(За)буду его

Елена Владимировна Попова, 2022

Невеста приехала в разгар мальчишника и застукала меня в постели с бывшей. Свадьбы не будет? Я тоже так подумал. Но в тот же вечер она попала в аварию и потеряла память. И теперь передо мной стоит выбор: сознаться в измене или сделать вид, что ничего не было. Я люблю ее, поэтому выбираю второе. Но что будет, если она все вспомнит?

Глава 2

Олег

Провожаю последних гостей до такси, вхожу в дом, снимаю куртку и смотрю на спящего в кресле друга.

— Казаринов, Казаринов, — вздыхаю я, когда понимаю, что растолкать его точно уже не получится.

Ладно, пусть проспится. Утром отвезу его в Москву.

Включаю чайник, засыпаю чай, пахнувший лавандой в френч-пресс, через пару минут наливаю в него кипяток, и пока мое «снотворное» настаивается, иду на второй этаж.

Надо принять душ, привести себя в чувство, выпить лавандовый чай, а затем как следует выспаться перед завтрашним днем.

Но не успеваю я подняться по лестнице, как меня останавливает звонок в домофон.

— Как всегда кто-то что-то забыл, — сдержанно говорю я и, спустившись на первый этаж, стреляю взглядом по гостиной в поиске чужих вещей.

Подхожу к двери, смотрю на экран домофона и непроизвольно раскрываю рот.

— Красовская? — хрипло проговариваю я и несколько раз моргаю.

«Чудится, что ли?»

Но нет. Это действительно она. Стоит у ворот в светлой шубе и, вытягивая шею, смотрит на окна.

Перед глазами появляется картинка, как она точно так же приехала сюда полтора года назад и сообщила, что хочет со мной расстаться.

И это было ровно за неделю до нашей свадьбы.

А еще чуть позже я узнал, что она уехала в Питер с одним режиссером, после чего ее актерская карьера стремительно пошла в гору.

Нажимаю на кнопку домофона и грубо, насколько это возможно, спрашиваю:

— Зачем приехала?

— Олег, нам надо поговорить. Это очень важно.

«Настолько важно, что приехала аж за пятьдесят километров от города?» — удивляюсь я и замечаю, как она жестом отпускает машину с шашками.

— Здесь о-о-чень холодно, — протягивает она.

«Черт… — сжимаю кулаки, несколько секунд думаю, что с ней делать. — Ладно, пусть выкладывает свое «важное» и катится отсюда на хрен».

Я нажимаю на кнопку домофона, вижу, как она проходит во двор, распахиваю дверь.

— Привет, — улыбается Лиза и бесцеремонно проходит в дом.

— Забыла, в какой стороне трасса на Питер? — закрывая дверь, спрашиваю ее.

— Питер? — смеется она. — Я уже полгода не живу там, Олежек. Ты разве не в курсе, что я рассталась с Беловым и вернулась обратно в Москву?

— Я не интересуюсь твоей жизнью, — отвечаю я. — Здесь ты что забыла?

— Узнала, что ты вскоре женишься, и не могла не поздравить, — подмигивает она и снимает шубу.

— А слово телефон тебе не знакомо? Это такая прямоугольная штуковина, которую можно прижать к уху и сказать все, что не можешь сказать лично.

— В том-то и дело, Черкасов, — вручает она мне шубу, снимает бордовый берет и поправляет темные волосы. — Ты мне не чужой человек. Все-таки мы три года были вместе. Поэтому я и решила поздравить тебя лично, а не по прямоугольной штуковине.

Развернувшись на высоких каблуках, она по-хозяйски цокает в кухню.

— Красовская, ты ничего не перепутала? — выкрикиваю я. — Эй, мадам! Выход в другой стороне.

Словно не слыша меня, она усаживается за барную стойку, обводит взглядом кухню.

— М-м, а здесь почти ничего не изменилось с тех времен. Кроме фото в рамочках.

Она щурит ярко-накрашенные глаза, глядя на наши с Аленой фотографии и кивает на френч-пресс.

