Хранительница: в мире нерассказанных историй

Елена Шершнёва, 2020

Библиотека, о которой никто не знает… Библиотека, которую никто не видит … Вместилище всех историй, созданных таинственным Сказочником и его учениками на протяжении многих веков… Историй, изменивших мир… Историй, сделавший этот мир таким, какой он есть… И девочка, которой суждено стать Хранительницей этих историй, погрузиться в тайну миров пропавшего Сказочника и сойтись в смертельной схватке за будущее этого мира с его Учеником, мечтающим завладеть Библиотекой и стать новым Властелином.

Глава 4

Бум!!! Футбольный мячик прилетел мне прямо в голову. Было не больно: тот, кто это сделал, хотел не ударить, а обидеть. Что ж, ему это не удалось. Я подняла голову, пнула мяч подальше и пошла к другой скамейке. Надеюсь, досюда мяч не долетит! Хотя, какая разница! Книга в руках интересовала меня гораздо больше футбола, затеянного ребятами на стадионе. Было свободное время, и многие вышли на улицу — погода для самого конца ноября стояла просто замечательная: неожиданно потеплело, и все наслаждались солнцем перед долгой зимой. Стадион у нас в школе был большой, не настоящее футбольное поле, конечно, но всё-таки приличный. Казалось бы, играйте, кто вам не даёт, но Артём и здесь умудрился меня достать.

Я вышла на улицу с книгой, полученной от Теофилуса, и нашла лавочку поближе — так хотелось быстрее её открыть! Сегодня мне было поручено хотя бы бегло изучить"Бестиарий" — книгу существ, когда-либо встречавшихся в созданных Сказочником и его учениками историях. Толку от такого изучения не было никакого — я запомнила всего пару десятков названий, и то самых распространённых, но Теофилус уверил меня, что это может пригодиться. Конечно, чтение было увлекательным, хотя в Библиотеке мне нравилось читать больше — там рисунки существ оживали, и я могла их рассматривать вдоволь. Естественно, у василиска даже на картинке были завязаны глаза, и он бил могучим хвостом и беспомощно утыкался в край листа, не в силах сбросить повязку. Такой же участи подверглась и Медуза, ощупью бродящая из стороны в сторону. Русалки и сирены пели песни, а вот горгульи, напротив, отворачивались и большую часть времени напоминали уродливых гигантских летучих мышей. Я подолгу рассматривала единорогов — настолько прекрасных, грациозных, дивных существ я ещё не видела. Даже на страницах книги от них исходило жемчужное еле уловимое сияние, и я, словно заворожённая, подолгу любовалась ими. А вот Банши, ужасная женщина-привидение, как-то по-настоящему напугала меня, появившись из-за дерева — её вопли, напоминающие рыдания, долго звучали в ушах. Многие существа были мне неизвестны, под некоторыми стояли бесконечные сноски, объясняющие, где и в каких историях они встречаются. Особо подчёркивалось, что в разных историях существа могли быть похожи лишь внешне, поэтому важно было не ошибиться.

Эта книга была не первой, которую я изучила за прошедшие с момента моего открытия две недели. Теофилус хотел, чтобы к моменту его ухода, я была готова ко всему. В Библиотеке он учил меня, и это были самые увлекательные уроки в моей жизни! Когда я уходила, он давал книги со строгим указанием прочитать всё, что написано. Это могли быть увлекательные описания чудесных миров, истории героев, книги о растениях или, как сейчас, о мифологических или волшебных существах. К счастью, книги из Библиотеки в реальном мире выглядели самыми обычными, и никаких вопросов не вызывали. Это я проверила абсолютно случайно — просто как-то раз забыла убрать одну из них с парты во время уроков. Учителя, даже проходя мимо и глядя на меня и мою парту в упор, так ничего и не заметили. С того момента я успокоилась, и стала читать их открыто.

Где-то на третий день (точнее, вечер) я выяснила, что библиотека в вопросах поиска чего-нибудь действовала лучше Google: я просила книгу, и она тут же оказывалась у меня в руках, прилетая с любого конца огромного зала. Некоторое время я просто развлекалась и просила показать книги, известные мне давным-давно: очень хотелось увидеть, на что они здесь похожи. Библиотека разворачивала их передо мной раз за разом, демонстрируя живые картинки (рыцарь на одной из них поднял в знак приветствия огромный меч, украшенный драгоценными камнями) и буквы, которые сами собой переводились на понятный мне язык. Правда, потом ей надоело меня развлекать, и толстый том угодил мне прямо в лоб.

