Братство бумажного самолётика

Екатерина Витальевна Белецкая, 2022

Это история о свободе и выборе. Или нет, не так. Прежде всего, это история о мальчишках, которые, вопреки всему, сумели сделать выбор, не смотря на то, что никакого выбора у них не могло быть. Трудно что-то предпринять, если живешь в детдоме… или на Сфере, ведь ни там, ни там речи не может идти ни о свободе, ни о выборе, ни о попытках хотя бы выйти за поставленные рамки. Выбор ждёт впереди, но предполагаемая инициация на самом деле не выбор, а единственный выход из казалось бы безвыходного положения. Вот только даже самая распрекрасная интелектронная система класса Адонай, способная создать подобную ловушку-модель, не может предусмотреть всего – например, бумажные самолетики. Или сочувствие, которое невольные палачи испытывают к своим жертвам. Или еще что-то бесконечно важное, недоступное интелектронным системам.

Глава 7

Амрит. Восьмой радиус

Вырваться удалось лишь через несколько дней — все эти дни Джессика провела дома, а при ней угнать яхту не представлялось возможным. Ами исправно ходил на занятия, украдкой перечитывал самолетики, и про себя сокрушался, что никак не получается выбраться за новыми. Их там, небось, уже с десяток накопилось, братья не так стеснены обстоятельствами, как он, они пишут, а он тут… эх, что же делать?

Решение, впрочем, нашлось само собой — Джессику вызвали в командировку, и она отбыла на вершину третьего радиуса в обществе помощницы, причем на целых шесть суток времени Сферы. Восемь дней по времени Планеты. Ами в душе возликовал, когда понял, что они улетают, но, услышав про отбытие опекунши уже от самой Джессики, сделал минорное лицо, и попросил возвращаться побыстрее, потому что будет скучать. Карина, конечно, мгновенно его раскусила, и даже подмигнула, когда пропускала свою начальницу на выходе из квартиры, но Амриту было не до её подмигиваний. Он тут же, как только они вышли, сел за визуал, и стал смотреть отбытия, поджидая, когда её корабль, на этот раз большая яхта «Ветер», уйдёт в пространство от радиуса. Скорее бы! «Ветер» ушёл через час, и Ами, не в силах больше терпеть, рванул к причалам.

* * *

Самолетиков в той точке пространства, где они появлялись, отыскалось больше десятка, и Ами потратил почти два часа, чтобы отловить их все. Читать решил прямо на яхте, торопиться в этот день ему было некуда. К сожалению, восстановить хронологию, в которой они были отправлены, не представлялось возможным, но Ами выделил из общего количества три самолётика, в которых братья писали… о книгах. Первым, по всей видимости, должно было идти короткое, совсем короткое письмо Яна, в котором он спросил про Джека Лондона. Книги, которые Ян упомянул, были Амриту незнакомы, мало того, даже в сети про них ничего не оказалось — ни про «Маленькую хозяйку большого дома», ни про «Зов предков». Хорошо, это я потом поищу, думал Ами, это, скорее всего, запрещенка. Где можно разжиться запрещенкой, он знал. Многое там можно было найти, отнюдь не только книги. В другом «книжном» письме Пол спрашивал, читал ли Амрит «Таинственный остров», который написал Жюль Верн, и Ами ответил, что да, читал, причем еще подростком, в двенадцать лет. Многое тогда не понял, но книга показалась ему очень увлекательной, особенно поразил воображение инженер Смит, который умел и знал практически всё, а в конце книги ему был жалко обезьяну Юпа. «Да, это книга для подростков. Но если ты не читал, прочти обязательно, — написал он. — Хорошая книга. Про мужественных и сильных людей. У нас она разрешена, и мне она понравилась. Я бы хотел побывать на таком острове, наверное, там здорово». Написал, и подумал, что книжку надо бы перечитать, пожалуй. Не переслушать, не пересмотреть, а именно перечитать, слушая внутренние голоса, а не голос системы, пусть и самый распрекрасный, или голоса актёров.

В последнем «книжном» самолетике Ян написал, что они раздобыли целых двадцать шесть книг, и, если Амрит не против, будут его об этих книгах спрашивать. Потому что непонятного много. Спрашивайте, конечно, если смогу, попытаюсь ответить, написал Ами, а потом добавил — но там могут быть вещи, которых я не знаю, потому что книги очень старые, хоть и адаптированы для нашей формы языка. Сейчас он писал на старо-русском, и понимал, что даже со старо-русским у него проблемы — братья порой использовали сленговые слова, которых он не знал. Слова приходилось уточнять.

