Не играй с огнем девочка, или Ведро воды тебе на голову!

Екатерина Вострова, 2020

Айна пыталась спасти свою племянницу, а в итоге угодила вместе с ней в замок к сыну королевского мага. Казалось бы, это удача, вот только за маской красавца аристократа скрывается чудовище с обожжённым лицом и шрамами. С каждым днем он пугает ее все больше, и Айна начинает думать о побеге. Вот только маг уже не отпустит…

Глава 3

Кажется, я сделала что-то не то.

— Прошу прощения, кер… — неуверенно прошептала я, пятясь назад, пока не уперлась в дверь.

Несколько секунд колебалась, должна ли я попрощаться с Бальтазаром, но в итоге просто юркнула внутрь здания. Нечистый бы побрал этих аристократов, никогда не знаешь, как себя с ними вести! Дверь за моей спиной захлопнулась — да так, что стены, кажется, сотряслись. Видимо, разговаривать керы собрались на улице. И что это нашло на Арквила? Так посмотрел на меня, будто я забрать эту несчастную бусину хотела. Больно надо! Пусть он мне не доверяет, но то, что я из деревни, не значит, что я теперь буду распихивать по карманам все блестящее. Злобный напыщенный сноб! Вот он кто!

От обиды и переживаний нестерпимо захотелось пить, поэтому отправилась на кухню, где как раз видела графин с водой. Да и нужно было посмотреть в погребе, что можно приготовить для Милы. Я уже рисовала в воображении, как сумею сделать какое-нибудь аппетитное блюдо, и кер, учуяв запах, изойдет на слюну и тоже решит его попробовать. Я мечтательно улыбнулась, представляя, как на меня сыплются восторженные комплименты. «Ах, Айна, где же вы научились так готовить? Не ел ничего вкуснее даже при королевском дворе…»

Вот только стоило мне зайти на кухню, как фантазии испарились. Я схватилась за стену, буквально вжимаясь в нее и испуганно пряча голову в плечи.

–…Всего лишь защитный состав. Девчонка помогает мне в некоторых экспериментах, — слышно было так, словно мужчины находились буквально в метре от меня.

Оглядевшись, поняла, что дело в открытом окне — впрочем, и приближение

Бальтазара мы тоже услышали из-за этого.

— При всем уважении… — это уже говорил наш землевладелец. — Вы ведь понимаете, как это выглядит со стороны, Арквил?

— Я не имею отношения к этому ожерелью, иначе зачем бы мне помогать вам?

— Ну не знаю, — протянул Бальтазар. — Чтобы отвести от себя подозрения? Слишком уж… Вы появляетесь здесь, хотя этот дом лет тридцать был заброшен. И одновременно с этим на мою семью происходит покушение. А теперь еще выясняется, что ваша помощница легко касается проклятой вещи! Такие артефакты не причиняют вреда только создателям, это все знают.

— Я сейчас схожу за составом и дам его вам, — невозмутимо ответил на обвинения Арквил, — испробуете дома на ком не жалко. Если человек умрет — можете считать отравителем меня и принимать соответствующие меры. А если останется жив, то завтра в полдень буду ждать вас для сатисфакции.

— То есть как — сатисфакции? — разом растеряв весь свой напор, переспросил землевладелец.

— Вы только что голословно обвинили меня в покушении на вашу семью.

— Я не собираюсь с вами драться! — судя по всему, Бальтазар уже понял, что не стоило дергать кота за усы. — И мне не нужен никакой состав, я вам верю. Просто столько всего произошло, кер Арквил. Вы сами понимаете, эта вещица чуть не отправила на поклон к глухому богу всю мою семью, и я растерян… сам не знаю, что порой несу.

Я ужаснулась. Так бусина была отравлена? И я тоже теперь умру? Подняла ладони, рассматривая их на свету, поднесла ближе, принюхалась и тут же в страхе отдернула их, словно они были чем-то опасным. Как быстро действует яд? И о каком защитном составе идет речь? Мне стало казаться, что у меня кружится голова и не хватает воздуха. Сделав несколько шагов, подошла ближе к окну, жадно глотая уличную свежесть — пахло травой и близостью воды.

