Недолюбленный

Валентина Кострова, 2020

Маша сбегает в Москву, где живет ее кумир: Олег Царев,– в полной уверенности, что он ее любовь. Ей кажется, что это чувство настоящее, а не придуманное. В столице она знакомится с человеком, который был просто прохожий, позже стал самым родным. Но у Дамира есть тайна. Тайна, которая мешает ему поверить в бескорыстную любовь Маши, возникшая в сердце девушки. Сумеет ли Маша понять его страхи, противоречия? Сумеет ли она убедить его в том, что любить и быть любимым не страшно? Содержит нецензурную брань.

1 глава

Маша

С экрана небольшого телевизора смотрел Олег Царев, ведущий актер своего времени в кино и театре. Сейчас он находился в одной из студий Москвы и весело давал интервью. Вся аудитория в студии и возле экранов, затаив дыхание, наблюдала за этим молодым человеком. Все, что он говорил, давно было известно, новых фактов Царев не сообщал, а благодаря Таньке — у нее был интернет, в отличие от меня, — все его фотографии и интервью были аккуратно сложены в красную папочку и спрятаны под матрац. Подружка любезно распечатывала мне материал. Да, в век цифровых технологий моя семья не могла позволить себе компьютер, принтер и безлимитный интернет. У нас и мобильные телефоны у всех были с кнопочками в то время, когда по телевизору уже рекламировали крутые смартфоны известных марок. Но и цены были такие, что даже страшно представить, сколько нужно было работать, чтобы купить себе такой навороченный телефон.

— Опять на своего Царя смотришь? — в комнату вошла мама, неся стопку поглаженного белья. В моей комнате, хотя она только условно называлась моей, ибо тут находился большой семейный шкаф, в котором висели вещи всей семьи, был именно этот шкаф, узкая кровать и стол, на котором стоял небольшой телевизор. Единственное, что указывало на мое увлечение, любовь к Цареву, был плакат над кроватью. Каждую ночь я смотрела на его мужественное лицо и визуализировала нашу встречу. Где и когда она произойдет, не имела понятие, ибо до Москвы, где обитал Царев, от моего села ехать нужно было ровно сутки. А я в своей жизни была только в поселке городского типа, когда училась в училище после девятого класса.

— Царев, — поправила я, сделав звук тише. Моя семья подсмеивалась над увлечением, я всегда была объектом шуток по этому поводу, потому что в реальной жизни противоположный пол меня не интересовал. Никто из знакомых парней не дотягивал до моей планки идеального мужчины. И они же не Царев.

— Маша, сколько можно любоваться экраном? Пошла бы с Васькой погуляла. Как-никак человек симпатизирует тебе, — вставила мама затертую до дыр пластинку.

— Я не хочу с ним гулять. Он тупой! — грубо отреагировала я, надувшись. Васька мне никогда не нравился. Ни внешностью, ни характером, ни поведением. Он был сыном главы поселения и считал себя пупом земли, очаровательным красавчиком, крутым мэном, а сам едва окончил девятый класс, учиться никуда не пошел и болтался по деревне без дела. Хотя нет, любил зависать с ребятами с бутылочкой пива, рассказывая друг другу похабные анекдоты.

— А то твой Царев умнее всех на свете, — мама раздраженно раскладывала вещи по местам, нервно передергивая плечами.

— Если человек умеет держать аудиторию, значит, что-то в нем есть. Стержень.

— За него все эти речи пишут другие, он всего лишь марионетка в руках людей, которые заказывают передачу или фильмы, в которых он снимается. Как ты не понимаешь, что не всегда то, что показывают на экране, правдивая сторона жизни.

— Не правда!

— Глупая ты.

— Когда мне исполнится восемнадцать лет, я сбегу от вас и уеду в Москву! — выкрикнула я, задетая за живое. Мама никогда не видела во мне серьезного человека, всегда решала все за меня, поэтому сбежать из-под ее контроля уже было не мечтой, а целью.

