Изгоняющая тьму

Екатерина Савина

Экстрасенсорные способности, оказывается, могут очень осложнить жизнь. В этом убеждается Ольга Калинова. Поединок с опасным колдуном, древнее божество, вдруг вырвавшееся наружу после многовекового сна, ежесекундный смертельный кошмар – все это придется пережить героине, чтобы уберечь себя и своих близких.

Глава 2

Николай Николаевич подошел к широко распахнутому окну и закурил сотую, наверное, за сегодняшний день сигарету. Хотя кондиционер в его офисе работал на полную катушку, под высоким потолком все-таки колыхались тугие струи табачного дыма — Николай Николаевич курил, не переставая.

— Черт знает, что происходит, — пробормотал он, выдыхая облако дыма и немедленно затягиваясь снова, — не нравится, когда вот так… Когда обстоятельства мешают мне. Тем более, такие странные обстоятельства, как сейчас. Сорвалась поездка в Гонконг. Пришлось отправить туда своего сына. Чего ему зря в Москве болтаться.

На столе зазвонил телефон. Николай Николаевич снял трубку. Конечно, это была секретарша — никто другой не мог позвонить напрямую в кабинет. Еще бы — Николай Николаевич считался одним из самых влиятельных в Москве бизнесменов. Да что там — в Москве — во всей стране.

— Совещание, Николай Николаевич, — напомнила секретарша, — все уже собрались и ждут вас.

Николай Николаевич медлил, ничего не отвечая.

— Звонила ваша жена, — продолжала секретарша, — из Австрии. Просила подтвердить перевод денег…

Николай Николаевич поморщился.

— Передай ей, Зиночка, что я сам перезвоню, — сказал он, — прямо сейчас. А совещание перенеси на час… Нет, на два часа. У меня пока неотложное дело. Пусть еще подождут.

Положив трубку, он достал из кармана сотовый телефон и набрал код Австрии.

«Подтвердить перевод денег, — подумал он про свою жену, — конечно, Светлана удивлена, что я вложил столько средств в эту банковскую операцию. Рискованное дело, но в случае успеха сулит просто баснословные барыши. А дела моих фирм сейчас идут не так хорошо, как хотелось бы. И этот новый мой партнер, который и предложил провернуть операцию… Безусловно, он деловой человек, и план, который он разработал, умен, хотя, как я уже упоминал, несколько рискован. Но барыши…»

— Светлана? — проговорил он в трубку, когда раздалось взволнованное «Алло», — это я.

Минуту Николай Николаевич слушал, морща лоб, все время порываясь вставить слово и сказал:

— Погоди, погоди, я все объясню, — когда, наконец, ему удалось вклиниться между бесконечными восклицаниями его супруги, — я вовсе не сошел с ума… Да, я знаю, что сейчас подвергать опасность такие суммы не совсем разумно, но подумай сама — в случае успеха мы разом поправим все наши дела… Что-что?

Он замолчал еще на минуту.

— Непонятно, почему мой новый партнер не внушает тебе доверия, — заговорил он снова, — очень приличный молодой человек. Умный, если судить по тому плану, что он мне предложил. Да, я знаю, что в при провале операции он ничем не рискует, а рискую я, поскольку все необходимые средства предоставляю я, но ведь… План действительно достаточно остроумен. Все рассчитано, а элемент опасность присутствует в каждом деле, где фигурирует более или менее крупная сумма… Да! — Николай Николаевич повысил голос. — Я требую, чтобы ты завершила перевод от моего имени. В конце концов это мои деньги и мне решать… Да!

Николай Николаевич снова замолчал.

— Да, я помню, про тот случай три года назад, — продолжал он, — когда меня кинули. Но это было… это было другое дело. Тогда я повел себя неосмотрительно и простить себе этого не могу до сих пор. Как я искал того, кто меня подставил на деньги. Но его, видимо, очень хорошо спрятали. Судя по всему — за границей — я его так и не нашел. Но случившееся послужило мне хорошим уроком. Теперь, чтобы предпринять какой-то серьезный шаг, я десять раз проверю своих партнеров. Вот и сейчас — я дал задание Ковалеву… Ты же знаешь Ковалева?.. Он проверят этого моего нового партнера Якова Семеновича. Рекомендательные письма у него в порядке и все бумаги тоже… Что? Конечно, я проверю его по полной программе. Ковалев сейчас как раз этим и занимается. Что? Скоро у меня будет вся информация о Якове Семеновиче. Что?.. Вторую часть денег я переведу только после того, как получу эти сведения от Ковалева. Я бы и первую не переводил, но время не ждет. Могу серьезно потерять в прибыли… Как ты говоришь?