Сама Библиотека преподносила сюрпризы раз за разом. Она постоянно меняла обличье. В один день это был прекрасный строгий зал с белыми стенами и рядами уходящих вглубь резных шкафов. На стенах висели изящные светильники, повсюду стояли высокие кресла, небольшие столики, вазы с цветами, а с потолка свешивались клетки с маленькими птичками. В другой день обстановка напоминала средневековый зал — серые стены с гобеленами, массивные тёмные шкафы, факелы на стенах и огромные сундуки. Мне же больше всего нравилась она в своём первом облике — увитые зеленью стены, плывущие по воздуху свечи, столы и шкафы тёмного дерева, пузатые кресла и диваны с брошенными поверх тёплыми пледами, аромат трав и мёда.

Также очень скоро я поняла, что обойти Библиотеку целиком не удастся. Некоторые двери оказались закрыты наглухо и настолько пробуждали моё любопытство, что я проверяла их по несколько раз на дню и всерьёз подумывала об отмычке. Винтовая лестница оборачивалась горкой, стоило мне начать на неё подниматься. Дверная ручка появлялась и исчезала в самый неожиданный момент вне зависимости от того, хотела я уйти или нет.

Конечно, уйти мне не хотелось. Была б моя воля, я бы осталась здесь навсегда, но всё как-то не осмеливалась предложить это Теофилусу. В школе меня не держало ничего, но я не знала, как отреагирует старый волшебник, если я скажу ему, что брошу интернат и перееду сюда, поэтому решила повременить.

Всё самое интересное Теофилус приберёг напоследок. Вначале я просто изучала книги, пытаясь запомнить совершенно новые для меня вещи. Старик водил меня по всему залу, рассказывая, где и что стоит, и как не заблудиться в огромном множестве внешне похожих шкафов. Учитывая то, что Библиотека выдавала мне любую книгу тут же, по первому требованию, я не понимала, зачем это надо, но Теофилус был непреклонен.

Закончив с экскурсией, он рассказывал мне о том, за чем придётся наблюдать. И вот тут сидеть мне почти не приходилось, чему я обрадовалась, потому что двери комнат, в которые я безрезультатно пыталась попасть, распахивались сами собой, и я наконец-то могла утолить любопытство.

Первым делом он привёл меня в комнату с часами, в которой я едва не заблудилась. Там были часы самых разных форм и размеров: самые маленькие были не больше спичечного коробка, рядом с ними лежали красивые карманные часы на длинной цепочке, неподалёку — резные часы с кукушкой, прокуковавшей мне прямо в ухо, целый лес напольных часов, и в завершение — огромные песочные часы с драгоценными камнями. Всё вокруг тикало, хрипело, шипело, шуршало, било, звенело и оглушало. Теофилус даже не пытался перекричать это царство времени и заговорил, только захлопнув дверь.

–Это время, как ты уже поняла. В каждой истории оно течёт по-разному. Твоя задача — постоянно проверять часы, смотреть, чтобы они шли, смазывать их. Со временем шутки плохи! Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы оно остановилось!

–Почему?

–Катя, если время остановится, история остановится тоже. Представь, что будет, если Золушка так и не попадёт на бал? Если Фродо опоздает в Мордор? Если корабли так и не доплывут до Трои? Миг — и всё изменится! Тот, кто должен был спасти, помочь, успеть не достигнет цели! Вся история пойдёт по-другому, и… ваш мир может ожидать катастрофа!

–Наш?

–Конечно! Малейшая задержка в истории — и она никогда не достигнет того, кому была предназначена! Представь себе, жил когда-то маленький мальчик. Жил себе и жил, но потом в его жизни появилась вот эта книга.

Теофилус протянул руку, и книга в тёмной обложке, слегка потрёпанная, порхнула к нему с ближайшей полки.

— Он прочитал её, и в его жизни всё изменилось — он увидел её другими глазами, и сам смог выйти за грани доступного на тот момент человеческому разуму. А появись она раньше или позже, кто знает, как сложилась бы его жизнь, да и жизнь всего человечества! У каждого есть своя история, которая может всё изменить!

У следующей двери Теофилус в нерешительности остановился. Потом протянул руку и тут же отдёрнул, а я еле успела отскочить. Из середины двери высунулась морда, напоминающая одновременно и человека, и осьминога! Даже в"Книге существ"я не встречала такого отвратительного зрелища!! Чудовище источало смрад, а маленькие глазки, затянутые белой плёнкой, воззрились на меня с неприкрытой ненавистью. Теофилус сказал:

–Сюда заходить нет необходимости, но ты всё же должна знать. Здесь находятся самые страшные и кошмарные существа, населяющие истории. Они очень опасны! Очень! Ты можешь спросить, зачем же они нужны?

