Исповедь маленькой души

Елена Завацки, 2022

Елена Завацки считает себя типичным неудачником и ненавидит свою серую унылую жизнь. Нелюбимая работа, натянутые семейные отношения, трудности в общении с окружающими и страх ответственности в принятии даже самых простых решений (не говоря уже о жизненно важных) – всё вызывает в ней чуть ли не гнетущее желание покончить с собой.Когда в её жизни начинают происходить нелогичные, а порой даже жутковатые вещи, переходящие грань реальности, она поначалу не особо удивляется. Но странности множатся, а люди, которые с некоторых пор её окружают, вообще крайне необычные, да и люди ли это в принципе? Бесспорно одно: после знакомства с ними жизнь Елены становится намного ярче и интересней.

Письмо девятое. Асари

Пышные снежинки продолжали без остановки заполнять чистотой этот тусклый, грязный город. Проезжая часть трескалась от красных и жёлтых огней мокрых машин. В предпраздничной суматохе затонула не только столица, но и целый мир. Но мы — другое дело, нас интересовала только предстоящая встреча. Я рисовала в голове облик таинственной серой лошадки, которая сделала мою жизнь чуть более красочной, запоминающейся. А бесконтрольные мурашки в волнительном предвкушении бегали туда-сюда по телу.

Мы неспешно скользнули мимо охранника, лениво очищающего дорогу перед входом, и, минуя великолепие вестибюля, подошли к стойке информации.

Играла простенькая гитарная мелодия, а в перерыве тишину заполняло журчание стекающей воды и пение птиц. Воспоминания об этом месте постепенно восстанавливались в голове. И, увидев знакомую девушку за стойкой, я вздрогнула. Она же поприветствовала нас улыбкой:

— Здравствуйте, чем я могу вам помочь?

— Здравствуйте, Марина. Возможна ли сейчас встреча с Асари? — сказал Вильям как можно дружелюбней.

После того как мы вошли, мальчишка стал выглядеть очень плохо: даже при том, что он торопливо расстегнул свою куртку и снял шарф, создалось впечатление, будто ему душно и нечем дышать.

— Вам назначено? — слегка удивленно спросила женщина и поправила очки.

— Нет, но у нас есть его визитка.

— Да? Покажите, пожалуйста, — она обеспокоенно покосилась на вторую девушку, та внимательно нас оглядела и отвела взгляд, будто проблемы коллеги никак её не касались.

Вильям повернулся ко мне, я тут же вручила ему картонную карточку. Он, вытирая бордовым платком мокрый от пота лоб, с трудом передал её Марине. Администратор, только взглянув на визитку, незамедлительно вскочила, обогнув стойку, предстала перед нами и отвесила низкий поклон:

— Прошу прощения за моё недоверие, уважаемые гости. Пойдёмте, я провожу вас к секретарю.

— Ну и что мне мешало показать ей визитку при первой встрече, а? — спросила я скорее у себя, чем у Вильяма.

— Слабость к этому чёртову давлению, — ответил Вильям, всё так же поправляя свободно лежащий ворот бледно-жёлтой рубашки и расстёгивая ещё одну пуговицу.

Мы прошли сквозь расступившийся перед нами водопад и попали в лифт, обшитый чёрной кожей. Снизу и сверху его освещали тёплые светодиодные ленты. Девушка нажала на кнопку с цифрой шесть. Лифт плавно закрыл дверь и полетел наверх.

Преодолев короткий, тускло освещённый коридор с красной бархатной дорожкой, мы оказались в приёмной. Ослепило. Приёмная оказалась просторной светлой комнатой с широченным окном, из которого и валила беспощадная белизна (хотя на улице уже наступила непроглядная тьма). Возле окна за компьютером сидела брюнетка. Завидев нас, она элегантно встала и отвесила лёгкий поклон.

— Малыш Вилли, какими судьбами? — она приблизилась к нему и потрепала по волосам, прижимая выпуклую, еле прикрытую платьем грудь к его лицу.

— Эльвира Детомировна, больше уважения к нашим «золотым» гостям.

— «Золотым»? Ха, да у нашего очаровашки Вильяма так-то «серебряный» статус. А с ним, — она смерила меня взглядом, — ещё какой-то жалкий человек.

— Эльвира?! — в ужасе прикрикнула Марина, раскрыв глаза по пять рублей.

Дверь кабинета с табличкой «Генеральный директор» распахнулась. Из него с заразительным смехом и диким криком вылетел ребёнок с рыжими волосами.