–…

— Нет, Васик не звонил, — сказал он после паузы уже более спокойным тоном, — ты же сама знаешь, что он не обременяет себя звонками родителям… Да что с ним может случиться в этом Гонконге? Он тысячу раз уже был за границей. А в его друзьях я уверен. Это они помогли ему избавиться от наркотической зависимости… Ладно, — вздохнул Николай Николаевич, — заверши перевод и ничего не бойся. Все будет хорошо. Понятно?

Он отключил сотовый телефон и тут же затрещал телефон на его рабочем столе. Николай Николаевич с тоской посмотрел на свою уже почти полностью истлевшую в пепельнице сигарету и снял трубку.

— К вам Яков Семенович, — сообщила ему секретарша, — ага, ага, впускаю…

— Новый партнер, — пробормотал Николай Николаевич, — вот образец молодого человека — делового — каковым и должен быть мой сын. А мой Васик… оболтус и больше ничего.

Прежде чем открылась дверь в его кабинет, в голове Николая Николаевича успела промелькнуть мысль, что это он оттого и доверяет своему новому партнеру, что видит в нем несостоявшийся идеал своего отпрыска.

Тряхнув головой, Николай Николаевич прогнал эту мысль, немедленно настроив себя на деловой лад.

* * *

Клокочущие звуки, раздававшиеся из туалета, наводили на мысль о страдающем желудком бегемоте.

— Вот так дело, — проговорила Даша, — я и не думала, что этот старичок так подействует на Васика. Надо же — минуту руками помахал — и все. И организм нашего Васика спиртного не принимает. Удивительно. Слушай, Оля, а ты смогла бы так? В смысле — запрограммировать сознание Васика так, чтобы он не смог больше ни капли спиртного выпить? Ну, как этот старичок сделал?

— Наверное, смогла бы, — ответила я, — только Васик меня потом задушил бы.

— Это точно, — рассмеялась Даша.

Дверь в туалет медленно открылась, и в комнату, где сидели мы, вошел Васик. Он поднял на нас глаза и хрипло выговорил:

— Не могу…

Мы с Дашей переглянулись.

Васик добрел до журнального столика и взял в руки стоящую на нем почти пустую бутылочку виски.

— Восьмая попытка, — известил он и поднес горлышко бутылки ко рту.

— Васик! — позвала Даша.

— А?

— Может быть, ты прекратишь экспериментировать? — проговорила она, — вот уже два часа, как мы приехали в гостиницу, а ты все… Бутылку опорожнил, а не выпил ни глотка.

— Еще попробую, — прокашлявшись, сказал Васик и тоскливо посмотрел на бутылку у себя в руках, — ведь не может же быть так, чтобы…

Он не договорил. Страдальчески сморщившись, он поднес горлышко бутылку ко рту, выдохнул и, зажмурив глаза, вылил себе в глотку то, что оставалось в бутылке.

Опустив руки, он несколько минут стоял неподвижно, очевидно, прислушиваясь к тому, что происходит у него в желудке.

— Кажется, получилось, — прошептал он, — неужели…

В следующее мгновение лицо его перекосилось, Васик ухватился за живот и, согнувшись в три погибели, снова заковылял к туалету.

Мы с Дашей проводили его глазами.

— И правда подействовало заклинание китайского дедушки, — вздохнул, констатировала Даша под аккомпанемент рвущихся из туалета гортанных звуков.

Я кивнула.

Снова грохнула ведущая из туалета дверь. Васик, сдирая на ходу с себя рубашку, побрел к дивану и рухнул на него лицом вниз. Через минуту мы услышали приглушенные рыдания.

— Убью гада! — хрипло простонал Васик. — Весь Китай перерою, но этого старого козла достану! Сука косоглазая, всю жизнь мне изуродовал!..

— Ты бы, Васик, поспал, — посоветовала Даша.

— А идите вы все! — немедленно откликнулся Васик. — Кто ему бабки дал? Если бы он бабки не получил, он, наверное, снял бы с меня это проклятье… Сволочь.

Даша на это ничего не ответила, но по выражению ее лицу можно было заметить, что в содеянном она нисколько не раскаивается.