— Да уж, несете вы действительно непонятно что. Впредь, если рассчитываете на мою помощь, следите за своим языком, — жестко перебил его жалкие оправдания кер. — И вы уверены, что не выронили еще по дороге? Если в ваших деревнях из-за этого начнется внезапный мор…

— Нет-нет. Все на месте. Вот. Их было двадцать три штуки. Кер Арквил, вы уверены, что сможете найти изготовителя? На этот раз пронесло — погибли только четверо слуг, но я боюсь, что эти люди не остановятся. Кто знает, что они еще выкинут…

— Я сделаю все возможное. Так что оставляйте ваши бусы и, уж простите, на кофе приглашать не буду…

Я тяжело сглотнула, и мне показалось, что слюна стала горькой. Это признак отравления? Поняв, что разговор керов подошел к концу, я тяжело осела на пол, понимая, что меня сотрясает крупная дрожь. Бальтазар сказал, что умерло четверо слуг. Как быстро они умерли? Есть ли лекарство? Дышать становилось все труднее. Я не хочу умирать! Я еще столько всего не сделала! Столько не испытала! И как же Мила? У нее ведь никого сейчас нет, кроме меня…

— Айна, Айна… что с тобой? — напротив меня показалось испуганное лицо Арквила. — Айна, ты меня слышишь?

— Пожалуйста, если меня не станет, не выгоняйте Милу… — сдавленно прошептала, чувствуя, как меня переполняет жалость к себе, а на глаза против воли наворачиваются слезы.

— Ты что такое говоришь? — всерьез забеспокоился он. — Да скажи уже, что случилось?!

Он подхватил меня на руки, требовательно вглядываясь в мое лицо.

— Я отравлена… та бусина. Я слышала ваш разговор… — слова приходилось буквально выталкивать из переставшего слушаться горла.

— А я-то дурак… — Арквил вдруг рывком поставил меня на землю. — Пф… актриса.

От резкой смены положения тела в глазах на мгновение потемнело, и мне показалось, что сознание ускользает.

— Эй, Айна! — он легко тряхнул меня за плечи одной рукой, второй цепко удерживая за подбородок. — Ну что за женщины пошли?!

Убедившись, что я смотрю на него, он пощелкал пальцами перед самым моим лицом.

— Тебя не отравили, успокойся уже. И не смей больше подслушивать, ты поняла?

Заторможено кивнула, не сразу осознавая, что он мне говорит.

— То есть как, не отравили? Но кер Бальтазар сказал… — я нахмурилась, вспоминая безразличное упоминание четырех смертей.

— А я сказал, что тебе не о чем беспокоиться, — кажется, упоминание другого кера вывело его из себя. — Тебе недостаточно моего слова?

— Значит… со мной все хорошо? — неуверенно переспросила.

И вообще, он мне не доверяет, а я должна слепо уверовать в то, что странная магическая вещь, которая убила уже кучу народа, ничего мне не сделала?!

— Конечно нет, — вдруг поднял брови он. — Ты подслушивала мои разговоры. В королевском замке слугам, которые тайком выведывают чужие секреты, положено наказание плетьми…

По его тону нельзя было сказать, шутит он или говорит серьезно и сейчас и в самом деле готов меня выпороть.

Внутри все похолодело от страха и, вместе с тем, возмущения.

Я ведь не виновата! И я не сделала ничего плохого. Было обидно, почти до слез.

— Тут окно было открыто, я не виновата… — начала говорить, уже понимая, что оправдание так себе. — Не я его открывала.

— Хочешь сказать, что я сам виноват?