Я не хотела ничего спрашивать, меня больше тревожила мысль о том, что я буду находиться неподалёку от ТАКОГО, но я послушно кивнула. Теофилус сказал:

–Они нужны, необходимы героям! Как можно стать героем, если не в схватке с самым ужасным злом? Для каждого оно своё, но оно необходимо. Если не будет чудовищ, не будет и героев! Надо же им кого-то побеждать! Но всё же они заперты отдельно! Уж больно отвратительная компания!

К ещё одной двери Теофилус подошёл без опаски. За ней была комната, сплошь заваленная свитками.

–Нерассказанные истории, — пояснил волшебник. — Множество идей, ждущих своего часа. К некоторым из них мир пока не готов. Другие Сказочник просто не успел завершить. Где-то там, возможно, есть и моя… Да только мне неизвестно, — в его голосе послышалась тоска. — Откровенно говоря, я тут немного похозяйничал. Подбросил пару-тройку идей людям!

–И как?

–Не все поняли. Один так всё поменял! Вышло забавно, конечно, но… А вот одна история… Прямо скажем, удалась, Сказочнику бы понравилась!

–А…

–Но это не совсем правильно всё же, — перебил меня волшебник, так и не дав спросить, что он имеет в виду!

В ещё одной комнате нас ждали зеркала. Я застыла на пороге, любуясь множеством отражений, чувствуя себя словно в сердце лабиринта! Зеркала, как и часы, были очень разные. Небольшие карманные круглые зеркальца, немного побольше с ручками, украшенными резьбой или камнями, большое круглое зеркало, напоминавшее солнце, огромные, в полный рост, завешенные кусками материи. Я остановилась одного из них — тёмная ткань сползла, открывая серебристый прямоугольник — пытаясь понять, что же в нём волшебного. Какое-то время ничего не происходило, потом зеркало изнутри заволокло белесым туманом, и… оно показало меня. Но в каком виде! Даже не сразу стало понятно, что незнакомка в зеркале, наряженная в прекрасное голубое платье с широкой юбкой, всё переливающееся и мерцающее, — это я. Хлопок… — и снова я, но в белом платье в мелкую синюю клеточку, с заплетёнными в мои разноцветные косы светлыми лентами, похожая на примерную школьницу. Хлоп — и на мне тёмно-красный бархатный плащ с капюшоном, в складках которого я сразу потерялась! Что это? Как такое возможно? Я посмотрела на себя настоящую, одетую в джинсы и клетчатую рубашку, невзрачную и ничем не примечательную, и решила, что это зеркало точно способно творить чудеса!

Теофилус терпеливо ждал в сторонке, но в его голосе мне послышались недовольные нотки.

–Волшебные! Когда будешь протирать, не всматривайся. Они мастера иллюзий, а некоторые ещё и болтливы! От того держись подальше — его осколки итак бед наделали! — он указал рукой в сторону зеркала, стоящего отдельно, скрытого за тёмной тканью и перехваченного ещё и верёвкой.

Судя по тону, у него с зеркалами не сложилось!

Ещё одна дверь была совершенно простой с виду, но к ручке её волшебник прикоснулся как-то необычайно почтительно, как мне показалось.

–Великие истории… Так я их называю… И не улыбайся. Здесь хранятся книги, изменившие твой мир. Уж не знаю, так было задумано Сказочником или случайно вышло, но… После них в мире что-то поменялось. Береги их особо. Каждая из этих историй — величайшая ценность. Потеря их обернётся катастрофой. Конечно, Библиотека сама справляется, но всё же поглядывай, чтобы не было сырости. И шторы не открывай. На всякий случай.

Однажды вечером он привёл меня в комнату, увешенную картами. Вдобавок здесь стояли глобусы. Да что там стояли! Некоторые парили в воздухе, словно воздушные шары разного цвета и размера. Карты были самые разные: некоторые очень старые, почти выцветшие, другие — поновее, блестели яркими красками. Здесь Теофилус не сразу начал свой рассказ. Вначале взял появившиеся из воздуха перо и чернильницу и подрисовал несколько линий на одной из карт, поймал небольшой глобус и поместил на полку, смахнул пыль с другого и только потом объяснил:

–Это карты миров, как ты уже поняла. Их огромное множество, но некоторые настолько стары, что время от времени приходится подправлять. К тому же они выцветают, а чернила готовятся долго. Не раскрывай ставни и проверяй время от времени, особенно вон те. Нельзя допустить, чтобы они совсем пропали.

