Сибирика-86

Елена Шадрина, 2019

Что если идти дальше некуда? Что, если это конец? Человек жив, пока о нем помнят его друзья и близкие, но как отличить наш мир от потустороннего? Разговоры с призраками до добра не доведут, но Миша всё равно продолжает общаться с Деном, своим лучшим другом, который погиб при загадочных обстоятельствах.

Глава третья. Четверо.

27 февраля, 20:07

Миша сидел в кресле и слегка покачивался. Он что-то нашептывал, держа в руках листок бумаги, и иногда поглядывал в потолок. Основной свет он выключил и оставил ночник, для придания обстановке некую таинственность, как в рассказе, который писал.

— Миша, иди ужинать! Хватит перечитывать его, ты зациклился, сделай перерыв, — услышал он голос матери с кухни и звон столовых приборов. Она уже звала его к столу два раза, но он был внутри своей придуманной истории.

— Сейчас! — крикнул он, но даже не пошевелился. Миша продолжил читать. Под конец второго часа глаза его слипались, но мозг продолжал активно работать. Этот процесс ему нравился.

— Миша! — услышал он снова. Тон был строгий, после этого обычно следовал крик, а он не любил, когда мать кричала.

— Да иду я уже, иду, пять минут… — прошептал он, параллельно просматривая текст. Миша бегло пробежался по распечатанным листам, нашел последнее, что написал и громко стал читать, делая небольшие пометки на листе.

Тут в комнату вошла мать и отобрала у него рассказ.

— Быстро на кухню! Завтра ехать! Еще собраться надо.

— Да, наплевать! Всё равно не страшно… — швырнул он на стол исписанный лист бумаги и пошел ужинать.

Даша и отец сидели за столом. Миша подсел к ним. На кухне было четыре человека, но, не смотря на это, никто и не думал заговаривать. Все таращились друг на друга как загнанные звери. Стулья стояли ровно, также ровно, как и лежали на столе приборы — казалось, их нельзя было передвинуть. Кухня была такая чистая, что здесь можно было снимать рекламу чистящего средства или йогурта, а ещё здесь всегда пахло морозным воздухом.

— Ну, говори, — слегка раздраженно сказала мать. На ней был зимний спортивный костюм.

— А ты почему в костюме? — удивился Миша.

— Не успела переодеться, — сказала мать и продолжила накладывать ярко-желтые зернышки консервированной кукурузы в огромную тарелку белого цвета.

— Худой ты Миш какой-то, — посмотрела она на него. Миша моргнул своими ярко-синими глазами и сделал глубокий вдох.

«Всё будет хорошо», — подумал он.

Все продолжили буравить друг друга взглядом, но тут Миша заговорил:

— Сколько у вас времени?

— У меня два часа и я спать, — по-доброму улыбнулся отец и подмигнул ему.

— Да что ты! — сказала Вера, глядя на мужа.

— Вер, хватит, пожалуйста, мы всё решили. В понедельник заберем заявление и всё.

— Да? И всё? То есть ты там пожил, тут пожил, и всё?

Вера швырнула пустую банку кукурузы в мусорное ведро.

— Завтра экскурсия. Надо собраться, — сказал отец, не обращая внимания на её поведение.

Вера стояла у раковины с грязной посудой и тяжело дышала.

— Вер, садись, давай поедим, хватит отношения выяснять, всё же хорошо.

— Не хочется есть мне, Макс, — сказал она, и достала из холодильника бутылку красного вина. Вера налила в бокал то, что осталось после вчерашнего разговора, и продолжила стоять у раковины.

— И как мы завтра поедем? Я вот не представляю.

— Нормально поедем, — ел кукурузу Макс.

— Она там меня не покалечит?

— Она не такая, — тихо сказал он, но понял, что зря.

Вера отпила вина, поставила бокал на столешницу и сложила руки под грудью.

— Да? А какая она? — наклонила она голову чуть влево и как бы потянулась к Максу. — Расскажи нам.

— Вера! — крикнул он.

— Как же вы надоели оба, — произнес на выдохе Миша и вышел из-за стола.

— Вернись! — крикнули родители в унисон.

Миша остановился и посмотрел на них.

