Разрушу твою жизнь

Елена Рахманина, 2022

«Всё очень просто, – произносит Шамиль с ухмылкой, так и не взглянув в мою сторону. Будто меня и не существует. Будто для него я вещь. – Я верну всё, что принадлежало её отцу, только при одном условии». «Каком?» – спрашивает мой так называемый жених. Я ощущаю волну бесконтрольного гнева, исходящую от него. «Я заберу твою невесту в свою собственность», – улыбка моего врага превращается в зловещий оскал, заставляющий сердце биться чаще. Мне казалось, я нахожусь на своей казни. Знакомые мужчины рядом, которых я считала защитниками, превратились в свидетелей. Один взмах топора – и голова покатится к ногам Шамиля. А он наконец сможет взять меня за волосы. Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Собственно, если он достанет меня из-под земли, чтобы вновь туда вернуть, то стоят ли мои поиски усилий? Озвучивать свой риторический вопрос я не рискнула.

— Что же, я себе враг? Меня тут сыто кормить обещают, чтобы сбегать, — поздно прикусываю острый кончик языка.

Шамиль молчал. Наверное, никак не мог взять в толк, почему терпит мои выходки. Если он ожидает обнаружить в моих трусах золотую вагину, боюсь, придётся его разочаровать.

Впрочем, и я сама не понимала, почему так себя веду. Но наблюдать огонь бешенства в его глазах порой так же сладко, как и звериную страсть. И от того, и от другого низ живота начинало тянуть. Он выработал во мне на себя рефлекс. Как у собаки Павлова.

— Вставай, — холодно произносит. И смотрит так, будто сейчас схватит за шкирку и вышвырнет в окно.

Обиделся, поди.

На моём месте Нелли, наверное, уже описалась бы от страха.

А я просто резко поднимаюсь из-за стола. Как вымуштрованный солдат. С той лишь разницей, что едва не падаю, путаясь в собственных ногах. Чёрт бы побрал эти высокие каблуки.

— Я отвезу тебя домой, — поднимается следом, наблюдая за моими трепыханиями, не отрывая от меня глаз. Двигаясь плавно и грациозно, как большой дикий кот.

С трудом поборола в себе желание подойти поближе и убедиться, что этот потрясающий мужик разговаривает со мной. Смотрит на меня. Хочет меня. А не плод моего больного воображения.

Опускаю взгляд, чтобы он не прочитал в нём грязные мыслишки. Хотя мне порой кажется, что он не напрягаясь читает каждую из них. Слишком безыскусно я прячу эмоции. В отличие от него.

Шамиль подхватывает меня под талию, пока я рассматриваю узор паркета под ногами. И выводит из зала. Накрывает мои плечи шубкой, окуная в её тепло. А я так привыкла мёрзнуть, что на секунду застываю на пороге, замешкавшись. Думая о том, как всё было бы иначе, имей я возможность остаться здесь. В его постели. И согреться в его объятиях.

Но я не заработала ещё права на нормальную жизнь. И на жизнь вообще. Пока не разберусь со всеми призраками.

Сказки для принцесс. А я…

Лишь сев в его машину, вспоминаю, что шею стягивает бриллиантовый чокер. Красивый ошейник, для той, которую хочет сковать цепями. Понятия не имею, настоящие ли в нём камни, но подозреваю, что именно это украшение стало знаком для Соломона. Что Ямадаев меня трахает.

Не знаю, почему Шамиль ещё не попросил вернуть ошейник. Но дожидаться этого момента не хочется. Расстёгиваю застёжку, стягивая чокер с шеи.

Хозяин не смотрит в мою сторону. Лишь на дорогу. Но я не сомневаюсь, что с боковым зрением у него всё в порядке.

Отвожу взгляд от сверкающих камешков, зажав их в ладонях, и, опасаясь заглянуть ему в лицо, останавливаюсь на руках, сжимающих руль. Венах, проступающих на широкой кисти. Металлических часах, обхватывающих массивное запястье. И забываю обо всём, поддавшись гипнозу его спокойных и уверенных движений. Даже не замечая, как дыхание становится глубже. Сглатываю, едва не давясь слюной.

Мне нравилось даже то, как на его груди чуть натягивалась рубашка. Напоминая мне, какие мышцы под ней прячутся.