Васик внезапно утих. Он еще немного поворочался на диване и через несколько минут до нас донеслось его спокойное ровное дыхание.

— Спит, — шепотом сказала Даша и улыбнулась, — прямо как ребенок.

— Сама не знаю, — сказала я, — рада я или нет тому, что с Васиком случилось. С одной стороны — хорошо, что он больше не пьет, а с другой… Как бы Васик руки на себя не наложил от такой резкой перемены…

* * *

— Здравствуйте, Яков Семенович, — проговорил невидимый в темноте человек и рассмеялся, — проходи, Ящер, — добавил он, — присаживайся.

Парень с наголо обритой головой, в пластике которого заметно было что-то неуловимо напоминающее пластику ядовитых змей, прошел на середину темной комнаты и уселся на стул напротив широкого стола.

— Как продвигаются наши дела? — осведомился человек по ту сторону стола.

— Отлично, — почтительно склонив голову, отвечал Ящер, — наш дорогой Николай Николаевич с потрохами купился на мое предложение… То есть — ваше предложение. Разработанный мною… Разработанный вами план показался ему разумным и сулящим прибыль, которая…

— Так и должно было быть, — рассмеялся невидимый в темноте комнаты человек, — мой действительно составлен отлично. И знаешь, что я думаю? Он действительно помог бы Николаю Николаевичу неплохо заработать, если бы… Если бы я этого хотел.

На этот раз засмеялся и тот, кого Николай Николаевич называл Яковом Семеновичем, а странный человек в этой абсолютно неосвещенной комнате — Ящером.

— Как только будет переведена на мой счет в австрийском банке вторая часть оговоренной суммы, начнем действовать, — продолжал невидимый, — но ты должен сообщать мне о каждом своем шаге. Понятно?

— Понятно, — склонил в поклоне бритую наголо голову Ящер, — вы же меня знаете, Захар. Да, небольшая проблемка появилась.

— Какая это?

— Господин Николай Николаевич на нашей последней встрече извинялся передо мной, но предупредил, что в данный момент занимается наведением справок обо мне и моей фирме, — ответил Ящер, — видимо, тех рекомендательных писем, которые вы мне передали, оказалось мало. Оно и понятно — деньги-то очень большие на кон поставлены… Я боюсь как бы Николай Николаевич не разволновался бы, когда ему доложат, что никто никогда ни обо мне, ни о моей, так сказать, фирме и слыхом не слыхивал.

Невидимый рассмеялся.

— Ну, ты даешь, Ящер, — проговорил он, — неужели ты думаешь, я этого не предусмотрел? Выполнением подобного рода поручений у Николая Николаевича… наведение справок и сбор информации… занимается некий Ковалев. Вернее сказать, занимался… До вчерашнего времени. Понимаешь меня?

Теперь рассмеялся и Ящер.

— А чтобы у Николая Николаевича совсем не осталось никаких сомнений и подозрений, я поработал с одним из его хороших знакомых… Феденькой зовут. То есть — Федором Михайловичем. Это и мой хороший знакомый. Николай Николаевич ему доверяет почти так же, как он доверяет и Ковалеву… Вернее — доверял…

— Понятно, — благоговейно выдохнул Ящер, — теперь я знаю, что у нас все получится. Вы так все рассчитали и все-все предусмотрели.

— Еще вопросы есть?

— Никак нет!

— Иди. Свободен.

Когда Ящер выскользнул из комнаты, тот, кого он назвал Захаром достал из ящика своего стола зеркало и черную свечу. Зеркало он установил перед собой на столе, а свеча прямо перед зеркалом — и щелкнул никелированной дорогой зажигалкой.

Через несколько секунд на освещенной неровным светом поверхности зеркала всплыло изображение очень толстого человека в белом летнем костюме. Захар довольно долго всматривался в изображение, потом прошептал:

— Зачем я связался с тобой? Очень, очень опасно… Хорошо, что пока ты не знаешь, кто ты есть на самом деле и боишься меня. Но как только ты…

Договаривать Захар не стал. Движением пальца он потушил свечу и неподвижно замер в темноте.

— Самое главное, — пробормотал он, — удержать всю троицу в Китае, пока я не завершу своего дела. И тебе, толстый демон, это удастся… Должно удасться. Иначе…

Он снова не договорил. Потом в темноте страшным белым светом вспыхнули его глаза.