— Куда? В Москву? — мама расхохоталась, откинув голову назад. — К кому? Неужели к Цареву? Он тебя прям так и ждет с распростертыми объятиями. Не мели чепухи. От нашей деревни до Москвы не так просто добраться, дурочка, — все еще посмеиваясь, она вышла из комнаты. Я насупилась, поджала губы, бросив взгляд на экран, где Олег Царев, приложив палец к губам, слушал героиню, устремив на нее свои пронзительно голубые глаза.

— Я все равно приеду к тебе, — поклялась то ли сама себе, то ли экрану с изображением Олега. Да, я это сделаю и докажу маме, что тоже умею совершать поступки.

***

Едва за окном задребезжал рассвет, я открыла глаза и улыбнулась. Сегодня мне восемнадцать. Совершеннолетняя! Сегодня я могу делать все, что захочу. Вскочила на ноги, подбежала к зеркалу. На меня смотрели озорные зеленые глаза, непокорные волосы с медным отливом завивались и не стремились ложиться в прическу. Видела пару картинок в интернете с красивыми гладкими волосами. Они были такие ровные, такие прямые и блестящие, мне бы хотелось иметь такие же. Возле Олега постоянно были именно такие девушки — брюнетки и блондинки с гладкими волосами, высокомерным видом и холодным взглядом. Вздохнула. Мне до таких моделей далеко не только внешностью, но и ростом — возле любимого кумира всегда высокие девушки, одного с ним роста, еще и на тонкой шпильке. А я жуть как не люблю эти сомнительные каблуки, не дай бог еще сломаются. Особенно по нашим дорогам. Я по росту в лучшем случае Цареву буду доставать до плеч босиком. Пошевелила пальцами ног и подмигнула сама себе. Но ничего страшного, увидев меня один раз, он не сможет забыть. Потому что я в это очень верю! Всем сердцем, которое сейчас сладостно заныло. Я бросила быстрый, полный обожания взгляд на плакат и улыбнулась. Мы будем вместе.

— С днем рождения! — хором воскликнули мои родители и сестры, когда я выскочила из комнаты на кухню. В руках мамы был торт со свечами. Хлопнув в ладоши, подпрыгнув на месте, я перекинула волосы на одну сторону и подошла к ней.

— Загадывай самое заветное желание, которое будет от самого сердца, — мама улыбалась. Я посмотрела ей в глаза и улыбнулась. Набрала в легкие побольше воздуха и задула свечи. Прости мама, но мое желание никак не связано с твоим!

— Моя лапонька, — меня сгреб в охапку папа и поцеловал в обе щеки. От него привычно пахло перегаром, машинным маслом и дешевыми сигаретами. Следом обняла старшая сестра, Маринка, молча чмокнула в щеку и отошла в сторону. Ее губы скривились в легкой усмешке — сестра предпочитала не показывать свои эмоции. Подлетела Маргаритка, с ней я обнялась от души, пощекотав, та заливисто захохотала. Пятилетнюю девочку проще привести в восторг, чем двадцатилетнюю. С Маринкой мы никогда не были дружны.

— Садимся за стол, хватить сюсюкаться. Скоро всем на работу, — мама строго глянула на Маргариту, которая скривилась, потому что не любила свой детский сад. Позавтракали в тишине, только папа громко прихлебывал чай и чавкал, затем суетливо начали сборы. Заплетая волосы в тугую косу, я увидела в зеркале Маринку. Она стояла в дверях и внимательно на меня смотрела, но не произносила ни слова. Это нервировало.

— Что? — резко спросила я, повернувшись к ней лицом.

— Ничего, — равнодушно ответила сестра, пожав плечами. Еще некоторое время она смотрела на меня прищуренным взглядом, потом ушла. Я растерялась и почувствовала, как засосало под ложечкой, но времени размышлять не было — надо было срочно бежать в швейную мастерскую, где я работала.

