Сила любви

Елена Рейн, 2017

Чтобы уберечь родную сестренку от ненавистного жестокого отца, Кристина идет на фиктивный брак с Кириллом, согласившись на категоричные условия, не позволяющие ей даже надеяться на взаимность и нежные чувства со стороны любимого мужчины. Но боль в груди сможет излечить настоящая любовь, а надежда растопит любое отчаянье. Сумеют ли два человека поверить в счастье, когда вера искалечена предательством и ложью?Из серии книг "Только моя".Содержит нецензурную брань.

Глава 6

Не успела подняться, как в комнату вбежали люди в форме и наш участковый, Суриков Виталий Леонидович. Полиция оттащила Литунова от Боглашина, «попросив» его не мешать. Через некоторое время Алексея уводили в наручниках, а он шипел и посылал проклятья… в самых лестных эпитетах… особенно в мой адрес. Полуголый мужчина был в крови: лицо, руки, тело, и мне его было совсем не жаль.

«Так тебе и надо, тварь!» — подумала, сглатывая кровь во рту. Медленно поднесла руку к губам, издавая стон от боли. Бок и спина конкретно напоминали о себе. Это же надо… как хорошо он мне врезал. Урод! Да и я… дура!

Только попыталась подняться, как рядом оказался Кирилл. Поддерживая меня за талию, аккуратно поставил на ноги. Литунов поднял мой подбородок и грозно спросил:

— Куда он еще ударил?

Сглотнула, не ожидая такого вопроса, и судорожно пролепетала:

— По спине…

— Поехали в больницу, — тут же отчеканил он, не принимая возражений, хотя их и не было.

— Стойте! — раздался громкий голос Виталия, находящегося рядом с коллегой, и он сразу же вальяжной походкой подошел к нам.

Мужчины секунды проедали друг друга оценивающими взглядами, а потом одновременно пожали руки.

— Кирилл Литунов, — представился мой начальник.

— Виталий Суриков, — выдал друг, и, посматривая на меня, добавил: — Спасибо, что помогли.

Кирилл только кивнул, недовольно сжав губы, а потом произнес:

— А вы как здесь оказались?

— На участке работали. Ограбление и разбой в соседнем подъезде. А потом Соня с криками позвонила, и мы сразу же кинулись сюда.

— Спасибо, что оперативно, — поблагодарил Литунов.

— Так, стараемся, — усмехнулся Виталий, а потом повернулся ко мне и произнес. — Кристь, прости… за слова… вчерашние. Я…

— Понимаю, — тихо прошептала я, а на глазах слезы, скорее, из-за стресса, а не от умиления, так как обычно я не настолько сентиментальна. — Спасибо за помощь, Виталь.

— Всегда пожалуйста, — произнес Суриков, подмигнув левым глазом, и тут же отвернулся в сторону, так как его позвал полицейский, выходящий из квартиры. Участковый кивнул и громко выдал. — Да-да. Сейчас.

Вновь повернулся ко мне и прогрохотал:

— Кристи, я потом позвоню, и ты расскажешь, что и как. Напечатаю и отвезу тебе на подпись. Только адрес скажи.

Я кивнула, косо поглядывая на невозмутимое лицо Кирилла с плотно сжатыми губами. Однозначно, чем-то обеспокоен.

— Может, подвезти вас? — предложил Виталя, прощаясь, пожимая вновь руку Литунова, на что тот заявил:

— Мы на машине. Не беспокоитесь.

Как только Виталька ушел, я посмотрела на Кирилла и благодарно произнесла:

— Спасибо. Я…

— Еще не за что. Вот как мне Леха, знакомый хирург, скажет, что с тобой все нормально, тогда и скажешь «спасибо», — сообщил Кирилл, продолжая внимательно оценивающе смотреть на меня.

«Что не так?! Наверняка, с побитым лицом я представляю ужасную картину. Да что говорить, уже конкретно чувствую, как губы опухают…»

Ухмыльнулась и тут же зашипела, ставя себе галочку не лыбиться и вообще… желательно рот не открывать.

— Тогда пойдем? — предложил мужчина, взяв меня за руку.

Посмотрела с грустью на бывшую квартиру и услышала над головой почти рычание:

— Даже не думай надеяться, что можешь здесь жить и дальше!

Я понимающе кивнула и тут же нахмурилась. В коридоре раздавались шаги, а именно стук каблуков, усиливающиеся с каждой секундой. Через мгновение в квартиру вбежала сожительница Боглашина.

