Кофеманка

Екатерина Ермолова, 2023

Я думала, что пишу русские «Ешь, молись, люби», а оказалось, что написала дневники «русской Бриджит Джонс», и мне это нравится, как и многое, что я сейчас делаю в жизни. Женский опыт, женское счастье, женские слезы, размазанная помада и саморазвитие, все это можно назвать одним словом – путь. На нон-фикшн я не потянула, зато на автофикшн вполне:)

Глава 13. Триумф актрисы

Я до сих пор считаю, что самая лучшая часть прохода по красной дорожке — это когда она заканчивается. Появление на ней — это «ах», а уход — «уф»!:)))

Дженнифер Энистон

Тщеславие — важнейший из моих грехов. Когда же я поняла, что обладаю властью над мужчинами? Лет в пятнадцать, сама того не ведая, я ощутила себя, еще незнакомой мне, Моникой Беллуччи из «Малены».

Было Первое сентября какого-то мохнатого года прошлого века. Перед этим я провела свое обычное дачное лето, обычного московского ребенка. Лето полное приключений: купание пусть не Красного коня, а велосипедов или вместе с ними, в Москве-реке, строительство шалашей, бадминтон с соседскими мальчишками, собирание грибов и ягод, плавание на лодках за кувшинками, ночные танцы у костра, шашлыки, поздние завтраки с клубникой и парным молоком в постели с дачной подружкой, пока не видит бабушка; да мало ли что еще:)

Но, была одна особенность этого летом — я резко повзрослела, как это часто бывает, при этом у меня не увеличился ни рост, ни объем груди, я не влюбилась (в принципе, я постоянно пребывала в состоянии влюбленности в эту жизнь:), не потеряла девственность в окрестных деревенских стогах. Я всего лишь отстригла свою, всегда плотно заплетенную косу, и все мое рыжее богатство в одночасье вырвалось на свободу.

Отец был от меня, как всегда, в восторге, говоря:

— Ну, красавица, просто красавица, вся в мать!

Моя мама была активным инициатором этого процесса, типа пора, ты уже взрослая, но сама не ожидала такого эффекта. И будучи мудрой женщиной сразу поняла, что спокойные дни в нашей семье закончились. Девочка созрела:)

В обрамлении этого рыжего облака, изменился цвет и, даже казалось, разрез глаз, овал лица, откуда-то прорезались высокие скулы, нос стал еще более аристократичным, казалось изменилось все, манеры, походка, осанка, и самое главное взгляд — это стал обещающий, чувственный взгляд взрослой, но еще не разочаровавшейся женщины.

Да, это было лето, когда я, сама того не зная, прошла путь от девочки к молодой, прекрасной девушке.

Итак, праздничная линейка Первого сентября, школьный стадион, все что может гремит, шумит, переливается. Классы стоят один за одним длинной шеренгой-змеей. И тут перед ними, появляюсь опоздавшая я, в новой, пусть и дурацкой форме, синяя юбка/жакет, белая блузка, но КАК появляюсь…

Блузка хоть и белая, строгая, закрытая, но шелковая, привезенная отцом с какого-то европейского симпозиума (нет ничего более сексуальнее, чем шелк, струящийся по молодой, высокой, женской груди), жакет чуть фривольно перекинут через плечо и слегка придерживается рукой, и туфли, туфли на шпильке. А самое главное походка… походка свободной, уверенной женщины.

То был вызов всему: прогнившей системе, ненавистной школе, идиотам-учителям (некоторым:), дуракам-одноклассникам (не всем:), в конце концов, самой себе. Все это было непроизвольно, неспециально, и от этого еще натуралистичней что ли. Пока я шла, абсолютно все смотрели на меня: первоклашки, юный директор школы, родители, молодые люди, девочки-одноклассницы, учителя.

А я просто шла, просто улыбалась, просто думала о своем, просто делала вид, что не замечаю, что вокруг меня происходит атомная война.

Это был мой первый женский триумф, первое ощущение своей женской, почти безграничной власти и первое ощущение греха… Такое не забывается.

Когда-то Мэрилин Монро спросили:

— У кого вы научились своей походке?

— Я научилась ходить, когда мне был год, и с тех пор уроков не брала.