А вот ещё в одной комнате я чуть не завизжала от радости. Она была наполнена (я поняла это без всяких подсказок) предметами из историй. Я успела разглядеть и светящиеся в полумраке хрустальные туфельки, и огромный старый покосившийся на один бок шкаф, и метлу, висящую на стене, и огромную шляпу, словно снятую с фокусника, и знакомую всем детям волшебную палочку, прежде чем Теофилусу удалось привлечь моё внимание.

–Как ты уже поняла, Катя, это Хранилище предметов, без которых некоторых историй попросту не существовало бы! Наиболее ценные хранятся здесь.

Он подвёл меня к столу, похожему на витрину в магазине. Моё внимание сразу привлекло кольцо, лежащее в окружении других, по ободку которого шла вязь букв на неизвестном мне языке. Я даже задохнулась от восхищения! Теофилус улыбнулся и сказал:

–Ты всё правильно поняла. Это именно ОНО. Не вздумай примерить — от него одни беды! И вообще, лучше ничего не трогай! Следи, чтобы всё было на местах!

Я едва сдержалась, чтобы не ответить ехидно:"Конечно, моя прелес-сть!"

Ещё одна комната оказалась… оранжереей. Сквозь стеклянный потолок на растения лился поток неведомо откуда взявшихся солнечных лучей (когда я пришла, на улице шёл дождь со снегом). Вокруг всё благоухало, и я стояла, наслаждаясь теплом и небывалым запахом растений, многие из которых были мне незнакомы. Мы провели здесь уйму времени, даже успели попить чаю, и рассматривали каждый горшок и ящик. Около некоторых Теофилус останавливался и рассказывал подробно, кое-где просто бурчал непонятное мне слово, наверно, название, которое мне ни о чём не говорило, и шёл дальше.

–Вон там, видишь… роза. У неё не самый простой характер, но она очень дорога герою, так что присматривай. Издалека.

–Мандрагора… Прыгающий корень по-другому. Не вздумай к ней приближаться или пытаться прополоть, очень опасно…

–А это сон-трава. И маки. Свойства одинаковые, поэтому рядом растут…

Я рассматривала цветущий вокруг меня мир с огромным вниманием, поэтому половина из сказанного Теофилусом пролетела мимо ушей. Какие уж там наставления! Мои глаза разбегались, то и дело натыкаясь на растения, которые были мне знакомы: светящийся всеми оттенками пурпурного Аленький цветочек, цветущий, вопреки всем убеждениям биологов папоротник, и неожиданно — заросли крапивы с толстыми мясистыми стеблями. В глубине оранжереи меня поджидал самый большой сюрприз — там росло дерево, насколько я поняла, дуб, настолько огромный, что его ветви сплетались и терялись где-то вверху. Я уже привыкла к этим пространственным загадкам Библиотеки, поэтому не слишком удивилась размерам дуба, а осторожно провела пальцами по шершавой грубой нагретой солнцем коре и почувствовала, как дерево вздрогнуло!

–Не надо, не буди… — Теофилус отвёл мою руку. — Он очень стар. Самый древний и могучий во всём мире. И знает множество тайн. Но, как многие старики, обожает загадки! Поэтому пусть спит! Так спокойнее, знаешь ли…

Я с трудом оторвалась от дерева, и мы вышли из оранжереи.

Последней комнатой, которую мне показал Теофилус, показал, как мне почудилось, слегка смущаясь, был подвал. И он не имел никакого отношения к историям. Здесь старый волшебник создал своё убежище. В комнате стояли старые книжные шкафы, непохожие на те, что находились в зале, несколько столов, уставленных колбами, склянками, плошками, висели полки, заполненные пергаментными свитками, а с потолка свешивались связки перьев и трав, распространяя вокруг терпкий аромат. Посреди одной из стен гудел камин, а напротив, на небольшом возвышении, стоял котёл с бурлящей жидкостью. Над котлом зависла большая деревянная то ли ложка, то ли лопатка, которая время от времени погружалась в зелье, кипящее в котле, и помешивала его. Это была настоящая волшебная лаборатория!

–Ого, Теофилус! Круто! И что вы здесь делаете? — я уселась на краешек стола и посмотрела на старика.

Он подошел к котлу, посмотрел на часы, висевшие на поясе, нахмурился и взмахнул рукой — зелье тут же перестало бурлить и подёрнулось сероватым налётом.

