Глава 5
Рилинда не знала, когда пришла в себя — крепкий сон без сновидений сменил беспамятство так плавно, что казалось, будто она заснула в когтях драккана лишь затем, чтобы очнуться в другом месте. Девушка проснулась в первый раз среди ночи и услышала, как за окном свирепствует ветер, бросая в стекло пригоршни колючих снежинок, словно кухарка горстями сыпет крупу в жестяной котёл. Когда Рилинда проснулась во второй раз, за окном было ещё темно, но серый, блёклый рассвет уже вступал в свои права.
В помещении было довольно холодно, и девушка невольно задрожала, обхватила себя руками и осмотрелась по сторонам. В полумраке она различила, хоть и смутно, очертания стен и мебели. Вытянутая комната походила на келью служительниц Святой Ваурты по своей скромной обстановке: в углу железная кровать, на которой лежала Рилинда, у одной из стен расположился квадратный письменный стол, два стула, полка для книг — и всё. Каменные плиты пола были исписаны истёршимся от времени рисунком. Напротив узкого окна, за которым виднелись скалы и бездонная пропасть, расположилась неприметная плотно затворённая дверь. Ничего особенного, но это было намного лучше, чем ночёвка на земле у покосившейся лавочки.
Не успела Рилинда прикинуть в уме сколько времени прошло с нападения, как дверь бесшумно отворилась и на пороге возник наместник императора. Для столь холодного края одет он был слишком легко — в тонкую рубаху с расстёгнутым воротом и подвёрнутыми до локтей рукавами и брюки, заправленные в высокие мягкие сапоги до колен. При этом мужчина совершенно не походил сейчас на приближенного к власти и выглядел устало, хотя взгляд оставался по-прежнему внимательным, а улыбка — нарочито искренней.
— Уже проснулась? — тягуче-медленно произнёс Ринор Толант, не обратив внимания на то, как детально девушка рассматривает его странное одеяние. — Выглядишь уставшей. И замёрзшей. Как себя чувствуешь?
— Вы меня похитили? — зачем-то спросила Рилинда, удивившись вопросу — за всю жизнь никто ни разу не поинтересовался её самочувствием.
— Нет, конечно! Не помнишь? Я спас тебя во время нападения, — мягким голосом продолжил наместник.
— И где же мы? — девушка махнула рукой в сторону окна и покачала головой. — Судя по погоде за окном, вы принесли меня к северной границе, где заканчивается земля и начинается море.
— Странно… мне казалось, ты и рта раскрыть не посмеешь в моём присутствии, — растягивая слова, проговорил мужчина. Проницательные серые глаза казались спокойными, но Рилинде чудилась насмешка в их странном блеске.
— Я воспитана в традициях Нильдов, это правда. Но сейчас я напугана, голодна и промёрзла едва ли не до костей, — она стянула на груди остатки накидки и отвернулась. — Видимо в таком состоянии моё воспитание отходит на дальний план.
— Предлагаешь подержать тебя здесь подольше, чтобы ты смогла и впредь держать голову прямо, не разглядывая кончики туфель? — с язвительной иронией в голосе предложил наместник. — И конечно же не кормить — вдруг сытость больше прочего влияет на пылкость нильденской наследницы.
— Ваш брат так и поступил, — с вызовом вскинула голову Рилинда. — Мне отказали в ужине и ночлеге, будто я нищенка, а не невеста наследника императора.
— Лотрим… истинный таллиец, — с небольшой заминкой отозвался Ринор Толант и протянул руку девушке. — Пойдём, поищем что-нибудь из одежды.
Рилинда не рискнула принимать руку наместника, но быстро встала с кровати и последовала за мужчиной в широкий коридор, который ещё больше походил на храм богини, чем комната. От основного холла ответвлялись просторные залы с обрывками фресок и мозаики на полуобвалившихся стенах, из-под останков колонн и перекрытий местами проглядывали предметы утвари такой древней, что определить их возраст было сложно.
— Где мы? — спросила девушка, сильнее обхватывая себя руками — пробоины в стенах позволяли разгуляться ветру.
— Храм Отца-создателя, — ответил наместник негромко, но пустой зал откликнулся эхом. — Один из первых. Много тысяч лет назад именно здесь поселились пришедшие на Керид люди, хоть они и не были людьми, как и не были первыми на этой планете.
— Первыми были водные дракки, марнийцы, — согласно отозвалась Рилинда.
— Ты образованна? Изучала историю дракканов? — тут же поинтересовался мужчина. — Вот, посмотри. Это моя любимая фреска — святая Ваурта и Отец-создатель после прибытия.
Ринор остановился напротив одной из стен, меньше прочих тронутой временем. На ней, как и сказал наместник, изображались сцены сотворения мира людей: первый эпизод показывал Отца-создателя в окружении таких же, как он — и не люди и не дракканы. Расцветки кожи мужчин были самыми разными от белоснежной до угольно-черной, на концах пальцев рук и ног — острые когти, точь-в-точь как у дрейков; из спины топорщатся кожистые крылья, похожие на крылья дракканов, а над всем этим разливаются воды Тармакского моря.
На следующей картине живописец искусно воссоздал образ Ваурты и её последовательниц: прекрасные лики женщин были бледны, но исполнены смирения и готовности служить. Вот Ваурта скрепляет союз с Отцом-создателем и роняет на землю слёзы, которые тут же обращаются в лиловые лепестки аранеи, растущей у пресных водоёмов. А дальше… Рилинда зажмурилась и тряхнула головой. Отец-создатель поделился своей силой с супругой, чтобы та смогла выносить дитя. Измождённая женщина, несколько лет отдававшая по капле жизнь ещё не рождённому младенцу, выглядела не многим лучше покойницы.
