Изгоняющая тьму

Екатерина Савина

Экстрасенсорные способности, оказывается, могут очень осложнить жизнь. В этом убеждается Ольга Калинова. Поединок с опасным колдуном, древнее божество, вдруг вырвавшееся наружу после многовекового сна, ежесекундный смертельный кошмар – все это придется пережить героине, чтобы уберечь себя и своих близких.

Глава 4

— А-атвали! — орал Васик.

Он даже пытался отбиваться от волокущего его по коридору официанта руками, слабыми, как весенние веточки. Пару раз Васик шлепался на худую задницу и, раскинув длинные ноги, сидел, раскачиваясь, словно старый еврей на молитве. Официант, очевидно проклявший самого Васика, нас с Дашей, несчастные сорок долларов и все на свете, пытался взвалить себе на плечо иссушенное последними событиями тело Васика, глухо что-то ворчал себе под нос.

— И кто же знал, что поездка в лифте так на человека подействует… — пробормотала сквозь зубы Даша, поддерживая мотающуюся из стороны в сторону патлатую Васикову голову, — был овощ, а, как в лифте оказался, сделался буен. Что за морока нам…

Официант под тяжестью голосящего дурным голосом Васика стал заваливаться на бок. Я едва успела подскочить и подставить плечо.

— А-атвали! А-а-а-атва-а-али! — снова загорланил Васик. — Не жж-ж-желаю! Пу-пусти, папа… па-падла!

— Хорошо еще, что коридорный на нас вроде бы не обращает внимание, — заметила Даша, поймав Васика за дрыгавшуюся ногу в тот самый момент, когда его ступня, обутая в тяжелый ботинок просвистела в сантиметре от уха официанта.

Я оглянулась на коридорного. Пьяный он, что ли? Сидит, как истукан, на нас не смотрит, смотрит в сторону. Или здесь так принято? Не обращать внимание на буйствующих клиентов? Тактичные люди эти китайцы, что и говорить. Наш обслуживающий персонал давно бы уже забегал и завозникал, угрожая милицией и вымогая мзду.

До двери в номер Васика осталось несколько шагов, мы находились как раз напротив двери в номер, где остановилась я.

— Может быть, его к тебе? — предложила Даша. — Чтоб не мучиться. Нам каждый шаг с таким трудом дается…

— Благодарю покорно! — отозвалась я. — Всего-то пару метров осталось протащить этого ненормального и все.

Васик снова что-то заорал и задрыгал ногами. На этот раз я не успела поддержать официанта — и он вместе с Васиком рухнул на покрытый ковровой дорожкой пол.

Оказавшись под извивающимся и орущим Васиком, официант немедленно захныкал, а Васик неожиданно резво вскочил на четвереньки и совершенно по-собачьи рванул вперед по коридору.

— Идиот! — прошипела Даша, с ненавистью смотря на подпрыгивающий зад, обтянутый черными джинсами. — Вот не сойти мне с этого места, если я еще куда-нибудь с этим идиотом поеду. Ну, сколько можно нас позорить.

Официант поднялся на ноги и, держась за стеночку и покачиваясь, побрел прочь — к лифту — очевидно, решив, что его миссия закончена.

Я обернулась к нему, открыла было рот, чтобы позвать, но потом махнула рукой. И так натерпелся человек. За такого транспортировку такого клиента, как Васик, не сорок долларов нужно платить, а по меньшей мере — четыреста. И еще сотню сверху за моральный и физический ущерб.

Официант, не переставая хныкать, двигался к лифту. Он заметно подволакивал ногу; а когда Васик добежал до конца коридору и, повернув обратно, издал нечеловеческий вопль, втянул голову в плечи и заковылял к лифту быстрее.

Васик несся на нас, тряся головой и взлаивая, как самая настоящая бешеная собака.