— На этот раз ты мне не сможешь помешать, — прохрипел он, — на этот раз, сука, я одержу вверх. А когда у меня будут деньги, тогда… Если мой толстый посланник сумеет тебя уничтожить, что ж… А если нет, то с помощью денег папика твоего дружка Васика и с помощью моих старых связей, я тебя в порошок сотру.

Он замолчал, и ничем не нарушаемая тишина надолго воцарилась в темной комнате.

* * *

Уже совсем стемнело, когда мы разошлись по своим номерам. Я была в душе, когда зазвонил телефон.

«С Васиком что-то случилось, — мелькнула у меня первая мысль, — скорее…»

Пулей вылетела я из ванной комнаты и остановилась посреди гостиной. Ага, вот и телефон — когда протрещал очередной звонок, в полутьме гостиной вспыхнули огоньки — засветились кнопочки на телефонном аппарате. Я сняла трубку, и иллюминация тотчас прекратилась.

— Алло, — сказала я в телефонную трубку.

— Мисс Калинофф? — спросили меня.

— Да, — ответила я, мысленно отметив, что впервые слышу свою фамилию, произнесенную на английский манер, — да, — сказала я, — то есть — йес. Мисс Калинова у аппарата.

— Сейчас с вами будут говорить, — объявили мне. На этот раз я заметила в речи говорящего со мной портье странный сюсюкающий акцент.

«Китаец, — подумала я, — английский, конечно, не родной его язык».

Портье, видимо ждал от меня подтверждения.

— Соединяйте, — спохватившись, проговорила я.

Немедленно раздался длинный гудок, а затем — громкое шипение телефонных динамиков.

«Странно все это, — внезапно подумала я, — кто это мне звонит? Я ведь всего несколько часов в городе. И раньше не была здесь никогда. Следовательно, знакомых у меня здесь не может быть. Васик или Даша? Тоже маловероятно. Васик спит мертвым сном, а Даша… да и Даша, наверное, уснула. И потом — им легче дойти до меня — наши номера совсем рядом, через стенку, можно сказать. Зачем по телефону-то связываться? Или это — междугородний звонок?»

Трубка, между тем, молчала.

— Алло! — позвала я. — Алло! Говорите, что же вы? — добавила я по-русски.

Никакого ответа.

— Говорите, я слушаю, — повторила я.

И снова ничего не услышала в ответ.

Я пожала плечами и положила трубку. Телефон немедленно взорвался еще одним звонком. Я сняла трубку — это снова звонил портье. На безупречном английском, только немного подсюсюкивая на шипящих и свистящих звуках, он осведомился, не побеспокоил ли меня, и, когда я уверила его, что нисколько не побеспокоил, он сказал, что со мной снова хочет кто-то говорить.

— Простите! — успела воскликнуть я. — А как он представился? Тот, кто хочет со мной говорить?

В ответ мне раздался длинный гудок и уже знакомое шипение в телефонных динамиках.

— Алло! — в который раз позвала я.

Шипение и больше ничего.

— Что за идиотские шутки! — проговорила я, снова положив трубку. — Кто это, интересно, таким образом развлекается? Может быть, Васик проснулся и решил скрасить свое непривычно трезвое существование телефонным хулиганством? Кстати, вполне в его стиле — звонить и молчать… Васик? Ну, впрочем, это легко можно выяснить.

Я накинула на плечи халат. Затем, немного подумав, отключила телефон, выдернув штепсель из розетки.

Вышла из своего номера и, сделав несколько шагов по коридору, остановилась перед дверью в номер Васика.

Постучала.

Через несколько секунд постучала еще раз — погромче.

«Конечно, он спит, — подумала я, опуская руку, — в его теперешнем состоянии — да по телефону баловаться… Нет, глупо было в этом подозревать Васика. Ну, не на Дашу же мне думать. Она девушка серьезная, подобная ерунда никогда ей в голову не придет».

За дверью зашаркали шаги. А через пару секунд дверь отворилась и на пороге возник Васик. Надо сказать, видок у него был еще тот — трусы висели на его худых бедрах, как спущенный флаг, объявивших о капитуляции. Длинные спутанные волосы падали на смертельно бледное лицо, и воспаленные глаза тускло мерцали из-под них, как два красных хищных огонька сквозь заросли джунглей.

— Чего надо? — прохрипел Васик и заметно трясущимися руками подтянул трусы. — Который час?

