Хроники Иномирья. Я живу в сказке

Елена Кипарисова (2024)

Вот вам несколько простых истин. Эльфы — высокомерные снобы, пускай и безумно красивые. Драконы — опасны и не поддаются дрессировке. А квартал орков, если не хочешь проблем, лучше обходить стороной. И главное, сказочная жизнь редко заканчивается хэппи-эндом. Три года назад границы, разделявшие наш и волшебный мир, пали, создав полную неразбериху и кучу проблем. Вика обычная студентка и начинающий журналист, пытающаяся найти свое место в мире, где магия больше не выдумка, а суровая действительность, а люди совсем затерялись среди сказочных существ. И когда хрупкий баланс сил нарушен, а магия начинает все сильнее отравлять ее родной дом, девушка берётся за собственное расследование. Твердо решив отыскать правду и спасти то, что ещё уцелело. Задача непростая — найти пропавшую подругу, выяснить причину магических аномалий, не попасться в поле зрения Магической Полиции, и попутно не пропасть там, где каждый второй хочет тебя съесть. Самое время доказать, что люди еще чего-то стоят.

Глава третья

В кафе было многолюдно. В основном студенты с ближайшего корпуса юриспруденции, не утихая, обсуждающие прошедшие пары. В воздухе витал стойкий аромат кофе, дающий ощущение тепла и уютна, столь необходимое после промозглой весенней погоды. Теплые бежевые стены и приглушенный желтоватый свет окутывали точно в кокон. Я сонно щурилась, помешивая свой капучино, совсем не обращая внимание на окружающий гул. День подходил к концу, и усталость давала о себе знать.

Саша сегодня был молчалив. Он равнодушно смотрел в окно, даже не притронувшись к своему стейк-сэндвичу. Светлые волосы, падая на глаза, лежали в полном беспорядке — слишком длинные, чтобы их можно было нормально уложить. Я знала, что он тоже устал, но у истоков его дурного настроения явно стояли и другие причины.

На ум не приходило ни одной приемлемой темы, чтобы хоть немного разрядить обстановку — мои мысли тоже витали достаточно далеко. Там, где за мной шаг в шаг следовал сотрудник СОНИМ, а с Дарьей случилось что-то очень плохое. Только эти два события никак не хотели связываться в единую логическую цепочку. Какое я имела отношение ко всему происходящему?

— Ты сегодня молчалива.

— Ты тоже.

Мы обменялись короткими взглядами, через секунду вновь вернувшись к своим мыслям. Говорить совсем не хотелось. Но возвращаться домой и провести остаток вечера в одиночестве хотелось еще меньше.

— Если ты завтра свободен, то мы можем сходить вместе.

— Вместе?

Саша выглядел растерянным. Было видно, как он отчаянно пытается вспомнить, о чем мы говорили буквально десять минут назад, когда официант принес наш заказ, но весь мой короткий монолог он явно пропустил мимо ушей.

— В клуб, — не стала его мучить я, хотя тот факт, что он меня совершенно не слушал, не придавал мне позитивного настроя. — Завтра иномирья вечеринка, все расы приветствуются. Мы с Китти идем как представители журнала, но это не значит, что мы с тобой не можем немножко повеселиться.

— Ну уж нет. — Он неистово затряс головой, даже хмыкнув для полной убедительности. — Думаешь, мне хочется провести свой вечер с теми, кто лишил меня работы?

— Серьезно? — нахмурилась я, не поверив своим ушам. — Злишься потому что люди перестали умирать в пожарах?

— Не передергивай мои слова.

— Огонь больше не уничтожает наши дома, серьезных жертв удается избежать и все благодаря им.

— Я злюсь потому что я больше никому не нужен, — сердито заявил парень. — И все из-за них!

— Не говори так. Что значит никому не нужен? У тебя есть семья, друзья. Я, наконец.

— Тебе не понять.

Конечно. Я промолчала, решив не брать его обиду на свой счет. Саша был расстроен из-за увольнения, воспринимая все как самую большую трагедию в жизни. Возможно, так и было. Но жизнь продолжалась. Когда закрывалась одна дверь, всегда открывалась другая. Я знала это по собственному опыту.

