Наше шаткое равновесие

Мария Высоцкая, 2019

Я любила его. Но все, что нас теперь связывает – ребенок, о котором он не знает! Когда ты стоишь на краю пропасти, то всегда нуждаешься в том, кто успеет схватить тебя за руку. Не даст упасть. Он не дал. Появился, вдохнул жизнь, а потом сам же сломал и выкинул, как ненужную игрушку. И ты опять у пропасти, только теперь совершенно одна. У тебя есть выбор: упасть или учиться жить самостоятельно. Я выбрала второе, и у меня почти получилось. По крайней мере, получалось до тех пор, пока он не появился вновь… Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 1

Женя

— Лунга наша приехала, — орет Дариша, — Женька, какая ты загореленькая.

— Сама ты Лунга, — смеюсь, сгребая ее в охапку, — как я по вам всем соскучилась, — воодушевленно оглядываю зал.

Пальцы пробегают по полированной барной стойке, огромной стеклянной вазе с апельсинами, вдыхаю такой родной и любимый запах нашего уютненького ресторанчика. Наш маленький рай, наша гордость, наш «Зефир». Вкусный, воздушный, приготовленный с любовью.

— Роман Денисович, — улыбаюсь, — как Ваши дела?

Рома кивает официанту и с широкой улыбкой на лице двигается в нашу сторону. У него, как и всегда, гладко выбритое лицо, модная укладка с переизбытком геля на черных волосах, на глазах очки. И носит он их не потому, что зрение плохое, нет, ему так стилист посоветовал. Личный имиджмейкер. Рома давно уже не мелкий бизнесмен, у него несколько ресторанов по городу, но в душе он до сих пор мальчишка с душой нараспашку. Мне иногда за него даже страшно. И вот как такой человек может быть дельцом? Не понимаю. В кругу моей семьи часто приходилось сталкиваться со всевозможными богами мира сего, и все они, как под копирку, строили из себя напыщенных индюков. Хватких, кровожадных.

А вот Рома… Рома из другого теста. Мне иногда кажется, что не он владелец этого ресторана, а я. По крайней мере, если бы не мой характер и железная дисциплина, установленная мной внутри этих стен, все уже давно бы развалилось.

— Лунга, приехала наконец-таки, лягушка-путешественница.

— Приехала-приехала.

— Когда на работу выйдешь?

— Ну вот, как всегда, с корабля и сразу на бал…

— На баррикады, — подтрунивает Зотова.

— Дарина, уволю, — уже Рома.

— Не уволишь. Кто твоим гостям десерты «пальчики оближешь» готовить будет? Сам, что ли?

— Язык у тебя, Зотова, оторви и выбрось.

Пока Дари и Рома пререкаются, осматриваю зал, замечая тысячу минусов, возникших в мое отсутствие. Торшер в дальнем углу у столика за ширмой не работает, официанты в неглаженых фартуках, как у себя дома, расхаживают, на баре полный бедлам творится… всех уволю. Но сначала выпорю хорошенько.

— Ром, что за бардак у тебя творится?

Мохов непонимающе оглядывает зал, хмурится, а потом поворачивается ко мне.

— Какой бардак, Жень?

— Рома, меня всего десять дней не было, а здесь… ужас. Помоги чемодан в кабинет занести.

— Значит, на бал уже сегодня?

— Сейчас. Дарин, иди на кухню уже, нечего кондитеру в зале делать.

— Слушаюсь и повинуюсь, товарищ Лунга.

— Иди ты.

— Жень, ты помнишь, что права свои так и не обмыла перед улетом?

— Помню…

— Сегодня хороший день, — смеется, крутя в руках апельсин.

— Хорошо. Я сейчас с делами разберусь, и вечером посидим. Мама с Полей все равно через неделю вернутся.

— Договорились. Я Вилке скажу…

— Хорошо. Ром, тебя тоже приглашаю.

— Ну спасибо, товарищ директор, удружила.

— Старалась. Все для нашего любимого владельца.

— Зотова, брысь отсюда уже. Жень, я как раз хотел с тобой обсудить пару вопросов, — берет мой чемодан.

— Ну пошли тогда.

В «Зефир» я устроилась пять лет назад. Официанткой. Да-да. Именно официанткой. Забрала документы с первого курса юрфака и решила стать кем-то, непохожим на всех членов моей семейки. Как ни странно, получилось. Хотя мне пророчили такое… некоторые дальние тети и тети теть уверенно заявляли, что я со своим характером окажусь на улице без гроша в кармане. Спасибо, но их пожелания не сбылись.