— Половина первого, — ответила я наугад, — примерно… по местному времени.

— Так еще ночь? — возмутился Васик. — Чего ты приперлась?

Я не нашлась, что ответить.

— Спал, спал… — захныкал Васик. — Думал, хоть сном забудусь, а ты… Что за детский сад? Господи… — обеими руками он взялся за голову и проговорил, неизвестно к кому обращаясь, — если б кто-нибудь знал, как мне плохо.

— Извини, — сказала я, — просто я думала…

— Что ты думала?

— Что это ты звонил мне по телефону, — выпалила я, — буквально минуту назад. И молчал с трубку.

Васик открыл рот и плаксиво скривился.

— Знаешь что, Ольга, — выговорил он наконец, — нашла бы ты для своих шуток другое время. И другое место.

Он с грохотом захлопнул дверь — мне пришлось даже отпрыгнуть назад, чтобы спасти свой нос от неминуемого перелома.

— И другой объект! — приглушенно донеслось из-за двери, и снова зашаркали шаги — удаляющиеся.

* * *

Выспалась я прекрасно, хотя, когда ложилась в постель, честно говоря, долго боялась закрывать глаза. Не дай бог снова привидится что-нибудь вроде той кошмарной китайской обезьяны.

Солнце, желтое и круглое, как лицо китайца, стояла уже высоко в зените. Я приняла душ, оделась и подошла к зеркалу — наложить повседневный макияж. Примерно, на середине этого процесса меня прервал стук в дверь.

Я пошла открывать.

— Доброе утро, — сказала Даша, проходя в гостиную, — надо же, у тебя такая же обстановка, как и у меня.

— А какая у тебя? — поинтересовалась я, снова подходя к зеркалу.

— Напряженная, — ответила Даша, — Васик пропал.

— То есть как это? — не поняла я.

— А вот так, — вздохнула Даша, — я только что заходила к нему — его в номере нет.

— Может быть, он спит, — предположила я, — ты громко стучала?

— Я вообще не стучала, — проговорила Даша, опускаясь в кресло и закуривая, — дверь была открыта. Можно сказать — распахнута. Постель вся всклокочена, будто… Одежда Васика на полу, чемодан вывернут, вещи разбросаны по всем комнатам, бутылка в спальне разбита.

Даша глубоко затянулась, оборвав себя на полуслове. Я заметила, что она сильно взволнована, хотя изо всех сил старается этого не показать. Честно говоря, я и сама начала ощущать беспокойство. Мне вдруг припомнились вчерашние странные телефонные звонки, страдальческое лицо Васика, вынырнувшее из комнатного полумрака.

— Половина одиннадцатого, — сказала я, посмотрев на часы, — местного времени. Васик раньше полудня никогда не просыпался. Куда его понесло в такую рань?

— Так это же местное время, — резонно заметила Даша, — а в Москве сейчас сколько?

Я пожала плечами.

— Не знаю, — сказала я, — я часы еще перед отлетом самолета перевела. Когда мы еще в Москве были — на аэродроме. Но спать мне, честно говоря, уже не хочется. Значит, скорее всего, в Москве сейчас день.

— Мне тоже спать на хочется, — призналась Даша, — так у меня все перемешалось в голове с этими перелетами, с этой дурацкой сменой временных поясов… Ничего не соображаю. Черт возьми, куда мог Васик подеваться? Неужели трудно предупредить, когда уходишь? Все-таки мы в чужом городе, в чужой стране. Да еще в такой идиотской. Где с самого начала непонятно что происходит.

— Дай-ка мне сигарету, — попросила я.

— Ты вроде бросила?

— Бросишь тут…

Закурив, я села в кресло напротив Даши. Чувство беспокойства, родившееся у меня в душе после первых Дашиных слов о Васике, укрепилось и разрасталось с пугающей быстротой.

«Всклокоченная постель, разбитая бутылка, — подумала я вдруг, — а что если?.. Да еще и дверь нараспашку».

— Послушай, — медленно проговорила я, — этот беспорядок в номере Васика наводит меня на одну очень неприятную мысль.

Даша поморщилась.

— И тебя тоже?

— А что — у тебя есть какие-то конкретные предложения? — немедленно поинтересовалась я.

— Не то, чтобы конкретные…

Недоговорив, она вздохнула и посмотрела мне в глаза.

— Да, — кивнула я ей, — очевидно, ты думаешь о том, о чем и я.