Уголки его губ чуть подрагивали, но я не понимала, что это значит. Он смеется надо мной? Шутит? Или просто его веселит возможность отхлестать меня? И как мне, нечистый побери, ответить на его вопрос? Что за привычка спрашивать так, что любой ответ будет неправильным? Проклятые аристократы, почему у них все не как у людей? И вообще, он же — маг! Если разговор был такой приватный, разве не следовало как-то магически сделать так, чтобы никто посторонний их не слышал? А теперь, что бы я ни говорила, он просто использует это против меня. Так не лучше ли вовсе молчать?

Я поджала губы и опустила голову, упершись взглядом в его начищенные до блеска сапоги. Арквил мягко приподнял мой подбородок, вынуждая снова смотреть на него, но я трусливо зажмурилась.

— Айна, посмотри на меня… — сказано было так, словно он говорил с ребенком — без раздражения и угрозы. От удивления я распахнула глаза. — В следующий раз, если рядом будет открытое окно, дверь — что угодно, что даст тебе возможность услышать или узнать то, что тебя не касается, просто отойди. Поняла?

Я коротко кивнула, чувствуя, что угроза миновала, но зудящее внутри беспокойство все же не дало промолчать:

— А со мной точно все будет в порядке? — я постаралась прислушаться к себе.

Может быть, Арквил ошибся, и я все-таки отравилась?

— Вы сказали, что я жива из-за какого-то состава, но ведь я ничего не трогала у вас в лаборатории… — паника снова удушливой волной начала подниматься во мне, а желание жить лишало здравого смысла, заставляя продолжать говорить, несмотря на то, как недобро сузились глаза кера. — А если вы вдруг ошиблись? Вы же сами эту бусину трогали через платок, а я…

Ну вот точно — это все нечистый немой, это он меня все время дергает! Иного объяснения я своей глупости и невезению не видела. Надо будет при первом удобном случае принести жертву глухому богу — вдруг поможет.

Неожиданно мужчина приложил указательный палец к моим губам, прерывая мою речь:

— Кажется, все-таки плети тебе не помешают, хотя бы в целях профилактики, — я замолкла на полуслове. Снова этот тон! То ли шутит, то ли действительно готов меня выпороть. — Просто приготовь своей дочери что-нибудь и потом займись моей ванной. И перестань себя накручивать. Все хорошо.

Мужчина тяжело вздохнул и наконец выпустил мой подбородок, разворачиваясь и ступая неслышным шагом. И уже почти вышел из кухни, но вдруг остановился в дверях и, медленно обернувшись, добавил:

— Я буду в лаборатории. Если вдруг снова что-то пойдет не так, тушить ничего не надо.

Я снова кивнула, напоминая себе болванчика — детскую игрушку, только и умеющую что качать головой. Оставшись одна, несколько минут просто стояла посреди кухни, пытаясь осмыслить произошедшее. Может быть, когда Арквил увидел, что я хочу поднять бусину, он наложил на меня какое-то заклятье, заблокировал действие вредного волшебства? Не зря же та блеснула в моих руках. Да, наверное, так и было, и именно это меня спасло.

Да уж, не зря отец говорил, что вся магия в мире от нечистого. Пусть официально волшебники давно на службе короля, это не отменяет того, что от колдовства одни беды.

Сумев объяснить для себя произошедшее, я сумела и успокоиться и, наконец взяв себя в руки, весь следующий час изучала содержимое погреба и разогревала кухонную печь. Затем сходила за водой и поставила греться сразу несколько ведер. Наверняка изнеженные аристократы моются только в горячей ванне, а значит, лучше начать все готовить пораньше.

Пока грелась вода, начистила репы и поставила в небольшой кастрюльке на огонь: всего полчаса — и будет готово.

Пока носила воду, проверила Милу — та по-прежнему спала, обхватив подушку руками. Я невольно улыбнулась. Наверняка она очень устала, а у кера такие мягкие подушки и тюфяки, что немудрено, если ребенок проспит до утра.