Опомнился Ами только после того, как система ожила, и сказала, что прошло уже четыре часа с момента вылета, а максимально допустимое разрешенное время — шесть часов, и не желает ли мэсе Пейли вернуться домой? Мэсе Пейли желала, причем не торопясь, и кораблик на автопилоте пошел обратно. Ами сидел в кресле, и думал. Обо всём подряд. В том числе и о том, что ему в ближайшее время понадобиться Сей, чтобы достать запрещенку, а это значит, что придется все-таки сгонять с ним на восьмой радиус, посмотреть на эти самые капсулы. Впрочем, наверное, это тоже интересно. Может быть, Сей и впрямь знает что-то такое, что ему, Ами, может понравиться. Или хотя бы навести на какие-то новые мысли.

* * *

Учеба подходила к концу, сдавать приходилось многое, поэтому Ами и Сей ждали, когда появится свободное время, целых четверо суток. Ами видел, что Сей нервничает, и недоумевал — с чего бы? Никуда восьмой радиус не денется, к чему такая спешка? Причина, впрочем, была тривиальная: после окончания учёбы Сей с семьей, оказывается, должен был отправиться на шестидесятый радиус, в гости к родственникам, и, вполне возможно, семья решит там задержаться — потому что радиус был курортный, а мама Сейя желала получше отдохнуть. Оно и понятно, учёба старшего сына — это же такой стресс, после него непременно нужно восстановить силы. Сей, конечно, над ней потихоньку посмеивался, потому что мамины причитания были исключительным образом для того, чтобы разжалобить отца, и заставить его раскошелиться на отдых, учился же Сей хорошо, и никаких нервов его мать на учёбу сына не тратила.

— Давай завтра, — сказал Сей после занятий, и после очередной сданной темы, на этот раз уже предпоследней. — У тебя тоже только последний общий зачет остался?

— Чего? — рассеянно переспросил Ами. — А, ну да. Только лояльность, как и у тебя. Ну, давай, только надо домой будет зайти, переодеться.

— Да, переодеться надо, — Сей посерьезнел. — Надень спортик. С защитой.

— Зачем? — удивился Ами.

— Надо, — туманно ответил Сей. — Увидишь.

— А всё-таки? — Ами нахмурился.

— Говорят тебе — надень, значит — надень, — Сей рассердился. — Надо. Понятно? На-до. Тебе еще раз повторить?

— Ну ладно, ладно, — сдался Ами. — Хорошо, надену. Тайны эти твои…

— Они не мои, — Сей понизил голос. — Это тайны, да. Но не мои. В общем, завтра. Всё, я домой.

…Следующие сутки Ами ощущал всё возрастающую тревогу — почему-то слова Сейя о тайнах сильно задели его, не давали покоя. Сей во время их разговора выглядел непривычно серьезным, он словно и на себя самого перестал быть похожим — обычно веселый, шутливое настроение он разом утратил, и говорил с Ами в совершенно несвойственной манере. Сей был по происхождению китайцем, знал его Ами с детства, с того момента, когда семья Сейя переехала на этот радиус семь лет назад, и Сей был зачислен в их учебную группу. Непростую, надо сказать, группу, для одаренных детей; группу, выпускников которой ждало большое будущее. И все эти годы Сей был шутник и приколист, но теперь…

— Ладно, — сказал сам себе Ами за ужином. — Рано делать выводы. Посмотрим, что будет завтра.

Система дома, конечно, не могла не отреагировать — порой она бывала туповата, и отвечала на не обращенные к ней запросы.

— Амрит, вы говорите про завтрашний экзамен? — спросила система. — Ваши знания блестящи, всё будет хорошо.

— Да, спасибо, — вовремя опомнился Амрит. — Дом, подготовь мне на завтра спортик, — приказал он. — И малый меднабор.

— Завтрашний экзамен не спортивный, — возразил дом.

— Мне не для экзамена, а для прогулки, — рассердился Ами. Надо будет не забыть затереть память ещё и дому. Совсем не факт, что Джессика и Карина станут проверять, но рисковать лишний раз Амриту не хотелось.

* * *

Конечно, Сей попросил дать ему поуправлять яхтой, и, конечно, Ами на это не согласился. Корабль для Сейя незнакомый, мало ли что? По дороге заказали пару коктейлей, и Сей, кажется, впечатлился настолько, что позабыл о цели их полёта — потому что полдороги они обсуждали незнакомые вкусы, и гадали, как выглядят фрукты, из которых приготовлены составляющие.