— Чайку нальешь?

Меня это начинает выводить из себя.

Кладу шубу на ее колени, упираю ладони в мраморную столешницу и сверлю ее взглядом.

— Ты не у себя дома, Красовская. Приехала поздравить? Считай, миссию выполнила. У тебя есть две минуты, чтобы вызвать такси и уехать из моего дома.

От моего тона она быстро теряет уверенность и растерянно хлопает ресницами.

— Я тебя не узнаю, Черкасов. Прежде ты никогда не был со мной настолько грубым.

— Полторы минуты! — подгоняю я.

— Ба-а-а, какие мы сердитые, — цокает языком Лиза и грациозно выпрямляет спину. — На самом деле я пришла не только поздравить. Мне нужно сказать тебе кое-что.

— У тебя осталась минута. — Я скрещиваю на груди руки. — Ближе к делу.

— Ну, ближе так ближе, — хмыкает она и откидывается на спинку барного стула.

— Я приехала попросить у тебя прощения.

— Зря тратишь время, — усмехаюсь ей в лицо. — Твои извинения мне и тогда были не нужны, а сейчас — тем более.

— А мне нужны, — выставляет указательный палец Лиза и растягивает на губах мечтательную улыбку. — Знаешь, пока я жила с Беловым, все время вспоминала, как нам было хорошо с тобой, все наши поездки, вечера в этом доме, — обводит взглядом кухню. — Позже я поняла, какую допустила ошибку, расставшись с тобой, но у меня не хватило духу приехать.

— А сейчас что изменилось? Хотя дай-ка сам угадаю. — Я выгибаю бровь и прищуриваюсь. — Белов нашел тебе замену, и ты решила попробовать вернуться ко мне?

— О-о, — запрокинув голову, хохочет она на всю кухню. — Во-первых, не он меня бросил, а я его, а во-вторых…

Она устремляет на меня взгляд, медленно ведет кончиком большого пальца по безымянному.

— Ты уже почти окольцован, Черкасов. И, наверное, безумно любишь свою невесту? — Она вопросительно выгибает бровь, закусывает губу.

— И это, кстати, твоя единственная умная мысль за весь наш разговор, — отвечаю я и дважды хлопаю по столешнице ладонью.

— Твое время вышло. Вызывай такси.

— Значит, все-таки не простишь? — спустя паузу произносит она. — Жаль. А я так надеялась, что мы сможем остаться друзьями, — вздыхает Лиза и наглядно поправляет черные чулки. — Принеси мою сумочку, пожалуйста. Там телефон.

Я иду в коридор, беру с банкетки ее замшевую сумку, и по пути обратно слышу, как на кухне что-то гремит.

Застыв на пороге, наблюдаю картину: Лиза разливает по чашкам чай, затем ставит их на барную стойку, расстегивает две верхние пуговицы на белой шелковистой блузке и машет рукой у лица.

— Жарковато стало, — говорит она до боли знакомым низким голосом, наклоняет на бок голову, и, глядя на меня, ведет пальцем по декольте. — Впрочем, в этом доме всегда было жарко, не так ли? Особенно в спальне.

Я кидаю на барную стойку ее сумку.

— Вызывай такси! — велю я.

Пару лет назад я бы занялся с ней любовью прямо на барной стойке сразу после того, как она расстегнула пуговицы. Но это безумство давно иссякло. Я вырывал ее из сердца и из своей жизни. Так что зря она надеется, что на меня подействуют ее ахи-вздохи.

Красовская цокает языком и достает из сумки мобильник.

— Раз у нас не складывается душевный диалог, то мне и правда стоит уехать, — со вздохом роняет она. — Но пока ждем машину, давай хоть чокнемся чаем за твою предстоящую свадьбу, м?

Алена

Регина была права. Зря я поперлась на дачу ночью. Трасса — хоть глаз выколи, ничего не видно, а дворники едва справляются со снегом. Стрелка спидометра все время держится на отметке «40», и вместо обычных сорока минут я еду до дачи полтора часа.