В итоге, я ужинала в одиночку. Нашла в погребе небольшую бочку с медом и, не удержавшись, полила им репу. Сладкие оранжевые кусочки просто таяли во рту. Кажется, так вкусно мне не было давно. Еда подняла настроение и окончательно примирила с действительностью. Захотелось думать, что все еще наладится. Елена поправится, приедет за дочкой, и я смогу наконец увидеть сестру, обнять, узнать, как она жила все эти годы…

В коридоре хлопнула дверь, и сразу запахло чем-то кислым и острым. Должно быть, это Арквил вышел из своей лаборатории. Подскочила и выбежала в коридор.

— Моя ванна готова? — холодно осведомился он. Вид его был не слишком веселым. Видимо, что бы он ни делал за запертыми дверями, это прошло не слишком успешно.

— Да, кер, — кивнула я, пряча взгляд и устремляясь за мужчиной.

Ванная представляла собой квадратную комнату с несколькими шкафчиками, умывальником и большим чугунным корытом посередине.

Изящные изогнутые ножки, узоры в виде трав и птиц — оно само по себе было настоящим произведением искусства. Рядом стояла большая бочка — когда кер помоется, можно будет сполоснуть чистой водой из нее. Вообще, жаль было тратить и греть столько воды на одну-единственную помывку. По мне — это лишние траты. Дома я сама мылась, в основном, в реке, а когда на улице было слишком холодно — то прямо на кухне в большом тазу.

— Помоги мне снять рубашку, — отдал приказ мужчина, нарушая ход моих мыслей.

Я неловко приблизилась к нему, не зная, как подступиться. Кер стоял спиной, и пришлось обойти, чтобы дотянуться до пуговиц. Мои руки дрожали, когда я одну за одной расстёгивала их. Ох! Видели бы меня сейчас сплетницы из нашей деревни… Сразу бы записали в пропащие девки.

В ванной было большое окно, закрытое лишь легкой полупрозрачной тканью. Чувствуя, как к щекам приливает жар, я отвернулась, с преувеличенным интересом вглядываясь в озерную гладь и видневшиеся на том берегу высокие деревья.

— Ты все делаешь так медленно? — язвительный голос кера отозвался мурашками по телу.

Прикусив щеку с внутренней стороны, я с силой сжала зубы, чтобы болью отвлечь себя.

«Нужно представить, что он немощный старик, которому нужна помощь! А еще лучше — старуха».

С этими мыслями потянула рукав. Случайно задела тыльной стороной ладони его обнаженную кожу и вздрогнула. На мгновение показалось, что под моими пальцами пробежала искра. Я шумно выдохнула, завороженно рассматривая полуобнаженное тело. Подтянутое, привлекательное, отнюдь не старческое.

— Насмотрелась? — хмыкнул кер и сам потянулся к ремню на брюках.

Я мгновенно крутанулась на пятках. Боже, какой стыд! И хуже всего не то, что он заметил мой интерес, а то, что мне нестерпимо хотелось обернуться, посмотреть…

— Простите… — я громко сглотнула, заламывая руки и не находя себе места. — Кер, прошу вас. Можно я оставлю вас? Я ведь ничего не умею и только помешаю…

От неловкой ситуации хотелось выть. Я одна рядом с обнаженным мужчиной!

За спиной послышался плеск воды — видимо, Арквил уже погрузился в ванну.

— Замолчи и подай мне шампунь, — перебил мужчина.

Так! Шампунь! Кажется, им аристократы называли средство для мытья головы. Вот только как он вообще выглядит — этот шампунь? Мама иногда для этих целей делала отвар из золы и остатков жира от готовки, но, в основном, зимой использовали просто золу и яичные желтки для волос, а летом травы, что росли у нас по берегу речки прямо в воде. Если растереть их между рук — образовывалась зеленая густая пенка. А вот что используют в таких случаях аристократы, я не имела не малейшего понятия. Оглядевшись, увидела стойку в углу с множеством полочек. На ней стояло с десяток пузырьков, лежали несколько скребков и жестких тряпок.

— Синяя бутыль с зеленой каймой, — поняв мое замешательство, подсказал Арквил. — И мочалку еще.