–Да так, всё помаленьку. Надо же мне что-то делать, Катя! Я же волшебник! Сейчас пытаюсь найти один рецепт, делаю кое-какие записи, но пока, судя по всему, снова неудача!

Теофилус даже погрустнел. Я всегда знала, что утешения, всякие там слова поддержки — это не моё, но тут помимо воли сказала:

–Да бросьте, Теофилус! Хотите, я вам помогу? Найду что-нибудь в книгах?

–Спасибо, Катя! Вот только того, что я хочу найти, в книгах уже нет! Утеряно или украдено много лет назад. Не переживай, это всё так, стариковские забавы…

Я не поверила ему, но промолчала. Что-то его мучило, не давало покоя, но я никак не могла понять, что именно. До одного вечера.

Мы снова засиделись допоздна — я с книгой, Теофилус — со своими колбами, которые притащил наверх и устроил на письменном столе. Внезапно раздался мощный хлопок, в Библиотеке запахло то ли прокисшей капустой, то ли грязными носками, или и тем, и другим одновременно. Я вскрикнула, чуть не упав с кресла, и тут же захохотала, когда из клубов серого дыма вывалился волшебник, весь перепачканный, забрызганный какой-то жидкостью, с вздыбленными волосами. Он рухнул в кресло рядом, Малыш кинулся было к нему, радостно лая, и тут же отпрянул — аромат от старика исходил так себе!

Еле успокоившись, я сказала:

–И-извините, Теофилус! Вы как, нормально?

–Да! Спасибо за беспокойство!

–Вы снова пробовали тот рецепт?

–Да нет. Это зелье, что я пытался приготовить, я нашёл в одном алхимическом трактате, но, как видишь, мне оно не удалось.

Спорить с этим было сложно, однако я попыталась придать своему голосу как можно больше сочувствия.

–Ничего страшного. В следующий раз получится!

–В следующий? Не думаю! Мне не очень хорошо удаются некоторые рецепты… Этот не первый, к сожалению! Я иногда думаю…

Он замолк и опустил голову, потом сложил руки в замок, уткнулся им в подбородок и сказал:

–Я иногда думаю, а случайно ли Сказочник не успел написать мне историю? А если я — просто неудавшийся герой? Ведь из-под его пера вышли такие мастера магии! Один Мерлин чего стоил! Да и не только он! А мне вот простейшее не под силу.

Со мной никто и никогда не делился страхами и сомнениями — таких друзей попросту не было. Да и мне ли давать советы? Здесь я тоже не знала, что ответить. Но мой волшебник совсем опустил руки, и я сказала:

–Бросьте, Теофилус! Просто они… старше вас! Я уверена, Сказочник вернётся и напишет про вас самую лучшую историю! Он просто не успел! Вы же сами говорили! Не думайте о другом! Он же был мастером! Разве мог он создать неудачного героя? Помните, вы говорили — у каждого своя история! Так что надо просто дождаться!

Теофилус посмотрел на меня, но, к моему облегчению, вскоре улыбнулся и принялся уничтожать следы своего напрасного труда. Слава богу, не моё это — работать личным психологом!

С того вечера я старалась всё же помогать ему в его исследованиях: иногда он поручал мне найти в оранжерее какую-нибудь травку, иногда — смешать порошки, пару раз мне пришлось искать по всей Библиотеке очень странные вещи, вроде толчёных панцирей или кусочка янтаря, закатившегося под самый дальний шкаф. Я не возражала, тем более, что Теофилусу это явно доставляло удовольствие!

Таким образом, моя жизнь в Библиотеке становилась всё интереснее, но в мире за её стенами меня поджидали новые неприятности.

Реальный мир с Варварой, Корольковой, Артёмом и остальными временами становился непереносим, хотя мысль о моём новом пристанище согревала и придавала сил. К тому же я заметила странную особенность — никто вроде как не замечал моего отсутствия в те моменты, когда я была в Библиотеке. Словно на этот период времени я просто переставала существовать. Эта мысль была жутковатой, но зато больше не надо было придумывать несуществующих докладов.

В то же время, когда я была в интернате, неприятности продолжали сыпаться на меня со всех сторон. Ненавистная мне компания немного притихла поначалу после нашей стычки, но, убедившись, что жаловаться я не пошла, удвоила свои усилия. Издёвки, поддёвки, провокации — всё это я терпеть научилась, но теперь они взялись за существо, которое было мне дорого не меньше, чем Библиотека.

Они взялись за Малыша.