В «Зефир» Рома лично утвердил меня на ставку официанта. Мы словно с первого взгляда поняли, что нуждаемся друг в друге. Поначалу казалось, что это любовь… но любви у нас не вышло. Я в тот момент как раз узнала новость, которая в корне поменяла мою жизнь, и отношения мне стали совершенно не нужны. Родители, а они у меня люди серьезные, долго противились моему выбору профессии, а когда узнали, что я беременна, просто с катушек слетели. Папа думал, что ребенка мне Ромка заделал. А вот и нет… В приказном тоне велел бросить все, вернуться домой, а еще лучше — сходить в больницу. Конечно, как судейская дочка может быть каким-то официантом, еще и залететь в девятнадцать лет неясно от кого?! Для них это неприемлемо.

Только вот за эти пять лет я сама, без родительских подачек, вытащила себя в люди. Когда мама узнала, что я больше не девочка на побегушках, а деловой, можно сказать, человек — удивилась. Они-то думали, что я рожу Польку и превращусь в клушу-наседку. Не угадали. Хотя помогли в тот период, очень помогли…

И, наверное, я их понимаю. Родителей. Я всегда жила в своем выдуманном мире розовых бабочек и единорогов, в отличие от моей сестры. Правда, жила я так до определенного момента, про который мои родители не желают вспоминать. Им так проще. Забыть. Вычеркнуть. Сделать вид, что ничего не было. Только вот я — все помню. Невозможно вычеркнуть из жизни то, что тебя изменило. То, из-за чего все пошло наперекосяк… нельзя.

По лицу скользнула печальная улыбка, которую я попыталась молниеносно убрать. Поправив вьющиеся локоны, прошла в открытую Ромой дверь и по-хозяйски уселась в свое кресло. Ромка расположился на диване.

— Ну давай, Ром, не тяни.

— Жень, ты не хотела бы попробовать себя в качестве совладелицы?

— Что? Ты серьезно?

— А почему нет? Ты сама видишь, что дела у меня не очень… это здесь ты все контролируешь, не воруешь… а в других ресторанах все совсем иначе происходит. Не руководитель я. Поиграл, отцовские деньги поразбрасывал, хватит, наверное… куда больше.

— Ну я думаю, не все так плохо… к тому же, Ром, нет у меня столько денег, чтобы долю выкупить… даже если я и хочу, денег у меня таких нет. Еще и машина эта…

— Что машина?

— Должны скоро из Америки доставить… я же говорила.

— Точно, прости. Забыл! Да, Жень, дело же не в деньгах…

— А в чем? Ты только что мне говорил, что теряешь… убытки у тебя.

— Убытки.

— Давай так… я помогу тебе с другими ресторанами. Может, придется кого-то уволить…

— Ты чудо, Жень.

— Ты бы лучше себе бизнес-консультанта нанял, а не имиджмейкера, — мягко смеюсь, наливая в стакан воды.

— Тогда завтра с утра подвезу бумаги и премию.

— Про премию сам сказал…

— Сам-сам. Так что у нас там в зале?

— Ах, в зале… ну пошли, разбор полетов устроим.

В зале собираем пятиминутку. Посетителей мало. Понедельник, дообеденное время, занято всего пара столиков. Рома усаживается на барный стул, показывая бармену жестом, что хочет кофе.

— Итак, мои дорогие, мой отъезд наглядно показал, кто из вас останется работать с нами дальше, а кому придется нас покинуть.

Начинаются перешептывания, которые раздражают еще больше. Вдыхаю воздух и, сцепив перед собой руки в замок, ощупываю каждого смотрящего на меня беглым взглядом.

— Миша, Света, Валя, Федор и Марта остаются, все остальные можете зайти ко мне за расчетом. Не стоим истуканом, работаем, — вновь мягко улыбаюсь и, отобрав у Ромки кофе, вышагиваю в свой кабинет.

Мохов плетется следом.

— Жестко ты, Евгения Андреевна.

— Нормально. Если люди пришли сюда пинать балду, а не работать, нам с ними не по пути, — открываю двери в кухню.

— Евгения Андреевна, — дверь распахивается следом за нами, — там сикипер полетел.

— Ваня, вызови мастера, разве я должна этим заниматься?

— Я просто… просто, чтобы вы были в курсе…

— Уволь меня от подобных подробностей. Все внештатные ситуации вы с администратором разруливаете сами, и только в случае полнейшего фиаско сообщаете мне. Но я думаю, зная меня, вы не захотите до этого довести! Ведь правда?

