Семь моих турецких лет. Книга 3. Ты скажешь, что любишь меня

Елена Атай, 2021

Когда мне исполнилось сорок, я круто изменила свою жизнь. Вышла замуж за турка и уехала из Беларуси навсегда. Многие предрекали крах нашему браку. Для меня все было непросто. И вот живу в Турции уже семь лет. И откровенно рассказываю о нашей жизни в своих книгах. Сначала я влюбилась в турка. Потом – в Турцию. В турецкую природу, достопримечательности, кухню и людей. Это абсолютно другая, не похожая на привычный мне мир, планета. И она прекрасна! Это третья книга серии "Семь моих турецких лет". Настоящий роман о любви во всех ее проявлениях.

Глава 16. Прошу у Вселенной богатства, а она посылает котов

У вас тоже так бывает? Просишь у Вселенной одно, а она упорно подсовывает третье. Я, например, прошу богатства. А мне дают котов. Это что ж получается, как Вахтанг Кикабидзе пел: «Мои кота, мое богатство». Ой, года, конечно, извиняюсь.

Наша личная турецкая жизнь украсилась очередным «посланцем Аллаха». Буквально вчера. Да, я не забыла, что буквально позавчера зарекалась брать с улицы котов и кошек. Которых я и правда не люблю. Не очень люблю. Недолюбливаю. Не так сильно люблю, короче, как собак.

Но симпатичную собачку, какого-нибудь хасеныша, лабрика, овчаренка, вельш-корги ушастого, наконец, Аллах почему-то нам не посылает. Дал однажды. А через две недели забрал. Это грустная история. Я ее сейчас расскажу.

***

У моего мужа не было собак никогда в жизни. И вообще никаких домашних питомцев не было.

У меня собак было много. Найда, Альма, Ханни, Рудька, Туман, Жучка, Дружок, Чарли, Дана. Это только родные. И столько же приемных. И у Даны 20 щенков за всю ее долгую собачью жизнь. А потом традицию заводить кучу собак и брать еще кучу на передержку продолжила в Минске моя дочь Марина.

А в Турции — одни коты. И вот 6 лет назад сосед наш нашел на улице молодого золотистого ретривера. Он очень любит собак и именно голденов. И раньше у него всегда были собаки. Но он уже старый, живет один. Поэтому решил собаку себе не оставлять. Привел ее к нам, попросил приютить.

Это была девочка 7 месяцев. Цвета вареной сгущенки. Мурат сомневался, у него же собак не бывало. А я сразу ее взяла и назвала Джевиз Дениз. Джевиз по-турецки грецкий орешек, а Дениз — море.

Мы купили Джевиз ошейник и поводок и повели к ветеринару. Доктор не знал, делали ей прививки или нет. Поэтому я решила сделать все что нужно. Мы даже паспорт завели и фамилию ей нашу семейную дали.

И стали жить поживать все вместе. Джевиз была немножко шумной, потому что молодая. Немножко крупной для нашей маленькой квартиры. Еще немножко хулиганистой. И даже в туалет не просилась сначала, но быстро поняла, что нужно на улицу ходить, через два дня.

А еще она была умной. Но иногда грустной. И я все думала, что она грустит по своим хозяевам. Мурат опубликовал фото Джевиз в фейсбуке и написал, на какой улице ее нашли. И через две недели позвонил хозяин.

Когда он пришел, а собака его увидела, она от радости аж описалась. И я сразу отдала ее вместе с поводком, ошейником, миской, кормом и паспортом. Даже фотографии в семейном альбоме не сохранилось.

Потом я плакала. И Мурат тоже немножко плакал.

Оказывается, ее звали Шила. А сбежала она потому, что жила не в доме, а во дворе, привязанная. Поэтому и проситься в туалет не умела, кто же просится на улицу, если живет на улице.

Потом Шила еще два раза прибегала нас проведать. И мы звонили хозяину, чтобы он ее забрал.

После этого случая мы с Муратом решили, что если у нас будет собака, только с самого щенячьего детства и такая, у которой хозяина еще не было. Потому что это больно — полюбить, чтобы потом потерять.

Забегая вперед, собака у нас теперь есть. Это лучшая собака в мире и любить ее можно совершенно безбоязненно.