Схватив бутыль и одну из тряпок наугад, крепко-крепко зажмурила глаза и сделала несколько неуверенных шагов в сторону ванны.

— Хочешь присоединиться? — услышала насмешливый голос.

Моментально вспыхнув, приоткрыла один глаз и с ужасом поняла, что стою не со спины кера, а прямо перед его лицом. Тело мужчины было погружено в воду, а он сам расслабленно откинулся на чугунный край. Мокрые волосы растрепались и выглядели по-мальчишечьи задорно. Только сейчас заметила, какие у него выразительные глаза. Светло-карие, казалось, они смотрели прямо в душу.

Мужчина выразительно поднял брови.

— Простите, кер… — пролепетала я, пытаясь взять себя в руки, быстрым шагом зашла за его спину, открыла бутыль и вылила себе на ладонь немного густого содержимого, пахнувшего цветами.

— Сначала голову.

С преувеличенным усердием я принялась втирать шампунь в волосы, массируя кожу и старясь не смотреть на тело Арквила. «Старуха, это просто немощная старая женщина, которую я помогаю вымыть…»

— Расскажи о себе, Айна, — вдруг попросил кер.

Рассказать о себе? Зачем? Хочет узнать мой рост и вес, чтобы лучше сделать расчеты для экспериментов и магических опытов надо мной?

— Чем ты занималась дома… Я имею в виду, помимо твоих развлечений с мужчинами, о которых говорила Мила.

Нечистый немой! Мои пальцы замерли, а я напряглась. Так вот почему он заставляет меня сейчас быть здесь! Считает продажной женщиной! Спина моментально взмокла от страха, а все тело прошибло холодной волной дрожи. «Дыши, просто дыши…» — мысленно попыталась успокоить себя я, но удавалось плохо.

— Мила ошиблась, она ребенок. Я никогда не…

— Дети порой лучше нас понимают происходящее, — хмыкнул кер, перебивая меня. — Но вообще, мне правда интересно. У тебя есть братья, сестры?

— Сестра.

— Она осталась дома? С родителями?

— Нет, она работает где-то в столице, и мы очень давно не виделись. Я даже не знаю… — голос дрогнул, и остаток фразы я произнесла почти шепотом, — жива ли она.

— Вы были близки? — спросил он, хотя по моему тону все и так было понятно.

— Да. Очень, — улыбнувшись мыслям о сестре и о ее дочери, мирно сопевшей сейчас в соседней комнате, я вновь начала массировать голову Арквила.

Вот только мгновение спустя под пальцами вновь начали вспыхивать искры. И на этот раз я не могла списать это на то, что мне показалось.

— А ты хотела бы найти ее?

Пораженно смотря на искры, не расслышала, что он спросил, лишь испуганно прошептала:

— Кер… У вас волосы светятся…

Сразу же вспомнилось, как однажды сын нашего старосты перепил и всю ночь по деревне от нечистого немого бегал. Но я точно ничего не пила. Или все дело в том странном запахе из лаборатории?

— Это нормально? — ошалело спросила, мигом переключаясь с собственных проблем.

— Не обращай внимания, — Арквил хмыкнул так, словно магия при мытье волос — это самое обычное дело. — Мы не договорили. Ты хочешь воссоединиться с сестрой?

— Я молю богиню, чтобы увидеть ее снова, кер, — чуть помедлив, взялась за ковшик и, зачерпывая воду из бочки, стала поливать кера.

И снова искры. Скатывавшиеся по коже, зеленоватые, блестящие от лившегося в окно света. Это было настолько поразительно, что затмевало собой стыд и страх, оставляя какое-то странное полузабытое чувство из детства, когда открываешь что-то новое, вызывающее восторг.

— Хочешь вернуться вместе с ней в родительский дом?

— Дом, в котором я жила, принадлежит отчиму. Так что возвращаться особенно некуда.