— Школа. Всегда в числе первых. Все соревнования были моими, — не унимался он. — Ты хоть представляешь, чего мне стоило поступить? Сколько пришлось отдать? Это было моей мечтой. Я учился и мечтал спасть людей, служить этому обществу.

— И это обязательно делать, рискуя собой в пламени каждый день? Думаешь, мне спокойно знать, что ты готов отдать собственную жизнь за жизнь буквально любого встречного?!

— Я хотел служить людям! А теперь пожарные больше никому не нужны. Вся моя жизнь прошла зря.

— Ничего не зря, — запротестовала я, протягивая руку и накрывая своей ладонью его. — Только посмотри. Ты вырос сильным и бесстрашным. И совсем не нужно каждый день рисковать жизнью, чтобы доказать это.

— И кто я теперь? — Саша растерянно развел руками, задев тарелку с сэндвичем, отчего та тихонько звякнула. — Что дальше? Кассир в супермаркете? Меня даже охранником не возьмут.

Я закатила глаза, чувствуя, как неумолимо нарастает уровень драмы.

— Ну тебя же не увольняют.

— Пока, — подчеркнул он. — Пока не увольняют. За два последних месяца нас не допустили ни к одному пожару. А если сейчас примут закон об охранных заклинаниях, то нам вообще работы не останется. Городу просто не будут нужны пожарные.

— Уверена, что тебе предложат что-то подходящее. — Самое удивительное, в тот момент я искренне верила в свои слова. — Для молодого сильного мужчины всегда найдется работа. Если потребуется, то переучишься, закончишь какие-нибудь курсы. Тебе всего двадцать два. Жизнь только начинается.

— Моя жизнь, та, о которой я мечтал, уже закончилась.

Саша выжидательно посмотрел на меня, ожидая очередную мотивационную речь. И я старалась его не разочаровать:

— Жизнь многогранна, она не ограничивается одной работой. Оглянись, город большой, каждый найдет в нем свое место.

— А может нам здесь нет места?

Кажется, я начинала понимать, к чему он клонит.

— Какой смысл цепляться за этот город, если мы здесь больше не нужны.

— Ты просто расстроен…

— Нет, — парень встрепенулся, выпрямившись на стуле и подавшись вперед. Его рука накрыла мою, крепко сжав. — Я, наконец-то, начал мыслить здраво. Хватит жить иллюзиями. Мы здесь не нужны.

— Это не правда. — Я силой вырвала свою руку из его захвата. — Мир меняется, но разве это впервые за всю историю человечества? Промышленная революция. Цифровая. Теперь магическая.

— Ты сравниваешь автоматизацию труда с огнедышащими драконами?

Я промолчала, вспомнив с чего начался мой день. Драконы были проблемой. И не они одни. Но вот альтернатива… Я понимала стремление людей к безопасности, но полная изоляция от магического мира не выглядела разумно. Ушедшие в резервации представлялись мне теми же людьми, что отказывались использовать микроволновые печи или лепили шапочки из фольги против Wi-Fi волн. Хотим мы того или нет, магия уже была частью нашего мира. Что бы изменялось, закройся я дома и задерни шторы? Мир не заметит этой потери, продолжив свой привычный ход. Так вот, я не собиралась бежать и прятаться. И очень не хотела, чтобы это делал Саша.

— И что ты предлагаешь? Сделать вид, что ничего не произошло? Отречься от мира?

— Нет, построить новый мир.

Между нами повисла пауза. Казалось, даже разгоряченный гул кафе не мог пробиться через этот жесткий натянутый кокон тишины. Мы неотрывно смотрели друг на друга, и в этот раз я первой отвела взгляд.

— Ты же не серьезно?

— Похоже, что я шучу?

— Похоже, что ты переживаешь не самый лучший день в своей жизни.

— Это не один день, — парень устало вздохнул, взлохмачивая светлые волосы. — Не выставляй все так, будто это временные сложности. Или завтра границы чудесным образом восстановятся?

При всем моем оптимизме и даже отчасти вере в чудеса, я слабо себе это представляла. Миры были сплетены так тесно, что иногда один невозможно было отличить от другого. Многообразие рас, животных и растений… Разве это теперь могли разделить стены?

— На что ты надеешься?

— А ты на что? — огрызнулась я, устав от нравоучительного тона. — Просто отступишь и сдашься?