— Что там с причалом? — спохватился Ами, когда они вышли, наконец, к восьмому радиусу.

— Нормально, я даже наше корыто ставил, — махнул рукой Сей. — Забавно, да?

— Что именно? — не понял Амрит.

— Корыто, — пояснил Сей. — Посмотри в сети, что это такое.

— А то я не знаю. Емкость для жидкости, в нем еще вещи стирают, — ответил Ами, и тут же прикусил язык — потому что про корыто он узнал от братьев, и этой информацией делиться с Сейем было, разумеется, нельзя.

— Откуда знаешь? — удивился Сей.

— Читал, а что? В старых книгах это понятие много где встречается, — пояснил Ами. — Ладно, чего мы как две зануды? Ну, корыто и корыто, и чего?

— Да ничего, — вздохнул Сей. — Иди над руслом, и спускайся до тысяча сто двадцать шестой отметки. Нужный шлюз по левой грани. Совсем рядом.

— Ясно, — Ами кивнул.

— Ты только поосторожнее, — предупредил Сей. — Там… слегка разрушено.

На поверку выяснилось, что разрушено было не слегка, а весьма основательно, и Амрит десять минут убил, чтобы корректно состыковать корабль с приемником — тот барахлил, никак не подходил к шлюзу под нужным углом. Но, к счастью, через некоторое время усилия Ами увенчались успехом — шлюз соединился с приемником, и встал на присоску если не идеально, то почти идеально.

— Скафандры надо? — спросил Амрит, когда система доложила о стыковке. — Или там завоздушено?

— Завоздушено, но я бы пару маленьких баллонов взял, — Сей на секунду задумался. — Карманных. Так, на всякий случай. И воздух там стоялый, потому что регенерация работает на низкой мощности. Но жить можно, увидишь.

— Ладно, — с некоторым сомнением ответил Амрит. — Ну что, пошли?

— Пошли, — кивнул Сей.

* * *

Сразу после шлюзовой камеры начинался коридор, и от того, как выглядел этот коридор, Амриту стало не по себе. На всех радиусах, которые он посещал до этого, коридоры были адаптированы под людей максимально, в некоторых даже делалась имитация неба, или имитация городских улиц — таких, правда, было не так уж много, но ни один коридор, до того виденный, не выглядел, как тот, в котором они стояли сейчас.

Здесь сразу становилось понятно, что есть такое на самом деле Сфера, а была Сфера Тэус невероятных размеров техническим, прежде всего техническим устройством, для людей приспособленным лишь местами. Потому что устройство это кто-то должен был обслуживать, кто-то должен был здесь работать, управлять машинами, и делать… делать то, что должен делать человек. Жить. Наверное. Или, точнее, присутствовать.

Коридор оказался широк, не так широк, как жилые, но метров тридцать в нём, наверное, было, может, чуть меньше. Потолок тоже находился высоко, метрах в десяти над головами, вот только выглядел он непривычно и странно — сплошные выступы, какие-то лючки, переплетение труб, воздуховодов, тут и там виднелись датчики, овальные выемки энергопоглотителей (такие в Сфере были вообще везде), и какие-то странные навесные конструкции, назначение которых Ами не знал. Стены и пол самого коридора были сделаны частично из железа, а частично из синта, но явно очень старого — когда они ступили на пол, он оказался твердым, не спружинил привычно, нет, синт явно уже давно потерял упругость.

— Можешь стереть с лица идиотскую ухмылку, — посоветовал Сей. — Здесь не следят.

— Вообще? — не поверил Ами.

— Ага, вообще, — подтвердил Сей. — Нет, правда. Я проверял. Здесь все глаза кто-то выжег, вон, гляди. Видишь, расплавленное пятно такое, на стене? И линии эти, тоже горелые? Это гнездо глаз. Было. Круто?

— Да, — зачарованно ответил Ами. — Ну, дела.

— А то, — с видом знатока усмехнулся Сей, но тут же посерьезнел. — Идём. Это так, мелочи. Дальше будет действительно… круто.

Шли они минут пятнадцать, и всё это время коридор оставался совершенно прямым, и без малейших признаков ответвлений. Странно, думалось Ами, а как они тут тогда в соседние попадали? И вообще, для чего такой длинный коридор кто-то построил, просто чтобы ходить? Глупо. Почему тут ничего нет?

