С любовью, падчерица

Елена Владимировна Попова

Он догнал меня у двери и схватил за руку. – Ты останешься здесь, Ева! Будешь жить в этом доме, рядом со мной! – Марк, мама тебя любит, понимаешь?! ― громко всхлипнула я. ― Я не могу смотреть ей в глаза, делая вид, что все в порядке. Хочу, чтобы она была счастлива. И я не вправе становиться у нее на пути. ― Я вытерла рукавом уголки глаз и шагнула к выходу. – Ты уже это сделала, ― послышалось за спиной. Обернувшись, увидела, как Марк достал из кармана флешку и, прищурившись, покрутил ее в руке. – Если шагнешь за порог, я предложу ей посмотреть кино, в котором мы с тобой в главной роли…

Глава 8

Ярик со Светой вывели меня к озеру. Клянусь, если бы не ребята, то страшно представить, что бы я с собой сделала.

Мысль о том, что я переспала с Марком, разрывала душу на части. Я проклинала себя за это. Проклинала его за то, что воспользовался мной, когда была пьяна.

Но это меня ничуть не оправдывает. В каком бы состоянии я не была прошлой ночью, так или иначе, не имела никакого права касаться чужого.

— И как ты могла выдуть бутылку вина в одно лицо? ― отчитывал меня друг. ― Не, я все понимаю, ты устала, перелет, адаптация все дела, но зачем так накидываться? Я уж думал скорую тебе вызывать, Ев. Ну, Марк тоже молодец, конечно, отчалил спать и не усмотрел за тобой… ― вздохнул он. ― Тете Алле сказали, что мы на троих распили ту бутылку, чтоб бедняга не схватилась за голову.

«Вот как, значит?.. По версии Марка он спал, а я одна высосала бутылку вина? Дорогущего вина… Оставленного для особого случая… О, Боже мой… Для особого случая…»

Эмоции захлестнули меня, стало тяжело дышать, в горле резко пересохло. Я быстро открутила пробку на бутылке с водой и опустошила ее почти наполовину.

— Ева, ты в порядке? ― спросил Ярик, озабоченно глядя в глаза. ― Тебе все еще плохо, да? У меня в машине есть таблетки, хорошие, помогают при интоксикации. Давай вернемся домой, я дам тебе.

Я молча помотала головой и укрылась пледом. На покрывале, на котором мы расположились, стоял контейнер с фруктами и… клубникой. Стоило мне только взглянуть на спелые красные ягоды и в голове тут же вспышками появлялись образы: Марк подносит ягоду к губам, медленно проводит по ним, я почувствовала во рту вкус клубники, в нос ударил ее запах. В следующее мгновенье по телу словно скользнула чья-то невидимая рука, сначала по позвоночнику, потом к груди, спустилась к пупку…

«Тише, Ева, тише. Не хватало еще разреветься», ― успокаивала я себя, чувствуя, как глаза зажгли слезы.

От нахлынувших чувств, ненависти к себе и душевных терзаний мне хотелось только одного: шагнуть в Байкал, заплыть как можно дальше от берега и не выплывать оттуда больше никогда…

— Ева, говорят, тут много змей, это так? ― спросила Света, и в десятый раз кинула Шерхану палку.

— Змей? ― отрешенно глядя на подругу, шепнула я, и из моей памяти вынырнул очередной флешбэк.

«Красавица Ева, созданная богом для одного единственного мужчины, ― зазвучали в голове слова Марка. И мой ответ не заставил себя ждать: ― Искушенная Змеем и не удержавшаяся от запретного плода».

— Искушенная Змеем… ― тихо проговорила я, чувствуя, как по позвоночнику зашагал отряд мурашек. Теперь я понимала это выражение буквально: вот что значит, поддаться искушению, когда Змей предлагает Еве отведать запретный плод.

— Чего-чего? ― хохотнула Света, входя в воду. ― Миронова, тебе явно стоит искупаться. Что-то ты совсем тормоз сегодня.

Ярик взял из контейнера клубнику и поднес ее к моим губам.

— Будешь?

Я посмотрела на ягоду с таким омерзением, словно он предложил мне дохлую жабу.