— А с кем бороться? — хмыкнул он. — С кем ты сама борешься? Не хочу сбивать твой бравый настрой, но ты даже не пытаешься что-то изменить. Плывешь по течению. И я знаю, чем все закончится.

Я напряглась, вглядываясь в его раскрасневшееся в запале ссоры лицо и запоздало понимая, что дальше последует то, чего мне точно не хотелось услышать. Но закрывать ладонями уши, как в детстве, было уже слишком поздно.

— Ты хочешь быть частью этого мира, — Саша поморщился, будто сама мысль об этом вызывала у него приступ тошноты. — Крутишься вокруг эльфов, колдунов и черт еще пойми каких уродцев. Ты так отчаянно стараешься стать одной из них. Думаешь, получится?

— Я не…

— Да им до тебя нет дела! — Только когда на нас начали оглядываться окружающие, он запоздало cбавил напор: — Они тебе не друзья. И никогда не будут. С кем ты собралась дружить? Им сотни лет, мы букашки рядом с ними.

— И что ты предлагаешь?

— Мы должны держаться друг друга.

— Я не хочу закрываться от внешнего мира как мои родители.

— Ну конечно, — на его лице заиграла ехидная ухмылка.

— Что ты имеешь в виду?

Я буквально пригвоздила его к месту своим тяжелым немигающим взглядом, и Саша стушевался:

— Я просто не хочу, чтобы ты завтра ходила в этот притон.

— Я — журналист, — как можно спокойней ответила я, стараясь не показать ему насколько раздражена. — И это часть моей работы — рассказывать о том, что происходит вокруг. Я пойду туда не развлекаться.

— Ты не хочешь, чтобы я рисковал собой, а сама идешь на вечеринку монстров.

— Я иду не одна.

— Ну да, эльфийка тебе там очень поможет, — отмахнулся Саша.

— Там будут многие из нашей редакции. Да, и ты всегда можешь пойти со мной.

Парень замолчал, и я поняла, что попала в точку. Ведь дело было не в том, что другие расы представляли опасность, а в том, что они отличались от нас. Саша не боялся, что на меня нападут, точно не посреди хорошо охраняемого клуба в кругу друзей и коллег, нет, он боялся, что новый мир соблазнит меня и перетянет на свою сторону. Глупо. Искала ли я намеренно общения с эльфами, колдунами и прочими «гостями»? Нет, думаю, что нет. Вот только альтернативой всему этому была изоляция. Людские резервации не могли похвастаться большой культурной программой, да и в журналисте они нуждались меньше всего. Там ценились рабочие руки, а не умение складывать слова в предложения.

А Саша… Для Саши практически ничего не менялось. Он родился и вырос в небольшом ПГТ, в километрах тридцати от большого города, переехав сюда только ради одной мечты — стать пожарным. Мечты, которую у него отбирали. Сердце непроизвольно кольнуло от несправедливости происходящего, будто в этом была моя вина.

—

Я только отметиться, — пошла на попятную я. — Сделаю несколько фото, посмотрю концерт. А соберусь домой, позвоню.

В ответ Саша устало вздохнул, отворачиваясь к окну — соглашаясь, но оставаясь при своем.

— Мы можем съездить на выходные к родителям. Мама очень хочет с тобой познакомиться. Пожарим шашлыки на заднем дворе.

В ответ я изобразила свою лучшую улыбку:

— Давай в следующие, там как раз обещают хорошую погоду.

Парень кивнул, не пытаясь настаивать. Мне не хотелось его обижать, но для знакомства с родителями было немного рановато. Или нет… Мои мама с папой поженились спустя три месяца после знакомства, исходя из этого золотого стандарта мы с Сашей уже были видавшей-виды семейной парой. Но разве полгода такой уж большой срок?

Сомневалась ли я в нём? Да. Точно так же как сомневалась и в себе. Время, на мой взгляд, было лучшей проверкой для неокрепшей подростковой влюбленности. И похоже мы уже не справлялись, споткнувшись на первой же серьезной проблеме.

И если знакомство с родителями казалось мне ужасной идеей, то что уж говорить о предложении съехаться и пожить вместе? Саша уже давно, практически с самого приезда, жил в общежитии, а я с этого месяца тянула аренду квартиры в одиночку. Но сама мысль о совместном быте вызывала у меня приступ паники. Господи, мне же только исполнилось девятнадцать! Я обожала спать до обеда, таскать еду в постель и сутками на пролет смотреть «Анатомию Страсти» вперемешку с «Ходячими мертвецами». Стирка и готовка на двоих совсем не вписывались в мой плотный график.