После девятого класса мама определила меня в профессиональное училище. Она не спрашивала моего мнения по поводу профессии, просто решила и все. Проучившись почти три года, я выдохнула с облегчением, но родительница и в работе решила все за меня — устроила к своей подруге помощницей портнихи. Не сказать, что я ненавидела свою профессию. Баловалась шитьем, но никогда не мечтала стать известным модельером.

Сначала я бунтовала. Дома постоянно были скандалы, пока в моей жизни не появился Олег Царев и решение уехать в Москву. В течение года я педантично откладывала деньги, прятала от мамы свои заначки, но какую-то часть все равно отдавала ей. Я ждала, когда наступит случай, и я смогу рвануть в столицу к любимому. В том, что Олег — Олежек, как я мысленно его называла, — моя судьба, я не сомневалась. Ведь только стоило взглянуть на него, сердце сбивалось с ритма, в животе порхали бабочки. Только о нем я думала почти целыми днями.

День прошел как обычно. Никто особо не выделил его, не совершил грандиозных поступков. Коллеги поздравили, вручили букет цветов и коробку конфет с шампанским. Забегала Танька, подарила набор бижутерии и духи. Так что домой возвращалась в хорошем настроении. Под ногами хлюпала грязь: подтаявший снег с песком, — а в воздухе уже чувствовалось приближение тепла. Мой апрель, не всегда в это время ярко светило солнце, но на душе всегда была ВЕСНА.

— Мам! — с порога заорала я, скидывая ботинки и стараясь удержать одной рукой полученные презенты. Улыбаясь во все тридцать два зуба, ввалилась в кухню. Сидящие за столом люди поспешили встать. У меня задергался глаз, а утреннее предчувствие с новой силой заскребло душу. В гостях у нас были родители Васьки и он сам. Весь такой нарядный, причесанный, как жених. Жених? Мне подурнело от одной мысли. Я понадеялась, что ошиблась.

— Машенька, — ласково запела мама. От ее голоса подозрения еще больше усилились. Мама таким голосом говорит редко, по праздникам. — А к нам Василий с родителями на чай зашли. Поздравить тебя хотят!

— Да-с, Мария, мы тут поздравляем тебя, — неуверенно начал Иван Петрович, отец Васьки. Он выглядел потерянным, в отличие от Ольги Николаевны, та сияла, как начищенный самовар.

— С днем рождения, наша дорогая девочка, — она не обратила внимание на мое нежелание быть к ней ближе, обняла и прижала к своей могучей груди. Я чуть не задохнулась.

— Э-э, спасибо, — промямлила я, отдавая маме пакет с подарками и цветы, села на табуретку и расправила юбку. Смотрела на свои руки, никак не могла заставить себя поднять голову, взглянуть на довольного Василия и принять, что самое худшее, что могло случиться со мной, случилось. Или вот-вот случится.

— Вася! — повелительно прошипела Ольга Николаевна. Задвигали стульями, я все так же продолжала смотреть на свои обколотые пальцы. Сегодня только и делала, что иголкой попадала на подушечки.

— Машенька, — услышала рядом голос Васьки и неохотно подняла голову. Он смотрел на меня своим туповатым серым взглядом и глупо улыбался. В уголках губ скопилась белая слюна. Меня чуть не стошнило. И мне предлагали связать свою жизнь с ним? Да лучше сразу утоплюсь в местной реке. — Ты знаешь, как я тебя люблю. Выйдешь за меня?

Я смотрела на ожидавшего ответа Василия и не могла найти в себе силы разлепить губы. Это такой абсурд — выйти замуж за этого… этого… Одни эмоции, слов нет. Никакого счастья у меня с ним не будет. Да я мечтала жить в счастье и любви, не так, как все, по-другому, с другим, в другом месте! Здесь будут только пьянки, безденежье, ленивое времяпровождение в угоду своему эго. Сразу возник в голове образ Олега. Если б это был он, я бы не молчала, всем существом бы сказала «да». Но это был не Олег, а Васька, поэтому просто молчала.