— Алюсар, солнышко, не бегай перед гостями, — тут же остановила его Эльвира, но он отдернул её руку и приблизился ко мне.

— Привет! — весело поприветствовал он. — И тебя рад видеть, Вильям. Прошу, не обращайте внимания на эту страшилу, пойдёмте, пойдёмте, отец ждёт вас.

Я ещё разок взглянула на Эльвиру. Шикарная девушка: тоненькая представительная фигура с богатыми выпуклостями, очаровательное ухоженное лицо без каких-то заметных изъянов, угольные угловатые брови и слегка подкрашенные объёмные ресницы, две маленькие родинки под пухлыми насыщенно розовыми губами. Васильковое деловое платье идеально охватывало её тело, а бежевые босоножки на каблуке придавали длины ровным ногам. В общем, страшилой, как описал её задорный мальчишка, язык не повернулся бы назвать.

Мы зашли в кабинет.

— Это моё секретное убежище, как вам?

Кабинет Алюсара с первого взгляда приравнялся мною к детской комнате. И на столе, и на диване для гостей, и на полках, и на полу — везде лежали разноцветные мягкие игрушки; слева на стеллажах в беспорядке валялись всевозможные книжки, открытые и исписанные журналы, стопки с вырезками из газет. Подпирали эти стеллажи две большие открытые коробки с тонной непрочитанных писем. Напротив окна, в груде мягких медведей различных цветов и размеров, стоял письменный стол.

Справа же, около двери, где я и осталась стоять в силу своих стеснения и зажатости, расположился прекраснейший макет какой-то деревушки. Тонкая работа поражала: оригинальные круглые домики неправильной формы, с зелёными крышами, возвышались на холме, дорожки из коричневой брусчатки извивались, как змеи, а на них, как в садах около домов и на вспаханных полях, неподвижно застыли люди в разноцветной одежде. Глаз не оторвать!

— Это восхитительно, как же я давно не видел подобных игрушек! О, это очки виртуальной реальности? Здешние?

— Да, я старался их улучшить — жалкая затея. А как тебе это?

— Ух, это невероятно! Ты сам это собрал?

— С двумя подчинёнными. Вилли, прикинь, это самая детализированная модель Град-банка! Такую больше нигде не сыщешь! Я изучаю архитектуру в свободное время. У меня уже есть двенадцать моделей, даже твоя академия есть — правда, она сейчас на выставке, — и ещё четыре проекта. Планирую дальше строить Дворец тысячи башен. Госпожа, наконец, одобрила эту идейку. О, да, а вот тут у меня есть комиксы. Хотите что-нибудь почитать?

Радостный Алюсар отдёрнул ковёр, лежавший на середине комнаты, и открыл люк. Из него в библиотеку спускалась верёвочная лестница. Запахло новыми книгами.

— Прости, Алюсар, но не сегодня. Мы всё-таки пришли к Асари.

— А, точняк, — он отпустил люк, — отец за этой дверью. Желаю удачи!

Мальчик показал пальцем на дверь справа. Её украшала сотня наклеенных стикеров, а сверху висела еле различимая табличка «Заместитель генерального директора». Вильям постучал и открыл дверь.

Мы вошли в роскошный мужской кабинет. Полумрак и дым окутывали это место. У меня тут же от страха и застоявшегося запаха одеколона свело желудок. Чёрные кожаные кресла возле массивного шоколадного стола будто приглашали нас присесть. Вильям повиновался, я же, корчась от невыносимой боли, потащилась следом. Едва лишь приземлилась на жестковатое кресло — глаза мгновенно встретились с безжалостным мужским лицом.

За столом, будто на троне, восседал он. Гигантский мужчина с необъятными плечами, упакованными в шёлковый бордовый костюм с чёрным галстуком. Грозный взгляд начальника, но хорошо сохранившееся чистое прямоугольное лицо. Он не улыбался, только очаровывал своих гостей всепроникающими гипнотическими фиолетовыми глазами. Постепенно лицо его смягчилось, даже поднялся краешек губ, и он заговорил:

— Мы ведь впервые встречаемся лично, да, Вильям? Позволь должным образом представиться, я — Асари Лисакура, человек, чью кровь ты носишь в своих венах.

— О, так это случилось на самом деле? Интересно, интересно, это нужно зафиксировать.

Вильям тут же полез в сумку, достал свой дневник и жадно принялся записывать свои впечатления. «Так это и есть его отец или я что-то не поняла?»

— А как ты, дитя? — добродушно сказал Асари и улыбнулся, прожигая мою грудь восхитительными глазами. — Что-нибудь выпьешь?