— Нет? Ну, окей, ― Ярик улыбнулся, закинул клубнику к себе в рот и прижал меня к себе. ― Как я рад, что мы снова вместе, и… что самое главное, ни мне, ни тебе не нужно больше никуда уезжать. Ну, скажи, разве это не судьба? ― Он потряс меня за плечи, чтобы взбодрить. ― Ты и я ― друзья с детства, не виделись сотню лет, снова встретились и оба холостые. М? Тебе не кажется, что это не случайно?

— Я сейчас не в состоянии говорить о чувствах, ― одними губами проговорила я и перевела взгляд на подругу, гуляющую в воде с Шерханом. ― Она втрескалась в тебя по уши.

Ярик немного помолчал и холодно ответил:

— Я это понял.

Друг переместил козырек кепки назад, пересел за меня, обнял обеими руками так крепко, словно я вот-вот могу исчезнуть. Я прижала голову к его груди и закрыла глаза, слушая только стук его сердца и шелест озера.

Он всегда хорошо чувствовал меня и знал, когда я желала просто посидеть в тишине.

О многом хотелось поговорить с ним: о жизни в Москве, о травме, ведь я так и не поинтересовалась, как он ее получил, о том, как живут его родители, о многом-многом, но кроме того, что случилось между нами с Марком, я ни о чем не могла больше думать.

Я понимала, что никогда не смогу вырвать из груди то, что случилось. Не в силах буду избавиться от картинок, что одна за другой забирались в голову, не смогу смотреть маме в глаза, да и вообще… я не смогу остаться с ней в одном доме.

Сегодня же позвоню папе, попрошу его выслать деньги на билет и улечу в Австралию.

Я виновата перед мамой, господи, как сильно я виновата перед ней… Она с такими горящими глазами говорила о нем ― своем идеальном мужчине. А он занялся любовью с ее дочерью, прямо на кухне, где она готовила ему его любимую чертову шарлотку.

Никогда у нас с ней не было теплых отношений, я ненавидела ее в детстве за ее гулянки, за то, что она забывала о том, что у нее есть дочь. За то, что не рассказала мне о первых месячных, и когда они пришли прямо во время урока, я чуть не сгорела от стыда. Она никогда не говорила со мной про отношения с мальчиками, о первом сексе, не учила предохраняться, ни-че-го ― она не сделала ничего, чтобы облегчить мое взросление. Не выжала из себя ни капельки своих знаний, своего опыта. Но… мой поступок одним махом перечеркнул все это.

Я не думала о ее чувствах в тот момент, когда согласилась выпить вина с ее мужчиной. Когда бессовестно ставила свою совесть на беззвучный режим и позволяла Марку целовать себя. Когда страсть срывала с меня замки, открывая ему доступ к телу ― я не думала о ней!

Пусть я не соображала, что делала, но все же… это случилось. И я не заслуживаю находиться с ней в одном доме. Не заслуживаю принимать от нее все то, что она для меня старательно приготовила, не заслуживаю комнаты с видом на озеро, не заслуживаю сногсшибательного ремонта, мебели, я ничего не заслуживаю!

Аспидам, как я, место в террариуме.

Я должна придумать причину отъезда и как можно скорее улететь из России. А еще лучше, забрать с собой маму и увезти подальше от ее «идеального». Но навряд ли она пойдет на это, учитывая ее любовь к нему.

— У тебя с мамой вроде наладились отношения, ― неожиданно сказал Ярик и эти слова воткнулись гвоздем прямо в сердце.

Ком в горле не давал вымолвить ни слова, по лицу скатились слезы.

«Наладились, Ярик… Да так сильно, что теперь стыдно взглянуть ей в глаза…» ― утирая слезы, подумала я.

— Ребят, сейчас дождь начнется, ― послышался голос Светки.

Я взглянула на небо и увидела большую черную тучу, движущуюся прямо на нас.

— Ого! Давайте-ка собирать тут все, ― Ярик вскочил на ноги, убрал в рюкзак контейнеры, Светка свернула покрывало, позвала Шерхана, который был весь мокрый и жутко вонял псиной, и мы отправились домой.

— Ев, а ты точно к нему не больше, чем к другу, а? ― спросила Света, пока Ярик отвлекся на телефонный разговор.

— Наверное… ― безучастно ответила я.

— Пф… Нормально! Нет, ты уж скажи как есть, подруга! А не то я сейчас планов на него настрою, а потом выяснится, что у вас там любовь-морковь, а никакая не дружба.

— Да друг он мне, просто друг, Свет. И вообще я скоро уеду, наверное…

— К-куда это? ― уставилась на меня подруга.