— Мам, почему она молчит? — Вася растерянно смотрел на меня, но голова была повернута в сторону матери. Та молчала. Зато не смолчала моя мама:

— Она согласна, просто от радости потеряла дар речи.

— Да? — Ольга Николаевна буравила меня недобрым взглядом, в ее глазах не было той уверенности, что звучала у моей мамы, но, поразмыслив, кивнула. — Тогда завтра вечером соберемся и поговорим о свадьбе. Думаю, сыграем ее в конце месяца.

— Да, конечно, будем вас с нетерпением ждать.

Василий решительно нагнулся ко мне и, на правах жениха, звонко чмокнул в щёчку на глазах у всех. Мне тут же захотелось рукавом водолазки вытереть его поцелуй. Я не встала провожать, даже грозный взгляд маминых глаз не заставил меня двинуться с места. Все во мне замерло. В голове билась мысль: Бежать! Мне действительно нужно бежать из дома, пока мою жизнь не прожили за меня.

— Хоть бы вышла проводить, — отчитала вернувшаяся мать.

— Я не выйду за него замуж!

— Выйдешь! Его мать — глава села, самая выгодная партия. Радуйся, что Василий влюблен в тебя, хотя не понимаю, с какого перепугу: одни кости да кожа.

— Я не выйду за него замуж!

— Не выйдешь? — мама зло усмехнулась. — Не позорь семью. Подумай о сестрах, нам всем тут жить.

— Не надо было за меня все решать! — закричала я, вскакивая на ноги. — Все время делаешь выбор за меня, не давая никакой самостоятельности. Почему я должна думать о ком-то? Почему я должна выходить замуж за сына главы села, если он мне противен, даже стоя рядом? Я не хочу проживать жизнь так, как ты решила. Это моя жизнь. Моя! — внезапно щеку зажгло. Я ошеломленно посмотрела на мать. Та ударила меня по лицу ладонью.

— Послушай меня внимательно, революционерка. Я тебя родила, значит я и решаю, как тебе жить. Родишь своих, воспитывай их по-своему. Но пока ты живешь в этом доме, пока ты под моей ответственностью, ты будешь делать только то, что я скажу.

— «Я тебя породил, я тебя и убью», как уместна сейчас эта цитата, — пробормотала я, борясь с подступавшимися слезами. Обида каленным железом жгла грудь.

— Я рада, что ты вспомнила классика, ты мне еще скажешь «спасибо».

— За погубленную жизнь? За мужа алкаша? За детей дебилов?

— Пошла вон! — прошипела мама, жестом указав мне в сторону моей комнаты. Мы смотрели друг на друга немигающим взглядом — каждый пытался сломить другого. Чем больше мы стояли друг напротив друга, тем больше я понимала, что минуты проживания в этом доме идут на счет. Это был именно тот случай, когда нужно было решать: либо сейчас, либо никогда.

— Мам, мы пришли, — в кухню вошли Марина и Маргарита, замерли в дверях. Я вскинула подбородок, улыбнулась.

— Я все равно за него не выйду замуж, хоть ты усрись!

— Маша! — разгневанно воскликнула мама, но я проворно проскочила мимо нее в свою комнату и закрыла дверь на щеколду. Сегодня последняя ночь в этом доме. Завтра с первыми петухами уеду. Куда? В Москву.

***

Было еще темно, горизонт еле светлел. Крадучись, на носочках шла в коридор. Миновав кухню и спальню родителей, возле входной двери стала надевать ботинки. Медленно натянула куртку, схватила с тумбочки шапку, закинула на плечо рюкзак и открыла дверь. Она предательски скрипнула. Я замерла, прислушалась. В доме было тихо. Торопливо закрыла дверь и маленькими шажочками двинулась в сторону калитки. Шарик лениво поднял голову, вильнул хвостом.

