Мой палач. Реквием

Екатерина Ромеро (2023)

Я просила шанса у мужчины, для которого была лишь местью. Шанса на счастье, которое обернулось для меня преисподней. Могу ли я верить тому, кто уже однажды меня убил, стоя над пропастью и любя монстра… — Прости…это был просто кошмар. — Что тебе снилось? — Мне снился ошейник и цепь. Ну тот, ты помнишь… — Помню. Что еще тебе снилось? — Мне снился подвал. Кожаный матрац и…ты. — Что я делал? — Не надо. Я не хочу говорить об этом! — Нет, скажи! Что я с тобой делал? Скажи мотылек, в голос. #Криминал и жестокий герой #Жестокость и безумная страсть #Боль на разрыв #От ненависти до любви

Глава 12

— Так, мамочка, успокойтесь!

— Амели… Боже, моя дочь… убил ее. Убил!

Я вою, сидя на полу палаты, тогда как тут уже половина отделения собралась. Перепуганные мамочки сбежались на мои крики, смотрят на меня сочувствующе, прижимая своих деток к груди, а у меня пустота.

Дочери нет. Амели нет. Зверь все же выследил меня и убил… убил нашу дочь.

— Я знала… он найдет, найдет меня. Демон!

От ужаса даже плакать не могу. Меня всю дико трясет, боль такая, что, кажется, сердце скоро ребра сломает. Жжет, горит, догорает!

— Так, Света, давай успокоительное! И полицию вызывайте. Бегом! — строго чеканит мой прибежавший на крики врач, отрывая меня от пола.

На кровать усаживает, в нос какую-то вонючую дрянь сует, после чего мне в руку что-то быстро колют, тогда как меня всю колотит. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу тебя! Как ты мог, как мог так поступить со мной, Тимур? За что, боже, неужели в тебе нет ничего хорошего совсем?!

Руки быстро становятся липкими от игрушечного мишки, добротно пропитанного кровью, но мне все равно. Моя душа словно на куски ножницами порезана и кровоточит теперь сильно.

Амели. Я ее даже покормить не успела своим молоком. Не успела наглядеться на нее, налюбоваться, надышаться ею не успела! Бес забрал мое счастье, превратив его в такую невыносимую черную, просто адскую для меня боль.

Этот страшный день проходит дальше как в тумане. Кошмар, ужас, в который Тимур снова меня опустил… Это он сделал, я знаю, больше некому. Больше никто меня не ненавидел так сильно, как Бес!

Отомстить. Тимур так хотел мне отомстить… Я же дочь его врага, я его враг, знаю. Он сделал это, забрал самое ценное, что было у меня, чтобы месть свою чертову свершить, и теперь я и так умру. Даже казни никакой не надо, ведь я и так сдохну без дочери, как собака, как сука его. Господи…

— Аня, что случилось? С ребенком чего?

Меня за плечо тормошит запыхавшаяся тебя Люба. Кажется, мой врач ее вызвала раньше времени, и она, вся перепуганная, сейчас стоит передо мной, сжимая в руках сумку.

В ее глазах страх, тогда как мне уже не страшно. Мне больно. И боль эта просто убивает.

— Убил… он дочь нашу убил.

— Кто? Ты что говоришь такое, девочка?

— Бес. Бес убил. Мой муж. Н… нашел меня и малышку убил, — говорю это и чувствую, как по щекам катятся слезы. Снова и снова, хотя я даже не плачу. Я не чувствую уже ничего, кроме боли.

— Как? Ты что, девочка, неужели это правда? Господи… Милая моя.

Теть Люба убирает волосы с моего лица, ошарашенно смотря то на врача, то на меня.

— Ты уверена? Видела кого-то здесь? Как это случилось?

— Нет. Не видела. У меня молока н… не было еще, я за смесью п… пошла, а вернулась, нет дочки. Нет Амели. Кровь одна только. Ее кровь.

Показываю ей окровавленного мишку, которого держу в руках, и снова плачу. От слез все расплывается. Мне больно. Мамочка, как же мне больно!

— Спаси и сохрани! Девочка, за что? Неужто он способен на такое?

— С… способен, — глотая слезы, шепчу, чувствуя, что еще немного — и умру. Живот болит, грудь ноет, а в сердце дыра невосполнимая.

— Так, сейчас полиция приедет, расскажешь все, что знаешь! Его найдут. Посадят за такое!

Усмехаюсь горько.

— Не найдут. Не посадят. Не надо, не надо полиции.

Срываюсь с кровати. Выбегаю из палаты мимо шокированных медсестер и мамочек. За мной только теть Люба бежит. Едва успевает.

— Стой, ты куда?

— Мне уйти, уйти надо. Срочно! Нет времени. Не могу больше. Не могу я.

— Аня, да что ж ты делаешь, совсем с ума сошла? Куда ты пойдешь?! Даже суток после родов не прошло. У тебя же сил нет. Посмотри, едва ходишь!

— Мне все равно! П… плевать мне на себя! Пошли. Вещи помогите собрать.

Я выхожу из больницы уже через минуту, накинув куртку. Знаю, если полиция приедет, только время потеряю, которого у меня и так нет.

Кажется, успокоительное на меня не действует, так как я вообще не чувствую ничего. Ни жжения после родов, ни дикой усталости — ни-че-го, кроме боли!

Это все неважно. Я думаю про Амели. Про мою девочку, с которой этот подонок так жестоко обошелся. Лучше бы со мной, со мной, не с ней, Бес, только не с ней!

Я знаю прекрасно, что полиция ничем не поможет. Его не найдут, против него нет оружия, нет закона.

Месть — вот теперь и во мне она играть начинает, пульсировать в висках, течь по венам невыносимой адской болью. Я наконец понимаю ее вкус, и он мне ох как нравится! Холодная, жестокая, лютая месть, которая закипает в моей крови к нему. К этому чудовищу, которого я, дура, еще и любить смела. Я думала, что монстр стал хорошим, тогда как он доказал мне снова, что я ошиблась.

Конец ознакомительного фрагмента.