— Зачем? У вас уже месяц одни разборки, я дома-то не хочу находиться…

— А я не хочу есть, — перебила брата Даша, и подняла жалобные карие глаза на мать. Даша была кудрявая, с черными как смола волосами. Она засунула обе руки в карманы теплого шерстяного свитера и уставилась на кукурузу в тарелке. — Фу…

Мать взяла со стола телефон, посмотрела на черный экран и перевела взгляд на Мишу.

— Давай, читай уже, Миш… Отвлечемся хоть.

— Сейчас, — вздохнула Миша, и убежал за рассказом. Он прибежал обратно и напряжение немного спало.

— Мам, я пошла, — вдруг сказала Даша и сползла одной ногой со стула.

— Нет, Даш, мы семья. Сиди пока, надо послушать Мишу, — строго посмотрела мать на дочку.

— А… — сказал вдруг Миша. — Теперь мы — семья. На той неделе он был козел, который тебе жизнь сломал, а ты… — и Миша поднял глаза вверх, — как же там было то, эх, забыл… Но, теперь мы семья… Да…

— Хватит! — крикнули родители на сына. Отец сжал кулак так сильно, что пальцы побелели, а мать озлобленным взглядом посмотрела на мальчика. Миша ухмыльнулся.

— Вы заодно, я понял, — сел на стул он и начал читать:

«Пустые глаза.

… — Маша! — кричал Артем. — Маша, не делай этого!

Он кричал громко, даже пытался выломать дверь, но сил не хватало, да и двери были прочные. Маша по-прежнему не открывала.

— Маша! Развяжи её! Выпусти меня!

Артем не мог понять, что произошло снаружи. Он только слышал, как мать открыла Машину дверь, и её крик. После крика глухой звук и голос сестры:

— Мамочка, я тебя сейчас свяжу, но это для того, чтобы ты не потерялась. Мамы не должны теряться.

Отца не было дома, скорее всего, он уже ехал в поезде в еженедельную командировку.

— Маша! — крикнул снова Артем. — Выпусти меня! Сейчас же!

Артем, наконец, выломал дверь и вбежал в комнату сестры. Маши там не было. Тогда он побежал в свою комнату.

Маша стояла у окна. Мать лежала на полу с проломленной головой. Глаза её были открыты, а нога иногда подергивалась. Маша обернулась и посмотрела на тело матери. Она моргнула один раз и снова отвернулась к окну.

— Темно, — сказала она. — Мам, смотри, как темно на улице.

— Маша! Что ты наделала?!»

Миша слегка повысил голос и посмотрел на слушателей. Те молчали и ждали продолжения. Миша гордо продолжил.

«… — схватился за голову Артем. Он начал трясти мать, но та была мертва.

— Она сама, — сказала сестра, продолжая обездвижено стоять.

— Маша! — закричал Артем.

— Прекрати на меня кричать! — делая небольшие паузы, ответила Маша. Она повернулась и посмотрела на Артема.

Артем вгляделся в её темное лицо и увидел вместо глаз черные бездонные дыры. Маша моргнула и снова продолжила на него смотреть пустыми глазами.

— Ты не будешь больше на меня кричать, — Артем услышал голос, похожий на голос Маши, но её губы не пошевелились. — Теперь ты никогда не будешь на меня кричать, или ты уснешь навечно, как мама.

Артем попятился к двери, но запнулся об дергающуюся ногу матери, он поскользнулся в её крови и упал на пол.

— Тише, — повернулась к нему Маша и приложила указательный палец к губам, — ты разбудишь маму.

— Что-о, — запинаясь, пробормотал Артем, — что ты с ней сделала?

Артем нервно задышал, а сестра продолжила говорить.

— Она должна поспать, она устала, она всегда так уставала, когда я её просила поиграть со мной…

Артем дотронулся до шеи матери, чтобы нащупать пульс, но пульса не было. Он продолжил пятиться назад.

— Ты-ы, — в ужасе смотрел на силуэт сестры он, — ты, убила её…

— Она просто спит, — милым голоском сказала Маша, — наша мамочка просто уснула… Я сейчас ей спою колыбельную… — Маша повернулась к брату и пошла к нему, продолжая смотреть на него пустыми глазами.»

— Мама, мне страшно, — расплакалась Даша и не дала брату закончить.

— Отвлеклись… — обняла дочку Вера.

— Зачем ты такое пишешь? — смотрел на него отец озадаченными глазами.

— Не знаю, — пожал плечами Миша, — страшно?

— Мне — да, — сказала мать.

— И мне, — всё еще хныкала Даша.