Кампанию против бездомных животных начала и возглавила, естественно, Варвара. На общешкольном собрании она лицемерно улыбалась и объясняла, что все мы подвергаем себя риску, что собака может заболеть бешенством, и пострадают дети, чего нельзя допустить. При этом она смотрела на меня, а я, чувствуя, как холодеет всё внутри, изо всех сил старалась сохранить на лице маску безразличия, при этом лихорадочно соображая, когда я видела Малыша в последний раз. До собрания он точно был на территории, я покормила его и отправилась сюда! Дура! Надо было давно отвести его в Библиотеку и там оставить! Как я могла не догадаться! Варвара, между тем, сказала, что администрация предпримет все усилия, чтобы обеспечить безопасность воспитанников, а я молила Бога, чтобы она поскорее закончила, и я смогла увести собаку подальше от этой мелкой паршивой жестокой твари. Да Малыш никому не причинил вреда, в отличие от неё! Давно надо было спросить у Теофилуса рецепт какого-нибудь яда, от которого, например, у неё вырастут огромные бородавки на языке!

К счастью, в этот день после собрания мне удалось его найти и увести вместе с собой. Я стала делать так постоянно, но глупый пёс каждый раз уходил из Библиотеки вместе со мной, не понимая, что ему грозит опасность! Он бесстрашно бегал по территории, не чувствуя направленного на него злого взгляда и безропотно сносил пинки, которыми его иногда стали"угощать"некоторые подхалимы Варвары, пытаясь выдворить с территории. Я дала себе зарок внимательно присматривать за собакой, но каждый день тревога усиливалась.

Между тем, Теофилус всерьёз готовился к вылазке в наш мир.

Как выяснилось, не знал он его совершенно, да и зацепок практически не было. Все его рассказы о любви к путешествиям оказались неправдой, из Библиотеки он никогда не выходил дальше, чем на несколько метров, и жизнь знал только по книгам. Но так как вместо драконов, василисков и прочих чудовищ сражаться ему предстояло с водителем такси, полицией на вокзале и портье в гостиницах, моя помощь ему-таки понадобилась!

Для начала мы решились на небольшие вылазки в кинотеатр и пиццерию. Мне, собственно говоря, тут же стало понятно, что отпускать старика дальше просто нельзя, но как я могла его остановить? В кино (мы смотрели какой-то мультфильм) он пришёл в неописуемый восторг, подпрыгивал в кресле, сопереживал героям и так громко хлюпал носом в конце, что все смотрели не на экран, а на нас! Я клятвенно пообещала, что мы снова придём в кино, как только будет время. У меня мелькнула мысль о том, как бы ему раздобыть телевизор в Библиотеку, но я тут же от неё отказалась — никакого электричества там в помине не было! Пицца тоже повергла его в шок. Он съел одну почти целиком: я успела ухватить только пару кусочков. Ещё две он попросил купить для него с собой, что я и сделала, так как опыта обращения с деньгами у него не было никакого!

Деньги, кстати, оказались самой маленькой из проблем, которые пришлось решить. Мне стоило только раз заикнуться о том, что для поездки необходимы деньги — и на следующий день я обнаружила на его столе несколько тугих пачек. Теофилус тут был не причём — волшебство Библиотеки помогало получить почти всё необходимое. Правда, этот механизм материализации был весьма странным. Так, вместо привычных рублей она пыталась подсунуть нам какие-то деньги размером с альбомный лист или мешочек с золотом. Когда я представила, как Теофилус трясёт им перед носом таможенника, то не смогла удержать от смеха!

Несколько раз мы ходили по магазинам: купили чемодан, одежду и всё, что надо для путешествия. На этом настоял он сам — наверно, хотел потренироваться. Самое большое недоумение вызвал мобильный телефон: он выбрал старую модель с огромными кнопками, и я каждый день показывала, как им пользоваться. Правда, Теофилусу эта наука давалась с огромным трудом.

Когда я спросила про документы, без которых невозможно купить ни один билет, он хлопнул себя по лбу и попросил показать, как они выглядят, чем напомнил мне старика Хоттабыча. Побоявшись, что результат у него будет таким же, я нашла в интернете образцы, однако они не понадобились: из ящика его письменного стола раздался шорох, а потом оттуда вылетели паспорта, обычный и заграничный, и ещё какие-то бумаги. Проблема билетов таким образом была бы решена, если бы Теофилус хоть представлял, куда хочет отправиться! Но нет! С какой стороны начать поиски он не понимал, поэтому откуда-то притащил ГЛОБУС.