***

Вернемся к нашим кошачьим. Вчера вечером услышала жалобное мяуканье. Доносилось оно издалека, но на пустынной осенней турецкой улице (сезон закрыт, туристы под окнами не ходят, магазины работают до 21:00, на балконах никто не жарит мясо на мангале — скукота, короче) слышно было хорошо. Я уже в пижамке, но переоделась и пошла выяснять, откуда голос. Не выяснила, где-то на соседней улице. Мурат взял фонарик, отправился осматривать припаркованные у обочины машины. Котята часто под машинами прячутся. А голос, как назло, стих. И тут я возьми да позови: «Пись-пись-пись». Ну да, это так турки котов зовут.

Ой, я когда-нибудь напишу еще и про язык животных. Турецкие-то животные тоже по-своему говорят, не так, как наши. Например, у них барашек говорит: «Меее», а козочка: «Беее». Лягушка: «Врак-врак». Я смотрела детское турецкое видео про ферму, так чуть это самое: «пись-пись-пись» сама не сделала:)

А им смешно с того, как говорят наши зверушки.

Стою, значит, на балконе. Зову: «Пись-пись-пись». А у меня за спиной: «Мияв!» (это по-турецки «Мяу»). И с дивана поднимается, потягиваясь, юный кот. Я его в темноте сначала за кошку приняла. А он ко мне ринулся и стал руки целовать. Уважительный такой. Я ему колбаски турецкой дала. Не ест. Каши гречневой с молоком — не ест. Исключительно любви требует, ластится и на ручки просится. И говорит: «Я пришел, чтобы остаться».

Это был не тот котенок, который на улице мяукал жалобно. Того Мурат так и не нашел. Этому, вернувшись, удивился. И как-то настороженно к нему отнесся. А я посланца нагладила, подушки ему на диване поправила и ушла в дом, бороться с собой. Брать или не брать — вот в чем вопрос.

***

Дело ведь в том, что я хотела бы собаку. А кота ну ни капельки не хотела. Он опять сбежит, как все предыдущие. Или чуть подрастет и пойдет шляться по району, а приходить станет только поесть, поспать и погладиться. Знаем, проходили.

К тому же муж мой еще Бориса рыжего не забыл, которому был мамкой. Такое не скоро забывается. Травма у мужа психологическая, практически отнятие от груди. Поэтому к новому питомцу он не очень расположен.

Ладно, про Бориса тоже расскажу, чтобы логику повествования соблюсти.

Называли мы его БОрис-сосунок.

Этого рыжего молодчика никто не приносил, он пришел сам и начал противно громко орать под дверью. Когда дверь открылась, просочился в дом, наподобие шаровой молнии. И оказался у Мурата на коленях. Муж тогда вместе со своим компьютером располагался в гостиной и был беззащитен от кошачьего вторжения.

На коленях БОрис покрутился немного, устраиваясь поудобнее, а потом присосался к руке Мурата и зачмокал.

Сказать, что у нас случился шок — мало. Коту на вид было месяцев восемь, то есть не ребенок. Но сосунок.

Конечно, его оставили. И Мурат его безумно полюбил. Потому что он даже не мечтал в свои 50 с гаком лет сделаться кормящей матерью уличному коту с психическими отклонениями, полученными видимо вследствие детской травмы.

БОрис, правда, ко всем присасывался, как только увидит открытый участок кожи, сразу как пиявка, глаза зажмурит и чмок-чмок. Но ко мне присасываться было сложнее — я все время в движении, по хозяйству. А муж сидел с чмокающим БОрисом часами и даже иногда днями.

Как и все свободолюбивые коты, БОрис иногда уходил гулять. И тогда я волновалась, что его обидят другие коты, собаки или люди. С другой стороны, все люди на нашей улице его знали и любили, потому что он ластился к каждому прохожему, в надежде присосаться.

Когда нам пришлось на неделю уехать в Анкару оформлять документы, мы соорудили на качелях лежанку из подушек, купили три коробки самого вкусного корма и попросили соседей присматривать за котом. Все охотно согласились. Но уже вечером сосед позвонил и сообщил, что БОрис ужинать не пришел. Он больше вообще не пришел. С тех пор, как увидел нашу отъезжающую машину, исчез.

Конец ознакомительного фрагмента.