— Это технический коридор, раньше тут склад какой-то был, — пояснил Сей. — Ну, мне так сказали. По нему мало ходили. Сгружали что-то с кораблей, снаружи, а потом это что-то двигалось к выходу, туда, куда мы сейчас придём. А на пустое место грузилось новое.

— Но что именно? — нахмурился Ами.

— Понятия не имею, — ответил Сей. — Что-то. Неизвестно. И узнать не у кого.

Через некоторое время появилась впереди идущих стена, и Сей сказал, что они почти пришли.

— А дальше там что? — спросил Ами.

— Увидишь. Сейчас всё увидишь, — пообещал Сей, и в голосе его теперь даже тени веселости не было. — Только ты это… не бойся, и будь осторожен. Иди за мной, понял?

— Почему?

— Потому что там разрушено. Но пройти можно.

— Сильно разрушено? — Ами удивился. До этого он ничего разрушенного в жизни не видел.

— Ну… так, — Сей дернул плечом. — Местами.

Когда они открыли дверь и вошли в следующее помещение, Ами остановился, и, пораженный, замер на месте, не в силах сделать следующий шаг. Сей, который шел первым, не стал его торопить, просто встал рядом, ждал, когда друг придет в себя.

Коридор выходил через шлюз в зал изрядных размеров, но от того, как выглядел этот зал, у любого встали бы дыбом волосы. Зал был изуродован и разворочен, пол его в некоторых местах словно бы кто-то вывернул снизу, с потолка свисали обрывки коммуникаций, а на стенах зияли огромные прорехи, в которых были видны те же коммуникации, и обгорелые пятна.

— Что здесь случилось? — севшим голосом спросил Ами. — Авария?

— Ага, авария. Конечно, — хмыкнул Сей. — Нет, Амрит, тут случилась не авария. Тут случилась война.

— Война? — тупо повторил Ами. — Война, на Сфере?

— Ну да, — Сей пожал плечами. — А тебя что-то удивляет? Да, война. Да, на Сфере. Не знал?

— Но об этом ничего нет… нигде… ни в сети, ни в визио, — потерянным голосом произнес Ами. — И… Сей, этот радиус, он даже не закрыт, мы же сюда спокойно попали, так?

— Ага, — Сей повернулся к нему. — Так и есть.

— И… погоди, — Ами поморщился, сжал руками виски. — Но… как же…

— Ты думаешь, что другие люди про это не знают, и никто этого не видел? — Сей вздохнул. — Видели. Много кто видел. И все считают, что сюда попал метеорит. Вот твоя опекунша, например, именно так и считает. Но ты скажи, только честно, это, — он обвел зал взглядом, — похоже на метеорит? И где тогда сам метеорит?

— Нет, — Ами покачал головой. — На метеорит это не похоже. Это… я даже не знаю, на что это похоже.

— Здесь был бой, — пояснил Сей. — Последний бой, скорее всего. Тут что-то взорвалось, и не один раз. А потом… ну что, ты готов идти дальше?

— Да, наверное, — кивнул Ами. — Идём. Там дальше еще что-то?

— Угу, — кивнул Сей. — Хорошо, что ты поверил.

— В то, что ты сказал?

— Верно, в сказанное. Потому что ты не первый, кого я сюда привожу, — Сей коротко улыбнулся Амриту. — Но, кажется, ты будешь одним из первых, кто способен понять то, что видит и слышит, правильно.

* * *

Через зал они пробирались минут десять, не меньше — приходилось обходить большие участки искореженного пола, и продвигались они по залу осторожно и медленно. Первым шел, разумеется, Сей, Ами шел следом, и постоянно озирался — то, что он видел, с каждой секундой нравилось ему меньше и меньше.

— Сей, а что это за пятна? — вдруг сообразил он. Они шли вдоль стены, мимо разрушенного участка пола, и по всей стене где-то на высоте груди были эти бурые, засохшие, и частично осыпавшиеся пятна и множество вмятин.

— Кровь, — буднично ответил Сей. — Тоже, наверное, с того метеорита. Откуда тут ей ещё появиться?

— Кровь? — Амрит замедлил шаг. — Тут что…

— Кого-то тут убивали, — так же невозмутимо пояснил Сей. — Война. Ты же знаешь, что это такое. Во время войн всегда кого-то убивают, обычное дело.

— Ничего себе, — только и сумел ответить Ами. Он и до этого, чувствуя что-то неладное, старался не прикасаться к стене, а теперь и вовсе стал бояться случайно дотронуться до неё. — Ну и ну.