— Сходим в кино?

Кивнув, я отодвинула так и недопитую чашку кофе. Ну разве конфетно-букетный период не был самой лучшим этапом в отношениях?!

— Может пройдемся по магазинам?

Китлари нависла надо мной, облокотившись о деревянный стол. Ее разноцветные пластиковые бусы маятником закачались перед глазами.

— Сейчас?

Оставалось чуть больше часа до начала вечеринки и, по-хорошему, нам уже стоило выдвигаться.

— А почему нет? — улыбнулась эльфийка. — Я волнуюсь. Вдруг мы не впишемся.

Я оценивающе посмотрела на ее потертые светлые джинсы и простую белую футболку, размера на три больше нужного, а потом перевела взгляд на свои черные скинни и мешковатый свитер. Да, с дресс-кодом у нас точно были проблемы.

— Мы же идем по работе, — попыталась успокоить ее я. — Какой смысл наряжаться?

— Все девушки так делают. Ты видела туфли у Ани?

На девушке, отвечающей за колонку оперативных новостей, красовались ярко-красные лодочки на высоком каблуке. Удивительно, как ей удавалось держать на них равновесие, да еще и так бодро перепархивать из одного кабинета в другой. Мне такое точно было не под силу.

Инна, наш курьер и иногда фотограф по совместительству, была одета скромнее — узкие джинсы и футболка со стразами, на ногах удобные кеды. Она приветливо помахала нам, сразу почувствовать на себе чужой взгляд.

— Видишь, — кивнула я на нее, — каждый выбирает ту одежду, в которой ему удобно. Вряд ли там удастся присесть, это же не филармония. Так что я бы не делала ставку на шпильки.

Китти с минуту задумчиво разглядывала Анну, так и не придя к какому бы то ни было подходящему ответу:

— Тогда почему она их обула?

— Потому что ищет парня, наверное. — Ладно, не наверное. Это был общеизвестный факт. — А нам с тобой лишнее внимание противоположного пола ни к чему.

— То есть, обуй я красные туфли, сразу стану более привлекательной для мужчин?

Более? Я тихонько вздохнула. Куда уж больше?!

— Парни, по крайней мере, люди, точно воспримут это как сигнал к действию.

Эльфийка посмотрела на свои слегка поношенные кеды и удовлетворенно кивнула.

Поправив короткие взлохмаченные волосы и накинув светло-голубой бомбер с ветками цветущей сакуры, она водрузила на плечо тряпичный рюкзак, расшитый пайетками, и кивнула в сторону двери:

— Ну то, идем?

Клуб располагался на самой границе, точнее там, где она проходила раньше. Еще год назад здесь растянулась «зона отчуждения», огороженная не только колючей проволокой и предупредительными знаками, но и охранными заклинаниями. В народе их называли «паутиной», потому что каждый ступивший в запретную зону застывал как муха, увязая в липких нитях. Таких любопытных первое время находили практически каждый день — обездвиженных и дезориентированных.

Так продолжалось несколько месяцев, пока граница между мирами не обрела устойчивую стабильность, а ограничения на перемещения не сняли. Именно здесь, на пересечении двух миров было решено построить клуб нового формата, сочетающий в себе все лучшее из человеческого и магического мира. Место, свободное от дискриминации, где любая раса была желанным гостем.

Вся эта концепция четка отражалась в дизайне. Первый этаж клуба был оформлен в лучших традициях людских заведений в стиле лофт, с огромным танцполом и барной стойкой в центре и небольшими диванчиками вдоль стен. Второй же этаж занимал магический мир с VIP-зоной. Там не было толп танцующих и громкой музыки, а большую часть помещения занимали отдельные мягкие зоны, а между ними неторопливо сновали официантки, разнося дорогие изысканные коктейли.

Стоит ли упоминать, сколько было разговоров по поводу дискриминации людского мира? Отчего вдруг он располагался под магическим и представлял собой чуть ли не чистилище, когда магический стилизовали под райские кущи?

