Глава четвертая
На крыльце офиса детективного агентства «ВЕРА» стояла девушка в обтягивающих голубых джинсиках и белых кожаных кроссовках для бега. На белой футболке из плотного хлопка — вышитая нитками университетская эмблема. Сумочки в руках девушки не было, а следовательно, это не посетительница, не клиент агентства, а, скорее всего, сотрудница — секретарша или офис-менеджер. Вероника подумала даже, что в солидной организации сотрудницы могли бы носить на службу что-нибудь более официальное.
Ракитина поднялась на крыльцо вслед за Перумовым, и адвокат сообщил сотруднице в джинсах, что у них назначена встреча с ее начальством — с Верой Николаевной Бережной.
— Это я и есть, — кивнула девушка и улыбнулась Веронике. — Только что вернулась с обеда и вас поджидаю.
Она открыла дверь, все втроем вошли внутрь, миновали турникет и будку с охранником в черной униформе, пошли по коридору вдоль ряда молчаливых дверей, оказались в приемной, где за секретарской стойкой, уткнувшись в компьютер, сидел крепкий молодой человек. При появлении Бережной и вероятных клиентов молодой человек поднялся и поздоровался.
— Есть новости? — спросила его Бережная.
Молодой человек покачал головой.
— За последний час ничего, только из городской прокуратуры вас искали.
— Нашли, — ответила Бережная, — уже позвонили мне на мобильный. После работы к нам заскочат, так что какой-нибудь столик у нас в буфетной надо организовать.
— На сколько человек?
— Традиционно — на троих.
Она распахнула дверь своего кабинета и пропустила гостей внутрь. И только после этого снова посмотрела на «секретаря».
— Да, Петя, чтобы никакого алкоголя не было. Ребята приедут по делу.
Ракитина с Перумовым расположились перед рабочим столом, Бережная опустилась в свое кресло.
— У нас весьма щекотливое и конфиденциальное дело, — начал Перумов, — а потому мы бы хотели узнать размеры вашего вознаграждения…
— Размер не имеет значения, — не дала ему договорить Вероника. — Моего мужа обвиняют в убийстве, которого, я уверена, он не совершал.
— Пока еще не обвиняют, — уточнила Бережная, — но такое может произойти. Я в курсе, что произошло этой ночью с вашим мужем. А потому сразу вопрос. В каких отношениях он был с Гасиловым?
— Вы будете записывать? — поинтересовался адвокат. — Просто я привык к тому, что при опросе всегда заполняется бланк, а потом надо еще написать опрашиваемому «С моих слов записано верно. Мною прочитано». И подписаться.
— У нас запись ведет диктофон. И аудиозапись отсюда никуда не уходит.
— А если ее востребует суд?
— Не востребует. Во-первых, про запись знаю только я и клиент. А во-вторых, аудио — или видеозапись не является доказательством.
— Но может быть судом принята к сведению, — напомнил Перумов.
— Вот поэтому она отсюда никуда и не уходит. А после закрытия нашего договора все материалы уничтожаются в присутствии заказчика. Если же заказчик докажет, что с материалов были сделаны и не уничтожены копии, то мы полностью возвращаем полученные от него средства и в том же объеме несем штрафные санкции. Это все будет указано в договоре.
— Как все у вас серьезно! — покачал головой Перумов.
— Я все же хочу ответить на вопрос, — напомнила о себе Вероника. — С Гасиловым у мужа всегда были нормальные рабочие отношения. Иногда они встречались и в нерабочее время. Иногда Георгий Исаевич заезжал в наш загородный дом, еще реже муж ездил к нему в резиденцию. Между нашими домами полчаса езды или чуть больше.
— Говоря о резиденции Гасилова, вы имеете в виду то место, где нашли тело? Ваш муж планировал там быть в тот день?
— Тот день он провел в офисе и вообще не планировал встречаться с Гасиловым. Вечером он заехал к Плахотникову, у которого был день рождения и который сам Плахотников не планировал отмечать, потому что ему исполнилось сорок лет, а некоторые люди считают, что этот юбилей отмечать нельзя.
— К Плахотникову он заехал с какой-то определенной целью, раз тот не собирался отмечать?
— Он завез ему подарок — какое-то ружье. Плахотников любит охоту, и у него в доме на стенах висят головы убитых им кабанов, лосей, оленей. Я один раз видела их и не хотела больше появляться в этом доме. Да и муж, зная это, не особо часто там бывал. И в тот раз он не собирался задерживаться. В начале первого ночи позвонил и сказал, что скоро будет дома.