— Маша! — окликнули меня. С сильно бьющимся сердцем, как вор, пойманный на месте преступления, обернулась, ко мне поспешно шла Марина в накинутой поверх халата куртке и капюшоном на голове. Все, это конец.

— Не бойся. Не сдам. Сама уже не раз думала о побеге, но я видно не такая смелая, как ты. На, держи, — она протянула мне свернутые в трубочку деньги. — Тут немного, но на дорогу хватит. Знаешь, как добираться? — увидев мой молчаливый утвердительный кивок, вздохнула. Затем резко меня обняла и сжала. — Будь счастлива, — так же внезапно сестра отпрянула от меня, словно постыдилась своего порыва. — Автобус через двадцать минут. Ты только…позвони, как будет возможность. Представься подругой. Давай, беги!

Я неуверенно открыла калитку, сделала несколько шагов, обернулась и поняла, что свой кнопочный телефон оставила на тумбочке. Маринка смотрела мне вслед. Увидев, что я остановилась, она махнула рукой в сторону дороги и громко велела:

— Беги.

Сердце дрогнуло, впервые мне стало страшно. Я бежала в никуда. На мгновение эта трезвая мысль задержала меня на месте, но я тут же вспомнила вчерашний вечер, когда пришел Вася с родителями. Взглянув последний раз на родной дом и сестру, побежала в сторону автостанции, где в пять утра отходил первый автобус, который следовал до поселка. Там мне нужно было купить билет на электричку и доехать на ней до областного города. А оттуда уже ехать в Москву. Поездка оказалась не такой страшной, как я себе представляла. В автобусе подремала. На вокзале купила билет на электричку, попила кофе в пластиковом стаканчике, запихивая в рот невкусный беляш. Три часа в душной электричке с любопытством рассматривала проносившийся вид за окном. Мама никогда не покидала родные просторы и не давала нам увидеть что-то другое. Сейчас я поняла, она просто боялась той жизни, что находится за пределами родного края, ведь столько соблазнов, что можно и потерять себя в большом городе. Или найти.

В электричке рядом со мной сидел парень, который держал в руках тонкий экран, который показывал фильм. Вспомнила название этого гаджета — планшет. Я была настолько поражена техникой, что вздрогнула от неожиданности, когда он без слов протянул мне наушник. Так всю дорогу смотрела какой-то непонятный фильм на незнакомом мне языке. В электричке увидела разных форматов мобильники, но большинство сидели и тыкали пальцем по экрану. Только у пожилых людей были знакомые мне кнопочные телефоны. Благодаря молчаливому попутчику, дорога до областного города пронеслась за одно мгновение. На вокзале мы улыбнулись друг другу, но так и не познакомились, вскоре я потеряла его в толпе. Да, тут была именно толпа. От испуга я жалась какое-то время к вагонам электрички, не понимая, куда мне идти. Когда основной поток схлынул, сумела наконец-то увидеть указатели на кассы, где продавали билеты на поезда дальнего следования.

— Мне до Москвы сегодняшний, — протянула кассирше с розовой помадой на губах паспорт. В интернете узнала, что до Москвы можно доехать за минимальные деньги на сидячем поезде или автобусе. И оказалось, что столица совсем рядом, а мама говорила, что сутки добираться… Мне всегда хотелось поехать на поезде, это была первая большая поездка в мои восемнадцать лет. В один конец. Но эту мысль я тут же отогнала. Не время предаваться размышлениям о своем поступке. Звезды были на моей стороне. Мне выдали последний билет на ближайший поезд, который отправлялся через сорок минут. За это время в привокзальном магазине купила воды и хот-дог. Когда только первый раз объявили посадку, сразу же понеслась к своему вагону. Страх, что поезд уедет без меня, был на уровне рефлексов.