Слава богу, я почти уже на месте.

Слышу по радио любимую песню, прибавляю громкость и, тихонько подпевая, поворачиваю в коттеджный поселок.

Уже издалека вижу, что в окнах нашего дома нет света.

— Фух, — выдыхаю я. — Слава богу, друзья Олега уже уехали. А то свалилась бы им на голову в разгар мальчишника, вот было бы весело, — тихонько смеюсь я и, подъезжая к воротам, нажимаю на кнопку брелока.

Кованые ворота едут в стороны, и я въезжаю во двор, сминая под колесами хрустящий снег. Паркуюсь рядом с черным «мерсом» Олега.

Быстренько бегу к дому, прикрывая сумочкой голову. Захожу в коридор, включаю свет и стряхиваю с пальто и сумки снежинки.

Мой взгляд падает на мужские ботинки, точно не принадлежащие моему Олегу.

Снимая сапоги, изумленно вытягиваю лицо.

«Блин, значит, еще не все разошлись».

Но тем не менее в доме почему-то подозрительно тихо.

Я на цыпочках крадусь в гостиную и замираю, видя в кресле большую фигуру. Включаю на телефоне фонарик, подхожу ближе.

— Казаринов, — глубоко вздыхаю я. — Ну, конечно, кто же еще…

Зажимаю нос от запаха перегара, крадучись выхожу из комнаты, тихонько закрываю дверь и проскальзываю в ванную комнату на первом этаже.

Умываю лицо, снимаю с хвоста резинку и кайфую от приятных ощущений в голове. Запускаю пальцы в свежевыкрашенные светлые волосы, по привычке навожу на голове пышноту.

«Ну и что, что пора спать, — улыбаюсь я. — С таким мужчиной, как мой Олег, красивой нужно быть двадцать четыре часа в сутки».

Переодевшись в шелковый халатик, я выхожу из ванной, иду к лестнице и, проходя мимо кухни, резко останавливаюсь.

Хмуря брови, всматриваюсь в темноту и не понимаю, что за меховая накидка лежит на диване.

«Олег купил новый плед?» — почему-то приходит в голову.

Ведомая любопытством, иду к обнаруженной находке, включаю в кухне свет и в следующую секунду мое сердце делает сальто. Чувствую, как учащается пульс, тело прошибает мелкая дрожь.

Я перевожу отрешенный взгляд на барную стойку, смотрю на две чашки. На автопилоте беру чашку, на которой оставлен след от красной помады, устремляю взгляд на дверь гостиной и с ужасом понимаю, что хозяйка шубы сейчас в доме и она точно не с Казариновым.

А другой чужой мужской обуви в доме нет…

Я резко поднимаю голову, сверлю взглядом потолок, с грохотом ставлю чашку на место и быстрым шагом иду на второй этаж.

Пробегаю мимо замшевых ботильонов на шпильке, лежащих на ступеньке, дальше вижу белую блузку, сворачиваю в коридор, застываю у двери в спальню и с колотящимся сердцем смотрю на бюстгальтер, что валяется в приоткрытом дверном проеме.

Толкаю дверь, нащупываю на стене выключатель, комнату озаряет яркий свет и в следующую секунду в мое сердце втыкается укол, парализующий все органы. Все, кроме зрения…

Отрешенным взглядом смотрю на кровать, на которой спит Олег в обнимку с брюнеткой. На подкошенных ногах и держась за стену, иду к ним, и теперь узнаю в ее спящем лице бывшую Черкасова.

Сквозь шум в ушах слышу какой-то грохот, кажется, я уронила со стены картину.

Девушка, щурясь от света, приоткрывает глаза, а в следующую секунду распахивает их и быстро натягивает одеяло до шеи. Не сводя с меня испуганного взгляда, она приподнимается, толкает в плечо Олега.

— Олег! Олег! — трясет его она. — Проснись же ты, черт возьми! Здесь твоя невеста!