— То есть?

— О том, что Васика похитили.

— Думаю, — призналась Даша, — как-то все складывается очень подозрительно… Но сама посуди — кому и зачем понадобилось похищать Васика?

— Он сын богатых родителей, — напомнила я, — самое первое предположение, какое может прийти в голову — его похитили с целью выкупа. Постой… Год назад примерно такая же ситуация была и с тобой.

Даша заметно вздрогнула.

— Не надо об этом, — опустив голову, попросила она, — не хочу даже вспоминать обо всем этом ужасе. Не надо.

Я замолчала. Да, неприятные ассоциации возникли у меня в связи с событиями сегодняшнего утра. Очень неприятные. Тогда, год назад…

Ладно, не буду вспоминать об этом. И без этого голова пухнет. Да и к тому же…

— Вспомнила! — воскликнула я.

Даша дернулась и поморщилась от моего крика.

— Что?

— Вчера вечером… То есть — ночью, — начала рассказывать я, — кто-то звонил по телефону мне в номер. Дважды. Я снимаю трубку — молчание.

— Ошиблись номером? — предположила Даша.

— Портье назвал мою фамилию и предупредил, что соединяет, — сказала я, — я своими ушами слышала — Калинова.

— По-китайски?

— По-английски. Я по-английски, как ты, наверное, знаешь, неплохо понимаю.

— Портье… — пробормотала Даша, — портье… Слушай! — воскликнула она вдруг. — Ты ведь можешь, используя свои экстрасенсорные способности, узнать, где находится Васик… Ну, что с ним случилось. Ведь можешь?

Я задумалась, потом с сомнением покачала головой.

— Вряд ли.

— Почему? — спросила Даша.

— Мой организм еще не приспособился к смене климатических и временных поясов, — пояснила я, — к тому же — перемещение на большое расстояние в пространстве — большая встряска для организма и, соответственно, для сознания и подсознания. Я, конечно, попробую, но за результат ручаться… Это уж извините…

— Попробуй, — попросила Даша, — попытайся, пожалуйся. Когда ты мне напомнила о тех ужасных событиях годичной давности — мне совсем не по себе стало. Как подумаю, через что нам пришлось тогда пройти, так…

Она поежилась.

Я кивнула и закрыла глаза. Сосредоточилась и задержала дыхание до тех пор, пока в моем сознании не всплыл образ нашего Васика.

Туман… Туман…

Я попыталась, удерживая в своем сознании образ Васика, переместится на несколько часов назад, но…

Туман заклубился, вытянулся тонкими струйками, которые немедленно начали сплетаться в причудливые одномерные композиции, очень напоминавшие китайские иероглифы. Несколько минут иероглифы, покачиваясь, плыли наполовину погруженные в серую туманную мглу, потом стали таять, растворяясь. Через несколько секунд я видела только серую пустоту.

Все.

Я открыла глаза.

— Ну как? — спросила Даша, резко подавшись вперед.

Минуту я молчала, давая возможность своему сознанию заново приспособиться к отражению окружающей меня действительности? затем, когда я окончательно оправилась после выхода из гипнотического транса, в который сама себя погрузила, я заговорила:

— Ничего определенного, — сказала я.

— Совсем?

Я кивнула.

— Войти в контакт с Васиком мне не удалось, — вздохнув, проговорила я, — определить его местонахождение — тоже. Ну, как я и предполагала. Может быть, позже получится. Когда я немного поживу здесь, акклиматизируюсь…

Мне вдруг снова жутко захотелось курить.

— Не дай бог! — вырвалось у Даши. — В том смысле, что… Страна Китай мне совсем не нравится. Отвратительная страна. Непонятная. И непонятные и пугающие вещи здесь происходят.

Она надолго замолчала. Наконец, вздохнула и, потушив в пепельнице сигарету, проговорила:

— Где же все-таки Васик? Как нам искать его?

— Погоди, — подумав, ответила я, — если предположить, что ночные звонки в мой номер и исчезновение как-то связаны между собой, то тогда у нас появляется ниточка, которая, в принципе, должна привести к разгадке всего этого. То есть — может привести к разгадке, — поправилась я.

— Портье? — догадавшись, просияла Даша.

— Именно! — воскликнула я. — Он принимал звонки от того, кто… молчал в трубку. Следовательно, он может знать что-то об этом таинственном незнакомце. Даже… Может быть, этот самый незнакомец звонил из холла гостиницы.