Это вообще нормально — испытывать возбуждение, просто сидя рядом с ним?

Поёрзала задом, не зная, как принять удобное положение, потому что тонкое бельё прилипло к промежности, став влажным. В отличие от трусов, во рту неожиданно сухо.

— Куда это положить? — спрашиваю, едва справляясь со своим дрожащим голосом.

— Можешь оставить себе, — отвечает, по-прежнему не отрываясь от дороги.

А у меня отчего-то сердце заходится в груди.

Наверняка это безделушка. Ну правда. Не может же он подарить мне чокер с бриллиантами! С настоящими камнями такая вещица стоит дороже, чем вся моя жизнь.

Чувствую себя идиоткой. Размечталась! Конечно же, это бижутерия. Иначе быть не может. В подтверждение собственных мыслей я неловко засовываю чокер в карман шубы. Видимо, её мне тоже не придётся возвращать.

Ну всё, прилетят мне оскорбления от бабки. На этот раз почти близкие к истине.

Автомобиль припарковался у моего подъезда. Шамиль помог мне выбраться из машины. А я подтвердила свою шалавью репутацию у всех местных сплетниц, что сейчас прилипли к окну.

Мы остановились у моей квартиры, очевидно ожидая, когда я нажму на звонок. И кое-кто, кажется, планирует наведаться в гости. Чёрт.

— Ты хочешь зайти? — уточняю, потеряв всю свою дерзость.

Мне не нравится эта идея. Не потому, что испытываю смущение, стыдясь своей нищей жизни. Что есть — то есть. Строить мне из себя нечего. Да и он слишком многое обо мне знает. И видел меня в самом неприглядном свете.

Но я не желаю, чтобы Шамиль встретился с моей матерью. Если он имеет какое-то отношение к гибели отца, то вполне может быть знаком и с его женой. Хотя, конечно, наркотики сильно отразились на маминой внешности. Да вот рисковать не хочется.

— Почему нет? — наблюдает за мной с интересом.

Я тяну к нему руки с намерением дотронуться. Первой. Раньше инициатива всегда исходила от него.

Касаюсь пальчиками белоснежной рубашки. Щупая стальной пресс под ней. Восхитительные ощущения. Поднимаюсь выше к груди, с наслаждением чувствуя биение его сильного сердца. Борясь с желанием прикрыть веки от удовольствия. И наконец смыкаю пальцы у него за шеей. На высоких каблуках это не вызывает сложностей. И почти повисаю на нём.

Хозяин не облегчает мне задачу. Не касается меня, оставляя руки в карманах брюк.

Смотрит на меня потемневшим взглядом, не шевелясь. Лишь его тёплое дыхание греет мою щёку. Вижу в свете тусклого свечения лампы пробивающуюся под кожей щетину. Мне хочется трогать его. Исследовать. Но я так мало могу сейчас себе позволить.

Если слишком далеко зайти, обратный путь я уже не отыщу.

Привстаю на цыпочки, лёгким, как пёрышко, касанием целую уголок губ. И собственным телом ощущаю, как он напрягается. От этого почти невинного жеста.

— Пожалуйста, не сегодня, — шепчу, царапая губы о щетину на его подбородке. О щетину на его шее. Вдыхая по-наркомански пьянящий мужской запах.

Если бы я не прижималась к нему, не чувствовала бы бешеное биение сердца, то решила бы, что обнимаю каменное изваяние. С некоторыми столько же твёрдыми частями тела, что, похоже, через одежду стремились проникнуть в меня. Очевидно указывая на интерес хозяина.

Подтянулась чуть выше, почти карабкаясь по нему, не хватало только обхватить его торс ногами, как обезьянка. Намереваясь проверить, в какой момент его оставит выдержка.

Вроде пора это завершить. Прекратить его провоцировать. Но я отлично знаю, что стоит его отпустить и переступить порог квартиры, как я окажусь в хорроре под названием «Моя жизнь». По сюжету которого из всех передряг я должна выпутываться сама. А человек, запахом которого я дышу, возможно, злейший из моих врагов. Но не такой правды я желала.

И мне хотелось ещё чуть-чуть побарахтаться в омуте неведения. Полуправды. Полутонов.

Лизнула нижнюю губу Шамиля и тут же ощутила, как меня буквально сдуло с него. Жёсткие пальцы впились в плечи до боли, до синяков, вжимая меня в стену. Не ожидая ничего подобного в ответ на свои действия, я пялилась на него широко распахнутыми глазами.