Владелец этого заведения, пожелавший остаться неизвестным, ситуацию никак не прокомментировал. Ведь на посещаемости клуба все эти дебаты никак не отразились. Он был всегда буквально забит под завязку. И стоило отдать должное — вы вряд ли встретите в городе место более многорасовое чем Nou Món.

Я не относилась к любителям тусовок. Точнее, относилась я к ним хорошо, вот только себя таковой не считала. Мне доводилось лишь раз побывать в Nou Món, в первую неделю после открытия, и тот хаос, что творился за его дверями, надолго отбил у меня желание повторного визита. Но работа была работой. И завидев издалека разноцветные огни, зависшие в потемневшем небе, я испытала знакомый приступ паники. Прижавшись поближе к эльфийке, которая, к слову, чувствовала себя как рыба в воде, даже припрыгивая от предвкушения, я медленно влилась в разномастную толпу, столпившуюся у входа.

Мне стоило больших трудов не пялиться по сторонам, хотя некоторые присутствующие все равно привлекали мое внимание. Только в такие минуты ты по-настоящему понимал, насколько скудны были твои познания новом мире. И если отличить орка от гоблина, а хоббита от гнома не составляло особого труда, то что из себя представляла девушка с огненно-золотыми птичьими крыльями, ниспадающими вдоль рук как у летучих мышей, или парень с огромным змеиным хвостом и голым торсом, в нетерпении стучащий погремком как у кобры, догадок не было.

Публика выглядела пестро. Люди и эльфы встречались не часто, а процент неизвестных мне существ рос в геометрической прогрессии. В стороне от основной толпы я заметила огромного волка, стоявшего на задних лапах и возвышавшегося над землей метра на три. Рядом с ним уж совсем глупо смотрелось полуметровое существо, издалека напоминающее зеленую черепаху, решившую вдруг научиться прямохождению. Огромные выпученные глаза и клюв только добавляли ему нелепости, как и странная стрижка «под горшок». Но все они быстро остались позади, когда мы с Китлари, показав журналистские удостоверения, прошли в клуб вне очереди как вип-гости.

Громкая ритмичная музыка сбила меня ударной волной, заставив немного пошатнутся. Я поморщилась, ныряя вслед за подругой в пульсирующий темный кокон, наполненный жаром и движением. До концерта оставалось еще больше получаса и внутри было на удивление светло по меркам ночного клуба — яркие широкие лучи тут и там разрезали пространство, будто кого-то выискивая. Основная масса присутствующих осаждали барную стойку, остальные небольшими группами кучковались по углам возле диванчиков. Никто не танцевал.

— Возьму нам напитки, — прокричала мне на ухо подруга, — а ты пока осмотрись тут.

— Уверена?

Светловолосая эльфийка выглядела абсолютно дико и неуместно среди гудящей толпы, активно налегающей на спиртное. Зная о ее наивности и проблемах в социализации, я вообще побаивалась оставлять ее здесь одну даже на минуту.

— Конечно, — отмахнулась Китти. Ее голубые глаза, казалось, стали еще больше, поблескивая точно огромные драгоценные топазы. — Я знаю, что делать. Я читала. Возьмем по напитку и смешаемся с толпой.

Мне бы такую уверенность. Я с опаской наблюдала, как она, на пару голов ниже всех присутствующих, храбро пробирается сквозь плотную стену людей и не очень, за пару секунд скрываясь из виду. Я подавила растущую внутри тревогу. В зале, полном других существ, мне стало невероятно одиноко и неуютно.

Никого из знакомых видно не было, хотя мне едва ли удавалось что-то разглядеть в пестрой мельтешащей толпе при постоянно меняющемся освещении. Я различила небольшую группу орков поблизости, хотя скорее услышала — одетые во все черное и обвешанные с ног до головы металлическими цепями, они вели себя довольно шумно, рыча что-то на своем языке, периодически синхронно вскидывая вверх мускулистые руки и протяжно завывая, тем самым перекрывая даже музыку. Женских особей среди них не было. Или… Я присмотрелась внимательнее — вон тот дальний орк с кольцами в ушах и майке с черепом в алых розах возможно был самкой, хотя по внешнему виду различия казались минимальными.