— Так, подожди, почему ты решил ужасы писать? — взволнованно говорил отец.

— Это не ужасы, это мистика, — поправил Миша.

— Это дела не меняет, мне очень страшно, — поцеловала мать Дашу в щечку.

Миша слегка улыбнулся.

— Но зачем, Миш? — продолжал отец.

— Ясно, — резко взял свои записи Миша и вышел из-за стола, — я собираться!

Родители переглянулись, но ничего не сказали. Мать пила вино, а отец доел кукурузу и стал мыть посуду. Даша ела конфеты.

— Я его истории уже больше не могу слушать, они очень жестокие…

— И я, — сказала Даша, аккуратно раскладывая фантики на столе.

— Может возраст у него такой, — пожал плечами отец, ставя чистую сырую тарелку в шкаф.

— Даша, иди, чисти зубы, и спать, — сказала Вера.

Даша послушно встала из-за стола и посмотрела на родителей.

— Только не ругайтесь, как позавчера, я так поспать хочу, — тихо сказала она и послушно ушла готовиться ко сну.

Макс посмотрел на Веру, а та опустила глаза и сказала:

— Всё она понимает, Максим. И Миша всё понимает. Ты ведь спал с его учительницей, представляешь, что с ним будет в школе, если кто-то узнает?

Макс пожал плечами.

— Ты занимался сексом с учительницей своего сына… — вздохнула Вера и посмотрела на Макса глазами полными слез.

— Вера! — швырнул он ложку в мойку. Хватит! Вот хватит! Ты это начала! Ты! Это! Начала! — кричал Макс. — Ты первая нашла другого мужика!

У Веры задрожала губа.

— То есть я виновата, что тебя не было дома постоянно, я виновата? Да? — вытирала она слезы.

— Мама! — Даша стояла в халатике в руках с зубной пастой и щеткой. — Хватит кричать! Хватит кричать! — повторила два раза она.

— Хорошо, солнышко, иди, готовься ко сну, — сказал Вера, и вытерла слезу, которая текла по её щекам. Она подошла к Максу. Даша убежала в ванную комнату, а Макс отложил посуду, вытер руки и встал чуть ближе к Вере.

— Пожалуйста, давай это прекратим, — обнял он её, — я так больше не могу. Мы уже двадцать лет вместе. Ты мне родной человек, бывает всякое, это не повод разводится. Не повод…

Вера поставила бокал на столешницу, уткнулась в мужа и тоже его обняла.

— Сейчас, переварю это… Должно просто время пройти какое-то, понимаешь? — сбивчиво дышала она. — Я не могу всё забыть, вот если ты можешь, то я не могу…

— Я могу? — отошел от жены он. — То есть ты думаешь, что я измену могу забыть? — он стал повышать голос. — Да у меня перед глазами то, как ты это делаешь, а я, между прочим, ничего не видел, только слышал! — Макс уже кричал. На кухню вошел Миша.

— Вы меня так достали! — громко и уверенно сказал он. — Вы — взрослые люди, а ведете себя как дети! Даша спать хочет, я устал, ехать нам завтра! — кричал он.

— Не ори на нас! — снова в унисон сказали родители.

— Сами не орите! — ответил Миша и ушел в свою комнату. Родители остались на кухне и ещё долго что-то обсуждали.

Миша уснул быстро, и проснулся в три часа тридцать минут. За окном было темно, и ненависть к этому миру у него зашкаливала. Собраться он не успел и накидал в свой рюкзак что попало.

Миша зашел на кухню и налил себе чай. Мать уже стояла там и обнималась с отцом.

— Всю ночь мирились? — сказал он.

— Что? — вбежала на кухню Даша и Миша засмеялся.

— Ничего, Даш, иди чай пить, — довольно произнес он, держа в руках конфеты.

— Дай мне тоже, — сказала сестра.

— Даша, иди кашу есть, я разогрела, — сказала мать, не отходя от отца.

— Я не хочу кашу, я хочу конфету… — жалобно пропищала Даша и взяла у брата горстку леденцов, которую быстро засунула в рот.

— Даша! — крикнула мать.

— Ну не лезет ей каша в четыре утра, — пожал плечами Миша, — вы сами-то ели?

— Миш, я, что тут подумала, — начала мать, — тебе нужно хотя бы одну историю закончить и показать учительнице по литературе, иначе ты не будешь знать своих ошибок.