— Пойдем скорее! — Даша вскочила с кресла.

Я потушила сигарету и вслед за своей подругой направилась к двери.

* * *

В холле большой гостиницы было тихо и пусто. Все-таки, гостиница была очень дорогая и не каждый приезжий мог позволить себе жить здесь.

— Вот он, — шепнула мне Даша и кивком головы указала на низенького китайца, с круглого лица которого не сходила угодливая улыбка, хотя, как было уже сказала, холл гостиницы был пуст.

— Остается выяснить, тот ли это товарищ, который соединял меня со звонившим, — негромко проговорила я, — голос портье, говорившего со мной, я запомнила.

Даша шагнула к портье и вдруг остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду.

— Посмотри на него, — медленно проговорила она, — он что-то как-то…

Она не двигалась с места, прищурившись, смотрела на улыбавшегося кукольной ненастоящей улыбкой портье.

Я тоже вгляделась в фигурку портье и немедленно ощутила укол беспокойства. Китаец сидел неподвижно, далеко откинувшись на спинку своего кресла. Голову он склонил немного набок и, мечтательно улыбаясь, смотрел на синих нарисованных драконов, причудливо переплетавшихся на стеклянной входной двери.

— Пойдем? — тронула меня за плечо Даша.

Я кивнула и сделал несколько шагов по направлению к стойке, за которой сидел портье.

— Простите, — проговорила я по-английски, — мне нужен ваш коллега, который сегодняшней ночью…

Портье-китаец с застывшей на лице улыбкой не шевельнулся.

Я замолчала. Даша, поняв, наконец, в чем дело, тихонько вскрикнула и прижала ладони к губам, заглушив готовое рвануться наружу восклицание.

Шагнув к китайцу, я тронула его за плечо. Уже начавшее остывать тело с тихим скрипом завалилось набок и, упершись в заднюю стенку стойки плечом, на секунду остановилось. А потом портье, не переставая, глупо улыбаться, рухнул лицом вниз на полированную поверхность стойки — и ясно стала видна костяная ручка узкого ножа, торчавшая у мертвеца под левой лопаткой.

— Господи… — прошептала Даша, — господи…

Она поспешно попятилась и, споткнувшись о складку на ковре, едва не упала.

Секунда прошла в замешательстве, потом я наконец догадалась — что нам нужно немедленно…

— Бежим! — крикнула я, дернув за рукав Дашу.

Она что-то хотела сказать мне, но не успела. Стеклянные двери с синими драконами, зазвенев, распахнулись и холл гостиницы немедленно наполнился полицейскими.

Даша кинулась было к лестнице, но я остановила ее. Какой смысл теперь убегать? Только навлечем на себя лишние подозрения, если попытаемся скрыться — и все. А ведь мы ни в чем не виноваты. Даже больше — мы пострадавшие, у нас Васик пропал.

Полицейские окружили нас плотным кольцом. Они что-то возбужденно лопотали — слов я не понимала, но ясно чувствовала агрессию и злобу, излучаемые стражами порядка.

Сквозь толпу пробился взъерошенные китаец в костюме портье — точно такой же костюм был на убитом.

Китаец что-то тоненьким голоском немедленно завизжал, беспрестанно тыча в нас пальцем.

— Оля! — услышал я тоскливый голос Даши. — Что же теперь с нами будет? Они что… Они нас обвинят в убийстве?

— Разберутся, — сказала я, хотя сама совсем не была уверена в том, что говорю, — конечно, разберутся. Мы же ни в чем не виноваты. Мы ведь иностранцы. Они вообще, кажется, не имеют права нас трогать.

Взъерошенный китаец-портье на мгновение умолк, потом заверещал с новой силой. В тот же момент кольцо полицейских вокруг нас сомкнулась плотнее, а на наших с Дашей запястьях щелкнули браслеты наручников.

— Оля! — крикнула Даша.

Обернувшись к ней, я увидела, что двое полицейских держат ее за руки. Даша едва не плакала, беззвучно шевеля белыми губами.

«Вот так дела! — пронеслось у меня в голове. — Вот так влипли! Попробуй теперь что-нибудь докажи… Нет, должны они разобраться, должны. Но пока разберутся, столько времени пройдет… Документы, визы, проверка по компьютеру, переводчики… А нам ждать некогда. У нас Васик пропал. Что с ним случилось? Что вообще происходит?»