Исповедь маленькой души

Елена Завацки, 2022

Елена Завацки считает себя типичным неудачником и ненавидит свою серую унылую жизнь. Нелюбимая работа, натянутые семейные отношения, трудности в общении с окружающими и страх ответственности в принятии даже самых простых решений (не говоря уже о жизненно важных) – всё вызывает в ней чуть ли не гнетущее желание покончить с собой.Когда в её жизни начинают происходить нелогичные, а порой даже жутковатые вещи, переходящие грань реальности, она поначалу не особо удивляется. Но странности множатся, а люди, которые с некоторых пор её окружают, вообще крайне необычные, да и люди ли это в принципе? Бесспорно одно: после знакомства с ними жизнь Елены становится намного ярче и интересней.

Письмо второе. Немыслимая встреча

Депрессия (возможность хорошо отдохнуть и поразмыслить о наболевшем) длилась недолго. Но в это беспокойное время, когда я путала сны с реальностью, жалела и одновременно осуждала себя за детские постыдные поступки и мысли, забывала позвонить родственникам, друзьям и коллегам, меня одолевала тоска по прошлому и страх за будущее.

В школе, честно говоря, я никогда всерьёз не думала над будущей профессией и плыла по течению мелководной речки, которая, к сожалению, закончилась беспощадным голодным и коварным морем, волны которого унесли мою неподготовленную голову в тёмный широкий водоворот суровой реальности, а затем скинули на самое дно, где остались только безрадостные удары догорающего сердца.

Разговор с психологом абсолютно мне не помогал: я и так прекрасно себя понимала, а делиться чувствами и собственным мнением с посторонним человеком всегда считала чем-то недоступным и запредельным. Проблем у меня хватало, бесспорно, но я должна была решать их самостоятельно, действовать, не убегая от себя и принимая себя такой, какая я есть. Но кем я являлась на тот момент? И изменилась ли я?

Меня как личности-то не существовало, моё мнение — уже безвкусная жвачка из навязчивого мнения других людей, устоявшихся предпочтений и бунтарской вредности. И прежде чем я такую жвачку выплюну, тысячу раз поклацаю зубами. Именно поэтому даже очевидный выбор в жизни мне давался непросто: лево или право, красное или синее? Не говоря уже о сложнейшем: уйти или остаться; бежать или бороться; жить или умереть?

Я могла целый день плевать в натяжной потолок, размышляя, что я люблю и люблю ли я это на самом деле (или это снова чьё-то влияние). В результате месяц напрасно пролетел, как стриж за окном: фиу! — и нет его.

И в тот обыкновенный день, по-моему, четвёртого сентября, я собралась на прогулку. Так как парк около дома недавно закрыли на реконструкцию, я, прыгнув в шумный маленький трамвайчик, рванула в центр города. Стояла прекрасная жарища, которую не могли испортить ни грустные школьники, ни толпы наплывших студентов, ни старушки, которым надо уступать место, ни наступающие на пятки рабочие будни.

В этом городе за последние прожитые здесь четыре года я освоилась очень хорошо, чтобы одиноко и бесцельно бродить по улочкам. Максимально медленно прошла по солнечной набережной, выпила наскучивший латте с ванильным сиропом и уже собралась сесть на площади в душный автобус, который довёз бы меня до следующего прогулочного пункта, как в толпе на остановке углядела до боли знакомое лицо. Лицо юноши, который мне нравился со школьных времен и впоследствии ставший мне хорошим другом и неким объектом для сравнения с моим молодым человеком.

Не веря глазам и несясь на всех парах, я радостно махала высокому черноволосому парню с длинным щетинистым лицом и мягкими глазами цвета кофе с молоком. Однако, перебежав дорогу на мигающем светофоре и подойдя поближе, я вдруг замерла. Немыслимо! Я так разволновалась, что сразу не сообразила: сейчас человек, которого замыленные глаза узнали на остановке, должен находиться на другом конце страны и учиться на стоматолога. Понимаешь, он даже теоретически не мог попасть на остановку в этом городе! И ведь его лицо я узнаю из тысячи!

Пока я пыталась отыскать его в нахлынувшей из раздутого автобуса толпе, мои уши залил пронзительный звук. БУМ! С горы разрезал воздух громогласный звон колокола! Голова затрещала, виски сдавило, перед глазами помутнело, тело повалилось вперёд. Я грохнулась на колени, осколок зелёного стекла тут же впился в потную ладонь. В одну секунду в плывущем сознании перемешались и спутались в единый клубок абсолютно все люди, которых я когда-либо знала. Словно в самом прекрасном сне: родители, друзья, одноклассники, однокурсники, знакомые, коллеги, родные люди — все знали друг друга и оживлённо болтали в каком-то одном месте с расплывчатыми очертаниями. Поток этих видений не смыла даже адская боль от пореза.

Кто-то из прохожих предложил помощь, но я отмахнулась окровавленной кистью, попыталась встать и заткнуть пронизывающий гул в ушах. Но ничего не удалось. БУМ! Колокол ударил ещё раз, звук усилился и превратился в холодный протяжный свист тысячи людей; ноги снова подкосились, и я, падая, инстинктивно схватилась за попавшийся под руку чёрный плащ. Народ озадаченно расступился, а мужчина, на котором я бессовестно повисла, приподнял меня и отнёс к скамейке.

— Вам плохо? — пронёсся его вопрос будто издалека.

Пока он вызывал такси, перевязывал какой-то тканью кровавую грязную руку, аккуратно усаживал вялое тело на заднее сиденье, просил таксиста ехать быстрее, приоткрыть окно, объехать площади, объяснял, где и куда свернуть, я облегченно давилась слезами в предобморочном состоянии, полностью положившись на свой тревожный слух. А в момент, когда мы съехали с проспекта и начали подскакивать на кочках, я максимально отдалила от себя рёв двигателя, закрыла влажные глаза и беспечно задремала, словно меня укачали прохладные волны родного пролива.