— Хватаем и к тебе, — проговорила Даша, выходя на середину комнаты и расставляя руки, словно вратарь, навстречу которому приближается с мячом нападающий из вражеской команды, — вон у тебя и дверь приоткрыта — не нужно будет с ключом возиться…

Я тяжело вздохнула, но все же согласно кивнул. С ключом возиться и правда не придется — дверь отходила от косяка примерно на пять сантиметров, впуская в темную прихожую полоску желтого света из коридора.

Стоп!

Позвольте, ведь я прекрасно помню, что я закрывала дверь.

— Стоп, — вслух проговорила я, — я прекрасно помню, что я запирала дверь, когда уходила. Слышишь, Даша?

Даша не слышала. Преграждая путь Васику, лицом она напоминала женщину с плаката военных лет «Родина-мать зовет» — отрешенная решимость и ясное ощущение приближающейся опасности.

Васик рухнул, пару метров всего не добежав до Даши — как раз напротив двери в собственный номер.

— Слава богу, — выдохнула Даша, — кажется успокоился…

Васик свернулся калачиком и через минуту спокойно засопел.

— Может быть, так его и оставим? — проговорила Даша, подходя к нему.

Я оторвала взгляд от своей двери и шагнула к ней.

— Даш, — позвала я, — ты не помнишь, когда мы уходили из номера — утром — я запирала за собой дверь или нет.

— За ноги тащить придется… Что?

— Я утром заперла дверь в свой номер или нет — не помнишь? — повторила я.

Даша пожала плечами.

— Как же мне все упомнить, — усмехнулась она, — столько событий за весь день — исчезновение Васика, убийство портье, полиция, следователь… Дикая сцена в баре, этот… Михаил… Путешествие на наш этаж из бара, собачьи бега… Какую ты ерунду говоришь, Ольга! Заперла, не заперла. Если у тебя из номера что-то пропадет, администрация возместит убыток — во всех приличных гостиницах так. А вспомнить — запирала ты номер или нет — извини не могу. В голове все перепуталось, честное слово. Вполне возможно, что ты и забыла запереть — мы ведь в каком состоянии утром выходили из твоего номера? Вот то-то…

На секунду мне вдруг стало зябко, будто я заглянула в глубокий сырой погреб. Черт возьми, терпеть не могу такого ощущения, как всегда означающего, что нечто нехорошее должно случиться. Терпеть не могу — прежде всего потому, что это ощущение меня никогда не обманывало.

— Ладно, — вздохнула Даша, — бери этого парнокопытного за копыта… то есть за ноги и понесли.

* * *

Николай Николаевич, прежде, чем позвонить долго вертел в руках продолговатую, словно покрытый белой краской кабачок, телефонную трубку, покусывал губы.

Наконец он — уже в десятый, наверное, раз, набрал номер и, услышав сакраментальное «абонент не может ответить на вызов или находится вне зоны связи», отключил телефон.

— Опять телефон потерял где-то, — проговорил он, — ну и сынка мне господь бог послал. Черт возьми, я все-таки отец и мне нужно знать хотя бы — долетел Васик до Китая или нет. Позвонить в гостиницу?

Воодушевленной новой идеей, Николай Николаевич так и сделал. Когда ему сообщили, что ожидаемые гости Хуньжоу благополучно прибыли, положил трубку и облегченно выдохнул.

— Ну, хоть так, — сказал он.

Николай Николаевич взялся за лежащие перед ним на столе сигареты, но тут же, спохватившись, взглянул на часы.

— Ах ты, черт… — пробормотал он, — совсем замотался. Через пять минут у меня назначена встреча с Ковалевым. Интересно, какие сведения он собрал о Якове Семеновиче. Мне кажется, что ничего плохого сказать об этом достойном человеке нельзя. Он очень хорошее впечатление производит.

Секретарша позвонила ровно через пять минут.

— К вам Федор Михайлович, — доложила она.

