(За)буду его

Елена Владимировна Попова, 2022

Невеста приехала в разгар мальчишника и застукала меня в постели с бывшей. Свадьбы не будет? Я тоже так подумал. Но в тот же вечер она попала в аварию и потеряла память. И теперь передо мной стоит выбор: сознаться в измене или сделать вид, что ничего не было. Я люблю ее, поэтому выбираю второе. Но что будет, если она все вспомнит?

Глава 5

Олег

Запираю дверь, в куртке и в обуви прохожу в кухню, большими глотками выпиваю стакан воды, с грохотом ставлю его на стол, разворачиваюсь и мой взгляд упирается в портрет Алены, висящий над диваном.

Я только что от нее.

Перед глазами появляется картинка, как она лежит в кислородной маске, и мое горло до боли сжимает невидимая рука. Впиваюсь пальцами в голову и, не сводя взгляда с ее улыбающегося лица, медленно оседаю на пол.

«Если ты смотришь это видео, значит, я уже стала твое женой».

«…Значит, я уже стала твоей женой».

«…Стала твоей женой», — троекратно звучит в голове ее голос, отчего мое тело вот-вот разорвется на куски.

Снова и снова представляю, как она поставила коробку с подарком рядом с моим зацелованным телом и боюсь подумать, что она чувствовала в тот момент, в каком состоянии села за руль.

Вторые сутки не сплю, не ем, и не нахожу себе места от душевных терзаний и чувством вины перед ней.

Сейчас я должен был надевать смокинг, Алена — свадебное платье. Но вместо этого она лежит вся в бинтах и проводах.

Закрытая черепно-мозговая травма, перелом руки, множественные ушибы. И все это благодаря мне!

— Мне, черт возьми! — кричу я и ударяю кулаком по кафелю.

Костяшки правой руки ноют от боли, перед глазами стоит искореженный БМВ Алены с разбитым лобовым, а в голове звучит мой крик, вспарывающий тишину темной трассы.

Смутно помню, как я упал на колени перед ее машиной и как меня оттаскивали от нее Казаринов и мой отец, который приехал за мной на дачу.

Поднимаюсь на ноги, подхожу к панорамному окну, несколько секунд молча смотрю на город и прижимаюсь лбом к холодному стеклу.

«Полгода назад ты меня почти из петли достала, а теперь я чуть не убил тебя…»

Вспоминаю, как Алена поддерживала меня, когда я был на грани. Когда по новостям транслировали то видео, а сотни блогеров повышали рейтинги на своих каналах за счет скверной истории с моим участием.

От меня тогда отвернулись многие друзья, поклонники сыпали проклятья в директ, и только Алена оставалась рядом. Только она и еще несколько близких людей верили мне.

В кармане куртки звонит мобильник, я быстро достаю его, в надежде, что звонят из больницы.

«Казаринов», — светится на экране.

— Да, Сань, — отходя от окна, отвечаю я и устало опускаюсь на диван.

— Ну что там, есть новости из больницы?

— Все еще без сознания, — вздыхаю я. — Сейчас приму душ, переоденусь и поеду обратно к ней.

— Держись там, братан. Я пару часов буду на совещании, а потом если что-то вдруг понадобится, маякни, ок?

— Договорились.

Я собираюсь убрать телефон, но Саня останавливает меня словами:

— Ты кстати видел, что Красовская опубликовала в инсте?

Я резко подаюсь вперед, чувствую, как подпрыгивает пульс. В голову влетает мысль, что она выложила там какие-то фотографии.

Скидываю звонок, спустя секунду ищу в инсте страницу Красовской и сжимаю в руке мобильник: она закрыла от меня свой профиль.

Быстро набираю Казаринову, но он не берет трубку.

Слышу гудки по второй линии, смотрю на экран, гетконтакт определяет номер телефона больницы, и я молниеносно переключаюсь на вызов.

— Олег Александрович, Алена пришла в себя, — сообщает ее лечащий врач.

— Можно увидеть ее? — соскакивая с дивана, спрашиваю я и бегу в коридор.

— Да, можете. Сейчас с ней ее родители.

* * *

— Черт! Черт! Черт! — кидаю на соседнее сиденье разряженный мобильник и пока стою на светофоре еще раз открываю бардачок.

Переворачиваю там все вверх дном, заглядываю в отделение между сиденьями — тщетно.

На днях Алена брала мое автозарядное и, видимо, так и не вернула обратно.