В другом конце зала толпились гномы, с десяток не меньше. Их приземистые массивные фигуры окружили кожаный пуф, который те использовали как стол, заставив неимоверным количеством бутылок с пивом. Несмотря на всем известную неприязнь к оркам, ни те ни другие не обращали друг на друга внимания. Но зная вспыльчивый характер обоих рас, я почти не сомневалась, что конфликт был неизбежен.

Еще дальше расцвел эко-уголок с лесными. Те не слишком обременяли себя современными модными тенденциями, да и одеждой в целом, в полумраке напоминая островок буйного сада, выставленный клубом в качестве фотозоны. Лишь некоторые из них использовали привычную для нас наряды, отдавая выбор тонкому полупрозрачному хлопку и свободному крою, остальные же по привычке кутались в природные материалы — листья, траву и даже цветы.

Только у самой сцены, где планировалось выступление, мне встретились привычные человеческие фигуры — трое парней и две девушки, возможно, чуть старше меня. До начала концерта оставалось все меньше времени, и они заняли самые лучшие места. Рассчитывая расспросить об ожиданиях от вечера, чтобы вставить комментарии в статью, я решительно двинулась к ним — со своими разговор обычно протекал проще. Но, не пройдя и десятка метров, натолкнулась на радостную Китти, успевшую разжиться двумя стаканами с разноцветными напитками. Каждый из них украшала трубочка и бумажный зонтик.

— Безалкогольный, не бойся, — защебетала она, не позволяя мне вставить ни слова. — После полуночи будет бармен-шоу. Видела когда-нибудь многорукого ракшасу?

Я кинула взгляд в направлении стойки, запоздало приметив среди невысокие барменов, в большинстве своем людей, высокую массивную фигуру. Метра три, не меньше, с огненно-рыжими длинными волосами. Сквозь мельтешащую толпу мне не удавалось толком разглядеть его лицо, но даже издалека бросалось в глаза, что в нем было мало человеческого. Он напоминал огромную хищную кошку, тигра или льва — заостренные уши, длинные клыки и даже острые когти. Руки было четыре, и он умело жонглировал шейкерами под восхищенные возгласы публики.

О нем я слышала только из легенд и они не предвещали нечего хорошего. В индийской мифологии ракшас считали демонами, к тому же еще и людоедами. От этого было особенно странно видеть этого исполина, развлекающего гостей пестрыми коктейлями. Безумный безумный мир.

— Точно останемся посмотреть, — закивала головой эльфийка, втягивая через трубочку ярко-розовый напиток. — А пока возьмем интервью у ребят на разогреве?

— Ты их знаешь?

— Еще нет, но в чем проблема?

Китти взяла меня за руку и потянула сквозь толпу, мимо зоны бара, мимо сцены, к неприметной черной двери, охраняемой двумя орками. В черных костюмах и солнцезащитных очках они выглядели комично, но поравнявшись с их рослыми фигурами, я не позволила себе ни тени улыбки. Эти ребята не ценили шуток.

Но подруга даже не замедлила шаг. Кивнув одному из них, Китлари открыла дверь и зашла внутрь, потянув меня за собой. Сразу стало тише. Будто кто-то резко убавил громкости в колонках. Гул и движение были где-то там вдалеке, доносясь сюда лишь слабым неразборчивым эхом.

Я выдохнула, наслаждаясь внезапной тишиной. Впереди был длинный коридор, слабо освещенный редкими лампочками. Китти уверенным шагом направилась вперед, без колебаний выбирая нужные повороты. Налево, направо, снова налево — у меня не было шансов выбраться из этого лабиринта самостоятельно.

На нужной нам двери не значилось никаких табличек или надписей. Подпрыгнув от нетерпения, эльфийка деликатно постучала, и, не дожидаясь ответа с той стороны, открыла дверь и проскользнула внутрь. Нужная нам комната была метра три на три, не больше. Трельяж с зеркалом, два мягких кресла и диван. У противоположной стены стол с остатками ужина — коробками из-под сэндвичей и сублимированной лапши.

— Привет!

Ребята лениво кивнули, но не ответили. Компания у них была разношерстная — высокий светловолосый эльф настраивал гитару, даже не подняв на нас глаз, орк, игрался с барабанными палочками, лежа на диване, две дриады в цветочных нарядах крутились перед зеркалом, поправляя макияж. Единственный человек, молодой парень, лед двадцати, не больше, заканчивал с едой, попивая что-то из белового пластикового стаканчика в дальнем углу комнатушки.