И только, когда заняла указанное в билете место, повесила куртку на крючок и затолкала под ноги рюкзак, я успокоилась и радостно улыбнулась. Я это сделала. Адреналин в крови зашкаливал. Не верила, что сумела вырваться из своего мира, кинуться в омут с головой. Скоро буду в столице. Что дальше? Ни единой мысли. Но раз удача на моей стороне, значит и там повезет. Новичкам и дуракам всегда первый раз везет. К дурам себя не отношу.

— Девушка, просыпайтесь, мы приехали, — проводница смотрела на меня и ласково улыбалась, словно такие как я попадались ей каждый рейс. Заснула. Думала, что не сумею сомкнуть глаз. От удивления вздрогнула и непонимающе смотрела в окно. А там проносились люди, все куда-то спешили, никто с любопытством не заглядывал в окна поездов. Кого-то встречали, кого-то провожали.

— Это Москва? — повернулась к проводнице, та кивнула. Улыбнулась, взяла свой рюкзак, поспешно оделась и выскочила из пустого вагона. Перрон уже не был многолюдным — основной поток схлынул. Некоторое время смотрела на вокзал. Дрожь пробежалась по всему телу.

Что же ты принесешь мне, Москва?

С этой мыслью сделала первые шаги в столице. Я поспешила за людьми, которые бежали куда-то вниз, и вскоре поняла, что меня привели к метро. Тут хватило сообразительности встать в очередь за проездным билетом. У меня не было конкретной цели куда ехать. Когда выдали талон и на терминале зажегся зеленый свет, я спустилась вниз. Уши закладывало. Шумели приходящие и уходящие составы. Толпы народа поднимались вверх, спускались вниз, кто-то бежал по эскалатору, кто-то сонно стоял на месте. Никто не шел прогулочным шагом, все куда-то бежали, спешили.

Куда мне ехать? Где мне искать Олега Царева? Москва большая. Москва пугала. Она равнодушно меня принимала. Я почувствовала себя песчинкой в этом большом городе, хотелось плакать. Ощущала себя маленькой девочкой. Села в подошедший поезд. Вслушивалась в женский голос, который объявлял остановки, всматривалась в карту метрополитена и отчаянье накрывало меня с головой. «Куда мне ехать?» — мысленно спросила себя в сотый раз.

Вагоны были забиты людьми. Кто-то читал книгу, кто-то слушал музыку, кто-то смотрел фильмы в своих гаджетах. Кто-то спал, кто-то, как я, бессмысленно рассматривал пассажиров. Молодежь жалась к закрытым дверям, над чем-то тихо смеялась. Я поразилась разнообразию внешности присутствующих людей. На меня посматривал китаец, возможно, он был и бурятом, но во всяком случае он щурил и без того узкие глаза. Были некоторые бабули с пепельными волосами, отливающими фиолетовым или красным оттенком. Были негры. На них старалась откровенно не пялиться во все глаза. Еще привлекала внимание одежда. Каждый был одет, как хотел. На ком-то были желтые лосины или плотные колготки, короткие джинсовые шорты, горчичного цвета куртка. Кто-то стоял в строгом костюме-тройке и распахнутыми краями пальто. Кто-то в спортивной обуви и в узких брюках. Вкус и безвкусица соседствовали рядом, и никого это не впечатляло так, как меня. Чувствовала себя Алисой в стране чудес.

Вскоре желудок жалобно заурчал, напоминая мне о еде, хотелось в туалет. Я выскочила из вагона вместе с толпой, которая вынесла к эскалатору, а там этот же поток вытолкнул меня на поверхность. И тут я опешила, растерялась, была полностью дезориентирована. Я стояла на одном месте и крутилась вокруг своей оси, разглядывая яркие вывески реклам, сияние неоновых огней на торговом центре. Толпа меня обходила, но никто не остановился и не спросил, нужна ли помощь.

