Шаман. Старушка и алабай. Часть вторая

Елена Дымченко

Вторая часть трилогии Елены Дымченко о приключениях собаки породы алабай по кличке Шаман и его друзьях, и недругах.В маленькой глухой деревушке жизнь текла размеренно и довольно скучно, пока баба Света не встретила по дороге домой бездомного алабая. Именно появление этой собаки повлекло за собой череду событий, которые кардинально изменили жизнь жителей этой деревни.

Глава 2

С обедом в этот день баба Света припозднилась — хлеба-то не осталось, как и супа, поэтому пришлось на скорую руку лепить пельмешки, которые можно есть и без хлеба.

Стоя спиной кдеду Степану, она мыла посуду и как бы между прочим спросила:

— Как там коза наша, Манька?

— А что Манька? — насторожился дед. — Как всегда. Вчера сослепу в стенку сарая врезалась, совсем уже одряхлела кормилица наша. Катька, стерва, её обижает, к кормушке не подпускает; что за характер скверный у этой молодой козы, слишком уж ерепенистая и злющая, до одури.

— Зато молоко какое у неё вкусное, жирное, а Манька совсем сдавать стала, может, пора её уже того…

— Чего «того»? Порешить, что ли? Дак, я тебе давно говорю, а ты «не надо, не надо, жалко, пусть поживёт ещё», а тут вдруг сама предлагаешь…

Баба Света начала усиленно оттирать сковородку.

Так и не дождавшись ответа, дед Степан пожал плечами:

— Ну, раз сама предлагаешь, сегодня же ипорешу. Петрович мяса просил на тушёнку, можно будет ему продать половину. Нам с тобой вдвоём столько не съесть.

— Обойдётся твой Петрович, у нас свой болящий объявился, надо его подкормить, — не выдержала баба Света.

— А, понял теперь. Значит, козой собралась этого пса откармливать. Ну, ты, мать, совсем с катушек съехала! Кто это собак голимым мясом кормит? А когда коза кончится, кем его кормить будешь, может, мной? — закипятился старик.

— А чем его кормить предлагаешь? Картошкой? Он же собака, ему мясо надо. Вон, у нас крупа, ещё с прошлого года припасённая, осталась, думала, курам отдать, а теперь сгодится — кашу ему варить буду. Тогда ему этой козы не на один день хватит. Да и не протянет он долго, сам же видел — еле ходит. Пусть хоть перед смертушкой порадуется.

— Вот недаром моя мать тебя сумасшедшей считала, всех болезных да убогих подбираешь, всю жизнь так! — сплюнул дед Степан и заковылял к выходу.

— Козу-то порешишь? — крикнула вслед мужу баба Света.

Тот ничего не ответил, но вернулся за большим ножом и бруском для заточки.

Когда он вышел, баба Света присела на табурет и облегчённо вздохнула:

— Ну и слава богу! Может, сослужишь, Манечка, службу напоследок, спасёшь душу собачью.

Пока дед Степан в хлеву разбирался с козой, баба Света оставалась в хате. За всю свою жизнь она так и не смогла привыкнуть смотреть на то, как лишают жизни домашнюю скотину, хотя и понимала, что её для того и держат.

Выйдя, наконец, во двор, она решила заглянуть в сарай, чтобы узнать, как там пёс, живой ещё, или уже нет. Она зашла внутрь, подождала, пока глаза привыкнут к темноте, но с удивлением обнаружила, что собаки в сарае нет.

«Куда же этот супостат делся?» — заволновалась баба Света и приступила к поискам.

Калитки на улицу и в огород были притворены, значит, он был где-то здесь. Но, обойдядом изаглянув во все потаённые места, куда мог бы спрятаться этот огромный пёс, она нигде его так и не обнаружила.

«Пойду у Стёпы спрошу, может, видел, куда он подевался», — решила старушка.

Зайдя в хлев, она обомлела. Деда Степана здесь не было, зато приведённая ею собака, лёжа на полу, с наслаждением обгладывала подозрительно большую кость. Подняв на бабу Свету глаза и отвлёкшись всего на минуту, пёс плотоядно облизнулся и снова продолжил своё кровавое пиршество.

— Батюшки-светы, что ж ты натворил-то, убивец! — выдохнула старушка, испуганно прикрыв рот рукой, и заголосила уже в полный голос: — Стёпушка, муж мой любимый!

Выскочив из хлева, она сделала несколько шагов, но ноги её подкосились, и, упав на траву, она забилась в рыданиях.

— Стёпушка, прости меня, дуру глупую! Как же я теперь без тебя буду, осталась одна-одинёшенька! Не послушала тебя, принял ты по моей вине смерть лютую…

Тень упала сверху на бабу Свету; решив, что пришёл и её час, она зажмурила глаза — бежать сил не было.

— Ты чего тут разлеглась-то, по ком причитаешь? — раздался вдруг за её спиной ворчливый голос мужа.

Обернувшись, она увидела оплакиваемого супруга. Присев рядом и положив руку ей на плечо, он с удивлением смотрел на залитое слезами лицо жены. Затем, переведя взгляд на двери хлева и обратно, вдруг прыснул в кулак:

— Ну, ты, Светка, и дура у меня!

— Стёпушка! Я уж такое подумала, такое!!! Решила, что это он тебя доедает, я же долго в хате сидела. Слава богу, жив ты, мой соколик! — кинулась баба Света на грудь мужу.

— Тихо ты, тихо, свалишь своего соколика с ног-то! — засмеялся дед Степан. — Пришёл твой дружок на раздачу, я как раз мясо рубил, ну так он жалобно смотрел, так смотрел, что отдал я ему голяшку погрызть. А ты чего подумала?

— Ой, да что теперь говорить-то, жив ты, мой Стёпушка, здоров!

Припав к мужу, она всё никак не могла успокоиться после пережитых страшных минут.

— Ладно, давай подымайся, горлинка моя, а то твоему соколику тебя уже не поднять.

Дед Степан помог бабе Свете встать на ноги и, обняв за плечи, довёл до крыльца.

— Давай-ка, садись, отдышись, — усадил он жену на ступеньку. Сам присел рядом и начал крутить самокрутку.

Баба Света всё не могла наглядеться на своего Стёпушку.

— Ну, ты прям как в молодости, глаз с меня не сводишь, — усмехнулся тот.

— Дык, попрощалась уже с тобой, а ты вот он, рядом сидишь, — не могла нарадоваться она.

Из хлева с костью в зубах вышел пёс. Увидев парочку около дома, он подошёл к ним, улёгся неподалеку и продолжил глодать кость.

— Ну здоров, просто медведь, — не удержался от комментария дед Степан, — как ты не испугалась, не сбежала-то от него?

— Испугалась, ещё как, а потом в глаза ему заглянула, а там такая тоска, такая боль, что весь страх и прошёл. Да и бежать-то особо некуда было, — засмеялась баба Света, вспомнив встречу с псом.

— Добрая ты у меня, за что и люблю тебя, Светка, но в сельмаг завтра вдвоём пойдём, а то и вправду медведя домой притащишь, знаю я тебя. А Петрович обойдётся без нашего мяса, пускай у Семёновны купит, у неё и коза помоложе нашей будет.