— Мы пришли написать о вас. Просто невероятно видеть вас всех вместе.

Парень поднялся нам навстречу, смахивая со лба длинную темную челку.

— Я — Макс. Бас-гитара и вокал. Главный вокал у нас Эво, — он кивнул на эльфа, которому все так же не было до нас дела. — Горус у нас на барабанной.

— Салют, — махнул нам рукой орк, продолжив отбивать беззвучный ритм на невидимых барабанах.

— Лея и Нея у нас на бэках и подтанцовке.

— Эй, мы еще и песни пишем, — возмутилась одна из лесных девушек, повернувшись к нам и уперев руки в бока. Ее корсет был умело сплетен из тонких гибких веток, в юбка состояла из резных пальмовых листьев и крупных тропических цветов. — Кто автор всех хитов?

— Да-да. Песни пишет каждый по возможности, аранжировку тоже делаем вместе.

— И за костюмы кто отвечает? — напомнила вторая дриада, поправляя пышную копну листьев на голове. — Без нас ходили бы как бомжи.

Группа действительно была одета в едином стиле — джинс, кожа и металл — все в монохроме. Отчего лесные девушки выделялись очень эффектно — как яркие цветы на неплодородной выжженной почве.

Дриада говорила что-то еще, ее пухлые бледновато-зеленые губы двигались, но я не могла разобрать ни слова. В ушах нарастал гул — начавшийся как монотонное жужжание где-то на заднем плане, а потом перерастая в высокочастотный писк. Я зажала уши, но звук уже прочно засел в моей голове.

Китлари подошла ближе, приобняв меня за плечи. Я видела, что она пытается что-то сказать, но не разобрала ни слова, чувствуя нарастающую в висках сверлящую боль. Ребята из группы встрепенулись, удивленно переглядываясь — все, кроме одного. Макс согнулся пополам, прикрывая голову руками, и клонясь все сильнее к полу, будто под невидимым грузом.

Все замерло. Каждый на своем месте. Доля секунды, но в то мгновение я увидела все предельно отчетливо. Вот мы застыли посреди гримерки, а вот — уже взлетели в воздух, зависнув в прозрачном бурлящем потоке. Меня бросало из стороны в сторону. Пол, потолок, стены — они то и дело менялись местами, не позволяя определить лечу я или уже упала. Времени не существовало. Сколько прошло — минута, две или всего лишь несколько секунд? Я пыталась закричать, но не услышала собственного голоса, только горло и легкие обожгло горячим воздухом. В надежде зацепиться хоть за что-то, чтобы остановить кружение, мои руки метались по сторонам, но находили только пустоту. И когда давление внутри стало совсем невыносимым, и я была уверена, что меня буквально разорвет на части, все вдруг исчезло.

Короткое мгновение. Точно плохая склейка кадров. Вот мы болтаемся в воздухе, а вот лежим на полу. Боль пришла мгновенно, быстрее, чем посторонние звуки. Я тихо застонала, притягивая коленки груди, пытаясь хоть как-то ее уменьшить. Внутри разрасталось пламя — каждая частичка меня была скручена и вывернута наизнанку, разбита на молекулы и собрана снова.

— Все живы?

Громыхающий голос орка был как спасение. Я все еще находилась здесь и все еще дышала.

— Что за черт?

Я сосредоточилась на голосе Китти, открывая глаза и находя знакомое лицо, нависшее прямо надо мной. Все вокруг было приглушенно алым — включился аварийный свет.

— Помогите вынести людей.

Тело не слушалось. Руки и ноги действовали вразнобой, будто пришитые от другого тела. Поэтому я не сопротивлялась, когда Горус подхватил меня на руки, прижав к широкой горячей груди, и понес темными петляющими коридорами наружу. Дриады подхватили Макса под руки, последовав за нами. Эльфы замыкали процессию.

Когда за очередной дверью вдруг открылось высокое звездное небо, я не поверила своим глазам. Но глоток свежего прохладного воздуха вместо желанного облегчения принес только очередную порцию боли, заставившую меня тихо застонать. Ребра болели особенно сильно, будто кто-то успел по ним потоптаться.

— Куда?

— Клади на траву.

