Актеры затонувшего театра

Екатерина Островская (2018)

Возвращаясь из зарубежной командировки, Вера Бережная встретила на улице Стокгольма своего знакомого, бывшего министерского чиновника Бориса Софьина. Оставив должность, он решил заняться организацией круизов и предложил Вере вернуться в Санкт-Петербург на его фешенебельной яхте. Борис обещал незабываемую поездку, ведь на яхте сейчас гастролирует театральная труппа. И действительно, эту поездку Вера вряд ли забудет! В первый же день путешествия была убита чиновница, которая курировала театр и сопровождала актеров. И причины желать ей смерти нашлись у каждого из служителей Мельпомены…

Глава 4

Вера летела в эконом-классе. Когда в Шереметьево самолет оторвался от земли, сидящая рядом пожилая дама произнесла тихо, обращаясь не к ней, а в спинку впереди стоящего кресла:

— Господи, хоть бы долететь…

— Боитесь летать? — спросила Вера.

Женщина, даже не обернувшись, покачала головой:

— Не то слово.

Ее трясло от страха, она закрыла глаза и тихо плакала, а потом у нее и вовсе прихватило сердце. Вера подбежала к проводнице, та принялась искать среди пассажиров врача.

Врач нашелся, и как раз кардиолог. Пожилую женщину уложили на сиденье, а Вере из-за отсутствия свободных мест в эконом-классе предложили продолжить полет в бизнес-классе без всякой доплаты.

В бизнес-классе летели всего двое мужчин. Еще молодых и уже известных: один министр экономического развития Дмитрий Захарович Иноземцев и его зам — Борис Борисович Софьин. Они попивали виски, что-то рассказывали друг другу и громко смеялись. Через пару минут после того, как Вера Бережная оказалась их спутницей, к ней подошел Иноземцев и сказал, что она кажется ему знакомой.

— Вы в прошлом году в Майами не отдыхали? — игриво поинтересовался Иноземцев.

— Нет, — ответила Вера.

— А на Сейшелах?

— Времени не было туда завернуть.

— А кем вы работаете?

— Финансовым консультантом.

— Вы тоже в Давос на финансовый форум? — обрадовался Дмитрий Захарович. — Значит, нам по пути.

Он опустился в кресло рядом.

— Я не в Давос, в Цюрих по делам, — проговорила Вера.

— По каким?

— По служебным.

Иноземцев наклонялся к ней все ближе и ближе, пытался придать своему голосу проникновенное звучание, уверенный в своей неотразимости.

— Может, вам нужна помощь в вашем деле? — говорил он. — У меня большие возможности. Могу поспособствовать и в ваших швейцарских делах.

— Вы сможете вытащить из «Цюрихер Кантональбанка» средства, заблокированные на счету моего клиента? — усмехнулась Вера.

— Можно обсудить этот вопрос, — вкрадчиво улыбаясь, продолжал приближаться к ней Иноземцев. — За какие преступления заблокирован счет?

— Банк решил, что средства добыты незаконным путем, другими словами, вымогательством и взятками. Вы готовы позвонить прямо сейчас вице-президенту банка и договориться? Только, боюсь, после этого звонка вас в аэропорту будет встречать толпа журналистов, задающих вопросы о ваших связях с мафией.

Дмитрий Захарович рассмеялся и отодвинулся. Продолжая веселиться, он отодвигался все дальше. И внезапно спросил уже спокойно и серьезно:

— Виски выпьете с нами?

Вера отказалась. Но потом, когда из-за снегопада над Германией пришлось сесть в Мюнхене, она все же выпила с Иноземцевым и его замом немного белого вина. За четыре часа в баре аэропорта переговорили о многом, хотя Вера больше слушала бахвальства молодых чиновников. Узнала, что Дмитрия Захаровича за несколько лет до его внезапного назначения министром всесильный Березовский назвал Дезиком, и это прозвище крепко пристало к нему. Дмитрия Захаровича теперь так называли все, неизвестно нравилось ли Иноземцеву такое прозвище, но он не обижался. И вообще он показался Вере веселым и беззаботным, уверенным в своем будущем и в своих возможностях.

При расставании в аэропорту Цюриха, прощаясь, он спросил:

— Вы серьезно можете решать вопросы со швейцарскими банками, Вера?

— Вообще-то я прилетела договариваться со швейцарской прокуратурой, — ответила тогда она.

И не соврала. Вера действительно летала в тот самый банк, чтобы помочь разблокировать счета маленькой швейцарской фирмы, на которые вдруг упали пятьдесят миллионов долларов. Фирму открыл слишком самоуверенный российский коммерсант, для того чтобы закупить в Швейцарии крупную партию лекарств, убежденный, что сможет оставить свою маржу у швейцарских гномов.

— Вы можете мне пригодиться, — шепнул Дмитрий Захарович. — Я бы стал для вас хорошим клиентом.

Он достал визитку с золотым гербом и золотую авторучку «Монблан майстерштук», записал поверх российского герба номер телефона.

— Мой личный, — сказал Иноземцев. — Даже президент об этом номере ничего не знает, а следовательно, телефон не прослушивается.

Он подал визитку Вере и, воспользовавшись ее секундной расслабленностью, стремительно наклонился и поцеловал Веру в щеку.

— Я верю, что мы скоро увидимся, — шепнул Иноземцев.

Больше они не виделись.