Хотела что-то спросить, да забыла весь алфавит. Лишь глотала ошарашенно воздух, выбитый из лёгких.

— Скажи, что мне мешает трахнуть тебя прямо здесь? — Его лицо сейчас как у оскалившегося волка. Ни теплоты, ни желания. Только голод. Животный и дикий.

Моя напускная самоуверенность улетучивается, уступая место растерянности и страху. Я читаю по его глазам, что ещё чуть-чуть, и случится взрыв. Разнося на своём пути всё. Меня и мою жалкую лачугу вместе с панелькой.

В черепной коробке вакуум. Ни одной дельной мысли.

Но вижу нас со стороны. Он в дорогом костюме. Красивый. Высокий. С тёмными густыми волосами. И чёрными глазами. И девушка — с фотопленок начала девяностых, попавшая в лапы бандита. В шубе, на шпильках, в чёрном платье и дорогом колье. Жаль, причёска подкачала. Начёс не сделать.

Самое время сейчас разыграть карту девственности. Пролепетать, что я мечтала подарить ему свою невинность не так. Не в грязном подъезде, а на белых простынях. Сладкие слова, которые можно было бы скормить голодному хищнику. Но ничего подобного не приходит в мою глупую голову.

Вместо этого, вся дрожа от переполнявших меня чувств, я тянусь к нему. Не думая о том, что соседка из квартиры напротив сейчас пялится в глазок. Подглядывая за нами с жадным, со слюнями до пола, интересом.

Шамиль подхватывает меня под задницу, обхватывает широкими ладонями мои бёдра, продолжая вжимать в стену. Его пальцы оставляют следы на моей плоти, выжигая последние капли моей расчётливости. Следы всех моих планов.

И мне уже всё равно, что будет дальше. Я хочу его прямо сейчас.

Обвиваю его ногами, ощущая, как туфли со стуком падают на бетонный пол. Как мои тончайшие трусики соприкасаются с его телом. Как клитор трётся о грубую ткань его одежды, и это почти доводит меня до экстаза.

Шамиль накрывает мой рот своим, будто желая поглотить меня полностью. Сжать зубами моё тело, каждую косточку, облизать всю кожу целиком. И вместе с ним я никогда не чувствовала такого голода. Такой сильной, непреодолимой потребности в другом человеке.

И я тянулась к нему, прижималась, желая оказаться как можно теснее. Вдыхая запах его тела, прикусывая до боли кожу на шее и зализывая следы своего вандализма.

Шамиль дёрнул платье вниз, обнажая грудь. До меня донёсся звук разрывающейся ткани. Губы тут же обхватили болезненно возбуждённый сосок. Он вобрал его в рот, пропуская между зубов, прикусывая. Даря ни с чем не сравнимое удовольствие.

С губ сорвался стон. Просьба. Мольба.

Я готова была отдаться ему прямо сейчас. Молить его об этом. Уверять, что после этой ночи я сооружу ему алтарь с его изображением. И буду поклоняться. Только бы он заполнил эту пульсирующую, ноющую пустоту внутри меня.

Неосознанно трусь промежностью об него, бормоча нечленораздельные глупости, о которых потом могу очень пожалеть. Но совладать со своим желанием не в состоянии. Оно заполонило всё. Поглотило по самую макушку. И когда рука Шамиля, пробравшись между наших прижатых друг к другу тел, накрыла пульсирующую головку клитора, я замерла, едва не улетев. Закатывая в экстазе глаза. Только вот его пальцы не двигались. Я едва не плакала, хныча от острого разочарования.

А он острым взглядом взирал на меня. Холодно, сосредоточенно. Будто сам не сжигаемый огнём.

— Если завтра тебя не будет, Лиса, ты сильно об этом пожалеешь, — хрипит севшим от возбуждения голосом мне в лицо. Опускает меня на землю. Во всех смыслах.

Словно ребёнок, у которого из рук только что вырвали конфетку, я смотрю на то, как он поправляет свою одежду. Не понимая, как так.

Спустя минуту слышу, как он спускается по лестнице. Хлопок двери подъезда. Он уехал. Уехал, давая понять, чего я могу лишиться, если не вернусь.