Был вечер. Горели фонари. Мимо проезжали автобусы, троллейбусы, подальше уже проносились машины, люди торопились либо к остановкам, либо к пешеходному переходу, либо к метро. Все куда-то торопились.

Озиралась по сторонам в поисках указателя на туалет, но на глаза ничего не попадалось. Организм требовал обратить на него внимание. С круглыми глазами, прижимая рюкзак к груди, шла вперед, куда ноги вели. Случайно обернулась, сзади на меня с подозрением смотрели двое патрульных. Я испугалась и драпанула от них. Спрашивается, чего испугалась? Но мне их внимание было не нужно.

— Стоять! — заорал один из них. От его окрика на мгновение некоторые замерли и недоуменно посмотрели по сторонам. Я хотела раствориться в гуще людей, но тут меня схватили за руку.

— Стоять, тебе говорят! Что у тебя в рюкзаке? — черные глаза сканировали мое перепуганное лицо.

— Ничего, — промямлила, сжимая еще сильнее рюкзак и пытаясь вырвать руку. Понимала, что ничего противозаконного во мне нет, мысли мои вообще были без смысла, но дергалась в сильных мужских руках, вызывая еще больше подозрений.

— А чего тогда нервничаешь? — молодой парень все еще недоверчиво смотрел мне в глаза, сжимая губы в одну линию.

— Отпустите меня, пожалуйста.

— Документы.

Я понимала, еще пара минут и я просто опозорюсь перед полицейскими. И пусть на мне были черные джинсы, я-то буду знать, почему они мокрые.

— Маша? — возле нас замерла очень красивая девушка с карими глазами и с распущенными черными волосами, которые вились на концах. Я смотрела на нее и не понимала, откуда она меня знает, но кивнула. Она высокомерно окинула полицейских презрительным взглядом, гордо вскинув подбородок. Те сразу же подобрались, чувствовалось, что перед ней хочется выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Даже я выпрямила спину.

— А что тут происходит? — в ее вопросе сквозил явный упрек, но не в мою сторону. Парни замялись, кидая друг на друга вопросительные взгляды. Девушка умела требовать ответа интонацией, и ее вид говорил о том, что молчание ее не устроит.

— Вы знаете сию гражданку?

— Конечно, — она перевела на меня взгляд, улыбнулась уголками губ. Ее улыбка меня приободрила, было уже не так страшно. — Это Маша. Невеста моего брата.

Мой рот чуть не отвис до земли. Какого брата? Может это тайная сестра Василия? Внимательно всмотрелась в девушку: высокая, стройная, элегантное пальто цвета дикой сливы выгодно подчеркивало ее хрупкость. Южные черты лица и оливкового цвета кожа заставляли думать, что девушка недавно прилетела с морей. Идеальной формы черные брови, пушистые темные ресницы, пухленькие губы. Она никак не могла оказаться родственницей светловолосого сероглазого Василия.

— Диана? — раздал приятый мужской баритон позади девушки. Она обернулась. За ней стоял самый красивый мужчина, которого я только видела по телевизору или в журнале. Даже Царев перед ним внезапно померк. Олег был русым, голубоглазым, с правильными чертами лица, оказывается в его внешности не было ничего запоминающего, если сравнивать с незнакомцем, который стоял чуть поодаль от нас. Мужчина притягивал глаз без усилий — он просто стоял, засунув одну руку в карман брюк. Он был высоким, мне бы приходилось немного откидывать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Они у него были карими, напоминали горький шоколад. Его черные волосы, — именно черные, не шатен, а цвета вороного крыла, — отливали в свете фонарей легкой синевой. Черные брови сдвинулись к переносице. Смуглая кожа создавала контраст белизне рубашки. На нем был костюм цвета серого металлика, поверх распахнутое серое пальто. Он на Диану, потом на меня смотрел попеременно, и взгляд его с каждым разом все тяжелел и тяжелел.