— Как думаешь, оно того стоило? — шёпот Ринора рассеял чары, и девушка вздрогнула, возвращаясь в настоящее.
— Смотря для кого, — так же тихо ответила она и повернулась к наследнику. — Для женщины нет большего желания, кроме как обрести крылья и дать жизнь ребёнку.
— И ты об этом мечтаешь? — сделав ударение на втором слове и пристально глядя на Рилинду, спросил мужчина. — Связать свою судьбу с любым, кто подарит крылья? Без привязанности и уважения?
— Я буду привязана к супругу до самой смерти, буду обязана уважать и чтить его, — послушно отозвалась девушка.
— Но не он, — наместник сжал губы, выразительное лицо превратилось в маску, стирая улыбку с губ и теплоту из глаз.
— Дракканы никогда не признают нас равными себе. Мы, как и Ваурта, рождены без крыльев, — Рилинда опустила взгляд и сжалась, будто ожидая наказания. — В нас нет ни капли силы и той магии, что позволяет вам парить над облаками. Мы тени за вашими спинами и не более того.
— Ты уже согрелась или голод отступил? — снисходительно усмехнулся драккан, намекая на перемену настроения.
— Так меня учили, так всех нас учат. Посмотрите, мой принц, на картину внимательнее: вы увидите клеймо вечного служения на каждой женщине, оно указывает на невозможность выбора, — девушка указала рукой на бледные лбы изображённых женщин — особая метка из двух продольных линий венчала каждый из них. — Сейчас нас не клеймят, но рисунок впитался в нашу кожу, в наши сердца и души. Ничего не изменилось, кроме того, кому мы призваны служить теперь.
— И ты будешь служить, Рилинда? — мужчина взял её пальцами за подбородок, приподнял лицо и пытливо заглянул в глаза.
— Для меня нет другого пути — вечное служение или смерть, но я ещё не готова умереть, — девушка смотрела сквозь опущенные ресницы на наследника и ругала себя за излишнюю разговорчивость. Никогда раньше она не позволяла себе такой вольности.
Ринор наконец отпустил её и зашагал дальше, Рилинда, огорчённая своим поведением, молча последовала за ним. В её ушах до сих пор гремели слова наследника, произнесённые несколько минут назад: «И ты об этом мечтаешь?». Отец не спрашивал, чего она хочет, когда нанимал учителя танцев и этикета. Не спрашивал и тогда, когда наставница учила её вышивать и плести кружева. Так о чём же она мечтает на самом деле? Мечтает ли она вообще?
За размышлениями девушка не заметила, как прошла за наследником в очередную комнату, в которой помимо такой же металлической кровати и стола со множеством книг располагался открытый гардероб. Рилинда встала напротив полок, окинула содержимое торопливым взглядом и недоуменно округлила глаза. Дорогие парадные костюмы висели вперемежку с фраками, вышедшими из моды два столетия назад. Там же лежали стопки рубашек: линялые из грубой ткани, тончайшего шелка с искусно вышитыми узорами, простого кроя и вычурные нарядные.
— Вот, думаю это подойдёт, — Ринор вынул женскую накидку с капюшоном, непонятно как затесавшуюся среди мужской одежды, и набросил на плечи девушки. Рилинда тотчас же почувствовала тепло от шерстяного подклада. — Даже не спросишь, зачем здесь столько нарядов?
— В общем-то, это даже логично — дракканы не сохраняют одежду при обращении, — девушка обвела взглядом комнату, выглядевшую давно обжитой, и подошла к окну. — Зачем вы принесли меня сюда?
— Это же очевидно — чтобы спасти тебя, — наместник шагнул к Рилинде и встал позади неё. — Никто не сможет причинить тебе вред, если не будет знать, где ты. Сейчас Лотрим занят поисками сообщников напавших дракканов, он вспомнит о тебе только когда император укорит его в недостойном наследника поведении.
— И вы вернёте меня жениху? — порывисто обернувшись к мужчине, спросила Рилинда
— Конечно, а иначе в чём смысл? — наставительно заметил Ринор и отошёл от девушки. — Ты можешь остаться в этой комнате или вернуться в ту, где ночевала. Мне нужно лететь к императору, я пропустил призыв Лотрима, так что придётся опередить его.
Вскоре наместник императора покинул храм, показав, где находятся съестные припасы и питьё, и Рилинда осталась одна. Какое-то странное чувство поселилось в её груди — чувство, похожее на то, как будто она лишилась чего-то очень важного, будто совершила непоправимую глупость. Чтобы отвлечься, девушка принялась обследовать развалины храма. День тянулся слишком медленно, словно длинный сон, от которого невозможно проснуться: иногда казалось, что прошло не несколько часов, а несколько дней, а то и недель с тех пор, как она проснулась в маленькой комнатке.
Одинокая, забытая всем светом, Рилинда рассматривала фрески, топтала ногами многовековую пыль в коридорах и залах. Что-то двигало девушку дальше, не позволяло сидеть в ожидании возвращения Ринора. И она шла, постепенно спускаясь на нижние этажи, заваленные обломками стен, пока не достигла тупика. Осознание накатило горячей волной, обжигая от макушки до пяток — ей не выбраться из храма самостоятельно. Один возможный путь — взлететь или разбиться.