— Да не переживай, это же давно было, — пояснил Сей. — Больше ста лет назад точно. Тут же консервация, вот она и сохранилась. Но высохла давно, это не опасно.

Про опасность Ами в этот момент вообще не думал, а теперь — задумался. Надо будет протереть руки, как только появится возможность. Потому что мало ли что тут было, а он это всё трогал. Так нельзя. Он не хотел, чтобы на его руки попала кровь, пусть даже очень старая и сухая.

— А кого еще ты сюда приводил? — спросил Ами. Спросил, просто чтобы спросить.

— Барри приводил, Джима, Моисея, и Кима. Много кого. Ну и тебя.

— А они что?

— Они почти все дураки, — раздраженно ответил Сей. — Они уговаривали меня поискать метеориты. Решили, что их было несколько, дырок же в полу много, — Сей скривился, как от кислого. — Отсутствие дырок в потолке их не смутило, Моисей только сказал, что потолок, видимо, починили, поэтому он целый. Я им даже объяснять ничего не стал. И дальше не повёл. Так, по залу пошатались, и обратно. Но ты…

— Я понял, не продолжай, — попросил Ами. — Я тебе поверил. Знаешь, — он чуть понизил голос. — Я еще в коридоре что-то такое почувствовал.

— Что именно? — спросил Сей, останавливаясь.

— Недоброе что-то, — попытался объяснил Ами. — Словно в визио, когда ужасы смотришь, или… нет, не то, — поправил он сам себя. — Там нереально всё. А тут реально. Здесь страшно.

— Да, — очень серьезно ответил Сей. — Здесь действительно страшно. И сейчас будет хуже.

— Ещё хуже? — изумился Ами.

— Увидишь.

* * *

То, что они попали в спасательный отсек, Ами понял сразу, но через мгновение он сообразил, что с отсеком явно что-то не так. Он снова остановился, и принялся оглядываться, Сей стоял рядом, и не мешал — но пока что и не говорил ничего.

— Что это такое? — спросил Ами через минуту, указывая в дальний угол зала.

— А, это? Это клетка. В которой их держали. Хочешь посмотреть? — как ни в чем ни бывало произнес Сей.

— Давай, — хриплым от волнения голосом сказал Ами. Вместе они отошли от входа, и направились к странному сооружению. Еще через полминуты Ами остановился, и, указав в сторону стены, тихо сказал:

— Здесь же были капсулы, да? Спасательные капсулы. Верно?

— Угу, — покивал Сей. — Были. Понимаешь, да?

— Что понимаю?

— Да просто всё. В зале был бой. Потом тех, кто выжил в этом бою, разоружили, скорее всего, раздели, и кинули в эту клетку. А потом… по одному — в капсулы. И того. На Солнце.

— Да с чего ты взял, что на Солнце? — не выдержал Ами.

— Сейчас поймешь, — пообещал Сей.

…Клетка, рядом с которой они стояли, представляла собой странное сооружение — потому что она была вовсе не такой, какой обычно люди представляют себе клетки. У тех, кто спешно варил эту конструкцию, не было ни железных прутьев, ни перемычек, поэтому клетка оказалась сварена из того, что неведомые рабочие нашли в отсеке и в зале, причем после боя. Обломки труб, листы синта, толстые, погнутые, стальные полоски, детали каких-то механизмов — в дело шло всё. Клетка находилась в углу, поэтому сварены были только две стены, да потолок. В узкой части Ами заприметил нечто, напоминающее дверь, и указал на неё Сейю.

— Пошли, — кивнул тот. — Это… надо увидеть.

Больше всего в этот момент Ами боялся, что в клетке, на полу, будут лежать останки узников, но никаких останков, разумеется, не было, да быть не могло. Зато на стенах имелось кое-что другое. И от этого другого у Ами вскоре мороз пробежал по коже.

— Видишь, они писали. Прощались, — глухо произнес Сей.

— Чем писали? — не понял Ами.

— Кровью, чем еще они могли писать? — Сей вздохнул. — Пойдем, почитаем.

«Мы не сдаемся. Клавдия». «Нас не победить! Прощайте! Борислав». «Я жила не зря, долой узурпаторов! Ирика». «Vive la resistance! Loteur». «Nie możesz odebrać swojej wolności! Wojtek» «Stop injustice! John». Надписей были сотни, какие-то выше, какие-то ниже, одни сохранились хорошо, другие осыпались почти полностью, третьи оказались смазанными. Случайно глянув под ноги, Ами испуганно вздрогнул — потому что едва не наступил на кровавый отпечаток ступни. Маленький, почти что детского размера. Девушка? Вот тут, в этой уродливой клетке, сидела босая девушка, и это след её ножки…

— Ну как тебе? — спросил Сей, словно ужасная эта клетка была его личной заслугой. — Нормально, да?