— Хм… — Арквил провел рукой по волосам, откидывая их с лица, и, фыркнув от воды, вдруг предложил. — Давай так, ты слушаешь меня, выполняешь приказы, не задаешь лишних вопросов. Я взамен отыщу твою сестру. И когда надобность в твоих услугах у меня отпадет, подыщу тебе хорошую работу в столице и отправлю тебя вместе с дочерью к сестре.

— Да! — выпалила, даже не вникнув до конца в то, что он предлагал.

Я была согласна на все, уже когда он только сказал, что отыщет Елену. Что нужно взамен? Да какая разница?! Я на все готова.

— Спасибо большое! Вы не пожалеете, я буду стараться, — горячо и с чувством поблагодарила, чуть сжав мужчину за обнаженное плечо.

Под моими руками вновь вспыхнули искры, и на его коже показался старый след от ожога.

Едва удержавшись от вскрика, отдернула руку. Ожог на его плече никуда не делся, стал расползаться еще больше. Спустя несколько секунд он был таким же, каким я видела его в лаборатории, когда повалил дым. Арквил же по-прежнему расслабленно полулежал на ванной, словно не замечая того, что с ним происходит. Лишь чуть повернув голову в мою сторону и скользнув взглядом по своей руке, поморщился.

— Что ж, надеюсь, я вправду не пожалею, — сухо проговорил. — Возьми мочалку, мыло и натри мне спину и плечи.

Следующая четверть часа прошла напряженно. Было ужасно неловко, стыдно, я не знала, куда девать глаза. Чтобы не думать о том, что скрывается под водой, я напевала про себя церковную песенку:

«…Одни говорят: он людям нес зло

За что и наказан, гласа лишен.

Другие считают, что правда — его

Кому злато дороже, тот возвышен…

Известно, любовь богини слепа,

А бог прежде ценит поступки.

Нечистым даруется лишь красота,

Слабых ловить в душегубки…».

Вот теперь мне точно светила душегубка нечистого после смерти, потому что незамужним девушкам не полагается так близко находиться рядом с мужчинами. Тем более обнаженными.

Вот только кер почему-то в очередной раз не так понял мои попытки стоять от него как можно дальше и натирать ему спину на вытянутых руках с полуприкрытыми глазами.

— Убирайся, — внезапно произнес он тихим голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Но… я еще не закончила… — растерявшись, выронила тряпку, которой его терла.

— Убирайся! — рявкнул кер уже громче, и это подействовало словно свист хлыста.

Сорвалась с места, но тут же наступила на упавшую секундой назад тряпку. Левая нога заскользила вперед, я попыталась удержать равновесие, нелепо раскинула руки, уже предчувствуя боль от падения.

Сильные руки поймали меня, перехватив под мышками. Кер все еще стоял в ванне, прижимая меня спиной к себе. Мимолетное облегчение от того, что не ударилась, сменилось ужасом. Я словно со стороны увидела нас: я в промокшем платье прижимаюсь к обнаженному мужчине! Чувствовала его тяжелое дыхание и сама дышала ему в унисон. Живот скрутило узлом от тягучего предвкушения, и какая-то часть меня была рада тому, что происходило.

Собственные реакции напугали еще больше, чем то, что кер все еще держал меня. Я напряглась, цепенея от страха, и этот страх наконец прогнал неуместные реакции. Я дернулась, и Арквил тут же убрал руки. Мокрое платье холодило кожу, я обхватила себя за плечи, чувствуя, что меня знобит.

— Спасибо, что не дали упасть, — слова давались плохо, выходил только хриплый шепот, но, кажется, трясло меня не только от холода.

Я не смела повернуться — голый кер все еще стоял сзади. Снова услышала плеск воды — мужчина опустился в воду, и это вызвало непроизвольный вздох облегчения. Он ведь хотел, чтобы я ушла? Пожалуй, это лучшее, что я могу сейчас сделать.

Больше не говоря ни слова, на негнущихся ногах покинула ванную. Прикрыв за собою дверь, медленно сползла по стене вниз. На краю сознания копошилась мысль о том, что, увидев мокрое пятно на стене, кер точно меня высечет, как и обещал. Я обхватила руками колени и уткнулась в них носом. Нужно успокоиться. В конце концов, все не так плохо.