— Когда ты приехала? — обратился ко мне незнакомец, игнорируя полицейских, которые прислушивались к нашему диалогу. Надо отдать должное этому мужчине, он делал вид, что знает меня. А еще он держала себя так, словно привык получать ответ тогда, когда спрашивал именно он. Поэтому каждый ждал свою очередь отвечать на его вопросы.

— Сегодня, — прошептала я, прикидывая в уме все сценарии развития этого эпизода. Может нас снимают? Уж больно как в кино получается, и актеры все симпатичные. Ну, правда, как-то неправдоподобно все получается. Меня останавливают полицейские и тут на помощь прибегает «прЫнц», который уже влюблен и готов сделать меня своей женой, отдать полцарства в придачу за добровольное «да». И неважно, что «невестой» назвала меня якобы его сестра.

— А почему не позвонила?

— Телефон потеряла.

— Понятно, — наконец-то мужчина посмотрел на парней взглядом начальника. Не знаю, как именно смотрит начальство на своих подчиненных, но те вновь подобрались под его пристальным взглядом. — Паспорт давай, — он протянул мне руку. Я тут же обратила внимание на ногти. Живя в окружении рабочих людей, где трудились больше руками, чем языками, мне никогда не доводилось видеть идеальный маникюр у мужчин. Хотелось спрятать свои руки глубоко в карманы куртки — ногти давно были обкусаны и требовали не только полировки. Нехотя вытащила из внутреннего кармана куртки паспорт и отдала ему.

— Идите в машину, — повелительно кивнул он в сторону стоянки, где стояли внушительные большие автомобили. Диана протянула руку за ключами, взяла меня за ладонь и повела в указанную сторону. Было страшно — собственноручно отдала паспорт, шла с незнакомой мне девушкой в машину. Может сейчас так вербуют в рабство? Может все изначально подставлено? Я с опаской посмотрела на Диану, она нажала на ключе кнопку, и рядом большая машина приветливо моргнула фарами.

— Садись, не бойся. Мой брат сейчас все уладит.

— Откуда ты знаешь, что меня зовут Маша?

— А тебя действительно так зовут? — карие глаза заискрились смехом, и я улыбнулась. Она вызывала доверие. Мы вместе сели сзади на сиденья, откуда было видно оставленных нами мужчин. Я робко огляделась. Салон машины был в светлых тонах, пахло чем-то дорогим и вкусным, была идеальная чистота. Я постеснялась своих пыльных ботинок, постаралась их спрятать и подвинулась на самый край, чтобы ничего не испачкать. Брат Дианы уверенно направлялся к машине. Выражение его лица, ничего хорошего не предвещало. Я даже порадовалась, что не являюсь в действительности его невестой. Иначе…наказал бы.

— Дамир… — попыталась Диана объяснить свой поступок, когда мужчина занял место у руля.

— Ни слова, — оборвал он, протянул мне паспорт. — Потом все объяснишь, а сейчас я злой и голодный.

— Спасибо, что помогли… — робко подала я голос, хотя интуитивно чувствовала, что не следовала мне сейчас напоминать о себе. Из зеркала заднего вида на меня со злостью смотрели карие глаза. Я сглотнула. Мужчина промолчал. Машина тронулась с места. Я уставилась в окно, стараясь не акцентировать свое внимание на то, что хочу в туалет. Мы ехали молча, только из динамиков играла англоязычная песня. Москва со своими дорогами то сужалась, то расширялась, вела в разные стороны, и чтобы повернуть куда-то, нужно было совершить круг возле этого поворота. В конце концов, я запуталась в дорожном движении и откинулась на спинку сиденья, уже не боясь что-то испачкать. Устала бояться, устала переживать. Впереди меня был затылок водителя. Диана уткнулась в телефон, активно тыкала пальцем по экрану. Монотонная езда и негромкая музыка убаюкали меня, и я незаметно уснула.