— Вы точно знаете, что он был у Плахотникова?
— А где же ему быть?
— Случается, что некоторые обеспеченные мужчины, у которых есть молодые и красивые жены, все же заводят себе подруг на стороне, считая, что им это положено по статусу. У вашего мужа были романы?
— Не было. Я уверена. Если бы была хотя бы случайная связь, я бы почувствовала.
— Сколько личных телефонов было у вашего мужа?
— Один аппарат, но на две симки. Один номер для служебных звонков, второй — для меня, для его водителя и начальника службы безопасности Рубцова. Может быть, еще пять или семь номеров, но это личные телефонные номера некоторых чиновников. При мне он иногда отвечал на их звонки.
— Понятно, начальник полиции, ФСБ, прокуратуры, губернатор…
— Не знаю, но, как мне кажется, это не относится к делу.
— Гасилов был женат? У него были внебрачные связи?
Вероника задумалась, взвешивая, стоит ли отвечать.
— Позвольте мне, — встрял Перумов. — Вероника Сергеевна может и не знать, но мне известно, что приблизительно два года назад господин Гасилов развелся. Процесс развода оказался недолгим — бывшая жена получила все, на что могла рассчитывать, и жить ему не мешала. Находясь в браке, Гасилов святым не был — он как раз из той плеяды нуворишей, которые считают, что любовницы им положены по статусу. В последнее время он спонсировал одну молодую актрису. Кстати, замужнюю. Фамилию я сейчас не вспомню, но, если хотите, в рабочем порядке пришлю ее данные.
Он посмотрел на Веронику и потом на хозяйку кабинета.
— Я случайно слышал, что у вас есть буфетная. Если возможно, распорядитесь принести для моей доверительницы чашку чаю с бутербродиком каким-нибудь? Она сегодня с самого раннего утра на ногах, даже позавтракать не успела, а уже почти половина третьего.
Бережная посмотрела на гостью.
— Что вам принести?
— Чашку зеленого чая, если у вас найдется. А есть ничего не хочу. Да и не смогу сейчас. Только чай и ничего более.
Чай вскоре принесли. Вероника продолжала отвечать на вопросы, хотя некоторые, как ей показалось, к делу не относились.
— Как часто ваш муж сам садился за руль?.. Есть ли в вашем доме оружие?.. Как ваш муж общается с персоналом, обслуживающим ваш дом?.. Есть ли у вашего мужа враги?.. Как вы с мужем проводите выходные?.. Как отмечаете праздники?… Ракитин — веселый человек?.. Какие фильмы любит смотреть ваш муж?… Он часто выпивает?.. Вы когда-нибудь видели мужа разгневанным?.. У него много друзей?.. Есть ли у вас домашние животные?.. Ракитин может потерять контроль над собой?..
Время летело. В пять часов Бережная перестала задавать вопросы.
— Я вижу, вы устали?
— Я готова находиться здесь столько, сколько нужно, но мне пообещали встречу с мужем, и я спешу, а то вдруг там передумают.
— Конечно, конечно, — согласилась Бережная, — находиться рядом с мужем куда важнее для него, чем наши разговоры. Я вас провожу, а по пути возьмете текст нашего с вами договора. Сумму проставите сами — ту, какую посчитаете приемлемой для вас. Это наше правило, потому что мы работаем не только с богатыми клиентами, но и с теми, кому, кроме нас, помочь уже некому, а средствами эти люди не располагают вовсе. Не заставлять же их брать кредиты! Сколько могут, столько и платят нам за работу…
Когда уже сели в автомобиль, Вероника, вспомнив заданные ей вопросы, высказалась, что это больше походило на беседу психотерапевта, чем на работу детектива.
— Главное, чтобы был результат, — вздохнул Перумов, — а у этой девушки в джинсах с результатами все в порядке.
— Я предложу им миллион евро, а если все решится в нашу пользу, добавлю еще столько же.
— Многовато, — сказал адвокат.
— Свобода моего мужа бесценна, — напомнила Вероника.
— Разумеется, — кивнул Перумов. — Мы с Николаем Николаевичем знакомы очень давно, почти друзья — вы в курсе, вероятно. Я его часто консультировал, но чтобы такое, как сейчас…
— Вы отказываетесь?
— Ни в коем случае! Просто мы с вами, Вероника Сергеевна, оформим все официально. Я имею в виду договор с моей адвокатской конторой, чтобы я мог положить в дело свой ордер.