Если кер сдержит слово и поможет отыскать Елену — то что мне еще нужно? Правда, он не уточнил, сколько времени ему нужна будет моя помощь и в чем именно она будет заключаться. Не в одном же мытье волос и шорканье спины?

В это самое мгновение раздался грохот, будто что-то ударилось о дверь, которую заметно тряхнуло. Сжалась в комок, боясь даже выдохнуть — видимо, Арквил что-то швырнул в дверь, или, может быть, это какая-то магия. Стараясь не издавать ни единого шороха, поднялась и, держась за стенку, направилась в комнату, где спала Мила.

От этих аристократов нужно держаться подальше. А хуже аристократа может быть только маг-аристократ. По крайней мере, так всегда говорил наш староста, и если раньше я не понимала этого, то сейчас была полностью с ним согласна.

Когда я пришла, Мила уже проснулась. Лежала на кровати, по-прежнему обнимая подушку и рассматривая лепнину на потолке.

— Выспалась? — натянуто улыбнулась я.

Меня все еще мелко потряхивало.

— Ага, а ты чего мокрая? — она озадачено нахмурилась. — Тоже упала в озеро?

— Нет, — поспешила успокоить я, — просто таскала воду для ванны керу Арквилу и облилась.

— Полоротая, — бесхитростно констатировала Мила.

— Взрослым так говорить нельзя. Это невежливо, — строго сделала замечание, подходя к оранжевому платью со светлым кружевом и оборками.

В любом случае, следовало переодеться. Может быть, надеть его? Оно такое красивое!

Или перебрать остальные и поискать что попроще?

— Почему нельзя? Когда я что-нибудь порчу, тетушка Кларисси всегда так говорит. Что я полоротая дурында и что мои руки даже топор не исправит. Хотя я бы попробовала.

— Попробовала что? — не поняла я.

— Ну, исправить. Не хочу быть полоротой и все портить. У мамы всегда из-за меня неприятности.

На глазах малышки показались слезы, но она сразу же закрыла лицо подушкой.

— Ну что ты, — я осторожно подошла к ней, приседая рядом. Нерешительно занесла над ней руку, не решаясь коснуться.

Что же пришлось пережить этой девочке? Как подобрать нужные слова, чтобы подбодрить, успокоить. Собственные проблемы показались никчемными, пустяковыми. Ну подумаешь — кер попросил помочь с мытьем! Подумаешь, помог не упасть! А уж то, что орет и кидается — дак он в своем доме, может делать что хочет. Расклеилась, как кисейная барышня. Нужно будет пойти и извиниться, аристократы — они такие, любят, чтоб все перед ними чувствовали себя виноватыми.

— Ты не полоротая, ты просто ребенок. Детям положено ошибаться и иногда совершать глупости. На то оно и детство.

— Мне уже четыре, — промычала сквозь подушку Мила.

— А мне через пару недель девятнадцать, — ответила я в тон ей, все же осторожно коснувшись ее и легко погладив спину.

— А ты будешь праздновать День Рождения? — девочка моментально забыла о своей проблеме и, откинув в сторону подушку, смотрела на меня с блестящими восторгом глазами.

Как все-таки быстро у детей меняется настроение.

— Думаю, мы что-нибудь придумаем.

— Сладкий слоеный пирог! Мама всегда готовила такой на мой и ее День Рождения. Ты умеешь делать сладкий слоеный пирог?

Про какой именно пирог шла речь, я не имела ни малейшего понятия, должно быть, его рецепт Елена узнала, уже живя в столице, но разочаровывать ребенка не хотелось.

— Могу попробовать, если ты мне поможешь. Кстати о еде, ты не голодна? Могу предложить тебе репу с медом, будешь?

— С медом?

Дважды повторять было не надо. Девочка шумно сглотнула и через минуту была уже на ногах. Пришлось осадить ее пыл, заставив подождать, пока я переоденусь.