— В Австралию, к отцу.

— А зачем? Ты ж не хотела туда.

— Перехотела. Только молчи пока, ладно? Маме и Ярику ни слова.

— Блин… ладно… Но как-то странно все это… А чего тогда сразу из Америки не полетала вместе с отцом?

— Тебя хотела увидеть, вот и приехала, ― сказала я с нервным смешком, одновременно почувствовав, как тело разбила дрожь, при виде нашего дома.

— Девчонки, мне пора ехать, отец позвонил, там кое-какие вещи нужно перевезти в гараж. Свет, ты останешься, или сделаем еще одну попытку добраться в город? ― посмеялся Ярик. ― Что твой живот скажет на это?

— Он согласен, ― расцвела Света.

Дождь застал нас почти у дома, но ребята, несмотря на то, что все же успели вымокнуть, решили ехать сразу, отказавшись от предложения просушить одежду.

— Я тебе наберу, как освобожусь, ― обнял меня Ярик, поцеловал в макушку и, под разгулявшимся ливнем, побежал к машине.

Я, судорожно выдохнув, вошла в дом и сразу поняла, что Марк дома. Его ключи от машины, кошелек и бумажник с документами лежали на тумбе у зеркала. Я огляделась по сторонам, и, убедившись, что рядом нет никого, заглянула в документы и первым делом увидела права.

«Громов Марк Александрович, значит, ― я округлила глаза, увидев дату его рождения. ― Ему всего тридцать два года?»

Я убрала на место бумажник, принялась снимать кроссовки и краем глаза заметила белый колпачок, торчавший из кармана пиджака Марка. Ведомая любопытством я нырнула рукой в карман и вытащила стеклянную банку с каким-то непонятным названием, а на дне лежали две большие белые капсулы.

Со стороны кухни послышалось шарканье тапочек, я быстренько убрала баночку на место и, как ни в чем не бывало, принялась снимать кроссовки.

— О, болтушка пришла, ― выйдя в холл, улыбнулась мама. ― А ребята что, уже уехали?

— Ага, ― не глядя на нее, кивнула я. ― Ярику нужно какие-то вещи перевезти в гараж. Дядя Валера попросил.

— Ой, все никак не уймется, ― вздохнула мама. ― Отстал бы уже от парня, всю жизнь его гоняет то в гараж, то на свою пилораму. Ярик правильно сделал, что съехал от них. Он, кстати, говорил тебе, что купил квартиру в центре города?

— Нет, ― я взглянула на маму и тут же отвела глаза.

— Ну да, Ярик у нас не хвастливый парень. А какой жених вырос, правда? ― расцвела она.

— О чем тут девочки сплетничают? ― послышался голос, и в холл вышел Марк. От одного его вида мне захотелось броситься вон из дома.

— Я говорю, Ярик ― отличный жених для нашей Евы, ― повторила с улыбкой мама. ― Глядишь, если у них все сложится, то скоро и на свадьбе погуляем, да?

Мама, влюбленно глядя на своего «идеального», пробежалась пальцами по его плечу и, встав на носочки, чмокнула в щеку.

Марк молча смерил меня взглядом, и изобразил на лице нечто похожее на улыбку.

— Ну, может, и погуляем… ― пожал плечами он.

― Ев, если что, обед на столе, а мы пошли фильм смотреть, ― подмигнула мама и, взяв Марка за руку, увлекла его за собой в сторону лестницы.

Я попила воды в кухне и поднялась в свою комнату, чтобы не высовываться оттуда пока все не улягутся спать. Еще я собиралась загуглить, что это за капсулы, название которых я специально держала в голове, и да ― еще я должна позвонить папе и попросить его выслать деньги на билет до Сиднея.

Идя по коридору, вытащила из кармана джинсов мобильник, вошла в комнату, набирая номер папы и… мой взгляд застыл на конверте, лежавшем на кровати.

Сердце застучало у горла, страх мгновенно сковал все тело, словно чувствуя приближение глобальной катастрофы.

Я робко подошла к кровати, дрожащими пальцами взяла конверт, не дыша открыла его, и увидев, что внутри, медленно осела на пол.

Содержимое конверта упало на ковер, а я туманным взглядом прочитала надпись, выведенную аккуратным почерком с заостренными буквами.

«С любовью, отчим!»