— Зачем? — спокойно сказал Миша.

— Чтобы она оценила, как ты пишешь, — сказала она, — а то у тебя что-то совсем ничего не выходит, ты пишешь и пишешь, а закончить рассказ не можешь.

Миша начал злиться.

— То есть мне показать то, что я написал? Про трупы? Правда?

— Да, я считаю… — начала мать, но Миша её перебил.

— Да иди ты со своими советами! — зло швырнул ложку он и ушел из кухни.

Отец догнал Мишу. Он схватил его за грудь и прижал к стене. Он смотрел на него обезумевшими глазами и сдерживался, чтобы не ударить сына.

— Ты что себе такое позволяешь?! — кричал он. — Быстро извинился! Я сказал, быстро извинился перед нами!

— У тебя что, похмелье? — сказал Миша. — Вы вроде всё вчера решили, я слышал, как вы это делали… Почти до утра…

— Молчать! — пригрозил отец.

— И не подумаю! — улыбнулся Миша. — Вы можете орать на весь дом, а я нет?! — кричал он.

— Хватит! — крикнула Вера. — Успокоились оба!

— Ты знаешь, что он курит? — вдруг посмотрел отец на Веру и кивнул в сторону Миши. — Знаешь? А ты его защищать продолжаешь!

У Веры затряслись руки, и она мгновенно заплакала.

— Это не мои сигареты! Я не курю! Это самокрутки какие-то, мне их подбросили.

— Подбросили, — заплаканными глазами посмотрела на сына Вера.

— Да! — крикнул он.

— И кто? — вытирала слезы Вера.

— Жираф наверное, — сказал Миша.

— Ваня Семенов? — сказала мать. — Парень твоей Мироновой?

— Да, — кивнул он.

— Какой ещё Мироновой? — отпустил сына Макс.

— Кати Мироновой, — сказала Вера, — приходила к нему недавно, помнишь? Такая красива девочка, блондинка с голубыми глазами.

— Блондинка… — вздохнул отец и посмотрел на сына. — Подкинул её парень?

Миша кивнул.

— А что у тебя делала дома девушка, у которой есть парень? — настороженно произнес отец.

— А что ты делал дома у другой женщины, имея в паспорте штамп о заключении брака и двоих детей? — сказал Миша.

— Ещё слово и…. — замахнулся отец.

— Так! — крикнула Вера. — Собираемся.

— Проект у меня Катя делала, — тихо промямлил Миша, — и я не буду курить, только пить, как ты.

— Миша, папа уже пять лет не пьет, ты, что ему такое говоришь, он же обидится… — стала защищать мужа Вера.

— Нечего меня обвинять в том, чего я не совершал! — буркнул Миша из своей комнаты.

— Он прав, — пожал плечами отец. — Плохой я пример…

Вера ничего не ответила и ушла собираться на экскурсию.

Пока родители и Даша обсуждали предстоящую поездку, Миша сидел в своей комнате и просматривал фотографии Кати. Катя в купальнике, Катя на уроке биологии, Катя с «жирафом» и под фотографией сердечко. Миша швырнул телефон на кровать.

— Сволочь! — выругался он.

Планы на выходные были грандиозные. Они поедут с Деном, а Ден нравится всем, даже Арнольдовне, а поскольку Миша его единственный друг, то с девчонками будет проще, и он будет рядом с ними чуть спокойнее.

«Жираф» не едет, и Катя будет относительно свободна. Катя… Катя, с которой он на той неделе целовался. Об этом никто не знал, даже Ден. А если бы узнал «жираф», то Мишу точно бы избили, как в прошлый раз. Катя, очевидно, молчала, и Миша, соответственно, тоже. Ещё ехали две Катины подружки — Аня и Ира. Получалось, что на двоих парней было три девчонки.

Все собрались, и Миша перед выходом посмотрелся в зеркало. Он улыбнулся своему отражению и потрепал сестру за волосы.

— Иди вперед, козявка, — улыбнулся он.

Даша ничего не ответила, и только стукнула его по ноге. Дети выпорхнули к лифту, а родители взяли две большие сумки и стали запирать дверь.

— Не посидели на дорожку, — ахнула Вера.

— Вер, ты же знаешь, я не верю в приметы, — сказал Макс и поцеловал жену.

— А я верю… — вздохнула Вера и беспокойно посмотрела на детей. — Едем далеко, мало ли что может случиться…