Когда красота убивает

Елена Гордина, 2010

Людмила никогда не думала, что в одночасье может потерять самое дорогое в жизни: мужа и работу. Она осталась одна, без денег, и, чтобы справиться с черной полосой, решила попробовать себя на новом поприще – частного детектива, и с первым же клиентом вышла промашка. Ее попросили проследить за неверной женушкой Матильдой, Люда доказала адюльтер, а теперь ее мучает совесть, ведь изменницу выгнали из дома. Люда позвала ее с собой в Сочи для помощи в новом расследовании…

Матильда

— Солнышко, — осторожно толкает меня в плечо муж, — проснись.

Я недовольно открываю глаза и вижу, что он уже одет.

— Чего тебе? — Обычно он старается меня не будить.

— Мне придется уехать на пару деньков. — Миша виновато прищурился. — Неприятности небольшие надо уладить. Ты чего? — Он хватает меня за руку, но получается слишком грубо. Слезы, которые уже стояли в глазах, немедленно прорываются наружу.

— Значит, я опять останусь одна? — Мне плохо, действительно плохо. Мысленно я представляю длинные тоскливые вечера, ужин в обществе Фили, Хрюши и Степашки и холодную постель.

— Ну пойми меня! — начинает злиться Миша. Я вижу, что он держится из последних сил. — Мне действительно надо уехать. Это же бизнес, понимаешь? Мне необходимо много работать, чтобы у нас были деньги.

— Не нужны мне твои деньги! — Истерика накрыла меня с головой. Теперь я уже реву в голос. — Я одна, постоянно одна. Соломенная вдова!

— Что ты несешь? — сорвался на крик муж. — Это тебе-то не нужны деньги?! А все эти твои сауны, солярии, спортклубы?

— Ты меня попрекаешь? — Я пружиной слетела с постели. — Ты меня попрекаешь?

— Господи! — Мишка выбежал в коридор и запнулся о Розочку. Болонка залилась оглушительным лаем. Муж еще некоторое время метался по квартире, а затем исчез в неизвестном направлении.

Настроение было безнадежно испорчено, я чувствовала себя так плохо, что не хотела жить. Я снова упала на постель и лежала неподвижно. Разве я заслуживаю такой жизни? Разве о такой жизни я мечтала? Внезапно меня охватила злость, нет, даже ненависть к мужу. Он постоянно бросает меня одну, совершенно не думает о моих чувствах. Так!

Я вскакиваю, обвожу комнату взглядом. Где этот несчастный розовый костюмчик, в котором я ездила в химчистку? Куда я его позавчера швырнула? Ага, вот он. Так-так. В этом кармане нет. Вот она!

«Юрков Николай Альбертович. «Свободное слово». Старший редактор, журналист. 56–85–96».

Чтобы не передумать, я тут же набираю номер. Сердце колотится так, что, наверное, слышно даже в трубке.

— Алло? — отвечает приятный мужской баритон.

— Э-э-э… — мычу я, чувствуя себя последней дурой. Как мне представиться? Он ведь даже имени моего не знает. — Это я! — Ничего умнее в голову не идет.

— Прекрасная незнакомка из химчистки? — оживился Николай. — Это вы, прелестное создание? Как вы позавчера добрались до дома? Я долго переживал, что отпустил вас вот так просто, тем более что в «Синицу» вы на следующий день так и не пришли. Я проверял!

Значит, узнал. Сначала у меня, конечно, были опасения, что «прекрасная незнакомка из химчистки» — это вовсе не я. Кто знает, может, он каждый вечер снимает девок в разных химчистках города. Но после ключевой фразы «в “Синицу” вы на следующий день так и не пришли» сомнения отпали.

— Да, это я, — подтвердила я и снова впала в ступор.

Что ему еще сказать? «Я только что поругалась с мужем и теперь не ведаю, что творю»?

— Вы уже завтракали?

Неужели у меня так урчит в животе от голода, что слышно даже на том конце провода?

— Нет, — отвечаю односложно. Конечно, он теперь подумает, что я полный тормоз. Ну и ладно.

— Тогда давайте я за вами заеду через полчаса, и мы где-нибудь позавтракаем… — осторожно предлагает Николай.

— Через час! — живо поправила я его, быстро подсчитывая в уме, сколько времени уйдет на душ, укладку, маникюр и макияж. — Даже через часика полтора.

— Договорились! — обрадовался Николай. — Значит, в десять часов я за вами заеду. Но скажите, где мы с вами встретимся?

— На старом месте, возле химчистки!

— Тогда до встречи.

Я первая кладу трубку и застываю в позе истукана. Что я делаю? Зачем мне этот старый ловелас? Я ведь отлично понимаю, что у него кризис среднего возраста, и он изо всех сил старается подцепить первую попавшуюся молоденькую дурочку, чтобы доказать самому себе, что он еще о-го-го! А мне-то он на кой сдался? Но тут я представляю себе скучные дни, хмурые вечера, дикую тоску и одиночество. Нет! Хватит с меня. Если Мишка не может найти времени для собственной жены, то пусть за него его жену развлекает другой мужчина. Спать с Николаем я не собираюсь, и, значит, в моих действиях нет ничего дурного.

Надо сделать макияж. Неброский, так, чуть заметный. Мужики, глупые мужики, которые любят «естественную» красоту, даже не подозревают, сколько времени надо провести у зеркала, чтобы ее создать. Это ведь только синие веки и жирно обведенные черным карандашом глаза не требуют ни материальных, ни временных затрат. Чего там? Послюнявил дешевый огрызок, пальцем намазал тени — и вперед, а здесь нужна тонкая, почти ювелирная работа.

Для начала беру дневной крем, естественно, известной французской фирмы, другими я просто не пользуюсь, и легко наношу на кожу. Теперь тональный крем. Он такой классный, что на щеках совершенно не заметен, и кажется, будто это естественное, природное, бархатистое личико. Легкие бежевые тени на веки. Теперь подкрасим реснички, удлинив их втрое. Так, светлая губная помада. Отлично! Просто отлично!

Я невольно залюбовалась собой в зеркале. Чудо как хороша!

Я почти готова. Но что же мне надеть? Вот ведь еще вопрос-то. В прошлый раз Николай меня видел в розовом костюмчике, значит, сегодня можно надеть брюки. Открываю шкаф и застываю, не в силах выбрать из двенадцати пар брюк одни-единственные.

Минут пять уходит на душевные терзания, и наконец я отдаю предпочтение светло-коричневым, которые сама покупала в итальянском бутике. Хотя уместно ли осенью щеголять в светлых брюках? Но мы же будем в машине, как все цивилизованные люди. Не пешком же пойдем, в самом деле?

На сборы ушло ровно полтора часа. Надо поторопиться. Я незаметно выскальзываю в коридор и, стараясь не хлопать дверью, вылетаю в подъезд. Неохота объясняться с Машей, куда пошла, с кем, зачем… Вот ведь тоже напасть — отчитываться перед домработницей.

Конечно, Николай меня дождется. Куда он денется?

Улыбаясь своим мыслям, выхожу из подъезда.