— Нет, спасибо.

— Конечно, я имел в виду алкоголь, но у нас есть и чай. Эльвира, будь так любезна, завари чайку, — сказал он в телефон и вновь обратил на меня всё внимание: — Как ты себя чувствуешь?

— Необычно, если честно. В первый раз вижу подобные кабинеты.

— Буду честен, я ждал тебя тогда, когда у тебя случилось несчастье. Кабинет Алюсара, этого маленького негодника, ещё не выглядел так запущенно. Но ты постояла в зале нашей компании и ушла, так и не добившись встречи со мной.

— Да, такой уж я прогульщик всех выпадающих мне шансов. Никогда не довожу дело до конца.

— Тут ты права, — Асари рассмеялся, напряжение чуть-чуть спало. — Я надеялся, что в тебе проснётся искра, желание глубже вникнуть в тему, узнать о нас больше. Но ты так сильно бежала от реальности, так нуждалась в своём маленьком уголке, где тебя никто не найдёт, что вытащить тебя оттуда оказалось мне не по силам. Я и так сыграл во все игры, которые мне подсунули…

Не дав Асари договорить, в помещение с подносом влетела секретарь. На стеклянном журнальном столике она разложила чашки, тарелку с фруктами, пирожными и прозрачный чайничек зелёного чая с лимоном и мятой.

— Подай мне ещё рюмку зелёного и можешь быть свободна.

Эльвира подошла к глобусу величиной с огромный сочный арбуз позади стола Асари, повертела его и открыла северное полушарие, вытащила из глобуса-бара одну из литровых бутылок с зелёной жидкостью, плеснула в рюмку, затем аккуратно подала её Асари и бесшумно выбежала из кабинета.

Асари повертел в руках рюмку с тонкой ножкой и влил горячительную жидкость в рот. Вильям закончил писать, принюхался и спросил:

— Это абсент?

— Да, хочешь попробовать? Единственное, что хоть как-то возьмёт рауса.

— Нет, нет. После того случая до сих пор мутит, а вот от чая я бы не отказался, — Вильям налил себе чашку. — Мы зачем пришли-то? Все подсказки указали на тебя, поэтому я надеюсь на твою помощь.

Асари захохотал, резво и заразительно.

— Когда-то однажды я имел неосторожность заключить маленькую сделку с одним существом. Глупую сделку. В обмен на полученную мной свободу, я должен был спасти другое жалкое существо. Но сделать это лишь раз. Поэтому, Вильям, — Асари, не договорив, встал за новой порцией абсента. Словно медведь, такой громадный и свирепый, он подошел к открытому глобусу, взял оттуда стакан, и, наполнив его зелёной жидкостью на треть, тут же залпом осушил.

Атмосфера немедленно изменилась, стала невыносимой: воздух будто затрещал, сдавливая виски, голова закружилась. Фиолетовые глаза засверкали во мраке кабинета. Вильям снова начал задыхаться, а руки его сильно тряслись, когда он, подавившись, ставил чашку с недопитым чаем.

— Как я уже сказал, я выполнил всё, что он потребовал от меня. Даже если бы я знал, как тебе помочь, я бы не стал этого делать. В этой войне я не на его стороне. И ему следовало бы это знать. Дальше этот человек — твоя забота.

Не мешкая, Асари наполнил стакан наполовину, снова влил горячительную жидкость, но так и не повернулся к нам лицом. Мальчишка же поправил ворот, сжал кулаки и что-то прошипел, как змея. Он вскочил, больно схватил меня за руку и повёл из кабинета. Мы мигом проскочили пустую детскую Алюсара, приёмную и быстро влетели в лифт.

Вильям тяжело дышал и всё ещё держал меня сильной и горячей рукой. Пот снова выступил на его лбу и поблескивал в тусклом свете ламп. Пролетев в мгновение ока через вестибюль, мы оказались на улице. Только там Вильям отпустил мою руку. Он жадно хватал морозный воздух ртом, словно после марафона. Ноги его еле держали, а руки пробивала сильная дрожь. Я же стояла в незнании и неведении, хотелось сбежать и укутаться в одеяло. Как, собственно, и сказал Асари…

— Ничего, — сглотнув, сказал юноша, — мы и сами справимся. Этот гад нам не нужен.

— Прости, Вильям, но всё это кажется нереально странным. Не думаю, что я выдержу всё то, что ты собираешься взвалить на меня.

— Уже сдаешься? — он горько ухмыльнулся.

— Да.