей, где скрытая тканью рубашки нашла своё место метка. Она не чесалась и не болела, но я почему-то её всё время ощущала. Ума не приложу, что с ней делать. Если без выполнения поручений она не будет светлеть — ходить с ней до старости?