— Ужасно, — сдавленно произнес Ами. — Тут… убивали людей… и правда… А языки? Тут и старо-русский, и старо-французский, и старо-польский…

— Ага. А еще есть китайский, японский, английский, сербский, немецкий, хинди, и еще черти сколько языков, я не считал, — покивал Сей. — Думаю, сюда люди попадали не только после боя, который был в зале. Капсул нет ни единой, это ты сам видел. А сколько их обычно бывает в таких местах, знаешь?

Амрит покачал головой.

— По полторы тысячи в кассете, они же по сотне в зал подаются, — пояснил Сей. — Соображаешь, что к чему? Это место казни.

Ами всё еще не понимал до конца, он сейчас всё никак не мог справиться с нахлынувшими на него чувствами, которые до этого момента он вообще никогда не испытывал. Что я чувствую, в отчаянии думал он, что происходит со мной? Смятение? Это, видимо, смятение? Ужас? Непонимание? Да что же это такое?..

Сей подошел к стене, и медленно, даже как-то ласково провел пальцем по одной из надписей.

— Vivela resistance, — прочел он. — Да здравствует сопротивление. Знаешь, откуда взялся этот лозунг? Это ведь лозунг, Ами. Лозунг французского сопротивления, которое существовало во время одной из великих войн больше четырехсот лет назад. Сейчас и его, и ту войну мало кто помнит. Да и сопротивляться мы разучились… сто пятьдесят лет назад и разучились. Или — нас отучили, — он вздохнул. — Но до чего же красивые слова, правда? Как музыка.

Ами стоял, неподвижно глядя на него, и ожидая продолжения.

— И не все эту музыку забыли, — на пределе слышимости произнес Сей. — Они думают, что все. Но они ошибаются.

— Кто такие — они? — почему-то шепотом спросил Ами.

— О, это отдельная история, — Сей вздохнул. Тяжело, по-взрослому. Ами и не знал, что вечно веселый Сей умеет так вздыхать. — Они это они, про это я тебе расскажу, но позже. Понимаешь… — он снова подошел к стене, на этот раз к другой надписи, и провел по ней пальцем. — Это старо-китайский. Знаешь, что здесь написано? «Мы становимся сильнее и сильнее». Это строчка из очень старой китайской песни, её пело тоже… сопротивление, в некотором смысле. Партизаны. Во время войны с Японией.

— Китай воевал с Японией? — удивился Ами.

— Ну да, вот только в учебниках про это ничего нет. Но это неважно, — Сей отвернулся от стены. — Важно то, что я тебе это всё показал, а ты увидел. И сумел мне поверить.

— Надо быть конченным дураком, чтобы не поверить, — покачал головой Ами. — Это же очевидно!

— Что именно? — спросил Сей с интересом.

— Что здесь убивали людей, которые… — Ами осекся. — Которые, видимо, с чем-то боролись. Но я не знаю, с чем.

— Зато я знаю, — Сей отвернулся. — И… Ами, я ведь очень сильно рискую сейчас, ты понимаешь? Если ты кому-то расскажешь, будет такое, что…

— Что я тебя больше не увижу, — осторожно произнес Ами. Сей засмеялся — в клетке этот смех прозвучал дико.

— Нет, не только, — ответил Сей. — Нас просто уничтожат. Не только меня. Нас. Обоих. Ясно?

Ами кивнул. Во рту у него сейчас стало сухо, очень сухо, он невольно сглотнул.

— Ясно, — ответил он. — А может, и не только нас, да?

— Молодец, — серьезно сказал Сей в ответ. — Так и есть. А теперь пойдем, нам лучше вернуться всё-таки в срок.

— Да, пошли, — кивнул Ами. Напоследок он еще раз подошел к стене, и взгляд его снова упал сперва на надпись «Я жила не зря, долой узурпаторов! Ирика», а затем на след маленькой ножки на полу. — Слушай, а ты случайно не знаешь, кто такая была эта Ирика? — спросил он.

— Нет, — покачал головой Сей. — Наверное, одна из них. Да какая разница? Она давно уже часть Солнца, чего теперь-то…

Конец ознакомительного фрагмента.