Парень кивает и быстрее ветра улетучивается в зал.

— Вилка!

— Жень, с возвращением. Как отдохнула?

— Много.

— Скажешь тоже. Я только об отпуске и мечтаю. Зажралась ты, Евгения Андреевна, — понижает голос, подходя ближе.

— Хотя, если без шуток, то Греция — это что-то божественное. Смоталась в рай и обратно.

***

Вечером мы, как и договаривались, едем в клуб. Не очень я их люблю, но народ просит, отказывать не хорошо. Да и откажешь им, пожалуй. Покусают же.

— Ох, Жень, как я тебе завидую. Мне с моим Лешиком и ипотекой отпуск еще не скоро светит.

— Вил, — говорю громко, чтобы хоть немного перекричать музыку, — я совсем не понимаю, зачем ты с ним живешь?

— Не начинай, Жень.

Виола отмахивается, а у меня остается осадок на душе. Я про этого Лешика четыре года слышу. Он как тот мерзкий песок на зубах. Поперек горла, и плеваться хочется. А Вилка терпит. В любовь какую-то верит. Какая, к черту, любовь? Ему просто удобно. Вот так жить на всем готовом, месяцами типа искать работу, а потом плакаться ей в юбку, какой он несчастный и какие злые люди вокруг. Противно. Отвратительно.

Я уже сто раз пыталась вправить ей мозги — бесполезно. Дура баба. Ду-ра!

— Не человек — фанатик, — хмыкает Зотова. — Я бы отдыхала себе и отдыхала, а эта — пропащий единорог. С самого утра сегодня по рестику бегала.

— И не говори, Дарин.

— Хватит нудить, тетеньки, ощущение, что вам уже лет так… — закатываю глаза, делая глоток мартини.

— Вот сейчас аккуратнее, да, Вил?

— Да-да, Женя Андреевна, вы поумерьте пыл…

— Нудятина вы, девки, пошлите танцевать?

— Я за любой кипиш, я женщина свободная, — Дарька стискивает ладонями свои сиськи и ржет.

— Идите, девочки, я домой буду отчаливать…

— Вилка, — скулю, сжимая ее руку, — ну что твой Лешик, жрать себе без тебя не разогреет, спать не ляжет? Мы всего час здесь…

— Разогреет, но скандалу все равно быть. Он же работает, молодость на квартиру гробит.

— А ты, бля, дома сидишь, — не выдерживает Даря, — хорошо устроился, я смотрю…

Зотова вообще прямая, прет как танк, преград не видит. Что такое тактичность, она знать не знает, да и не расстраивается особо по этому поводу.

— Я с ней согласна, между прочим, — киваю поддакивая.

— Нет, девочки, давайте без меня, — Виолка грустно улыбается, начиная копошиться в своей сумке.

— Ладно, пошли вдвоем тогда.

— Вил, тебя проводить?

— Я сама. Хорошо отдохнуть, девчат!

— Спасибо, — Зотова провожает Виолку взглядом. — Ну что, Лунга, зажжем? — поворачивается уже ко мне.

— Зажжем — это не про нас, спалим все нахрен…

— Вот, вот это разговор. По шоту?

— Давай.

В баре Зотова расходится не на шутку, накачивая себя алкоголем и присматривая очередного мужика. О… это целая схема. Даря ищет посолиднее, только всегда каких-то идиотов находит. Тут либо схема не работает, либо… впрочем, неважно.

Пока Дарина облизывает губы, подыскивая новую жертву, рассматриваю бутылки на полках бара. Запал пропал, и пить мне совсем не хочется. Заказываю чай, а потом и вовсе сваливаю домой. Зотова не против моего исчезновения, уже добычку подыскала.

Расплачиваюсь с таксистом и поднимаюсь на свой этаж. Слава Богу, что живу отдельно. Хотя уходила со скандалом. Родители совершенно не хотели выпускать меня из золотой клетки. Как я, вся такая розово-воздушная мечтательница, проживу в суровой реальности? А вот живу. Хотя поначалу был трындец. Полька со слабым иммунитетом, вечные больничные, в садик не поведешь, на работе отгулы… денег не хватает. В общем, самостоятельности я хлебнула по полной.

***

В девять я уже в ресторане. Открытие у нас в десять, но я всегда приезжаю заранее. Всегда проверяю все лично. Пунктик у меня такой. Хотя, на самом деле, просто маниакальная помешанность на работе. Видимо, больше помешиваться не на чем. Личную жизнь устраивать как-то не хочется. Нам с Полей и вдвоем отлично живется. Вот и остается работа и моя малышка.

