Сны о будущем

Елена Климентова, 2021

Кате Кудряшовой очень нравятся сны, они похожи на сказки, в них все реально, хоть и невозможно подобное представить в действительности. Но у Кати получилось. Ее сны становятся реальностью. Как? Она и сама не знает. Видимо сила ее воображения настолько сильна, что стала творить чудеса. Авантюра? Да. Мистика? Возможно. Но так ли все будет в жизни, как мечтается? У Вселенной свои законы, которые пока людям не подвластны, и Катя невольно эти законы нарушает, что вызывает массу как приятных, так и не очень последствий…

Глава 4. Милан

Катя с кофром, висящим на плече, рюкзаком за плечами, с потрепанным чемоданом на колесиках, в куртке и любимых оранжевых кедах на босу ногу вышла из миланского аэропорта, оглядываясь в поисках таблички пресс-пула.

В Италии весна в самом разгаре. Катя расстегнула молнию, ей стало жарко. Она носом втянула в себя аромат нового для себя места. Пахло цветами и несмотря на интенсивность движения машин у аэропорта и взлетающих-прилетающих вдали самолетов, воздух был свеж, а прохладный ветерок быстро остудил Катин вспотевший лоб.

Она летела одна, в самолете никого из журналистов не заприметила, видимо, все приехали заранее, и потому чувствовала себя в полете и здесь, в аэропорту, одинокой и никому не нужной.

Раньше я думала, что страшнее всего в жизни — это остаться в полном одиночестве. Но жизнь показала, что это не так. Страшнее всего — остаться, в конечном итоге, с людьми, которые заставляют тебя чувствовать себя в полном одиночестве. Теперь я это очень хорошо понимаю. Хотя, на самом деле, никто меня так чувствовать не заставлял. Просто так сложились обстоятельства, они не оставили мне выбора. Точнее выбор был. Или, бунтуя против всех и всего, впасть в длительную депрессию, или принять все, как есть, как оно сложилось в моей жизни. Я выбрала второй вариант. И, надо сказать, он оказался на редкость удачным. Одиночество в толпе — отличная модель для существования творческого человека, который замкнут по натуре и потому категорически не приемлет бесцеремонно вторгающихся в его жизнь людей с их радостями, горечью, печалями и прочим. Нелюдимость — это не черта характера, это щит, забрало, надежная защита от вторжения в мое личное пространство других, как правило, не прошенных и абсолютно не нужных мне гостей. Но у этого варианта есть один существенный минус, это, так сказать, палка о двух концах. В минуты отчаяния, тоски или печали это «одиночество в толпе» сжимает шею жесткой удавкой так, что не вздохнуть, накатывает волнами, не прекращая мучить и издеваться: — Что, этого хотела? Ну, получай тогда по полной… В такие периоды Катя надолго уходила от всех, пряталась за дверью своей скромной квартирки, сказавшись больной, и, как дикий зверь, в тишине и темноте зализывала свои душевные раны, которые начинали кровоточить, бередя душу, разрывая сердце и вытаскивая на поверхность все то, о чем она хотела забыть…

Нельзя сказать, что сборы в Италию не доставили Кате радости — она никогда не была ни в Милане, ни в Риме. И вообще, последний раз когда она куда-то выезжала из столицы — это были питерские презентации и выставки. И то случались они так редко, что ей иногда хотелось выть от тоски. Об Италии уже не мечталось, равно как и о Париже. Она знала, что не может себе это позволить, потому ездила отдыхать под Сочи, в бюджетные отели, где периодически грелась на солнышке на каменистых пляжах и вскоре лютой ненавистью возненавидела весь этот южный совдеповский рай.

Конец ознакомительного фрагмента.