Я не шучу. Это не походило ни на одну модель нашей планеты, хотя бы потому, что ни одной известной страны на нём не было! Это был огромный, постоянно изменяющийся шар неведомых, точнее придуманных и описанных в книгах миров. Средиземье здесь плавно переходило в Нарнию, затем в какие-то незнакомые мне земли, потом в Авалон и так далее. Над одной частью палило жаркое солнце, над другой — сыпал снег, а кое-где собирались грозовые тучи. Я протянула руку, чтобы посмотреть с другой стороны, и заряд молнии пришёлся прямо в палец. Больше я лезть не стала, но сказала Теофилусу, что ТУДА самолёты не летают и поезда не ездят! Он и без меня понял ошибку, поэтому мне пришлось сбегать в магазин и купить какой-то атлас. Естественно, когда я вернулась, в воздухе уже висела огромная карта, знакомая мне по урокам географии, и на неё красными огоньками были помечены какие-то места.

Теофилус виновато улыбнулся и сказал:

— Извини, Катя! Совсем забыл о ней!

В тот вечер мы долго отмечали на карте возможные места. Теофилус совсем ничего не знал о том, куда мог отправиться Сказочник. К тому же, как он объяснил, он не знал, как подействовал на него этот мир. В своей Библиотеке Сказочник не замечал хода времени, и оно было над ним не властно, но выйдя в мир, он мог начать стареть, как самые обычные люди. Это приводило к мысли о том, что за прошедшие годы он, возможно, умер. Такую догадку высказала я, но Теофилус возразил, сказав, что, в таком случае, Библиотека могла разрушиться. Конечно, вряд ли, но это давало хоть какую-то надежду. Что касается зацепок — их не было. Ничего похожего на созданное самим Сказочником в этом мире не появлялось, а значит искать его можно было бесконечно. Теофилус решил действовать практически наугад, и припоминал все привычки и повадки своего Создателя, надеясь, что это поможет. К тому же, он был уверен, что способен почувствовать его, так как сам был им создан. Все эти размышления казались мне притянутыми за уши, но почему бы не попробовать? В конце концов, если не получится — просто вернётся назад и снова засядет за свой стол!

Гораздо больше меня тревожила доверчивость Теофилуса. Конечно, большую часть своей жизни он провёл в мире волшебных историй, где добро раз за разом побеждает зло, но его непонимание того, что в нашем мире так случается не всегда, пугало. Из торгового центра, где мы покупали ему чемодан, он притащил с собой газету с объявлениями о потомственных магах, гадалках и ясновидящих, которые могли, якобы, найти, что угодно и на том, и на этом свете. Когда я рассказала ему о мошенниках, он долго возмущался и приводил в пример некоторые миры, в которых шарлатанов и лжемагов казнили, отрубали руки или кидали в выгребные ямы. Наверно, как профессионального волшебника, его задело такое поведение"собратьев".

В другой раз он отдал большую пачку денег парню с бегающими глазами, сидящему возле таблички с надписью"Инвалид с детства. Подайте, кто сколько может". При этом от парня пахло перегаром, а его красное полное лицо ничуть не выглядело измученным страшной болезнью. Когда я снова рассказала о мошенниках, он только скорбно посмотрел на меня и ничего не ответил. Мне кажется, в этот момент он усомнился или в своём решении покинуть Библиотеку, или в том, что наш мир стоит его внимания.

В последний вечер перед отлётом Теофилус наконец-то успокоился, сложил чемодан и решил дать мне последние наставления.

Мы снова пришли с Малышом — полностью заснеженные и замёрзшие (пару дней назад заметно похолодало и выпал снег), поэтому горячий чай и печенья были очень кстати. Теофилус вышагивал по центру, бормоча что-то в бороду, но, заметив меня, тут же остановился.

–А, Катя, наконец-то. Проходи, у нас мало времени. Мой… самолёт (всё-таки он очень напоминал старика Хоттабыча!) полетит вечером, а туда, как ты знаешь, ещё надо добраться! Нам ещё много необходимо успеть!

Ценой больших мучений с подготовкой предварительного маршрута мы закончили накануне: Теофилусу нужно было вызвать такси (это я брала на себя), доехать до железнодорожного вокзала, сесть в поезд, доехать до Москвы и там уже отправиться в аэропорт. Каждый кусочек этой дороги был мною описан для него в небольшом блокноте. Там были даже ответы на вопросы, которые он мог бы услышать в аэропорту, например. В любой неясной ситуации я попросила его звонить мне — мало ли что. Затем несколько раз проверила правильность маршрута по интернету, и всё равно была уверена, что к вечеру старый волшебник вернётся в Библиотеку и снова усядется в любимое кресло!