Почувствовав под собой мягкую влажную почву, я сильнее вцепилась в невысокий ворс лужайки, борясь с накатившим головокружением.

—

Пить хочешь?

Эльфийка помогла мне сесть, прижимая к себе и удерживая от падения. Дрожащими руками я вцепилась в пластиковую бутылку, делая большие жадные глотки. Меня трясло как под напряжением, а в голове до сих пор стоял приглушенный гул. Сквозь него звуки проступали постепенно. Сначала голоса, потом вой сирены, а дальше крики и громкие стоны.

Я передала бутылку Максу, собираясь с силами и оборачиваясь в сторону клуба. Nou Món больше не было. Глянцевый фасад потрескался и частично осыпался, светящаяся вывеска исчезла, как и окна на первом этаже, оставив только черные зияющие проемы. Вокруг здания висела сиреневая дымка, взвесь тумана, песка и еще чего—то нетипичного, взяв его в плотное кольцо, не спешащее рассеиваться.

В небе над зданием образовалась огромная черная туча, настолько тяжелая и темная, что издалека выглядела зияющей раной, пробитой в небосводе. Изредка ее озаряли алые всполохи, точно тонкие извилистые вены, снабжающие ее кровью.

Всюду, куда ни глянь, были жители Иномирья — кто-то еще мог идти сам, кого-то выносили на руках, некоторые лежали без сознания, не подавая признаков жизни. И этой веренице, тянущейся от главного входа в клуб, не было конца. В воздухе стоял неутихающий гул, сотканный из голосов, криков и причитаний. Язык был не важен — в тот момент все мы говорили на одной языке. Боли и страха.

— Что это было? Взрыв?

— Рвануло что-то в клубе?

Уже начиная приходить в себя, я пошевелилась, осматривая сначала руки, потом ноги. Странно. Ни царапины, ни ушиба. Почему тогда мне было так адски больно. Макс рядом со мной, видимо, задавался тем же вопросам. Морщась от боли, он с трудом поднялся на ноги, приподнимая испачканную в грязи футболку и разглядывая идеально гладкую кожу, и, будто не веря, прослеживая выпирающие ребра пальцами.

И только сейчас я обратила внимание на остальных — ни у кого из тех, кто выбрался из клуба не было видимых открытых ран. Ни травм, ни увечий. Тогда что черт возьми это было? Я знала ответ еще до того, как вдалеке послышался звук полицейский сирен. Это была магия. Магия, направленная против нас.

Тем, кто никогда это не прочтет

В детстве я довольно долго боялась темноты. Даже не ее саму, а тех существ, что прикрывались ее черным саванном. Они прятались и выжидали удобного момента. Момента, когда я закрою глаза и усну. Когда они смогут видеть меня, а я их нет. И это пугало настолько, что мне даже не нужно было додумывать эту историю до конца. Что монстры собирались сделать со мной? Не знаю. Съесть? Похитить? Причинить боль? В моем детском мире чудовища просто существовали и этого уже было достаточно.

А еще там всегда устанавливались правила. Монстры появлялись только ночью, они боялись света, моих родителей и теряли меня из виду, если я пряталась под одеялом. А еще чудовищ очень пугала моя плюшевая собака Рекс. Мой верный друг проводил все ночи рядом со мной, сторожа мой сон.

Но что теперь вы скажете своим детям, когда они придут к вам среди ночи, испуганные ночными кошмарами? На вашем месте я бы заперла дверь в спальню и звонила в службу спасения. Но уж точно не пошла бы в комнату к ребенку, доказывать, что ему все дело в его буйном воображении. В нашем новом мире людям редко что-то мерещится.

Теперь чудовища обрели имена и четкие формы. Теперь истории о них всегда имеют финалы. И вместо книжек мы ежедневно читаем эти страшилки в новостях. Можно ли принять тот факт, что для некоторых из них мы являемся всего лишь пищей? Или что есть те, кто существует лишь для того, чтобы причинять боль и страдания?

Чудовища больше не прячутся в темноте и не подчиняются правилам. Вас не спасет включенный свет или крепость из одеяла и подушек. Ни плюшевая собака, ни настоящая. И услышав странный шорох посреди ночи из темного угла, не думайте, что вам послышалось. Не ищите рационального объяснения. Просто бегите. Бегите и прячьтесь. Это, возможно, спасет вам жизнь.