— Федор Михайлович? — удивленно переспросил Николай Николаевич. — Но договоренность была с Ковалевым. Он не смог прийти и послал вместо себя Федора Михайловича? Но почему он в таком случае не предупредил меня? Обычно Ковалев крайне пунктуален… Впустите! — прервав ход своих размышлений вслух, разрешил Николай Николаевич.

Невысокий и грузный — весьма благообразного вида — мужчина стремительно вкатился в кабинет. Лицо его было скорбно и слезы застыли в русой окладистой бороде. Увидев гостя Николай Николаевич изумленно приподнялся с кресла и уже кладя руку на грудь, словно удерживая рвущееся оттуда тревожное чувство, проговорил негромко:

— Что случилось?

Благообразный тяжело опустился в кресло напротив Николая Николаевича и ответил после продолжительного вздоха:

— Нашего Ковалева с нами больше нет…

— Как это? — не понял Николай Николаевич.

— Вчера… — Федор Михайлович в отчаянии дернул себя за бороду, — вчера… его сбила машина. Прямо возле его дома — во дворе — когда он направлялся к своей машине… Такое горе…

— Насмерть? — шепотом спросил Николай Николаевич.

— Насмерть, — судорожно вздохнув, подтвердил Федор Михайлович, — он скончался через несколько минут после происшествия… Не приходя в сознание.

Николай Николаевич опустился в свое кресло и сжал пальцами виски.

— Столько лет, — проговорил он, невидящим взглядом уставившись в стол, — столько лет мы сотрудничали… Учились с ним на одном курсе… Уже тогда… Убийцу нашли? — подняв голову, быстро спросил Николай Николаевич.

— Какое там! — горестно выговорил Федор Михайлович, махнув рукой. — Сбил и тут же скрылся… Наверное, пьяный какой-то был или наркоман.

— Я немедленно позвоню! — Николай Николаевич схватился за телефон, — немедленно позвоню и попрошу кого надо поднять на ноги всех ментов в городе и разыскать того ублюдка!

— Не стоит, — снова вздохнув, проговорил Федор Михайлович, — я уже поставил в известность… наших общих знакомых. Убийцу второй день ищут по всей Москве — все выезды из города перекрыты. Так что… работа идет.

Рука Николая Николаевича сползла с телефонной трубки. Несколько минут он сидел неподвижно, потом замотал головой и снова поднял глаза на Федора Михайловича.

— Теперь, как я полагаю, — заговорил Николай Николаевич, — дела, которыми занимался Ковалев, перейдут в ваше ведение. Как вы отнесетесь к моему предложению.

— Всегда готов, — ответил Федор Михайлович, почтительно склонив голову.

— И вот вам первое задание, — сказал Николай Николаевич, — в Москве работает такой бизнесмен — Яков Семенович…

— Я понял, Николай Николаевич, — мягко перебил Федор Михайлович, — к счастью, Ковалев незадолго до своей трагической гибели обращался ко мне — просил помочь с этим делом — и, конечно, посвятил во все тонкости. Все материалы, которые он собрал, он передал мне. Ну и я накопал кое-что…

Федор Михайлович извлек из дипломата объемистую черную папку и положил ее на стол перед хозяином кабинета.

— Скажу вам сразу, — понизив голос, проговорил он, — этот ваш новый деловой партнер — Яков Семенович — очень достойный человек. Очень. Ну, вы сами все поймете, когда ознакомитесь с материалами.

— Спасибо, — сказал Николай Николаевич, пододвинув папку ближе к себе. Искоса он глянул на часы.

От Федора Михайловича не ускользнул этот мимолетный взгляд. Он тотчас поднялся и, попрощавшись, направился к выходу из кабинета.

У самой двери он снова обернулся и прошептал:

— Горе-то какое… Горе!

И вышел.

* * *

Водворить Васика на кровать, как того и следовало ожидать, оказалось делом сложным. Да к тому же — неблагодарным — очутившись на широкой постели, Васик замычал, взбил ногами белоснежные простыни и вместе с ними съехал на пол, где и успокоился, уютно свернувшись, словно сытая кошка на солнышке.