И тут я запаниковала. Завтра Теофилус уедет, и я снова останусь совсем одна. За прошедшие три месяца я привыкла к нему, мне нравились наши разговоры и посиделки, а теперь всему этому может наступить конец! Я представила, как прихожу завтра к библиотеке, а ничего нет! Возможно, вместе с Теофилусом она тоже исчезнет из моей жизни?

Малыш жалобно заскулил. Я машинально погладила его по голове, но мысли были не здесь. Они перескакивали с одного на другое, заранее прощаясь со всем, что стало мне дорого. Надо же, я привязалась ко всему этому гораздо сильнее, чем могла представить! Иначе откуда теперь эта паника?

Теофилус кашлянул. Потом снова. Я подняла глаза, и, наверно, он что-то увидел в них — недаром же родился волшебником!

— Катя, что случилось?

Я ответила не сразу, но всё-таки выдавила из себя:

— Теофилус, это всё правда? По-настоящему?

Наверно, он ожидал чего угодно, только не этого, поэтому просто развёл руками и сказал:

— Ты всё ещё сомневаешься? Катерина, ты — Хранительница! Иначе тебя бы здесь не было! За многие десятилетия ни один, НИ ОДИН, повторюсь, человек не находил этого места! Люди проходили мимо! Ты первая, кто вошёл в эти двери. Я не могу этого объяснить! Возможно, сам Сказочник, если мне удастся найти его, сможет, но не я. Всё, что я знаю, это то, что Библиотека признала тебя своей. Нам надо многое проговорить. Ты будешь слушать?

Я кивнула, и Теофилус продолжил:

— Тогда садись и запоминай!

Этот вечер прошёл очень быстро. Наверно, это и имел ввиду Теофилус, когда говорил о том, что с временем шутки плохи. Иначе, почему оно так быстро идёт тогда, когда тебе больше всего хочется, чтобы оно остановилось? Если бы я знала, где находятся часы ЭТОЙ истории, я бы, наверно, попыталась перевести их назад, чтобы снова пережить последние три месяца, ставшие самыми лучшими в моей жизни! Но я покорно сидела в кресле, укутанная в мягкий, пахнущий травами плед, пила чай и слушала волшебника, перечислявшего всё, за чем мне предстоит следить. Теофилус даже примерно не знал, сколько продлится его поездка, но мы договорились созваниваться каждый день. У Теофилуса мой телефон был единственным в записной книжке, так что я могла не волноваться, что он с кем-то меня перепутает. В основном в этот вечер он повторял всё, что уже говорил до этого: и про часы, и про растения (некоторые надо было поливать несколько раз в день!), и про вещи из историй, которые я хотела примерить или потрогать до потери пульса, что, естественно, было запрещено. Он напомнил о том, чтобы я не забывала читать то, что необходимо (список тут же возник в воздухе) и о том, чтобы проверяла карты время от времени. Также он просил ни в коем случае не пытаться ничего писать и переписывать на его столе. Словом, новой информации я не получила, а от старой голова пошла кругом! Мне даже показалось, что он просто не хотел, чтобы я рано ушла. Наверно, перспектива отправиться в неизвестный мир пугала его не меньше, чем меня — перспектива остаться здесь одной.

Единственное, что мне открылось нового в этот вечер, было назначение той самой винтовой лестницы. Она вела на второй этаж, и, поднявшись туда, я застыла с открытым ртом. Потолок терялся где-то в вышине и тоже был стеклянным, как над оранжереей. В окна бились снежинки, в комнате горел камин, стояло огромное кресло-качалка и кровать, на которой были навалены горой пледы. Витражные окна отражали пламя свечей, висящих в воздухе, рядом с одним из них стоял небольшой письменный стол, на котором огромное белое перо само обмакнуло себя в чернильницу и продолжило писать, словно находясь в руке человека-невидимки. Здесь было так уютно, что я чуть было не обиделась на Теофилуса за то, что он не показывал мне эту комнату! Правда, он тут же сказал, что в его отсутствие я могу чувствовать себя её полной хозяйкой. Перо застыло на этих словах, приподнялось, но уже через несколько секунд снова бодро что-то застрочило. Когда мы спустились вниз, Теофилус со смехом пояснил, что это перо невозможно унять! Ему всё равно, что писать, но иногда оно слагает вполне неплохие вирши! Впрочем, понять их смысл бывает очень затруднительно.

Так и закончился наш последний вечер в месте, и впервые за всё время Теофилус проводил меня до самых дверей, и долго стоял в них, освещённый со всех сторон парящими в воздухе свечами, глядя мне вслед.