Нараспашку куртка, все также грязная, аж глаза режет от вони и внешнего вида. Джинсовые шорты на черные капроновые колготки в крупную клетку и ляпистая в стразах шелковая кофта, но уже другие сапоги: ботфорты на высоченном каблуке, и теперь она казалась невероятной вышкой. По лицу Пушка можно сказать одно: штукатурка накладывалась быстро и сильно. В общем… женщина, очевидно, вернулась с работы. В руках у нее был белый пакет из супермаркета, из которого просвечивались три бутылки водки, колбаса и чейсы.

«Мм-да-а-а-а… ужин у них планировался знатный… Между прочим, следует отметить, Боглашин нашел себе вторую мамочку… обеспечивающую его от и до. Козлина!»

— Аа-а-а-а… — пробулькала женщина, смотря на нас, а Литунов скривился, и, повернувшись ко мне, грозно уточнил:

— Это вообще кто?

Только хотела ответить, как дама хищно улыбнулась и, выставив грудь вперед, прокуренным голосом прохрипела:

— Олеся, но вам можно и Леля. Я…

«А Пушок куда подевался???»

— Сожительница Боглашина собственной персоной, — рявкнула я, четко осознавая, что меня ужасно бесят ее эти нестандартные заигрывания с Кириллом. Что надо-то? Живет со своим дебилом, пусть и дальше наслаждается жизнью. А на… чужого мужчину пусть не заглядывается.

Кирилл скривился. Видя его реакцию, Олеся хмыкнула и, пройдя в дом, деловито осведомилась:

— Где… мой муж?

«Ого… уже муж, а секунду назад была Лелей и свободна для знакомства…»

Не стала даже отвечать, поплелась в свою комнату, чтобы сделать то, чего изначально не смогла: собрать все документы в чемоданчик. Судя по тяжелым шагам, Кирилл шел за мной, не говоря ни слова.

Гулящая зазноба Боглашина, видно, так и осталась без ответа. Да и ладно… Думаю, такая дама, как она, пока «муж» в обезьяннике, быстро найдет ему замену, тем более выпить и закусить у нее есть.

Очень хотелось ее выгнать, но смысл? Как только этот урод выйдет из полиции, опять ее притащит, а я глотку буду рвать понапрасну. Что говорить, мерзкий стервятник тут притон устроил, даже мерзко находиться в этой квартире.

Доковыляла до своей комнаты и принялась, кряхтя и сопя, собирать все листочки, чувствуя себя старушкой.

— Кристина, сядь. Я сам, — раздался громкий приказ позади меня, и я повернулась, смотря на Литунова, читающего скомканный документ.

«Конечно, прежде чем помочь собрать бумаги, нужно прочитать, что в них. Деловой и практичный, однако, мужчина».

Удивительно, когда смотрела, как это же делает Болгашин, кроме дикого ужаса испытывала отвращение, а сейчас удовольствие, оттого, как именно Кирилл ведет себя и как разговаривает. Чувствуется в нем властная хищная аура, хочется смотреть и восхищаться. Что я, конечно, и делаю, но втайне, а не с открытым ртом, полным слюны, как влюбленная девятиклассница на спортсмена и красавчика из одиннадцатого. Странно представлять такие сравнения, ведь у меня такого не было в школе, впрочем, как и в институте, но эту картину я отчетливо вижу у себя в голове.

— Он посмел ударить своего ребенка? — с ненавистью в голове процедил Литунов.

— Да, но не смогла доказать, — буркнула я, невозможно желая лечь. Голова раскалывалась так, что создавалось впечатление, как кто-то дружно бьет молотками по вискам с двух сторон. Прямо-таки усердно старается, а мне хоть вой.

— И сейчас трогает девочку? — еще резче осведомился Кирилл.

— Нет, — категорично выдала, встречаясь с ним взглядом. — Я не оставляю его вместе с ней.

— Понятно, — произнес мужчина, опускаясь на корточки, подбирая все бумаги. Когда собрал, осмотрел всю комнату и уточнил:

— Все? Или еще что забрать осталось?

— Нет, — промямлила, ощущая себя сладким желе в вазочке.

— Тогда сейчас направляемся домой, чтобы завезти Арину, а потом в больницу.

— Кирилл, думаю, не стоит… — еще тише пролепетала, прислоняясь к спинке дивана.

— Уверен, стоит. Галина Петровна побудет с ними, а мы съездим.

— Так ей же нужно домой… — пыталась нормально говорить, но язык заплетался.

— Она теперь живет с нами, — заявил мужчина, чему я удивилась. Вроде у нашего любимого повара есть своя квартира, в которой она живет с взрослым сыном, правда непутевым, в долгах как в шелках, а женщина их выплачивает, жалея его. Потом спрошу у нее, что да как. Мы с ней хорошо общаемся и понимаем друг друга.

Конец ознакомительного фрагмента.