— Спит, — вздохнула Даша, — вот и славно. Нет, ну надо же так нажраться. Алкоголик наш Васик и все тут. И никакие китайские колдуны ему не помешают… потреблять спиртосодержащие вещества. Пойдем не будем ему мешать. Пусть проспится.

— Не скажи, — покачала я головой.

— Как это? — обернулась ко мне Даша.

Мы устроились в креслах — в мягко освещенном холле — друг напротив друга. Даша закурила и протянула мне пачку сигарет и зажигалку.

— Что ты хотела сказать? — снова спросила она.

— Я хотела сказать, что не очень Васик был на пьяного похож, — проговорила я, — там, в баре.

— То есть — как это — не был похож на пьяного? — удивилась Даша. — А на кого он по-твоему был похож, когда его мотало из стороны в сторону… На трезвого?

— На трезвого тоже не похож, — согласилась я, — а ты помнишь, что нам говорил этот Михаил?

Даша задумалась, потом снова вздохнула.

— Да-да, — сказала она, — вспомнила! Он не видел, чтобы Васик хоть каплю спиртного вылил себе в глотку — нашего заговоренного друга каждый раз выворачивало. Да, — она вздохнула, — наркотики. Неужели, он снова начал употреблять наркотики?

— Скорее всего, — подхватила я, — Михаил наблюдал за ним и предположил, что Васик обдолбался каким-нибудь препаратов. Наркотики. Тем более, что склонность у него к этому делу есть. Помнишь, конечно, как мы его пытались отучить от кокаина? Тогда у нас получилось. С трудом, правда… Хорошо еще, что привычка Васика к кокаина не успела превратиться в привязанность. Нам повезло.

— Зато Васик быстро нашел, чем свой белый порошок заменить, — проворчала Даша, — начал пить как лошадь. И напиваться как свинья.

— А теперь вот… Когда ему нельзя пить…

— Да, — сказала Даша и мы надолго замолчали.

Курили.

Мне вдруг снова на ум пришла моя запертая-незапертая дверь. Может быть, это горничная приходила убираться, да и забыла закрыть за собой.

Впрочем, что здесь голову ломать. Нужно пойти и выяснить. Только осторожнее. С нами давно уже — с самого приезда в этот проклятый Китай происходит что-то странное и страшное. Либо — кошмарное стечение неблагоприятных обстоятельств, либо… кто-то очень хочет нам навредить. Последнее — более вероятно. Слишком много совпадений, чтобы все происходящее выглядело цепью случайностей. К тому же — как давным-давно убедилась я — случайных совпадений не бывает.

«Так кто же в таком случае нас с Дашей и Васиком преследует? — пришла мне на ум вполне резонная мысль, — этот человек, должно быть, здорово нас ненавидит, если устраивает такое… А есть лишь один человек на земле, который ненавидит меня, Дашу и Васика больше всего на свете. Имя ему — Захар. Мой заклятый враг — убийца моей сестры, кошмар моих снов, мой вечный противник».

— О чем ты думаешь? — спросила меня вдруг Даша.

Я подняла указательный палец, и Даша замолчала, чтобы не вспугнуть мои мысли.

«Так-так, — рассуждала я, — если это Захар, то он должен находиться где-то рядом. По крайнее мере — он должен находиться в Гонконге. Но чтобы это выяснить, мне понадобиться максимальное напряжение моих экстрасенсорных способностей. Надеюсь, мой организм уже успел более или менее приспособиться с смене климатических и временных поясов. Сейчас я… Конечно, определить точное местонахождение Захара мне не удастся — но ощутить его присутствие — это вполне мне по силам. Если он, конечно, в Гонконге. А то, что Захар где-то неподалеку сейчас уже не вызывает у меня никаких сомнений. Кто еще может вредить двум слабым девушкам и одному парню, никому никогда серьезного вреда не причинившим?»

Конец ознакомительного фрагмента.