— Теперь никому не позвонить и не узнать, что там опубликовала Красовская…

От злости ударяю по рулю, сжимаю губы.

«Эта сука решила меня добить?!»

В голове настоящий раздрай: мысли о публикации чередуются с тревогой — не представляю, как я сейчас появлюсь перед Аленой. Она наверняка не захочет видеть меня.

И ее родители — тоже.

Раз они сейчас у нее, то, скорее всего, они уже в курсе, что случилось на даче.

Я виделся с ними вчера в больнице, но у меня язык не повернулся рассказать им об этом.

Ее мать не могла связать даже двух слов, начинала что-то говорить и тут же пускалась в слезы. А отец Алены поддерживал меня, даже не догадываясь по чьей вине их дочь находится на операционном столе.

Мне больно и стыдно смотреть им в глаза. Ведь все думают, что она попала в аварию, когда ехала на дачу с девичника. Никто кроме меня, Казаринова, Красовской и самой Алены не знает, что это было совсем не так.

И для меня все еще остается вопросом: почему она развернулась? Может, что-то забыла на даче? Может, немного остыв, решила вернуться и поговорить со мной?

Через полчаса я уже бегу по коридору больницы.

Вхожу в отделение реанимации, меня просят надеть сменную обувь и халат. Вижу у палаты родителей Алены, слежу за их реакцией и уже ожидаю, что меня вот-вот начнут проклинать и потребуют убраться из жизни их дочери.

Но вместо этого мать Алены обнимает меня и, всхлипывая в мое плечо, сообщает, что она пришла в себя.

Ее отец хлопает меня по спине.

— Все обошлось! — говорит Роман Петрович. — Все обошлось, Олег.

— Сейчас Алене сделают укол, и сможешь увидеться с ней, — отстранившись от меня, вытирает лицо Мария Андреевна.

Я смотрю на них по очереди и не понимаю:

«Алена им разве ничего не рассказала?»

Из палаты выходит молоденькая медсестра, увидев меня, она округляет глаза и немного краснеет.

— Ой, здравствуйте, — с улыбкой поправляет она халат. — Можете входить, я уже закончила. — Девушка ступает мне дорогу и шепчет вслед: — А потом можно сделать с вами фото?

Ничего не ответив, вхожу в палату. Алена переводит на меня взгляд, ее глаза тут же становятся влажными, подбородок дрожит.

— Привет, любимый, — шепчет она сухими губами, а я на пару секунд впадаю в ступор.

Медленно подхожу к ней, сажусь на стул у кровати, слышу за спиной шорох и всхлипывание ее мамы. Алена протягивает мне руку, через секунду наши пальцы смыкаются в замок.

— Прости, сорвала нам свадьбу, — вымученно улыбается она и из ее глаз вырываются слезы.

— Плевать на свадьбу, — отвечаю я, вытирая ее лицо. — Главное, что ты жива, слышишь? А все остальное неважно.

Я внимательно смотрю на нее и не улавливаю в ее взгляде ни ненависти, ни обиды, ни злости. Она перебирает мои пальцы, говорит, что зря не послушалась подруг и поехала на дачу ночью.

Я слушаю ее вполуха, и не понимаю: что происходит? Почему она вообще заговорила со мной после всего, что было?

— И как же тебя так угораздило?.. — цокает рядом с кроватью Роман Петрович.

— Да что ты все заладил?! — шипит на него Мария Андреевна. — Не помнит она ничего.

Она переводит на меня возмущенный взгляд, скрещивает на груди руки.

— И не надо такое помнит, правда, Олег? Не хватало еще, чтоб кошмары ее мучили!

Я отрешенным взглядом смотрю на Алену, сжимаю ее руку.

— Ты правда ничего не помнишь? — внезапно охрипнув, спрашиваю ее.

Роман Петрович с умным видом щелкает пальцами.

— Доктор сказал у нее эта… Рер… Ретеро…

— Ретроградная амнезия, — перебивает его Мария Андреевна. — Это когда…

— Я в курсе, что это, — отвечаю я и на короткое мгновенье выпадаю из реальности.

«Это когда человек не помнит события, произошедшие перед получением травмы…» — заторможено проговариваю про себя.

Мне многое известно об этом с тех пор, как в одном из фильмов мой герой столкнулся с подобной проблемой.

Как в тумане слышится голос Алены:

— Помню, как сидела с девочками в ресторане, как садилась в машину, а дальше — пелена…