— Женя, — Рома распахивает двери, улыбается, снимая куртку, — я привез бумаги.

— Хорошо, иди в кабинет, я подойду через пару минут. Может, тебе кофе принести?

— Да, давай, черный, две ложки сахара.

— Ваня, сделай, пожалуйста, — улыбаюсь бармену, просматривая отчет за вчерашний день. Вроде все неплохо — и выручка, и посещаемость, но что-то настораживает. Не знаю что. Возможно, я нервничаю из-за нашей с Ромой договоренности…

Ладно. Стряхиваю эти ненужные мысли и, зажав папку под мышкой, направляюсь в кабинет, не забыв прихватить кофе.

— Держи, — ставлю чашку на стол.

— Спасибо. Вот смотри, изучай… если что-то не так — говори…

Киваю, пробегая глазами по первому листу документов.

— Хорошо, — убираю папки в верхний ящик стола.

— Я на выходные к отцу улетаю на юбилей, поэтому все дела теперь на тебе.

— Ну это еще через четыре дня, Роман Денисович.

— Верно. Как отдохнули вчера? Прости, что не подъехал, Анжелика скандал устроила.

— Да не оправдывайся. Нормально отдохнули. С душой.

— Жень, я тогда поехал, если что — набирай.

— Хо-ро-шо, — бормочу, не поднимая глаз от документов.

Почти до вечера не выхожу из кабинета. За время отпуска накопилось слишком много бумажной волокиты. Нужно все просмотреть, проверить. Плюс новый штат собирать. Половину старого-то я уволила.

Допиваю третью порцию кофе. К тому времени, как пустая чашка стоит на столике, а я почти заканчиваю сверять чистую и бухгалтерскую прибыли, приползает Зотова. Ее появление, как и всегда, эпично. В руках бутылка минералки, под глазами патчи, и ведь она так сто процентов весь день работала. Только патчики менять успевала, в общем, ночь у Дарьки прошла на ура.

— Пошли проветримся, а?

— Минуту, — вытягиваю указательный палец вверх, — идем, — убираю документы.

Зотова прикуривает тонкую ментоловую сигарету, закатывая глаза. Мы стоим на заднем дворе. На улице прохладно. Осень в этом году слишком холодная, вроде еще конец октября, а по ощущениям — зима зимой.

— Блин, как мне плохо, — скулит, выпуская дым.

— Пить меньше надо, — смеюсь.

— Евгения Андреевна, там пришли, начальство спрашивают, — вещает Ленка, выглядывая на улицу, обхватив себя за локти.

Киваю.

Быстро иду обратно, выискивая глазами того, о ком говорила Лена.

— Здравствуйте! Вы меня спрашивали?

Молодой человек, явно меня не слушая, проходит в сторону моего кабинета, внимательно осматривая помещение. Как-то по-хозяйски, что ли, от этого становится не по себе.

— Простите, у нас…

— Девочка, хозяину звони, разговор есть.

— Что, простите?

— Ты глухая или тупая? — усмехается, а я, кажется, бледнею.

Что здесь происходит?!

— Я директор этого ресторана, — отрезаю ледяным тоном.

— Тогда, мадамка, дело плохо, — нависает надо мной своей громоздкой фигурой, — бабло стрижете, а не делитесь. Разве так можно?

Он сейчас серьезно? Усмехаюсь, приподымая бровь.

— А у нас что, девяностые вернулись?

— А они далеко и не уходили. Короче, теперь каждый месяц будешь отдавать мне тридцать процентов от прибыли. Я же, в свою очередь, позабочусь о том, чтобы с вашим бизнесом не возникало никаких проблем.

— Что еще сделать? Может быть, в полицию заявление написать о вымогательстве!

— Попробуй, дорогая, но полиция уже здесь, — достает удостоверение. Как можно быстрее запоминаю фамилию и ОВД, кажется, это местное.

— Поэтому лучше не усугублять. Завтра чтобы приготовила полтинник, будем считать это благотворительным взносом, чтобы я забыл твою дерзость, иначе многое может случиться. Пожар, к примеру.

Мужчина едко ухмыляется и, сунув мне в руки листочек с номером телефона, развернувшись на пятках, уходит.

Он уходит, а я стою, как окаменевший овощ, не в силах сделать хоть что-то.

— Ты чего? — Зотова хлопает дверью, и я отмираю. — Смерть увидела?

— Кажется, у нас проблемы.